Подростки + Ужасы

С этим тегом используют

59 постов сначала свежее

Towerdevil

3 года назад

CreepyStory

Шпана (Part I)⁠⁠

— Слышь, братан, пропусти, а то скоро одиннадцать...

Не дожидаясь разрешения, дюжий работяга оттеснил Савельева от кассы и грохнул звенящую бутылками корзину на ленту. Савельев было открыл рот, но, трезво оценив шансы, промолчал –пять минут погоды не сделают. Тостовый хлеб, замороженные наггетсы, сыр, сосиски и бутылка колы – бывшая жена не одобрила бы такой продуктовый набор, но теперь своим мнением она делилась где-то на солнечных берегах Калифорнии. «Ты, Алёша, архетипичный лузер. В Эл-Эй такие как ты спят в коробках на пляже» — сказала она ему напоследок. В тот день Савельев узнал заодно и с кем спала его жена — как оказалось, та уже два с лишним года делила ложе офисного стола с иностранным партнером своего шефа. А по первому зову белозубого американца сорвалась в страну небоскребов и возможностей, оставив Савельева с дочерью.

— Мужчина, пакет брать будете? – протяжно, будто пережевывая слова, поинтересовалась кассирша.

— Нет, спасибо. Картой, пожалуйста...

Выйдя из магазина, Савельев словно ненадолго ослеп – на освещении в Чертаново как будто экономили. Половина фонарей тускло мерцали, другие и вовсе не горели. Внимательно смотря под ноги, чтобы не споткнуться о трещины в асфальте, Алексей Викторович, преподаватель на кафедре териологии заштатного ВУЗа, специалист по изучению тел Бабеша-Негри, шагал через ночное Чертаново и поминутно оглядывался.

В сумерках район напоминал дикие джунгли, опасные и непредсказуемые. То и дело из темных дворов раздавались выкрики пьяни, споткнувшейся на предыдущей ступеньке эволюции; выли в кустах городские шакалы – бродячие псы. Торчащие тут и там многоэтажки, что слепо пялились в пустоту желтыми бельмами окон, напоминали древние и незыблемые мегалиты, щедро покрытые «наскальной» живописью аборигенов: нечитаемые теги, предложения приобрести соли и смеси, подозрительные ссылки и ничего не значащие иероглифы в виде линий, квадратов и спиралей.

Входя во двор, Алексей Викторович уже издали приметил мелькающие во тьме огоньки сигарет у скамеек; запертая меж домами металась какая-то жуткая какофония, доносившаяся из Блютус-колонки. Кажется, это называлось «дабстеп». Музыкой Савельев это не мог назвать при всей либеральности взглядов. Стараясь прошмыгнуть незамеченным за мусорными контейнерами, он уже было достиг подъезда, когда в спину ударил басовитый, ломающийся оклик:

— Слышь, старичок, закурить есть?

Савельев вжал голову в плечи, надеясь, что обращались не к нему. Кому он нужен, скучный взрослый преподаватель с пакетом продуктов? Но чертов порыв, передавшийся по бесконечно-длинной и спутанной генетической цепочке от глупой жены Лота заставил его-таки обернуться. Огоньки сигарет прекратили свое мельтешение, и, напоминающие глаза хищников, застыли, будто уставившись на него. Вот, одна пара «глаз» разделилась, и огонек медленно потек через темноту к нему.

— Эу, бро, я к тебе обращаюсь!

Долговязый акселерат лениво перебирал кроссовками по дворовой пыли. Торчащие локти и кадык, крупный нос-картошка и россыпь угрей на щеках. В руке банка с каким-то коктейлем, зубы сжимают дымящую сигарету.

— Не курю! – пискнул Савельев, нащупав, наконец, звенящую связку в портфеле. Ткнув таблеткой ключа в электронный замок, он под пиликанье домофона нырнул в дверь подъезда. В ежесекундно уменьшающейся щели дверного проема Алексей Викторович успел разглядеть щербатую улыбку подростка – тот лыбился на пределе человеческих возможностей. Казалось, еще чуть-чуть, и его рот порвется, а голова запрокинется назад. Стеклянно блеснули напоследок глумливо сощуренные глаза.

Лишь уняв колотящееся сердце, Савельев, наконец, загремел замками двери в квартиру – Соня не должна увидеть его таким.

Затявкала Пенелопа, мальтийская болонка – любимица дочери, последний прощальный подарок от бывшей жены. Белая пушинка тут же принялась вертеться в ногах, подпрыгивая и цепляясь лапами за колени – пришлось взять на руки. Та тут же взялась старательно вылизывать Алексею Викторовичу подбородок.

— Соня, я дома! С собакой гуляла?

— Привет, па! – отозвалась дочь из комнаты. – Да, часа два назад.

— Ты что, до сих пор не спишь?

— Если бы!

Зайдя внутрь, Александр Викторович не сдержал улыбки – девочка, скрючившись, сидела над письменным столом с высунутым языком и что-то старательно выводила в тетради.

— Спину выпрями. Над чем корпишь?

— «Образ Базарова и философия нигилизма» — простонала дочь.

— О, Тургенев! Помним, знаем...

Савельев заглянул через плечо Соне – та каллиграфическим почерком выводила: «Базаров воспринимает окружающий мир, не как храм, но как мастерскую. Там, где иные видят сакральность, он через призму материализма и крайнего цинизма наблюдает лишь совокупность деталей, ничего не значащих по сути.»

— О как! Не слишком ли... заумно?

— Нормально, — отмахнулась дочь, — Альбертовна только за такое пятерки и ставит.

— Отличница моя!

Савельев потрепал дочь по коротко стриженым волосам, опустил собачку на пол и пошел переодеваться в кабинет. Пожалуй, лучшее, что было в его браке с бывшей женой – это их дочь Софья. Когда на первом курсе биофака стерва-Яночка залетела от Савельева, вместо радости он испытал холодный ужас, стиснувший все его существование до одной мысли: как прокормить семью? Яна наотрез отказалась делать аборт, и теперь, спустя годы, Савельев был ей за это бесконечно благодарен. Семья Яны взяла над молодой парой шефство, наскоро сыграла свадьбу и торжественно всучила трешку на Соколе. Ни к щуплому студенту из простой семьи, ни к собственной внучке родители Яны особенным теплом так и не прониклись. Пока Савельев корпел на аспирантуре, не оставив надежды заниматься наукой, карьера Яны в крупной фармацевтической компании шла семимильными шагами – папа тряханул связями. Иногда Алексей Викторович даже думал, что и в служебном романе жены не обошлось без родительского участия.

И вот, теперь он сидел в тесной комнатушке, прозванной по недоразумению «кабинетом» в спущенных брюках и застывшим взглядом сверлил тьму за окном – та, казалось, поглотила собой все сущее, и лишь неведомые космические огни то и дело сверкали в первобытном мраке. Выли дворняги, проревел вдали движок мотоцикла, закаркал пьяный смех в чаше домов – каменные джунгли жили своей обычной жизнью. Дабстеп – атональная, лишенная какого-либо ритма и смысла музыка пробивалась и сюда, наполняла квартиру болезненным беспокойством; хаотичные басы отскакивали от стен и врезались в мозг визгливыми запилами.

Уже собираясь пойти готовить, Савельев бросил взгляд на рабочий стол – что-то не так. Действительно, микроскоп – дорогущий «Левенгук» с комбинированным освещением и диоптрийной коррекцией, подаренный бабушкой и мамой к поступлению – теперь стоял на талмуде Никифорова «Курс общей териологии», в опасной близости от края стола.

— Софья! – позвал он, напряженно раздувая ноздри.

— Ну чего, па? – с раздражением в голосе спросила дочь, но все же пришла, встала в дверях.

— Я ведь тебя, кажется, просил не трогать микроскоп, так?

— Слушай, ты к себе все ручки перетаскал, а у тебя на столе пока что-нибудь найдешь...

— Мы же, кажется, договаривались!

— Но пап...

— Не папкай! Запомни! Ты! Не! Трогаешь! Мой! Микроскоп! Без исключений! – Алексей Викторович и сам был не рад, что повысил на дочь голос – та уже чуть не плакала. «Папина дочка», она привыкла, что Савельев балует и одаривает, карательная же функция лежала на матери. Но теперь все воспитание свалилось на щуплые плечи отца-одиночки, и временами требовало жесткости. – Еще раз я увижу, что ты брала мои вещи...

— Да, но ручки-то были мои!

— В этом доме нет ничего твоего! – выпалил Савельев и застыл, осознав, какая гадость только что выпала из его рта, шлепнулась на ламинат и теперь отравляла своим присутствием атмосферу в доме. Он и сам не знал, что на него нашло – дело ли в том, что очередной грант достался бездарю Забулыжникову, дело ли в стыде за собственный страх, пережитый во дворе, но сказанного уже не вернешь. Соня застыла, будто получив пощечину; застыл и он, ощущая, как лицо пошло пятнами – от злости на самого себя, проклятый район, прогнившую до сердцевины кафедру и суку-Яну, предавшую его. Взяв себя, наконец, в руки, Савельев прочистил горло и сипло выдавил:

— Пошли ужинать.

Дочь не ответила.

***

Поужинали, что называется, без настроения. Соня вяло поковыряла наггетсы вилкой, не доела почти половину, после – долго плескалась в душе. Время от времени Савельеву казалось, что он слышит плач.

Лежа на узкой односпальной кровати, он ворочался, переворачивался со стороны на сторону, раздираемый мыслями. Вдобавок, вечеринка во дворе, кажется, и не думала прекращаться: верещали пьяные голоса, звенели бутылки и гремел в голове бесконечный, бессмысленный «туц-туц». Наконец, не выдержав, он подошел к окну и уставился во мрак в надежде разглядеть неведомых хулиганов.

— Пап? – раздалось за спиной. Он резко обернулся – на пороге стояла Соня. В своей пижаме с осликом Иа из диснеевского мультфильма она выглядела еще младше, еще уязвимее. – Я не могу уснуть, эта музыка...

— Да. Да. – кивнул Савельев. – Я сейчас разберусь.

Включив свет, он принялся одеваться.

— Ты куда?

— Во двор.

— Пап, не надо. Может, вызовем полицию?

— Нет, я сам! – гнев и желание искупить свою недавнюю вспышку приглушали страх перед дворовыми гопниками. Кто они по сути? Просто дети, невоспитанные шалопаи, которых родители не приучили думать об окружающих. Он — взрослый, и в первую очередь он – мужчина, а, значит, должен встать на защиту дочери. В конце концов, именно за этим она к нему обратилась, ведь так? Значит, он должен доказать ей, что с папой она как за каменной стеной, иначе грош ему цена как отцу. – Я скоро.

Вылетев из подъезда, Савельев тут же покрылся гусиной кожей. Вечерняя прохлада обняла стылыми руками за плечи, тьма окутала плотным одеялом. Здесь, за пределами квартиры вне досягаемости Сониного взгляда он почувствовал себя тем, кем на самом деле всегда и являлся – затюканным ботаником, которого всю жизнь учили «не обращать внимания», «не опускаться до их уровня», один, в одной футболке, домашних трениках и шлепанцах на чужой территории. Поборов порыв вернуться в подъезд, он зашагал вперед – на звуки кошачьего концерта, раздававшиеся из Блютус-колонки.

Испуганный взгляд насчитал шестерых – трое сидели на спинке скамейки, закинув ногу на ногу, еще двое стояли рядом; тот, высокий, обратившийся к Савельеву с просьбой закурить стоял на краю песочницы и мочился внутрь.

«Ублюдок!»

— Але, молодежь, время видели? – обратился к ним Савельев издалека, подпуская в голос уверенности.

Подсвеченные смартфонами лица неспешно оторвались от дисплеев, повернулись в его сторону. Так сытые гиены поднимают голову, видя пробегающую мимо добычу. Среди подростков оказалось две девушки – уже хорошо. Лица не были обезображены интеллектом. Толстый слой тоналки, заметный даже в темноте, скрывал подростковые прыщи; глаза подведены так густо, что веки, кажется, начинаются сразу под бровями; поблескивали штырьки пирсинга; из-под неуместно-коротких юбок виднелись рыхлые бедра. Парни тоже соответствовали – широкие «пролетарские» морды, сбитые костяшки, невзрачные балахоны с накинутыми капюшонами. Тот, что отливал в песочницу, без лишних обиняков повернулся к Савельеву; встряхнул член, норовя попасть ему на тапочки, но поднимать штаны не торопился.

— Че, не спится? Бессонница? – поинтересовался с ухмылкой акселерат, растянул лицо в уже знакомой Алексею Викторовичу неестественной улыбке. Опустил взгляд, возмутился: — Ты куда смотришь? Педофил что ли?

Синхронно рассмеялись девчонки – грязно, вульгарно.

— Ребят, я все понимаю, май-месяц, хочется погулять-потусоваться, — принялся увещевать Савельев, ненавидя себя за вечную извиняющуюся нотку, — Я и сам в вашем возрасте ого-го...

Вновь прокатились по площадке смешки. Александр Викторович неловко переступил с ноги на ногу, почувствовал как под тапочком хрустнул осколок.

«А здесь ведь гуляют дети.»

— Короче, слушайте, людям завтра на работу вставать, дочке в школу. Давайте как-то потише может быть...

— А то что? – нагло спросил «осквернитель песочниц». Член он так и не убрал, держал обеими руками, направляя на Савельева. – Слышь, ты куда пялишься, перверт? А? Хочешь потрогать?

