Сирена (часть 3)⁠⁠

Полетел пух. Как обычно в посёлок, который был расположен недалеко от курортной зоны, потянулись туристы. Здесь преимущественно отдыхали дикарями около реки, а в посёлок приходили, чтобы купить продуктов.

Роза проснулась разбитой. Теперь она осталась на хозяйстве одна. Ей пришлось заниматься и сестрой, и подворьем и небольшим огородом, на котором были высажены в основном картошка и лук.

Собравшись с духом Роза вышла во двор, где было очень шумно – кричала не доенная с вечера корова. Роза побежала к Зоське, чтобы облегчить её страдания. Опустошив горячее вымя Роза, попросила соседей проводить корову на луг и отправилась сначала в курятник, а затем в свинарник.

В свинарнике было тихо. Свиноматка Проська ходила в уличном загоне без поросят, которые обыкновенно бегали возле матери. Её вымя было полным.

- А где детки? - испугалась Роза.

Поросят не было ни в свинарнике, не в уличном загоне. Роза села на крыльце совершенно потерянная. Слёз не было. Соседка слева, Валентина Петровна, увидела Розу через низкий забор и обратилась к ней:

- Розочка, ты как? Я сейчас приду помогу тебе с хозяйством.

- Тётя Валя, у нас все поросятки пропали,- Роза была бледна, а голос её был севшим.

Несколько минут позадавав уточняющие вопросы Тётя Валя скрылась на своём участке, а ещё через четверть часа пришел участковый. Он облазил весь участок, все хозпостройки, ничего не нашел и сказал Тёте Вале, что заведёт дело о краже.

Все разошлись, дело было к вечеру. Роза подоила Зоську, отнесла ужин Руте, и завалилась спать.

Ночью Роза услышала сквозь сон как кто-то разговаривает снаружи дома:

- А дом-то закрыт? – говорил незнакомый мужской голос. - Пройти можно?

- Открыт, помогите пожалуйста,- Это был голос Руты.

Роза снова уснула.

***

В тот момент я подумала, что это сон. Но этот сон продолжался несколько дней подряд, причём голоса были разные. Ни к маме, ни к папе меня в больницу не пускали, Соседи помогали с хозяйством, поросят так и не нашли. Поселковая детвора начала жечь сугробы тополиного пуха, который сделал посёлок похожим на заснеженный.

В одну из ночей мне совсем не спалось, и я снова услышала:

***

- Молодой человек, молодой человек, на могли бы вы мне помочь, - причитала Рута со второго этажа.

- Да, что случилось? - ответил ей молодой мужской голос.

- Понимаете, я залезла на чердак, а дверь захлопнулась, её открыть можно только снаружи, и вот теперь я застряла, это так глупо, не могли бы вы мне помочь? Я дома совсем одна.

- А как? У вас дом открыт?

- Открыт – открыт, вы увидите лестницу на чердак, пожалуйста поскорее. - голос Руты был просяще-молящим

Через несколько минут Роза услышала, как открылась входная дверь и заскрипели ступеньки на чердак. Затем послышалось как Рута сказала где она находится, несколько секунд кто-то поскрёб чем-то деверь в комнату Руты и открыл её с характерным скрипом.

Затем Роза услышала вскрик мужчины, и звук падения чего-то грузного на пол.

***

Я была просто парализована от ужаса. Всю ночь сверху раздавались хлюпающие звуки и шаги вверх-вниз по лестнице. К утру всё это прекратилось, и я выскользнула из комнаты. Первым делом я побежала в комнату Руты, та спала блаженным сном, в комнате всё было по-прежнему, и я решила, что начала сходить с ума.

Тем же вечером я услышала, как Рута тихонько напевает свою любимую песенку. Она её всегда пела, когда вязала.

***

Мальчишки жгли пух у забора. Роза собрала ужин для Руты и понесла его в комнату на чердаке. Рута сидела к двери спиной и вязала.