На этот раз смешков не было. Наоборот, над площадкой повисла зловещая тишина, наполняемая лишь хаотичными звуками, раздающимися из колонки. Боковым зрением Савельев заметил как две тени шмыгнули ему за спину. Сердце сжалось в неподвижный, холодный комок, взгляд сам собой заметался по темным окнам стоящих полукругом панелек – не смотрит ли кто, не собирается ли выйти на помощь? Но нет, Алексей Викторович был со стаей один на один.

— Ладно, ребят, сделайте потише, — пробормотал Савельев так тихо, что слышал, кажется только он сам, и подался назад. Кажется, останавливать его никто не собирался. Тогда Алексей Викторович развернулся и быстро зашагал в сторону подъезда.

— Да, ковыляй, дедуля! – неслось ему в спину. – Затралено! Иди в ментуру зарепорть!

Молодежный сленг всегда казался Савельеву чем-то неестественным, искусственнорожденным. Все эти «кек», «лол», «лмао» слышались ему враждебным и странным шифром со своими страшными значениями. С Софьей он постоянно боролся за чистоту языка – не «училка», а «учительница»; не «хайп», а «популярность», не «бомблю», а «злюсь». Оградив себя и дочь от словесных метастазов, Алексей Викторович теперь мучительно вслушивался в звучавшие за спиной незнакомые слова – не прозвучит ли сигнал к атаке:

— Зашкварный бумер.

— Ага, душнила.

— Бля, Митяй, ты мне на нью-бэлансы харкнул.

— Кринжа-а-а...

Ускорив шаг, Савельев вновь нырнул под защиту подъезда. Домой он вернулся понурившийся и оплеванный.

— Ну что? – спросила Соня, стоило войти.

— Да ничего, разве от них...

И вдруг музыка затихла. Какофонические риффы умолкли, в квартире стало тихо. Очень тихо.

— Смотри-ка, послушались, — не веря своим ушам, произнес Алексей Викторович. А следом из Сониной комнаты раздался звон разбитого стекла. Дочь завизжала; оглушительно затявкала Пенелопа. Осколки брызнули на пол и даже долетели до коридора, а вместе с ними, теряя инерцию, проскользила по полу бутылка из-под шампанского.

— Вот суки малолетние! – выругался Савельев, рванулся к разбитому окну, но за ним уже никого не было, лишь металось по двору эхо издевательских смешков.

***

Звонок в полицию ничего не дал. Сержант, сопя, выслушал жалобу, после чего казенно-заученной фразой ответил, что «это не входит в их полномочия», посоветовал поставить на окна решетки. Спать Савельев лег в комнате дочери, переселив ее на время в «кабинет». Оконный проем он заложил фанерой, снятой с задней стенки шкафа.

Ночью похолодало и Алексея Викторовича продуло, поэтому с самого утра он шмыгал носом, вдобавок Пенелопа поранила лапку о стекло и теперь жалко прихрамывала. Намечались и незапланированные расходы – со следующей зарплаты придется выложить кругленькую сумму за стеклопакеты.

В общем, настроение у Алексея Викторовича с самого утра было отвратное. Провожая дочь в школу, он заметил в окне компанию каких-то малолетних ублюдков – те краской из баллончика старательно выводили ядовито-желтую спираль на трансформаторной будке. Савельев мучительно вглядывался, пытаясь узнать в шпане ночных хулиганов, разбивших ему окно но ничего не смог различить под опущенными капюшонами.

Занятия прошли из рук вон плохо – на студентов Савельев откровенно срывался, выдавая «неуды» направо и налево, двоих выставил из аудитории. Вместо лекций о поведенческих особенностях ластоногих он только и мог думать о стайке сорвавшихся с цепи подростков. В столовой он рассказал о ночном происшествии коллегам по биофаку.

— Наверняка на солях сидят, — предположил Забулыжников, самый молодой на кафедре. – Я слышал, с них башню рвет только в путь.

— А ты пробовал? – язвительно спросил Савельев.

— Ты новости посмотри.

— Да, дети нынче пошли какие-то... не такие. Как взбесились. – подтвердила Лидия Самуиловна, специалист по чешуекрылым, бледная, со следами мела на фалдах пиджака, сама похожая на моль. – Более наглые, злые, циничные. Ни во что не верят, ничего не боятся, все для них – игрушки...

— Вот, пожалуйста, — делился Забулыжников, читая с экрана смартфона, — «В разных районах Москвы совершено более десятка схожих правонарушений: окна первых этажей подверглись массированной атаке. В ход шли камни, куски арматуры и пустые бутылки. В Гольяново была использована бутылка с зажигательной смесью, годовалому малышу осколок попал в глаз, глава семьи получил ожоги более чем семидесяти процентов поверхности тела, сейчас на госпитализации. Правоохранительные органы высказывают предположение, что все это может быть частью спланированной акции или некого жестокого флешмоба.» Так что, Савельев, тебе еще повезло.

— А ты где это читаешь? – поинтересовался Алексей Викторович.

— В «Телеге». – увидев непонимание в глазах коллеги, Забулыжников со вздохом объяснил. – Ну «Телеграм», это мессенджер такой новый. Он типа дохрена зашифрованный, где сядешь, там и слезешь. Куча функций, секретные чаты, сообщения с функцией удаления по таймеру и все такое... Там сейчас все барыги... ну, наркоторговцы сидят – их же ни ФСБ, никто выследить не может.

— А тебе зачем? – с подозрением спросил Савельев.

— Новости читать, не видишь что ли? Все, коллеги, у меня лекция...

Забулыжников спешно допил кофе и вскочил из-за столика, следом заторопилась и Лидия Самуиловна, а Савельев так и остался сидеть. Зайдя в магазин приложений, он быстро отыскал «Телеграм», ткнул пальцем в кнопку «Скачать».

***

С работы Савельев всегда добирался затемно. Чтобы доехать до Чертаново от ВУЗа приходилось сменить три вида транспорта – автобус, электричку и троллейбус, а занимало это все не меньше полутора часов. Шагая через двор, Савельев внутренне сжался: на детской площадке вновь гнездилась стайка подростков, а меж домами гудел все тот же ненавистный дабстеп. Алексей Викторович, обходя по кривой дуге шпану, отметил про себя, что сегодня их стало больше. На подъездной двери его встретило новое граффити – ядовито-желтая, закручивающаяся внутрь себя спираль с вписанными в нее символами. Савельев поморщился — звери метили территорию.

За дверью квартиры уже знакомо, по-домашнему тявкала Пенелопа.

— Соня, я дома!

В ноги Савельеву тут же бросилась собачка, принялась проситься на руки. Но в квартире было тихо – никто не отвечал.

— Соня, ты где?

Алексей Викторович прошел в свой кабинет, огляделся – здесь Сони не было. «Может в душе?» Но дверь ванной была открыта, свет выключен, а рядом на паркете растекалась желтая лужа. Что же это выходит? Получается, Соня не погуляла с собакой, придя из школы? А если она и вовсе не вернулась?

— Софья? – позвал Савельев уже громче, с нарастающим беспокойством в голосе. Похоже, дочери дома не было.

Теперь Савельеву стало по-настоящему страшно. Часы показывали без пятнадцати одиннадцать. Где она может быть в такое время? Загулялась с подружками? Нет, она бы позвонила. Попала в неприятности? Дрожащими пальцами он нашел нужный контакт, нажал кнопку вызова, облегченно выдохнул, услышав длинный гудок – значит, телефон включен. Трубку никто не брал. Руки дрожали от волнения, стены квартирки сдавливали. Где-то внутри вращались жернова, наматывая нервы на мощные валы, натягивали их до предела. Движимый неведомым порывом, Савельев, не запирая квартиру, выбежал во двор, мучительно вслушиваясь в гудки. Тем временем, в гул дабстепа от скамейки вклинилась до боли знакомая мелодия:

«Куда уходит детство, в какие города...»

Зубы Савельева заныли, когда он осознал – Сонин рингтон исходит оттуда – с детской площадки, где тусовалась кучка малолетних ублюдков. Не помня себя, он устремился к ненавистной компании, собираясь... сделать что? Почему он слышит эту мелодию? Говнюки отобрали у Сони телефон? Скорее всего, она же такая домашняя, такая беззащитная... А где же она сама?

Оказавшись в центре толпы одинаковых, будто под копирку срисованных друг с друга подростков в опущенных капюшонах, он близоруко заморгал, пытаясь понять, откуда же исходит эта старая советская песенка. Глаза метались от одной тени к другой – те что-то насмешливо выкрикивали, но Савельев не обращал внимания, полностью сконцентрировавшись на грустной мелодии. Теперь он был уверен – та исходит из сумочки какой-то невзрачной коротко стриженой гопницы. Алексей Викторович, движимый первобытным родительским инстинктом дернулся к сучке, рванул сумочку, поднял глаза на ее лицо...

— Пап, ты чего?

— Софка, это что, твой батя? – спросил уже знакомый Савельеву голос – это был прыщавый акселерат.

— Ты знала, что он у тебя педофил? – с подхихикиваньем сообщила одна из девчонок.

Выпучив глаза, Савельев смотрел на лицо родной дочери и не узнавал ее – лицо искажено насмешливой гримасой, темные глаза смотрели с презрением и насмешкой.

— Быстро домой! – прошипел Алексей Викторович, вцепился в запястье Сони и потащил ее за собой.

— Пап, мне больно! Отпусти!

— Эу, мужик, это домашний абьюз, в курсе?

— Я все засняла!

Но Савельев проигнорировал возмущенные выкрики, что неслись в спину. Травоядный страх перед юными хищниками затмила злоба. Нет, его дочь они не получат, она никогда не станет такой.

Войдя в квартиру, он толкнул Соню в комнату; встал в дверях, тяжело дыша. Та села на кровать, раздалось обиженное сопение.

— Бать, что за кринж?

— Кринж? – прошипел Савельев, — Ты вообще понимаешь, с кем ты связалась? Что ты делала рядом с этой шпаной?

— Мы просто чиллили...

— Чиллили? Софья! Где ты набралась этого словесного мусора?

— Бать, не мороси...

Чуткое ухо Савельева уловило какую-то неправильность в дикции дочери – точно язык у нее не умещался во рту.

— Софья, ты что, пила?

— Не-а, только энергетик...

— Ну-ка дыхни!

Не дожидаясь новых оправданий, Алексей Викторович приблизился к лицу дочери, принюхался.

— Софья! Ты еще и курила!

— Бать, не бомби по херне...

Пощечина стала неожиданностью и для Савельева. Рука дернулась сама и совершила роковой взмах раньше, чем он успел осознать происходящее. На щеке Сони – его маленькой девочки – расплывался малиновый отпечаток пятерни. Глаза дочери взглянули на отца с неверием и разочарованием, блеснули влагой; губы задрожали.

— Соня, я... – попытался было оправдаться Савельев, протянул руки к дочери. Весь гнев сошел на нет, уступив место жгучему стыдну.

Но девочка вырвалась из так и не сомкнувшихся объятий, убежала в ванную. Щелкнул замок, послышались всхлипы.

Алексей Викторович подошел к столу, бросил взгляд на открытую тетрадь – сочинение остановилось там же, где и вчера. Вернувшись в кабинет, он уселся на край кровати и закрыл лицо руками.

***

Продолжение следует...

Автор — German Shenderov

#6EZDHA

Показать полностью

[моё] Авторский рассказ Крипота Ужасы Шпана Подростки Мат Длиннопост

Rekre0na

3 года назад

CreepyStory

Сирена (часть 3)⁠⁠

Полетел пух. Как обычно в посёлок, который был расположен недалеко от курортной зоны, потянулись туристы. Здесь преимущественно отдыхали дикарями около реки, а в посёлок приходили, чтобы купить продуктов.

Роза проснулась разбитой. Теперь она осталась на хозяйстве одна. Ей пришлось заниматься и сестрой, и подворьем и небольшим огородом, на котором были высажены в основном картошка и лук.

Собравшись с духом Роза вышла во двор, где было очень шумно – кричала не доенная с вечера корова. Роза побежала к Зоське, чтобы облегчить её страдания. Опустошив горячее вымя Роза, попросила соседей проводить корову на луг и отправилась сначала в курятник, а затем в свинарник.

В свинарнике было тихо. Свиноматка Проська ходила в уличном загоне без поросят, которые обыкновенно бегали возле матери. Её вымя было полным.

- А где детки? - испугалась Роза.

Поросят не было ни в свинарнике, не в уличном загоне. Роза села на крыльце совершенно потерянная. Слёз не было. Соседка слева, Валентина Петровна, увидела Розу через низкий забор и обратилась к ней:

- Розочка, ты как? Я сейчас приду помогу тебе с хозяйством.

- Тётя Валя, у нас все поросятки пропали,- Роза была бледна, а голос её был севшим.

Несколько минут позадавав уточняющие вопросы Тётя Валя скрылась на своём участке, а ещё через четверть часа пришел участковый. Он облазил весь участок, все хозпостройки, ничего не нашел и сказал Тёте Вале, что заведёт дело о краже.

Все разошлись, дело было к вечеру. Роза подоила Зоську, отнесла ужин Руте, и завалилась спать.

Ночью Роза услышала сквозь сон как кто-то разговаривает снаружи дома:

- А дом-то закрыт? – говорил незнакомый мужской голос. - Пройти можно?

- Открыт, помогите пожалуйста,- Это был голос Руты.

Роза снова уснула.

***

В тот момент я подумала, что это сон. Но этот сон продолжался несколько дней подряд, причём голоса были разные. Ни к маме, ни к папе меня в больницу не пускали, Соседи помогали с хозяйством, поросят так и не нашли. Поселковая детвора начала жечь сугробы тополиного пуха, который сделал посёлок похожим на заснеженный.

В одну из ночей мне совсем не спалось, и я снова услышала:

***

- Молодой человек, молодой человек, на могли бы вы мне помочь, - причитала Рута со второго этажа.

- Да, что случилось? - ответил ей молодой мужской голос.

- Понимаете, я залезла на чердак, а дверь захлопнулась, её открыть можно только снаружи, и вот теперь я застряла, это так глупо, не могли бы вы мне помочь? Я дома совсем одна.

- А как? У вас дом открыт?

- Открыт – открыт, вы увидите лестницу на чердак, пожалуйста поскорее. - голос Руты был просяще-молящим

Через несколько минут Роза услышала, как открылась входная дверь и заскрипели ступеньки на чердак. Затем послышалось как Рута сказала где она находится, несколько секунд кто-то поскрёб чем-то деверь в комнату Руты и открыл её с характерным скрипом.

Затем Роза услышала вскрик мужчины, и звук падения чего-то грузного на пол.

***

Я была просто парализована от ужаса. Всю ночь сверху раздавались хлюпающие звуки и шаги вверх-вниз по лестнице. К утру всё это прекратилось, и я выскользнула из комнаты. Первым делом я побежала в комнату Руты, та спала блаженным сном, в комнате всё было по-прежнему, и я решила, что начала сходить с ума.

Тем же вечером я услышала, как Рута тихонько напевает свою любимую песенку. Она её всегда пела, когда вязала.

***

Мальчишки жгли пух у забора. Роза собрала ужин для Руты и понесла его в комнату на чердаке. Рута сидела к двери спиной и вязала.

Она тихонько тараторила:

- Ни кожи-ни рожи, всю жизнь буду страшилищем, а эта на гулянках да на развлекушках. Плохо-плохо, я сама-сама, ха-ха! Не будет уходить, рядом будет, строчку поправит, будет пряжу растягивать. Будет-будет, куда денется! Да-да, не будет шляться на гулянки, ишь ты, сильно взрослая стала.

Рута тараторила то с прискрипом, то обычным своим голосом, а движения локтей были энергичными и интенсивными.

- Входи сестрёнка, - произнесла Рута неожиданно громко. – Я уже почти закончила.

- Закончила что? – спросила Роза.

- Сейчас увидишь.

Рута привстала, наклонилась к столу, и зажгла огарок невесть откуда взявшейся свечи. Темноту в комнате разбавил тусклый свет огарка. Рута держала в руках своё вязание, пряжа была разноразмерная, блестящая, Роза никак не могла понять из чего Рута вязала. Само изделие походило на плед.

- Что это за пряжа? – спросила Роза.

Рута выпнула из –за спины ведро, на дне которого лежали свёрнутые кольцами кишки. Роза отпрянула от сестры, выронив поднос.

- Я же говорила, что ты скоро всё узнаешь, а ещё я говорила, что ПОЧТИ закончила, - она вынула из строки спицу. – Думаю тебя вполне будет достаточно.

***

Дальше всё происходило молниеносно. Рута бросилась на меня и вонзила спицу мне в щёку, но повалить не сумела. Я схватилась за лицо и побежала вниз по ступеням. Рута не отставала, я добежала до своей комнаты и подперла дверь стулом. Рута билась в дверь с обратной стороны, кричала что-то нечленораздельное и выла как зверь, когда в щель под дверью начал просачиваться запах гари и дым.

Оказалось, что мальчишки, жегшие рядом с нашим забором пух запалили сперва наш забор, а уж с него огонь перекинулся на дом.

Дом горел, я кричала об этом Руте, но ярость её оглушила. Я не могла открыть окно, потому, что створки заклинило. Чтобы не надышаться гари я смочила косынку водой, которую держала в комнате для полива цветов, прижала косынку ко рту и носу и села под окном.

Из раны на щеке кровь едва сочилась, но было очень больно. Дым из щели шел уже тугими струями и дышать становилось всё тяжелее. Я почти уже потеряла сознание, когда неведомая сила заставила меня встать и разбить графином окно, через которое я выбралась наружу изрезав себе все руки и ноги.

В себя я пришла уже в больнице. Мне сообщили, что Рута задохнулась в дыму, полдома сгорело. Мне пришлось долго лечиться, потому что порезы оказались глубокими плюс в них попала грязь земли палисадника, куда я выпала спасаясь.

Меня много раз допрашивали, подозревая, что я специально отравила сестру дымом. Но запертой оказалась только моя дверь и та изнутри.

Виновных в поджоге мальчишек естественно не нашли. Маму перевели в психиатрическую больницу, где она скончалась через 3 года. Перед смертью мама надиктовала медсестре небольшое письмо, в котором объяснила, что увидела Рутино «вязание» и решила отрубить себе руки, которыми собственноручно принесла первую жертву в комнату дочери. Отец больше не мог работать в поле, поэтому председатель нашего колхоза подсуетился, переведя папу на более высокую должность в управе.

Руту похоронили в очень красивом свадебном платье. На похоронах был весь посёлок. Кто-то судачил, что я всё-таки виновата в смерти сестры, кто-то жалел меня, но мне было уже всё равно.

Милиция нашла на чердаке и плед и маски, сшитые из кожи поросят, которыми по-видимому Рута пыталась прикрыть изуродованное лицо. А в выгребной яме, куда мы ежемесячно заливали химикаты, чтобы растворить отходы были обнаружены останки как минимум троих неизвестных мужчин.

Теперь вы знаете мой секрет. И я могу уйти спокойно.

Показать полностью

[моё] Авторский рассказ Подростки Пожар Сирена Ужасы Текст Сестры Длиннопост

Rekre0na

3 года назад

CreepyStory

Сирена (часть 2)⁠⁠

Больше я не ходила к Руте по утрам. Мама велела мне заниматься хозяйством, а сама весь день проводила в комнате Руты или на кухне. Занятия в школе были уже окончены, и я полностью посвятила себя помощи маме.

Как-то раз, придя утром в свинарник я не досчиталась одного поросёнка.

***

Роза была ошарашена.

Как-то отец рассказывал им с Рутой о том, что первородящие свиньи могут случайно придавить своих детёнышей, и Роза решила, что Проська раздавила одного из поросят.

- А ну, вставай сейчас же!!!- заверещала Роза пиная Проську в румяный зад. - Вставай зараза такая!

Она растолкала свинью, заставив её встать на толстые ножки, но поросёнка нигде не было. Роза перерыла весь свинарник, даже залезла по локоть в корыто с помоями.

- Неужели сожрала,- заплакала Роза.

Она размазала по лицу слёзы вперемешку с помоями и поплелась в дом, чтобы сообщить о происшествии маме.

Мама сидела за кухонным столом.

-Мамочка,- начала плачущим голосом Роза. - Один поросёночек…пропал

Мама не посмотрела на дочь, только промолвила:

- Рута попросила одного поросёнка ей в комнату поднять.

-Что? - слёзы Розы мгновенно высохли. - В дом? Но мама…

- Рута попросила,- отрезала мама.

Роза умолкла и ушла управляться по хозяйству.

***

Это было очень странно. В дом не пускали даже пса, а тут поросёнок. Памятуя о том, как Рута любила возиться со свиньями я подумала, что это, возможно пойдёт ей на пользу. К тому же, в одном из журналов по животноводству у мамы на работе мы с Рутой вычитали о том, что в Америке свиней держат дома как домашних любимцев.

О том, что за поросёнком нужно будет убирать я не переживала, ведь с тех пор как Рута перебралась на чердак я ни разу туда не поднималась, всё делала мама.

***

В одну из ночей, особенно душную, Роза лежала в постели без сна. Внезапно сверху послышалась какая-то возня, затем скрип и пронзительный визг поросёнка.

Роза вздрогнула от неожиданности. Поросёнок всё визжал и визжал. Роза услышала, как мама выбежала из своей комнаты, но до того, как она успела добежать до лестницы наверх поросёнок умолк.

Утром Роза как обычно встала с первыми петухами, чтобы подоить корову и выгнать её на пастбище. Следом шла кормёжка и уборка за живностью на подворье.

Выйдя из комнаты Роза увидела сидящую на кухне мать. Мама сидела спиной к Розе, совершенно неподвижная и безмолвная.

В раннем пробуждении ее не было ничего необычного, ведь мама работала на дойке, поэтому многолетняя привычка не оставляла ее и сейчас, когда она уволилась. Правда обычно мама сидела в родительской спальне, или в зале и вязала.

Сейчас же, Роза не видела соответствующих вязанию телодвижений. Мама была абсолютно неподвижна.

- Мамочка? - недоверчиво спросила Роза. - А ты чего тут?

Мама не обернулась, будто и не слышала дочь вовсе. Роза опасливо приблизилась и взглянула в лицо матери (та была неласкова в последнее время). Оно не выражало ничего, было белее мела, а глаза уставились в одну точку на столе.

- Мама,- Роза тронула мать за плечо, и та тут же ожила.

- А? - промолвила мама рассеянно.

- Я говорю ты чего тут-то? - повторила Роза. - Случилось чего? С Рутой?

Мама с минуту посмотрела на Розу немигающим взглядом, а затем промолвила растеряно:

-Да я тут завтрак готовила… Для Руточки…

Роза повертела головой, выискивая следы готовки.

- Так рано же ещё,- непонимающе сказала она. - Рута спит, наверное…

- А ты чего так рано? - встрепенулась мама как-то злобно, атакующе.

-Так…- промямлила Роза, обомлев.- Корова же..Куры там, свиньи…

- А,- кивнула мама. - Ну иди.

***

Этот странный разговор на кухне меня слегка обескуражил. Мне показалось, что мама пребывала в некой прострации, вроде Руты, лишь выныривая на поверхность реальности, чтобы рыкнуть на меня в очередной раз и послать в свинарник.

Я обыкновенно пошла в хлев, подоила корову, затем погнала её на луг.

***

Роза гнала крутобокую Зоську на луг, чтобы передать её колхозному пастуху. Путь был неблизким, и мама строго-настрого наказывала Руте и Розе, чтобы те не гнали корову слишком быстро, особенно, когда та была стельной. Зоська как раз была стельной, и к февралю-месяцу в хлеву ожидалось пополнение. Посему Роза старалась не давать Зоське идти слишком быстро или переходить на бег. Прутик, сорванный возле дома, служил разве что подстраховочным средством, ибо Зоська была на редкость умной и смирной коровой, даже когда была ещё молоденькой тёлушкой.

- Здравствуй, Роза,- поздоровался с ней помощник пастуха Лёша. – Как поживаешь?

Лёша был ровесником Розы и Руты, но больше уделял внимания Розе, можно сказать ухаживал за ней. Он подрабатывал пастушком каждое лето и ездил всегда на гнедой в яблоках кобылке по кличке Нинель.

- Спасибо,-слегка улыбнувшись промолвила Роза. - Хорошо.

- Грустишь,- вытянулось лицо пастушка. - Приглашаю сегодня вечером на танцы.

- В клуб? - обрадовалась было Роза, но тут же осеклась. - Извини, маме нужно помогать.

Лёша было хотел что-то возразить, но Роза махнула рукой и быстро зашагала к дому.

***

Возвратившись домой, я застала фельдшера местной амбулатории, курившего на нашем крыльце, и крепко матерившегося, заполняя какие-то бумаги.

***

- Что за ***, то понос, то золотуха,- ругался фельдшер, черкая что-то в бумагах.

- Здравствуйте,- робко поздоровалась Роза. - Что-то произошло? С Рутой что-то?

Фельдшер поднял на девушку туманный взгляд и кивнул, указывая на дверь в дом.

Роза взбежала по ступенькам крыльца в дом, где полным-полно было охающих, причитающих и рыдающих соседок. На кухне, в окружении комбайнёра Петровича и председателя Виктора Ильича сидел бледный отец.

- Папа! - воскликнула Роза, и подбежала к отцу. - Что произошло?

Тут же подбежала тётя Фрося, и оттащила Розу от отца. Её вытолкали в коридор, где местный участковый, сержант Звегенцов опрашивал местную сплетницу бабу Любу.

- Говорю тебе,- верещала баба Люба. - Ненормальная эта семейка! Вот те крест – ненормальная!

- Бабушка,- терпеливо вопрошал сержант.- Вы что-то конкретное по делу рассказать можете? Какие отношения, например, были между супругами?

- Плохие,- злорадно просияла воодушевлённая баба Люба. - Вот те крест-плохие!

- Да что ж вы говорите, такое! - расплакалась Роза.

- Правду,- скривилась баба Люба. - Правду говорю!

Звегенцов надвинул фуражку на затылок и спросил:

-Ты Роза? Дочь хозяев?

- Да,- утирая слёзы ответила девушка.- Что случилось-то?

- Выйдем на двор,- участливо ответил Звегенцов, подхватил Розу под локоть и вытащил её из дому.