Она тихонько тараторила:

- Ни кожи-ни рожи, всю жизнь буду страшилищем, а эта на гулянках да на развлекушках. Плохо-плохо, я сама-сама, ха-ха! Не будет уходить, рядом будет, строчку поправит, будет пряжу растягивать. Будет-будет, куда денется! Да-да, не будет шляться на гулянки, ишь ты, сильно взрослая стала.

Рута тараторила то с прискрипом, то обычным своим голосом, а движения локтей были энергичными и интенсивными.

- Входи сестрёнка, - произнесла Рута неожиданно громко. – Я уже почти закончила.

- Закончила что? – спросила Роза.

- Сейчас увидишь.

Рута привстала, наклонилась к столу, и зажгла огарок невесть откуда взявшейся свечи. Темноту в комнате разбавил тусклый свет огарка. Рута держала в руках своё вязание, пряжа была разноразмерная, блестящая, Роза никак не могла понять из чего Рута вязала. Само изделие походило на плед.

- Что это за пряжа? – спросила Роза.

Рута выпнула из –за спины ведро, на дне которого лежали свёрнутые кольцами кишки. Роза отпрянула от сестры, выронив поднос.

- Я же говорила, что ты скоро всё узнаешь, а ещё я говорила, что ПОЧТИ закончила, - она вынула из строки спицу. – Думаю тебя вполне будет достаточно.

***

Дальше всё происходило молниеносно. Рута бросилась на меня и вонзила спицу мне в щёку, но повалить не сумела. Я схватилась за лицо и побежала вниз по ступеням. Рута не отставала, я добежала до своей комнаты и подперла дверь стулом. Рута билась в дверь с обратной стороны, кричала что-то нечленораздельное и выла как зверь, когда в щель под дверью начал просачиваться запах гари и дым.

Оказалось, что мальчишки, жегшие рядом с нашим забором пух запалили сперва наш забор, а уж с него огонь перекинулся на дом.

Дом горел, я кричала об этом Руте, но ярость её оглушила. Я не могла открыть окно, потому, что створки заклинило. Чтобы не надышаться гари я смочила косынку водой, которую держала в комнате для полива цветов, прижала косынку ко рту и носу и села под окном.

Из раны на щеке кровь едва сочилась, но было очень больно. Дым из щели шел уже тугими струями и дышать становилось всё тяжелее. Я почти уже потеряла сознание, когда неведомая сила заставила меня встать и разбить графином окно, через которое я выбралась наружу изрезав себе все руки и ноги.

В себя я пришла уже в больнице. Мне сообщили, что Рута задохнулась в дыму, полдома сгорело. Мне пришлось долго лечиться, потому что порезы оказались глубокими плюс в них попала грязь земли палисадника, куда я выпала спасаясь.

Меня много раз допрашивали, подозревая, что я специально отравила сестру дымом. Но запертой оказалась только моя дверь и та изнутри.

Виновных в поджоге мальчишек естественно не нашли. Маму перевели в психиатрическую больницу, где она скончалась через 3 года. Перед смертью мама надиктовала медсестре небольшое письмо, в котором объяснила, что увидела Рутино «вязание» и решила отрубить себе руки, которыми собственноручно принесла первую жертву в комнату дочери. Отец больше не мог работать в поле, поэтому председатель нашего колхоза подсуетился, переведя папу на более высокую должность в управе.

Руту похоронили в очень красивом свадебном платье. На похоронах был весь посёлок. Кто-то судачил, что я всё-таки виновата в смерти сестры, кто-то жалел меня, но мне было уже всё равно.

Милиция нашла на чердаке и плед и маски, сшитые из кожи поросят, которыми по-видимому Рута пыталась прикрыть изуродованное лицо. А в выгребной яме, куда мы ежемесячно заливали химикаты, чтобы растворить отходы были обнаружены останки как минимум троих неизвестных мужчин.

Теперь вы знаете мой секрет. И я могу уйти спокойно.