***

Участковый был совсем молоденький и неопытный. Он не умел разговаривать с детьми, а особенно с подростками. О психологах мы тогда и слыхом не слыхивали, поэтому информацию о происшедшем мне преподнесли грубо и коряво:

***

-Твоя мама сейчас в больнице,- сообщил участковый, вытирая платочком пот с запотевшей на летней духоте шеи.

Роза прижала обе ладошки ко рту и расплакалась пуще прежнего.

***

Я плохо помню разговор с участковым. Помню только, что он рассказал, что мама, после моего ухода приготовила оладьи, написала записку всего с тремя словами «Я люблю вас!» и один за другим отрубила себе сначала все пальцы, а затем левую кисть.

Её обнаружила зашедшая за солью соседка, а дальше скорая, милиция и слухи по всему посёлку.

***

Отец пил горькую сидя в гараже возле давно уж бывшей не на ходу дедушкиной «Победы» прямо из бутылки. Его вызвали с работы, затем мучали допросами и теперь, этот сильный, смелый мужчина похоже сдавался. Роза стояла в дверях не решаясь войти. Только что уехали эксперты и участковый с фельдшером, и теперь нужно было решать кто поедет к маме в больницу.

- Пап,- робко начала Роза. - Я вещи для мамы собрала, кто поедет в больницу?

Папа стукнул бутылкой об пол, отчего та разлетелась вдребезги и сказал абсолютно трезвым голосом:

- Я сам, присмотри за сестрой!

***

Отец уехал, а я осталась наедине с Рутой, которую теперь боялась.

***

Роза стояла на нижней ступеньке лестницы на чердак с подносом в руках. На подносе стояли тарелки с обедом для Руты, но Роза никак не решалась подняться в комнату сестры.

Внезапно сверху послышался звук, напоминающий катание по полу железных шариков, и Роза начала восхождение. Перед тем, как зайти в комнату сестры, девушка три раза постучала в дверь. Не дождавшись ответа Роза вошла.

***

Памятуя о том, что Руту лучше не волновать, я вела себя отвлечённо и весело:

***

- Привет, сестричка,- голос Розы был насквозь фальшиво-бодрый. - Я тебе обед принесла. Представляешь, опять этот пастух ко мне клинья подбивает, вот же неугомонный!

Болтая, Роза поставила поднос на дедов стол и огляделась по сторонам.

- А где же твой поросёнок? - спросила Роза не заметив в комнате свинку.

- Спряяаатаалсяяя,- проскрипела Рута своим ужасающим голосом.

Роза попятилась и, пробормотав что-то невразумительное, убежала из комнаты сестры.

***

Поросёнка я так и не нашла, по словам Руты он постоянно прятался, но я не находила ни испражнений, ни других следов пребывания хрюшки в комнате.

***

Роза спала этой ночью перетащив матрас на дощатый пол. Было душно, похоже на предвестник грозы. Сон был прерывистым и неровным. Девушка крутилась с боку на бок пытаясь улечься поудобнее, то проваливаясь, то выныривая из похожего на обноски сна.

В окно светила полная, толстощёкая луна, и в комнате было светло, словно днём, что конечно же не способствовало засыпанию. Провалившись в очередной раз в сон, Роза почувствовала на себе чей-то взгляд.

Она дёрнулась, просыпаясь. В самом тёмном углу комнаты сидела на корточках, высоко задрав коленки Рута.

***

В тот момент моё сердце подскочило к самому горлу и перекрыло дыхание. Рута, в темени своего угла походила на хищного зверя, готового к прыжку. Часть волос Рута зачесала на обожженную сторону и некоторые пряди падали на лицо.

***

- Рута? - прохрипела Роза. - Что случилось, тебе плохо?

Рута медленно встала и подошла к границе света. Из-под длинных ее волос сверкал уцелевший глаз. Роза натянула простынь, которой укрывалась до самого подбородка.

- Пооодоойдии,-проскрипела Рута.

Роза опасливо села.

- Тебе больно? - спросила она прижимая к груди простынь.

- Поодооойдиии! - громче повторила Рута и вытянула вперед руку.

Роза поднялась, но побоялась сделать даже шаг, пытаясь выспросить что же нужно было сестре.

***

Я стояла с простынкой в руках, и была парализована от страха. Чего хотела Рута той ночью я так и не узнала, спустя несколько минут таких вопросов она развернулась, так и не войдя в свет, и покинула мою комнату.

Когда Рута ушла, я подскочила к двери и закрылась на шпингалет, после чего расплакалась от страха. Той ночью я больше не уснула.

***

Утром Роза выглянула в коридор, который был пуст. На цыпочках она прокралась во двор, постоянно озираясь. Ворота гаража были открыты. Роза заглянула туда.

- Папа? - удивилась она. - Ты, когда приехал?

Отец сидел на низком складном стульчике для рыбалки и ковырял отвёрткой в каком-то механизме.

- Только что,- буркнул отец.

Роза подошла к папе, присела на корточки и посмотрела ему в глаза.

- А чего в дом не заходишь?

- Чиню вот,- показал Розе прибор папа.

- Как мама?

- Плохо, дочка,-помолчав ответил папа.

Он выронил свою работу и прижал перепачканные мазутом руки к уставшему, бледному лицу.

***

Папа не плакал. Он просто прятал лицо в своих сильных, натруженных руках. Этот мужчина был уже на грани.

***

- Что же нам делать? - Роза присела возле папы, поджав под себя ноги.

- Рута как?

- Думаю спит ещё,- отвлечённо ответила Роза, посмотрев в сторону тёмного дома. - Папа, тебе бы поспать. Я сама поеду к маме, как управлюсь.

Отец отнял руки от лица, обнял Розу, затем встал и пошел в дом.

***

На папу было больно смотреть в тот момент. За последний год он очень похудел, никогда не улыбался. От моего любимого, пышущего свойственным деревенским красавцам здоровьем, отца осталась лишь тень.

***

До областной больницы, где лежала мама, ехать было ни много –ни мало 2 часа. Роза тряслась в автобусе, держа на коленках узелок с передачей: бутылкой молока и завёрнутыми в бумагу пирожками с бузинным вареньем – любимым лакомством мамы.

Наконец автобус, хрюкнув трансмиссией, открыл двери и выпустил Розу

на остановку «Обл.больница». Остановка находилась прямо около забора вышеупомянутой больницы. Роза перехватила повыше свой узелок и не торопясь пошла к двери с надписью «Вход». Внутри здания, около двери стоял стул, на котором сидела пожилая нянечка в белой косынке.

- Здравствуйте! - поздоровалась Роза. – Я маму навестить пришла…

- Как фамилия, в какой палате? - нянечка была сердитой и говорила жестко.

Роза назвала данные и на глазах настроение нянечки поменялось. Она сложила брови домиком, приоткрыла рот и запричитала:

- Господи,- её голос стал мягким и слегка писклявым. – Бедная ты девочка. Так сейчас же ещё не приёмные часы.

- Как? - удивилась Роза. - Папа ничего мне не говорил о часах посещения.

Нянечка оглянулась по сторонам и, понизив голос почти до шепота, сказала:

- Я тебя проведу, только цыц! И переодеть тебя надо.

Нянечка взяла Розу за локоть и повела ее в коморку под лестницей. Там ей выдали синий халат и косынку. Переодевшись, Роза пошла следом за нянечкой в палату к маме.

***

Мама лежала в отделении реанимации. Нянечка выдала меня за новенькую сестру по уходу за больными и нас без проблем пропустили в мамину палату.

Мама лежала на кровати, застеленной белым постельным бельём. Правая рука была забинтована так, что казалось будто она сжала под бинтами руку в кулак. Левая же рука была забинтована по локоть, а на месте культи бинт слегка пропитался кровью. В шею была поставлена игла капельницы, прилепленная к коже лейкопластырем телесного цвета. Рядом с кроватью на штативе висел стеклянный пузырёк из которого вела трубка системы.

***

- Её ввели в медицинский сон,- прошептала Нянечка. – Но можно разбудить, если зажать эту трубочку.

Нянечка указала на трубку капельницы и висящий на крючке штатива зажим из коричневого пластика похожий на прищепку.

Мама была белее мела. Лежала неподвижно и дышала глубоко, медленно. Роза прижала правую руку к губам, сдерживая слёзы.

- Можно, я просто посижу рядом с ней? - севшим голосом спросила Роза.

- Конечно, только я должна быть рядом.

Роза пододвинула стул к постели мамы, но долго просидеть не смогла. Она передала нянечке узелок и ушла восвояси утирая непослушные слёзы.

Домой Роза возвращалась уже в сумерках. На веранде горел свет, а корова, которая возвращалась домой сама бродила по палисаднику и обрывала мамины бархатцы. Роза быстро загнала корову в хлев и подоила.

Таща полное до краёв ведро молока к дому, Роза увидела отца.

***

Папа опять сидел в гараже и упирался локтями в колени. Голову он уронил на грудь.

Я поняла, что он пьян.

***

Роза поставила ведро на землю и подошла к отцу.

- Папа, ты опять пил? - грустно заметила Роза.

Папа промолчал, только печально вздохнул.

- Папа, ты Руте обед относил?

Папа отрицательно кивнул.

Роза поднялась в комнату к сестре, неся на подносе ужин. Постучав, она осторожно вошла. Рута сидела на койке и смотрела в сторону окна.

- Извини,- виновато промолвила Роза. - Ты не сильно проголодалась?

- Гдее? - проскрипела Рута.

- В область ездила, узнавала насчёт паспорта,- соврала Роза, ставя поднос на стол.

Тут её взгляд упал на какую-то тёмную кучку на столе из которой торчали две спицы.

- Что это? - спросила Роза и потянулась к этой кучке.

Рута подлетела к сестре и перехватила её руку.

- Не трогай! - неожиданно чётко без растягивания гласных и скрипа прокричала она.

***

Я вылетела из комнаты Руты, будто меня ошпарили кипятком. Я не ожидала такого знакомого и звонкого голоса сестры. Запястье, которое оказалось схваченным Рутой ныло, словно ушибленное, позднее я даже нашла небольшой синичёк.

***

Папу пришлось тащить на себе в дом и укладывать в постель. От ужина он отказался, а у самой Розы от сегодняшних событий аппетита не было.

На улице стремительно темнело. Роза сидела в своей комнате при свете настольной лампы и вышивала рушничок. Сна не было ни в одном глазу. Небо так и не разродилось грозой, и духота дня перетекала в душную ночь, очевидно спать Розе пришлось бы снова на полу. За своим занятием Роза и не заметила, как наступила ночь.

Глаза начали слипаться. Потерев их, Роза отложила пяльцы, стянула с кровати матрац и начала готовиться ко сну. Возле окна комнаты Розы рос старый раскидистый тополь, сейчас обвешанный тяжелыми набухшими пухом серьгами.

- Скоро полетит, - заметила Роза, смотря на ветки тополя.

Тополей в их посёлке было предостаточно, и мальчишки развлекались поджигая похожие на сугробы кучи тополиного пуха. Их конечно и гоняли, и наказывали за это, но каждый год всё повторялось.

Роза погасила лампу, легла в квадрат лунного света на матрац и начала проваливаться в сон. Она очень устала за день, лежала как полено в сарае и во сне видела лишь темноту собственных сомкнутых век. Посреди ночи Роза почувствовала под своей головой какое-то движение.

***

Проснувшись, я обнаружила себя лежащей на самом краешке матраца, почти на полу, лицом к окну. Подушка по миллиметру выскальзывала из-под моей головы, её кто-то подёргивал.

Я повернулась к двери и увидела Руту, держащуюся правой рукой за подушку, а левой, всей в трещинах на неэластичной, обожжённой коже за матрац.

***

Роза вскочила, резко вдохнув и отступила к окну.

- Что ты делаешь? - закричала она.

- Подойди,- проговорила спокойно Рута и медленно поднялась.

Её голос был таким же, как и до трагедии. Она стояла сейчас к Розе здоровой стороной и смотрела на неё исподлобья.

Роза отступила ещё на шаг ближе к окну.

- Зачем ты тащила мой матрац? - испугано спросила она.

- Ты разглядела моё рукоделие? - Рута проигнорировала вопрос сестры.

- Что? - не поняла Роза. - О чём ты говоришь? Какое ещё рукоделие?

Рута повернулась к Розе пострадавшей стороной и проскрипела:

- Неее трооогаай моои веещии!

Затем она повернулась к двери и вышла своей обычной походкой.

***

Это был ужас. Когда Рута вышла, я подставила под ручку двери спинку стула . Меня колотила крупная дрожь и я рыдала. Эти две тональности голоса намекнули на её психическое нездоровье, однако врачи заверяли нас, что с Рутой всё в порядке.

Утром, встретившись с отцом я рассказала ему обо всём. Папа привёл к нам домой фельдшера.

***

- Она что, расчёсывает ожоги? - спросил фельдшер пропитым баритоном, закуривая на крыльце, когда вышел из комнаты Руты.

- Нет, не расчёсывает,- ответил папа, не дав Розе сказать и слова.

- У вас ещё остались её бальзамы от ожогов? – продолжил фельдшер, доставая из саквояжа блокнот.

- А что у неё с голосом? - вмешалась Роза.

- А что с голосом? - поднял брови фельдшер. - Прелестный голосок, таким бы рулады выводить аки соловей.

Отец и Роза переглянулись.

***

Выходило, что Рута меняла голос в зависимости от того, кто с ней разговаривал. Отец уверял, что к нему она обращалась только скрипом. И этот странный вопрос о рукоделии не давал нам обоим покоя. К тому же, подметая утром у Руты в комнате, я нашла мамину шпильку. Она была весьма примечательной, привезённая из ГДР с красивым кованным цветком на ушке.

***

Роза снова тряслась в автобусе. Прибыв в больницу она быстро отыскала нянечку, которая помогла ей в прошлый раз и попросила снова провести её к маме.

Мама всё ещё была в медицинском сне, и Роза попросила нянечку передавить трубку капельницы, чтобы мама пришла в себя.

- Роза,- мама начала очень вяло и тихо. Она приоткрыла глаза на половину и то и дело закатывала их. – А где папа?

- Мамочка,- воскликнула Роза и кинулась на грудь матери, заплакав. - Что же происходит? Что происходит? Зачем ты себя покалечила?

- Розочка,- мама попыталась погладит Розу по голове, но тут же сморщилась от боли. – Доченька, как Рута? Она всё ещё рукодельничает?

Слёзы Розы мгновенно просохли. Она оторвалась от матери и взглянула той в глаза.

- Что Рута делает? - твёрдо спросила она.

Мама заплакала. Беззвучно. Она поджала губы так, что они стали походить на ниточку.

- Что она делает, мама,- голос Розы приобрёл металлические нотки. – Рассказывай!

Но мама начала плакать навзрыд так громко, что коматозник на соседней койке чуть не проснулся. Нянечка сняла прищепку с трубки капельницы и вытолкала Розу в коридор.

***

Нянечка отчитала меня как нашкодившую соплюшку. Она велела мне больше не приходить вне времени посещений, так как меня она больше проводить не будет. Я видела в её глазах презрение и злобу. Я вернулась домой и застала ту же картину, что и днём ранее.

***

Роза тяжело вздохнула войдя во двор и увидев пасущуюся в палисаднике Зоську. Она загнала корову в хлев, и начала дойку, но молока в вымени не было.

Это было очень странно, учитывая, что корова весь день была на лугу. Она услышала крик со стороны калитки и вялый брёх Палкашки.

- Роза, - кричал пастушок. – Роза, ты дома?

Роза вышла из хлева и подошла к калитке. Там стоял Лёша, который держал в руках бумажный свёрток.

- Здравствуй, Роза,- улыбнулся он. – Ты прости, я подоил Зоську, а это вот вместо ведра молока.

Он протянул Розе через калитку свой свёрток. Роза приоткрыла бумагу и увидела домашний творожный сыр, которым славилась мама Лёши на всю область.

- Я просто хотел помочь тебе,- виновато проговорил Лёша.

- Лёша, а помнишь ты звал меня на танцы, - отвлечённо проговорила Роза.

- Конечно, - опешил Лёша. - Я от своих слов не отказываюсь, приглашаю.

- Давай лучше пройдёмся, - сказала Роза, положила свёрток у калитки на лавочку и вышла за забор.

***

Я боялась возвращаться в дом, боялась Руту, её поведения, отца, которого прежде мы не видали пьяным настолько, чтобы нужно было его тащить в дом на себе. Да и, если честно, я устала от всей сложившейся ситуации. И, хотя я не испытывала к Лёше никаких чувств, мне захотелось отвлечься от вынужденного заточения в «склепе».

***

- Ты на кого собираешься идти учиться? - во время прогулки Лёша говорил на отвлечённые темы.

- Я бы хотела шить подвенечные платья,- ответила Роза. - Хочу поступать на швею. У меня даже альбомчик есть с рисунками свадебных платьев, которые я хотела бы сшить, когда выучусь.

- Ммм,- протянул Лёша. - Ты, наверное, и замуж хочешь поскорее выскочить?

- Почему ты так думаешь? - возмутилась Роза. – Я хочу помогать другим девушкам выходить замуж не в убогих белых марлевых нарядах, а в красивых платьях, что в этом такого?

- Я разве сказал, что это плохо? - улыбнулся Лёша.

- Давай присядем,- предложила Роза, когда они проходили мимо поселкового клуба, у которого стояли скамейки.

Сегодня клуб не работал и возле него сидела кампания местной молодёжи, которая пила портвейн и распевала песни под гитару. Завидев Лёшу и Розу они затянули песню «Алёшкина любовь».

- Дураки,- усмехнулся Лёша. - Конечно давай присядем.

Они сели на лавочку, и повисло неловкое молчание.

- Таак, значит ты сейчас присматриваешь за сестрой? - проговорил Лёша.

- И за отцом, - улыбнулась Роза, затем погрустнела и дополнила: - Это тяжело…

- Я могу представить,- посерьёзнел Лёша.

- Едва ли, - Роза опустила голову.

***

Мы гуляли до утренней зорьки. Как выяснилось на следующий день у Лёши был выходной и за временем мы не следили. Наверное, в первый раз с момента трагедии я чувствовала себя по-настоящему живой и свободной. За разговорами обо всём мы несколько раз обошли посёлок, посидели у клуба, полюбовались лунной дорожкой на речной глади.

Он проводил меня до дому и помог управиться по хозяйству. Уходя забрал с собой корову.

***

Роза поднялась к двери Руты, чтобы забрать поднос с грязными тарелками и обнаружила её приоткрытой.

Было ещё раннее утро, и Роза, стараясь не шуметь тихонечко позвала:

- Рута? Рута ты спишь?

Обыкновенно Рута закрывала дверь очень плотно, чтобы свет попадал в комнату по минимуму, поэтому приоткрытая дверь была очень странным явлением. Роза легонько толкнула дверь и заглянула внутрь. Руты в комнате не было.

Роза подхватила поднос и побежала искать сестру, выкрикивая на ходу её имя. Роза обыскала весь дом, но Руты не было решительно нигде. Проснулся отец, выяснив у Розы что случилось он подключился к поискам.

Папа направился в подвал и велел Розе обыскать хозпостройки.

***

Я была напугана и растеряна, не понимала куда могла уйти Рута, ведь она постоянно держалась в тени, а сейчас светило яркое солнце начала июня. Почти вся живность нашего подворья бегала по двору. Я направилась, ведомая интуицией, в свинарник.

***

Роза вошла в свинарник и тут же её ослепил сумрак. Он был старый, тёмный, построенный из самана с малюсенькими окошками, через которые едва пробивался солнечный свет. Немного привыкнув к темноте, Роза позвала:

- Рута, ты здесь?

Ответом был лишь лёгкий прихрюк поросёнка. Роза пошла на звук и тут из темноты её остановил голос:

- Тебе же он не нравился.

Голос принадлежал Руте. Роза разглядела лишь тёмный силуэт прижавшийся спиной к стене и держащий что-то на руках. Подойдя поближе Роза увидела, что Рута стоит и держит на руках поросёнка, который похрюкивал во сне.

- Ты о Лёше? - уточнила Роза.

- О Лёше – о Лёше, - ехидно ответила Рута.

- Ты ночью вышла?

- Я видела, как вы ушли ещё засветло, а вернулись, когда уже светало.

- Так ты что здесь всю ночь сидишь? - удивилась Роза.

- Поросёнок, приболел, кажется, - Рута кивнула на спящую хрюшку.

– Это твой поросёнок, тот из дома?

- Нет.

Роза подошла поближе. Она предложила показать поросёнка папе.

- Нет, лучше я заберу его к себе, у меня ему будет лучше!

- Но, Рута, у тебя же есть уже один, это не слишком? - запротестовала Роза. – Тебе самой нужно в дом, зачем ты сидишь в свинарнике?

- Ладно, показывай его папе, - Рута передала поросёнка Розе. - Я не пойду в дом!

Роза вынесла хрюшку на свет и увидела на её шее странные отметины. На нежной кожице были проколы, будто от крысиных зубов. Роза крикнула отца.

***

Папа посмотрел на поросёнка и подтвердил мои опасения, что поросёнка покусали крысы. Он велел мне отнести его на веранду и посидеть с ним, пока папа не вернётся. Папа пришел с соседом фермером Ефимом Семёнычем.

***

- Как- то странно, - почесал бороду Семёныч, посмотрев на ранки. - Для крыс не характерно, они обычно если нападают, так убивают насмерть. Да и свиноматка скорее всего сожрала бы крыс.

- Семёныч, чего-делать-то? - с нетерпением спросил папа.

- Не крысы это,- выдохнул Семёныч. – Забей его и псу скорми.

В сумерках Роза обернула сестру пледом и проводила её в дом. Поросёнка забивать не стали. Его оставили на веранде, напоили молочком и накрыли старым ковриком для тепла.

Ужинали жареной картошкой с салом. Роза отнесла еду к сестре в комнату и решила поговорить с ней:

- Рута, - начала она, когда Рута приступила к еде. - Скажи, где поросёнок?

- На веранде, сама же его туда отнесла,- безразлично ответила Рута.

- Я говорю о том, которого тебе мама принесла.

- Спряяятаалсяя,- проскрипела Рута, замерев.

Её глаз остекленел, это было видно даже во мраке комнаты. Роза отпрянула от сестры. Повисла тишина. Через минуту Рута пришла в себя и продолжила еду, как ни в чём не бывало.

- Рута, ты чего? - испуганно прошептала Роза.

- Чего? – не поняла Рута.

- Ну хорошо, куда же он спрялся?

Рута вновь одеревенела, повела взглядом в сторону Розы и проскрипела:

- Узнаааешь.

Далее Рута игнорировала абсолютно все вопросы сестры. Поев, она легла на постель, вытянула руки по швам и затихла. Роза собрала тарелки на поднос и, выходя из комнаты, бросила последний взгляд на сестру. Та запустила правую руку под кровать и что-то там искала.

Этой ночью Рута не приходила в комнату сестры, но Роза отчётливо слышала её шаги по дому. То, что Рута начала выходить из комнаты на улицу было скорее плюсом, чем минусом. Роза боялась её даже больше, чем раньше, но странные события, происходящие в доме, тоже не давали покоя.

Утром Роза не обнаружила поросёнка на веранде. Отец к утренней дойке не спал и ходил по двору. Роза пошла управляться по хозяйству, затем повела корову на луг, где её встретил Лёша, лихо скачущий вокруг стада на своей Нинель.

***

После той нашей ночной прогулки, я очень потеплела к Лёше. Он принял корову и слез со своей кобылы, чтобы поздороваться со мной.

***

- Хорошо выглядишь,- улыбнулся он поправляя свою фуражку. – Как поживаешь?

- Спасибо, хорошо,- ответила Роза и тоже улыбнулась.

- Как мама? – участливо поинтересовался Лёша.

- Ну как можно быть после такого? - грустно заметила Роза. – Лежит, вся в бинтах, бледная. Её ещё к какой-то капельнице подключили, она постоянно спит.

- Наверное это хорошо, что спит,- задумался Лёша. - Больно же…

Тут Лёшу окликнул пастух и тот похлопав Розу по плечу, вскочил на Нинель и умчался догонять забзыковавших телят.

По возвращению домой Роза начала готовить нехитрый завтрак для семьи. Она поднялась в комнату Руты и постучала в дверь. Из-за двери послышалась возня, затем всё стихло, и Роза вошла. В комнате пахло чем-то необычным и на столе был влажный след.

- Доброе утро, - поприветствовала Роза. – Как спалось?

Рута, которая сидела на постели, встала, подошла к столу, села и начала есть. Роза не стала настаивать на ответе и вышла из комнаты. Отец уже сидел за обеденным столом на кухне, читал газету и пил чай.

- Поросёнок таки издох? - спросил он, взглянув на входящую в кухню Розу.

- Издох? Ты его Палкану отдал?

- Это я у тебя спрашиваю,- посуровел папа. - Ты отдала Палкану?

- Я не видела его, папа,- испугалась Роза.

- Может он оклемался,- папа потёр щетину на подбородке.

- Но, я же пересчитывала поросят, его нет!

- Странно, - протянул папа.

Роза подумала было, что может быть поросёнок уполз за бидоны с водой, которые стояли на веранде, но его там не оказалось.

После завтрака отец собрался наточить косу и лопаты. Он пошел в гараж за бруском для точения, но не дошел. Папа остановился посреди двора, побледнел, схватился за плечо и повалился мешком навзничь.

***

Я подбежала к отцу сразу, когда это случилось, начала кричать, чтобы кто-нибудь помог. Ближайшие соседи, на счастье, были дома. Папу отвезли в местную амбулаторию, откуда его уже забрала скорая помощь в областную больницу, туда же, где лежала мама. Я поехала с отцом, но в палату меня не пустили. Доктор сказал, что у отца случился инфаркт, но теперь с ним всё будет хорошо. Я плакала всю дорогу домой. Мама на всю жизнь теперь останется инвалидом, а отец теперь неизвестно сколько пролежит в больнице и выйдет ли вообще.

Я шла по пыльной домой, утирая слёзы, которые всё ещё катились по распухшему лицу. Поездка в больницу и испуг за отца выбили из меня все силы. Вернувшись домой я упала на кровать и отключилась.

Показать полностью

[моё] Подростки Авторский рассказ Сирена Сестры Длиннопост Ужасы Текст

Rekre0na

3 года назад

CreepyStory

Сирена (часть 1)⁠⁠

Меня зовут Роза, мне 57 лет и у меня терминальная стадия рака легких. Однажды один доморощенный психоаналитик, приверженец психосоматической природы заболеваний сказал мне, что рак появляется от обиды. Он порекомендовал мне поделиться с кем-нибудь своими скрытыми мыслями и отпустить обиду. Что ж, мой юный друг, находясь сейчас в хосписе на финишной прямой к могиле я расскажу, что меня гложет все эти годы.

У меня была сестра- двойняшка. Нам было по 13…

***

На плите стоял казанок с кипящим маслом. Роза раскатывала тесто, резала на тонкие полосочки и скручивала, а Рута жарила хворост.

Работа шла споро, девчонки напевали незатейливую песенку. На улице стоял конец мая, все лето впереди.

Позднее утро жаркого дня. Все домашние дела были переделаны: корова Зорька подоена и отправлена на луг, курятник почищен, яйца собраны, поросята и куры накормлены.

Кот Василий балдел от жары на подоконнике, скосив голубые глаза на балдевшего же от жары жирного шмеля, а старый дворянин Полкашка лежал в тени будки посапывая рядом с недоеденной миской каши.

Впереди был пруд, загар и баловство – благодать!

- Роз,- обратилась Рута к сестре. - а ты сахарную пудру намолола?

- Ой, - всплеснула руками перепачканная в муке Роза. - Позабыла…

- Растяпа,- фыркнула Рута.

Она потянулась за пластиковой коробкой с сахаром, которая стояла в шкафчике над плитой. Роза же полезла в антресоль за ручной кофемолкой.

- Рууут,- протянула она с особым, деревенским, растяжением гласных.

- Чего?

- Надо бы нам на антресолях… ну хоть пыль протереть что ли,- она продолжала копаться в поисках кофемолки.

- Вот блин, когда ж я росту-то наберу,- донеслось со стороны плиты.

Затем послышался скрип ножек стула по дощатому, выкрашенному масленой краской полу. Стул скрипнул.

***

Я помню о том дне лишь мозаичные фрагменты.

Под Рутой сломалась ножка стула. Она рухнула в кипящее масло, обсыпав все вокруг сахаром.

Запах паленых волос и кожи перемешивался с карамельным ароматом. Рута металась по кухне, пытаясь сбить с себя охватившее ее пламя и завывала от боли.

Ужас парализовал меня. Я ощущала себя вне происходящего, словно бы я находилась под водой или под стеклянным куполом.

Потом соседка Тётя Фрося, комбайнер Петрович и отрез брезента, который накинули на Руту. Кузов грузовика, куда Руту отнесли на руках. Ошалелый взгляд фельдшера из местной амбулатории. Рута без сознания, скорая помощь, больница, мама плачет, отец белее мела.

Следующие полгода Рута пролежала в госпитале. С того страшного дня она не проронила ни слова.

Вся левая сторона ее тела превратилась в сплошной шрам. Глаз выкипел, волосы слева больше не росли. Моя бедная сестра превратилась в урода.

Через 7 месяцев Руту привезли домой. Она с трудом передвигалась, по-прежнему молчала, не посещала школу и не училась на дому. Большую часть времени она сидела на постели и смотрела в одну точку.

Эта ужасная молчаливость моей некогда заводной болтушки-сестры пугала. Я начала бояться Руту. По утрам я приходила в комнату, где жила теперь Рута, чтобы раздвинуть шторы и принести для неё таблетки. Ей все еще приходилось пить сильные обезболивающие.

Всякий раз, когда я приходила, Рута не спала. Она сидела или лежала на кровати с открытым глазом и пялилась в стену или потолок.

***

Роза приоткрыла дверь в комнату сестры. Там было темно, а воздух густой словно кисель. Наощупь девушка пошла к окну, неся перед собой блюдце с пилюлями и стакан воды. Добравшись до прикроватной тумбочки, Роза едва не выронила свою ношу – Рута сидела на кровати как всегда молчаливая, бледная, похожая на призрак с распущенными остатками волос.

Роза поставила пилюли и воду на тумбочку и, стараясь не смотреть в покалеченное лицо сестры, попятилась к окну. Как только Роза коснулась занавески со стороны кровати послышался протяжный скрип.

Роза обернулась. Рута встала с постели и стояла теперь покачиваясь. Роза потянула занавеску на себя, впуская в комнату утро, но сестра сделала шаг по направлению к окну, одновременно выбрасывая вперед уцелевшую руку. Роза отскочила и пулей вылетела из комнаты.

Мама готовила завтрак на кухне. Она надела траур в тот день, когда с Рутой произошла трагедия и кажется с того дня постарела на 30 лет. За девушкой нужен был постоянный уход, поэтому мама ушла с фермы, где работала оператором доильных аппаратов. Папы уже давно не было дома, теперь домашние видели его очень редко. Отец, не молодой уже мужчина души не чаявший в дочурках, топил горе в работе.

Для Руты мама готовила отдельно. Челюсть девушки открывалась очень плохо из-за стянувших лицо рубцов, поэтому еду мама резала маленькими кусочками или перетирала до состояния каши.

Роза сидела за столом, держа обоими руками кружку с уже остывшим чаем. Ей было невыносимо стыдно за свое поведение перед сестрой. Чего хотела Рута? Дотронуться до нее? Обнять? Спросить у Розы не хватало смелости, так же как заставить себя рассказать маме о произошедшем.

Мама вышла из кухни с подносом еды для Руты, не сказав ни слова.

Роза поставила кружку на стол и задумалась.

В этом доме со дня трагедии все перевернулось с ног на голову. Родители не говорили друг с другом и с Розой. Мама отдала всю себя уходу за инвалидом. Никаких праздников и веселья. Даже телевизор включали только, чтобы посмотреть новости и прогноз погоды. Смех тоже исчез. Часто тишина просто звенела.

Роза старалась помогать маме во всем, сама занималась хозяйством, не просила помощи с уроками, но оставаясь одна часто безмолвно плакала от бессилия.

В коридоре послышались быстрые раздраженные шаги мамы.

- Роза!- сказала она быстро входя в кухню.- Ты почему не раздвинула шторы у Руты? Я же говорила, что ей нужен солнечный свет!

- Но мама,- опешила Роза. – Я..

- Не важно…- отмахнулась мама.

В кухне снова стихло.

***

Такое повторялось, и не раз. Рута не хотела, чтобы шторы раздвигали и сидела в своей темной пещере как истукан.

Меня все больше пугало ее поведение и оттого было мучительно стыдно.

Так прошло еще 5 месяцев. Наш дом все больше напоминал склеп, где жил лишь обожженный живой мертвец.

Было уже жарко и в занавешенной комнате Руты стояла невыносимая духота. Раздвигать шторы, чтобы хотя бы открыть окно для проветривания было невозможно. Рута тут же вставала с постели и тянулась к занавескам, чтобы вновь сотворить темень.

В один из дней мама с улыбкой впорхнула на кухню и сообщила мне, что Рута наконец начала разговаривать.

***

Роза опешила.

- Она пока может говорить лишь небольшие слова,- просияла мама.- Она сказала мне «да», когда я спросила не хочет ли она сменить рубаху, и «нет» когда я предложила ей причесать волосы.

- Это…- Роза сидела за столом, сминая в руках рушник, который вышивала.- Хорошо же?

- Конечно!- мама направилась к плите.- Надо это отметить!

Речевой аппарат Руты не пострадал, говорить она отказывалась по психологическим причинам, как нам говорили врачи. Её состояние было чем-то средним между вегетативным и помешательством. Психиатры объясняли это тем, что в моменты неподвижных молчаливых сидений Руты она находится в своей иной реальности, где она все такая же озорная болтушка с милой внешностью.

Что же касается ее категорических отказов видеть свет, то доктора объясняли это повышенной чувствительностью пострадавших участков кожи. Нас этот ответ вполне устраивал.

Мама заставляла меня делать генеральную уборку в комнате Руты каждую неделю, мотивируя это тем, что ожоговые больные должны находиться в стерильной обстановке. И хотя ожоги Руты были уже розовыми, да и перевязок мы давно не делали, только наносили мази на рубцы, я не смела с нею спорить.

Несколько раз я выметала из комнаты руты кучки мокриц, которые водились у нас в старой бане. Насекомые были раздавленными и ссохшимися, но я не придавала этому особого значения, ведь Рута терпеть не могла всяких ползучих насекомых. Но как она умудрялась разглядеть полной темноте этих мелких букашек, да и как они попадали в дом – было загадкой.

Решив, что в подполе стало слишком сыро и это привлекло мокриц, я просто стала чаще проветривать дом.

***

Прасковья, самая румяная на деревне свиноматка принесла ночью дюжину поросят.

Роза с умилением наблюдала за тем как они копошатся под брюхом матери. Было раннее утро, пора управляться по хозяйству. Без Руты на это уходило вдвое больше времени. Мама доила корову в хлеву, отец еще затемно ушел на работу.

Роза смотрела на нежную кожу новорожденных хрюшек и думала, что у Руты никогда уже не будет такой. Она не выйдет замуж и вообще вряд ли выйдет из дому. Роза погрустнела от таких мыслей, ей было жаль сестру, помутившуюся рассудком, ни то от неистовой боли ни то от осознания своего нынешнего, безвозвратного уродства.

Рута больше всех животных на дворе любила поросят, всегда возилась с ними, даже когда отец отгонял ее от свинарника, говоря, что к новорожденным поросятам прикасаться нельзя, что свиноматка может покусать и даже съесть маленькую девочку.

- Роза,- позвала мама.

Роза отвлеклась от своих раздумий и припустила на голос.

- Отнеси Руточке парного молочка,- сказала мама утирая пот и передавая Розе 10-литровое ведро с дымящимся на утреннем холоде молоком.

Роза взяла на кухне расписной поднос, водрузила на него красивую кружку с золотой каёмочкой в которую налила молока, маленькую пиалу с творогом вперемешку со сметаной и пузырек с пилюлями.

Рута сидела на постели неподвижна, как всегда. Роза видела только ее силуэт в непроглядной тьме, но все источники света были устранены, а свечу или фонарь приносить было строго-настрого запрещено. Но Роза ориентировалась в комнате сестры уже очень свободно, поэтому, без труда дойдя до кровати и поставив поднос на прикроватную тумбочку радостно сообщила:

- Представляешь, Прося родила поросяток,- Роза улыбалась. - Такие же румяные как и она сама. Смешные, вошкаются там под пузом у мамки, повизгивают.

Тут Рута зыркнула на нее исподлобья уцелевшим глазом. В темноте, почти полной, он сверкнул стальным светом. Роза сглотнула.

- Ну,-промямлила она. - В общем, вот завтрак, молочко только что из под коровы.

Роза почти выбежала из комнаты сестры. Вскоре вернулась мама. Сходив в комнату Руты, она вернулась с озадаченным лицом. После обеда мама отлучилась и вернулась с соседскими пацанами, которые были на пару лет старше Розы.

***

Рута, как пояснила мама, попросила переселить ее на чердак. Он у нас был очень просторный, темный и имел небольшую комнатку, обустроенную нашим дедушкой под мастерскую. Дед наш умер несколько лет назад, мастерская была заброшена.

Мама попросила соседских мальчишек помочь ей разобрать хлам в мастерской и перенести туда Рутину койку. Мне же велела срочно бежать в лавку за плотной тканью и смастерить шторы на единственное в мастерской небольшое окошко.

***

В лавке сегодня было не многолюдно. Баба Люба, местная сплетница, о чем-то шушукалась с продавщицей Светочкой, одноклассница Розы и Руты выбирала бисер, стоя у прилавка.

Роза подошла к стене, на которой висели рулоны ткани незамысловатых расцветок. Ничего подходящего не было.

- Извините, - начала было Роза, но Светочка вначале зло зыркнула на нее, потом закатила глаза и лениво промолвила:

- Другого товара нет!

Роза вздохнула и стала выбирать из того, что было. Она подошла ближе к стене и внезапно ее взгляд упал на дверь в подсобку, откуда выглядывал краешек рулона с тёмной тканью.

- Можете показать вон ту ткань? - спросила Роза указывала на подсобку.

Светочка фыркнула:

- Брезент это, чего смотреть-высматривать?

-Пожалуйста покажите,- девушка проявила настойчивость.

Светочка снова закатила глаза, но всё-таки подошла и показала товар. Это был брезент необычного, чёрного цвета. Роза решила, что более подходящей ткани в магазине все равно нет, и купила отрез. Так же она купила несколько коробков бисера, чтобы низкое происхождение ткани смягчить блестящей вышивкой.

Дома Роза села за старенькую довоенную педальную швейную машинку и быстро сшила занавеску. Затем пустила россыпь бисиринок по всей длине изделия и осталась очень довольной своей работой.

***

К вечеру мама с соседями подготовили всё к переезду, я повесила занавеску на окно, вымыла пол, застелила койку, разложила вещи Руты в шкафчики.

Вход на чердак, где находилась дедова мастерская, был через дом, лестница очень крутая и подниматься по ней было тяжело.

Когда на дворе стемнело, в доме занавесили все окна, погасили свет и вывели Руту из комнаты.

Рута была одета в белую ночную рубаху в пол. Мама вела ее под правую руку, я шла рядом, боясь коснуться сестры. Во тьме дома Рута выглядела привидением, она передвигалась очень медленно. На то, чтобы переселить Руту наверх пришлось потратить 2,5 часа. Тогда же впервые за прошедший год я услышала голос сестры:

***

-Бооольнооо,- проскрежетала Рута, занося ногу на первую ступеньку лестницы.

Голос ее походил на старушечий. Был очень скрипучим, жестким и зловещим.

Роза отпрянула от сестры, испугавшись ее изменившегося голоса. Мама резко вдохнула и глянула на Розу.

- Сейчас, милая,- прощебетала мама. –Потерпи немножечко.

Каждый шаг давался Руте с невероятным трудом. Она скрипела и стонала.

Вот наконец-то мучения ее кончились. Рута осторожно опустилась на кровать, сопровождаемая мамой, Роза же осталась стоять в дверном проёме.

- Руточка, тебе принести таблетки? - спросила мама.

Рута промолчала. Она не произнесла за тот вечер ни слова, как ни пыталась добиться от нее ответа мать.

От автора:

С этого рассказа началось моё возвращение в творчество в июле 2020 года, тут множество огрех, но надеюсь вы оцените.

Показать полностью

[моё] Подростки Сестры Ожог Сумасшествие Длиннопост Ужасы Текст Авторский рассказ Рак и онкология

lars.varron

3 года назад

"КАК Я ПОПАЛ В ЦИРК УPOДOВ" от Рассказчика Necrophos [ история от зрителя (sic!) ]⁠⁠

Еще одна наша зрительница рискнула попробовать себя на стезе писательства в жанре экшн-хоррор.
Понятное дело в идеале - такое смотреть в фильме.
Но в озвучке и видеоряде постарался передать тот экшн, который не так легко считывается с непосредственно текста самой истории, учитывая впридачу, что она есть дебют у подписчицы.

Оригинальное название Тебе понравилось представление?

Автор: Подписчица нашего ютуб канала Безликая(Faceless)

Прислать свою историю на озвучку или по вопросам полноценного сотрудничества с Авторами - пишите в личку https://vk.com/lars.varron

UPD удалил из сообщества как и текст. Ибо оказалось не достойно публики.

Показать полностью

Крипота Цирк Клоун Подростки CreepyStory Мистика Ужасы Озвучка Аудиокниги Видео Длиннопост Рассказ

lucianaTodd67

4 года назад

С детства рисовал человечков и подписывал «Я всех убью»: как в Прикамье предотвратили новый "Колумбайн"⁠⁠

В Пермском крае нашелся еще один колумбайнер. Зимой 2019 года подросток из деревни в 400 км от Перми хотел убить одноклассников и учителей на школьной линейке. Он написал план, заточил нож и был близок к покупке ружья. Properm.ru рассказывает историю неудавшегося расстрела.
Ранним утром 12 ноября 2019 года в деревне Бигичи Галина и ее сын перебирали по слякоти к автобусной остановке, чтобы доехать до Чердыни к наркологу. 15-летний подросток, которому психиатр назначили обследование, был в старой куртке. За месяц до поездки женщина дала ему 3 тыс. рублей на новую одежду, но вместе с двоюродным братом парень пропил деньги и огрызался, когда ему напомнили об этом. Галина приблизилась к сыну, чтобы отряхнуть рукав от налетевшей грязи, и несколько раз коснулась плеча, где неестественно что-то торчало. Задев, она сразу поняла — нож.

Галина вспоминает обстоятельства того дня, пока мы идем к ней домой: «Д. начал ругаться и дергаться — вырывался, когда я пыталась схватить его за куртку». Женщина разозлилась и решила проучить сына, который к врачу ехать отказался. Села в автобус, доехала до города, где в полиции хотела написать заявление, «чтобы просто проверили сына и припугнули». Но заявление в итоге якобы писала под диктовку сотрудников. «Велели прибавить, что он угрожает ножом», — добавляет Галина.

Полиция приехала к семье Костиных на следующий день. Испугавшийся парень сразу провел их в баню и показал, где лежит нож. Но полицейские продолжили: залезли в комод, кровать, ящики с бельем, проверили родительскую и детскую комнаты. В итоге захватили с собой его компьютер, от которого выпросили у подростка пароль, телефон и тетрадку, лежавшую под подушкой. «Я даже и не врубилась. Думаю, откуда налетели тут, сразу обыскивать. Говорю: «Где понятые, где что?!» — «Зачем? У нас видео. Нынче можно так снимать», — объяснили они женщине.

К вечеру у полицейских уже было решение о проведении психиатрической экспертизы. Галина дрожала и не понимала, что происходит: «Попросили доехать до Вильгорта, чтобы там под видеозапись описала, охарактеризовала Д. с самого рождения. Зачем? Ничего не сказали. Думаю, положено, значит, положено».

В следующий раз сына она увидела только через неделю — на очной ставке, когда ему предъявили обвинение о подготовке к убийству двух и более лиц, среди которых его учителя и школьники.

По статистике УФСБ и ГУ МВД по Пермскому краю, с января 2019 по лето 2020 года в Пермском крае выявлено 39 подростков — сторонников «Колумбайна» (от названия школы в Америке, где 20 лет назад двое старшеклассников расстреляли десятки учеников). Особое внимание к проблеме подросткового скулшутинга (вооруженного нападения учащихся) появилось после трагедии в январе 2018 года, когда двое парней устроили резню в пермской школе №127. Во время нападения 17 человек получили ранения, а учительница, которая защищала детей, попала в реанимацию, но смогла выжить.

В течение года по стране прокатилась волна нападений на учащихся школ и техникумов. В мае 2019 года в Саратовской области семиклассник пришел в школу с топором и ударил им по голове 12-летнюю девочку, а в Казани 17-летний подросток взял в заложники учеников гимназии № 7. Самым громким стало нападение Владислава Рослякова на студентов техникума в Керчи. Жертвами стали 20 человек, еще 67 получили ранения. По мнению следователей, этот список мог продолжить сын Галины из деревни Бигичи.

Класс коррекции
На холме около разрушающейся церкви в Вильгорте стоит старая кирпичная школа, в которой учился сын Галины. На двери наклейка — «ведется видеонаблюдение», металлодетекторов внутри нет. Здание пропахло краской — косметический ремонт, пока ученики на каникулах. Стулья стоят на партах, в библиотеке разбросаны книги, директорский кабинет открыт, но там пусто. Спустя несколько минут со второго этажа спускается завхоз и объясняет, что директор Нина Афанасьевна сейчас в отпуске. Но после звонка уточняет, что «в Перми на встрече с какими-то школьниками».

На двух этажах учатся старшие классы: с пятого по девятый. Младшие школьники проходят программу в здании детского сада по соседству. Вместе с обычными учениками на этаже обучают ребят из коррекционного класса. Среди них был 15-летний Д. «Тихий, спокойный и малообщительный», — вспоминает девочка, идущая из киоска. Школьница прячет глаза под челкой, когда рассказывает про бывшего одноклассника. «Никогда с ним не общалась. В школе у него почти не было друзей, на переменах «залипал» в телефоне… Никогда его не били», — опережает вопрос девочка.

Она была одной из тех, кого опрашивали уже во время следствия. Из материалов дела (имеются в распоряжении Properm.ru) следует, что следователи допросили как минимум 15 несовершеннолетних. «Характеризую его как замкнутого, тихого, необщительного. О том, чтобы его кто-то избивал, не слышал», — повторяется в показаниях детей.

Школьная программа давалась парню тяжело, отмечают социальные педагоги. Был неусидчив, пропускал занятия, задания выполнял после уговоров. Был хитрым и часто врал, матерился в адрес учителей и перед школьниками, хамил техперсоналу. «Играл на публику, мог встать и уйти с урока, говорил, что ему скучно. Но когда в младших классах стал учиться по индивидуальной программе, стал вести себя спокойно — не было зрителей. Соблюдал требования к одежде и правила поведения», — пояснила во время следствии бывшая учительница. Еще один педагог считает, что несмотря на характер, Д. был «умным парнем и, хотя учился в коррекционном классе, мог правильно мыслить и осознавал свои поступки».

О буллинге проблемного ученика в школе свидетели говорят мало. Только двое из 15 школьников упомянули на допросе, что его бил и травил один одноклассник. Со слов Д., которые в материалах дела повторяют его знакомые, директор якобы тоже знала о насилии, но ничего не предпринимала.

Дом на улице Средней
Д. с родней жил в 5 км от Вильгорта — в деревне Бигичи. На Средней улице живет его семья. Мама Галина Филюшкина родилась в Камгорте, но все детство провела в детдоме — «мать пила, поэтому и забрали». Крепкая с виду женщина чуть сутулится и постоянно держит внизу скрещенные руки — правая разгибается не полностью, на внутренней стороне локтя зашитая рана. До рождения Д. у Галины уже было два сына, дочь и судимость за убийство:

«Первый муж много пил. Тогда были «Рояли» (алкогольный коньячный концентрат), взяла, развела. Он мне говорит: «Че слабо развела? Отравить нас захотела?» Пошел в комнату, с печки достал нож. Он коров пас, всегда ножи были. И давай на меня [идти с ножом]. Я Юрика взяла и говорю: «Режь двоих». Он развернулся, я Юрку поставила, в шоке напала на него. Да, я не скрываю. Должны бы дать как-то самозащиту или состояние аффекта. Мне дали умышленное».

В колонии Галина провела три года, а на свободе вышла замуж за другого мужчину и родила от него Д. Женщина отмечает, что у того были проблемы с психикой. «Много пил, мы разошлись и тогда уже не жили вместе. Потом он повесился», — затягиваясь говорит женщина.

С новым — третьим — мужем Галина живет уже 11 лет. Когда мы заходим во двор двухквартирного дома, он безучастен — колет дрова. Старшая дочь — 18-летняя Марина гуляет на поляне с младенцем. Лаем встречают собаки. «Эту дворнягу Д. нашел в Камгорте, притащил, не выгонять же», — рассказывает Галина, пока ведет вдоль забора в предбанник. 14 ноября здесь полицейские нашли нож. Женщина приподнимает банный веник, под которым все еще лежит точило и ведет в дом, где нас резко встречает запах пирогов: «Опека сегодня была. Говорю: «Что ходите? Д. уже нет. Марине 19-й год. Что меня ходить проверять?»

Галина вспоминает, что в детском саду сын был гиперактивным, было заметно, что не успевает за программой. С семи лет состоял на учете у психиатра с диагнозом «дизартия», а также признаками легкой умственной отсталости. «Может, от отца перешло», — думает женщина. Но назначенное лечение парень и родители игнорировали: «Один врач такие назначает таблетки, другой другие. Он от одних начал хрюкать или кашлять, как старенький. Подумали, ну нафиг, не стали принимать».

Галина показывает дневник, в котором страницы не заполнены, но в конце выставлены оценки: в основном тройки, пятерка по физкультуре. «Врал, мог украсть деньги, чтобы задонатить на игры: танчики, Warface. Однажды 15 тыс. рублей снял с карточек, но всегда помогал по хозяйству, готовил, хотел идти учиться на повара. Хотел мир повидать», — оправдывает сына женщина.

В августе 2014 года подросток сообщил о минировании здания полиции. «Одни звонили в скорую, а мой позвонил в 02. Слабо или не слабо», — пересказывает показания, которые давала в суде Галина. В ноябре 2017 года парень попался на краже. «Ну увезли мотоцикл. Потом вернули», — продолжает Галина. Решения судов мать не помнит. Про семью Д. в Вильгорте знают немного, но поговаривают, что Галина выпивала. Такую же оценку дают свидетели по делу школьника. Привычка матери затянула и Д., — впервые пьяным его поймали осенью 2019 года: «Когда выкопали с двоюродным братом картошку, напился зачем-то. А может с той передачи по телеку пошло».

Тетрадь смерти
В годовщину трагедии в Керчинском колледже 17 октября 2019 года по телевизору на России-24 показывали сюжет о Владиславе Рослякове, который расстрелял более 20 учащихся и персонал учебного заведения, пострадали 67 человек. Нападение стало крупнейшим по числу жертв в учебном заведении в новейшей истории Европы.

Д. видел тот сюжет и, по материалам следствия, заинтересовался «Колумбайном», а Рослякова сделал своим кумиром. Завел «Дневник убийцы: начало!» и «Дневник убийцы другой», в которых стал описывать свой план: «Достать деньги, достать оружие, сделать СВУ (самодельное взрывное устройство), выждать момент, убить минимум 50 человек».

«Я не читала его [блокнот], не знаю. Как-то зашла, видела рисунок: ружье нарисовано, сколько-то человечков стоит, трубку телефона видела. Может, он что-то из игры тут нарисовал?» — рассуждает мать. Парень с детства рисовал в тетрадях человечков с оружием в руках, а рядом подписывал «Я всех убью», вспоминала во время опроса еще одна бывшая учительница.

Две недели Д. все больше углублялся в тематику «Колумбайна» и вел переписку с пользователями под псевдонимами Кристофер Леманн и Вайт Шадов, с которыми познакомился в социальных сетях. Об этих сторонниках скулшутинга и их судьбе после расследования в материалах дела ничего не говорится, но они поддерживали парня в его замысле: расстрелять минимум 50 человек, а после того, как он наказал своих обидчиков, покончить жизнь самоубийством.

В ноябре Д. поделился планами с двоюродным братом, но подросток, судя по показаниям, «только рассмеялся» и «послал его подальше», хотя родственникам или полиции о намерениях Д. не рассказал.

На рыбалке в начале ноябре Д. спросил у своего дяди Василия Костина, может ли тот помочь ему купить ружье и уточнил, какое лучше подходит для перезарядки: одноствольное или двуствольное. В материалах указано, что с детства Д. ходил на охоту с дядей, поэтому умел обращаться с ружьем. Но Галина не верит, что сын умел им пользоваться, тем более купить и довезти его до школы.

Через несколько дней после разговора с дядей Д. сам набил иглой на внутренней стороне предплечья слово «колумбайнер». Василий Костин в показаниях рассказывает, что видел татуировку, но о смысле надписи спрашивать не стал. И он все же пообещал помочь купить ему ружье 16 калибра.Такой разговор был накануне задержания школьника (с 10 по 12 ноября), указано в материалах дела. Тогда Д. пришел домой и вновь связался с Кристофером Леманном, чтобы узнать, где купить патроны. Как стало известно Properm.ru, аккаунты собеседников Д. впоследствии заблокированы Роскомнадзором по решению суда. Личности пользователей не раскрываются.

Оперативник ФСБ по Пермскому краю, который вел дело Д., отмечает, что парень отвечает всем признакам «колумбайнера», а отсутствие СВУ не помешало бы ему воплотить план в жизнь. К делу подключились сотрудники УФСБ по республике Крым и Севастополю. «Совместная работа с ГУ МВД по Пермскому краю позволила предотвратить нападение, схожее по сценарию в Керчи», — говорится в пресс-релизе СУ СК по Пермскому краю. В чем именно заключалась их работа, в материалах дела не раскрывается.

По версии следователей, исполнить свой план осужденный готовился на школьной линейке 2 декабря, но якобы передумал накануне задержания. «Переписку он удалил как раз в ночь с 12 на 13 ноября. Дернуло меня съездить. Заставили написать, — говорит Галина. — Я думала, административка насчет ножа будет, поговорят с ним, а там давай копать. Ноутбук увозили на экспертизу, чтобы восстановить, с кем он переписывался. Может, это боты или кто».

Ночь на 14 ноября он провел в терапевтическом отделении Чердыни, а затем неделю в психиатрической больнице на Банной горе в Перми. В то время у него уже был статус подозреваемого. Галина утверждает, что во время первого допроса сын еще был под лекарствами. Тогда он рассказал, что план зародился в сентябре, когда несколько одноклассников избили его, за это он хотел им отомстить. Уже весной, как рассказывает Галина, сын сообщил, что не помнит событий первого допроса. Но следствие посчитало, что таким образом школьник просто хочет уйти от наказания.

В январе была проведена психиатрическая экспертиза, которая показала, что когда Д. планировал убийство, у него отсутствовало какое-либо психическое расстройство, а его действия носили целенаправленный характер. При этом он также может давать показания по делу и участвовать в следствии, но с учетом интеллектуальной недостаточности, не мог осознавать характер своего процессуального положения и нуждался в законном представителе и адвокате.
При этом эксперт все же сделал вывод о том, что у подростка были выявлены нарушения, которые «ограничивали его возможность в полной мере осознавать реальный характер и общественную опасность своих действий и руководить ими». Но эти факты повлияли только на вторую часть приговора.

3 июля на заседании Чердынского районного суда Д. вынесли приговор по ч.1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ («Покушение на убийство»): три года колонии и принудительное лечение в амбулаторных условиях. Ноутбук, два блокнота с записями, шорты, футболку, рубашку, пару носков и перчатку суд постановил уничтожить. Мать говорит, что подавала апелляцию на приговор, но в суде информацию не подтвердили.

«Я понимаю, что ему нужно лечение. На суде так и сказала. Но в колонию… Я даже рисунок нарисовала (там пушки стоят у суда) и показала на заседании. Это значит, что я надумала расстрелять здание суда? Если по рисунку рассуждать? — не понимает женщина. - Говорила ему перед судом: «Терпи ты как-нибудь, будь без нарушений». А его на заседание в карцеровской одежде привезли. Судья спрашивает: «Д., что у тебя за форма?», а он отвечает — «Я пожелал всем спокойной ночи». Проорал точнее. Отправили в карцер. Ему надо лечиться, а его там мурыжат».

Д. провел 10 месяцев под стражей до приговора. Каждый день ему зачтется за полтора, и он выйдет на свободу в ноябре 2022 года, если не добьется условно-досрочного освобождения.

Все это время он будет проходить принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в колонии для несовершеннолетних в Гамово.

Напомним, «Колумбайн» — это название школы в американском штате Колорадо, где 20 апреля 1999 года произошло массовое убийство.

Школьники Дилан Клиболд и Эрик Харрис заложили бомбы в столовой, после взрыва они планировали расстрелять выбегающих на улицу одноклассников и учителей.

Впрочем, взрывные устройства не сработали, поэтому подростки, вооружившись ружьями, карабином и пистолетом, устроили бойню внутри школы. Убив 13 человек, они застрелились сами. 23 человека получили ранения.

Другие ученики «Колумбайна» рассказывали, что сверстники травили Клиболда и Харриса, обзывая их «неудачниками» и «пидорами». «Я могу понять, как эти парни могли легко получить много насилия — не всегда физического, а просто словесного.

Кто-то случайно проходил мимо в холле и говорил: "Привет, приятель, хорошая помада", — просто мелочи, которые, я думаю, накапливаются со временем», — вспоминал один из студентов.

По его словам, травлей занимался не один ученик или конкретная группа, буллинг в школе был систематическим.

Массовое убийство освещалось в американских медиа максимально подробно: всего через 40 минут после первых звонков об атаке в экстренные службы CNN начал прямую трансляцию с места событий, а местный телеканал вел съемку с вертолета.

Спустя 20 лет Atlantic назвал шутинг в «Колумбайне» «зрелищем национального масштаба». В конце концов слово «колумбайн» стало эвфемизмом для обозначения любой стрельбы в школах.

Данная тема подростковой жестокости и травле, доведенной до крайности, неоднократно романтизировалась в кино, компьютерных играх ("Сайлент Хилл") и книгах.

Взять вот, к примеру, фильм "Класс" или произведения Стивена Кинга - "Кэрри" и "Ярость". Сюжет этих двух книг также был навеян колумбайновской трагедией.

То ли в шутку, то ль всерьез, Стивен Кинг называл подобных ребят "Маленькими буками" и признавался, что в какой-то степени ему их жалко. Но жалость та - на грани презрения....

Впрочем, и затравленную и униженную одноклассницами из-за начала менструаций девочку Кэрри писатель воспринимал как женскую версию Клиболда и Харриса.

Впрочем, этой книге повезло больше, чем роману " Ярость". Тот повествовал о парне, взявшем в заложники свой класс и убившем людей. Правда, в конце концов его расстреляли.

Роман был опубликован в 1977 году. Вскоре после этого первый случай подросткового насилия был зафиксирован в 1986 году в американском городке «Сан Габриэль», штат Калифорния.

Тогда Джеффри Лин Кокс взял в заложники около шестидесяти школьников.

По признанию друга новоявленного террориста на этот шаг его натолкнула книга «Ярость», которую тот перечитывал не один раз.

В 1989 году последовав «примеру» Джеффри учащийся городка «МакКи» в штате Кентукки взял в заложники учеников в классе алгебры.

К счастью никто не пострадал, но при обыске дома виновника происшествия был снова обнаружен роман Кинга.

И опять на писателя обрушился шквал ненависти и писем с угрозами.

Не так хорошо закончилась аналогичная история, которая произошла в 1996 году в городе под названием «Моузес Лейк».

Тогда подросток убил двух одноклассников и одного учителя. Финалом этой серии помешательств, стало убийство трех учеников в школе, которое совершил Майкл Корнил. Как оказалось позже он тоже «фанател» от романа «Ярость».

После этой череды сумасшествия, прокатившейся по всему миру, Кинг принял решение изъять свою книгу из продажи.

Начиная с 1997 года роман «Ярость» больше не издается, так как Стивен Кинг не желает, чтобы из-за него погибали люди.

Показать полностью

Трагедия Стрельба Владислав Росляков Стивен Кинг Психиатрия Ужасы Реальность Травля Травля в школе Подростки Длиннопост Негатив Стрельба в школе

JoeTzee

4 года назад

Всё о кино

[Кинцо] Серия ужастиков Cabin Fever⁠⁠

Что-то давненько я не писал про кино - да и давненько я не смотрел кина. Особенно давненько я не смотрел трешового кина. И вот буквально за два дня удовлетворил практически полностью свой аппетит на ближайшее время фильмами серии Cabin Fever (в русском переводе - то "Лихорадка", то "Последние каникулы"). Попробую немного рассказать об увиденном. Детям и кормящим старикам просьба отойти от экрана монитора.

***

Cabin Fever (2002)

Снятый за никакие деньги и собравший неплохую кассу режиссером впоследствии более известной отечественному зрителю серии "Хостел".

На самом деле, все просто - пятеро упоротых подростков с целью культурного отдыха и прочего совокупления отбывают в домик на отшибе цивилизации. Знакомо? Но вот небольшое отличие - злодеем в данном фильме выступает не бессмертный убийца, типа Джейсона Уорхиза, а некая новая форма заболевания, передающаяся через кровь и быстро разлагающая ткани организма.

Фильм бьет чуть более чем все рекорды хрестоматийности - по дороге к домику ребята заезжают на заправку с криповым продавцов, который предпреждает их, что в лесу дескать опасно. Первая парочка ложится в койку буквально через минуту после приезда, вторая парочка идет купаться, а местный гик сразу же достает ружье и идет в лес стрелять белок. Вокруг живут одни реднеки, ревностно охраняющие свою территорию и ненавидящие чужаков. И так далее.

Но несмотря на всю кажущуюся заезженность, сюжет преподносит несколько интересных твистов, отсутствуют очевидные фавориты, а также присутствуют местами довольно реалистичные реакции подростков на происходящее сумасшествие.

[Кинцо] Серия ужастиков Cabin Fever Ужасы, Вирус, Подростки, Длиннопост

Ну и - кровь, кишки и прочие жидкости брызжут во все стороны, хотя и не каждую минуту - как в последующих фильмах серии.

Словом, я бы отнес данный фильм к добротным ужастикам, которые не только создают эффект засчет отвращения к происходящему на экране кровопролитию, но и заставляет немного включиться в сюжет. Да, персонажи не слишком сопереживательны, да ситуация несколько избитая. Но свежесть идеи все еще присутствует.

Да, сразу же - я изначально по ошибке ознакомился с фильмом Cabin Fever (2016), который является чистейшим римейком оригинала, снятым практически сцена в сцену. Если вы хотите посмотреть чуть более современную и жестокую версию - смотрите сразу эту, в остальном они абсолютно идентичны.

***

Cabin Fever 2: Spring Fever (2009)

Что обычно происходит с трешовыми молодежными ужастиками? Правильно - через некоторое время кто-нибудь где-нибудь решает, что надо бы немного попаразитировать на относительно успешном имени, и выпустить сиквел.

В сиквеле мы имеем некую условную преемственность с первым фильмом в виде источника заражения, который теперь распространяется на местную школу, которая отмечает выпускной. В целом, было бы интересно пофантазировать на тему смертельного вируса в рамках целого города или, скажем, запертого на ночь клуба - но за этим вы лучше посмотрите Crazies, а не вторую часть Cabin Fever.

Авторы подошли к проблеме крайне примитивно, да и персонажи настолько ужасны, что подростковую драму явно не вытягивают. Криповые сцены кровотечений и гниения заживо в сиквеле заменены на простые фонтаны кровищи, в фильме больше секса, а сюжет провисает.

Если вы решили устроить себе некий треш-марафон - то данный фильм как нельзя кстати в него впишется. Если же вы хотите посмотреть что-то интересное - то вам точно не сюда.

***

Cabin Fever: Patient Zero (2014)

Надо сказать, я не был уверен, чего ожидать от третьей части серии, которая уже на второй скатилась в полный шлак. Тем не менее, первые кадры дали определенную надежду - они даже умудрились заполучить Кери Грэхэма - ~~мэра из "Ходячих".~~.. тьфу, всмысле - мужа бывшей Грегори Хауса из "Хауса". Всегда очень впечатляет - увидеть знакомое лицо в фильме, в котором не ожидаешь увидеть ничего.

Но так или иначе - фильм начинается серьезно, с карантина некоего человека, являющегося носителем, но имеющего иммунитет к той самой болезни из первых двух фильмов. Его насильно удерживают, чему он не слишком рад и планирует бежать. Параллельно мы переключаемся на группу подростков, которые плывут на мальчишник на необитаемый остров... Думаю, вы догадаетесь, как два этих сюжета связаны?

Данный сиквел - больше про сюжет и твисты, чем про кровищу, хотя и ее хватает. Персонажи не так глупы, у них имеется мотивация, они совершают обдуманные поступки (ну почти!).

Местами картина пытается скатиться в зомби-муви, но это не слишком режет глаза. Да и тема неадекватного поведения человека, гниющего заживо, вполне логична - он вполне может напоминать собой безумный живой труп.

Фильм слегка провисает во второй части - когда герои слоняются по узким коридорам и джунглям, нагнетая саспенс, который, впоследствие, ни во что особо не выливается.

В целом - я могу порекомендовать данный фильм любителям "категории Б" в кино совершенно без зазрений совести.

***

Такие дела, возможно, я немного смог разнообразить ваш карантинный плейлист)

Показать полностью 3

[моё] Ужасы Вирус Подростки Длиннопост