Путешествие в Карелию
Поездка началась с вокзала в Москве,откуда я вместе с группой должен был добраться до столицы Карелии г.Петрозаводск .
Там нас встретили организаторы тура,а дальше от вокзала в Петрозаводске на автобусе мы выехали к месту сплава, примерно за 60км от города.
Сямозеро
На месте нас встретили инструктора, выдали снаряжение, провели инструктаж, накормили обедом и в путь. Сплав начался на водоёме Сямозеро, из которого мы попали в реку Сяпся, где у нас была остановка, разбит лагерь, ужин и ночёвка.
Лагерь
На следующий день по реке Сяпся вышли в Вагатозеро где так же был лагерь, днёвка, ночёвка и путешествие дальше в реку Шуя.
Порог Большой Толли
На реке Шуя преодолевали различные пороги, особенным был конечно Порог Большой Толли, на котором все весело катались как на плав средствах, так и без них. Далее преодоление менее сложных порогов и сплав до места стоянки, от куда нас доставили обратно на вокзал. Очень увлекательное путешествие на неделю в красивейшие места нашей страны.
Ветлуга. Красные баки
Отдых с палатками и его местными обитателями) Кот не наш, собака тоже. Ну и ёж, соответственно)
Уткнулся, спит, сопит и слюнявится)
Рыбов плескаются. Красивое
Сразу ясно, кто тут босс.
Лисенок - мой верный спутник во всех путешествиях. Удобен в качестве подушки в машине и в палатке)
Долго пыталась понять, что такое шуршит. Потом еще шипел. Не знала, что ежики шипят
Месиво для безалкогольного глинтвейна
Жду поджаренный ржаной хлеб на растительном масле с солью. Вкусняшка из детства.
И вдохновение сразу пришло для работы над заказом
С утра к нам заглянул песий
Дошик с тушенкой - пища богов на природе.
Будь как дома, путник. Как выжить при встрече с тебердинским лесным инспектором
19 июля. Смеркалось. Наша группа целый день спускалась с перевала Обзорный Буульгенский в долину реки Гоначхир [будь здоров]
С перевала смотрим в светлое будущее
Перевал оказался на категорию сложнее, чем планировали. Совершенно нехоженый, без описаний прохождения. Как-никак, зона покоя нац. парка. Начали спускаться не на ту сторону отрога, на которую планировали. Кидали верёвку. Убегали от камнепадов. Форсировали непроходимые заросли рододендрона и берёзовый бурелом со скальными сбросами, а потом выпали в сухое русло водопада. Это русло спасло нас от ночёвки в буреломе, ибо позволяло спускаться в темноте с фонарями. Из минусов - обрывы по 5-10м.
С обрывов мы кидали верёвки. У нас их было две штуки. Я вешала пополам на какую-нибудь берёзку, кидала вниз концы, спускалась, шла до следующего обрыва и вешала вторую. За мной медленно и печально спускалась группа. Передавали мне первую верёвку. Я опять вешала, спускалась, ждала... Потом замыкающий мне признался, что верёвка с берёзок сползала и её приходилось придерживать. А сам он спускался на силе веры.
- Юля, я базы не чувствую!
- Саня, у нас её нет!!!
Семь верёвок мы повесили, из них пять в полной темноте. И где-то на четвёртой внизу показались фонари, которые явно ждали нас. Поскольку мы выходили прямо к пограничному посту, угадать владельцев было не сложно. Спускались со смешанным чувством радости от того, что впереди люди, и тревоги, потому что они явно очень злые на нас. Возможно, будут бить.
Лагерь под перевалом
Надо сказать, что в зону покоя мы попали абсолютно легально. Наш поход участвовал в экспедиции Русского географического общества и от них было красивое письмо на имя директора нац парка с просьбой пропустить. Письменного разрешения в дирекции нам не дали, но позвонили на кордон и дали команду нас попустить. Ну пропустили - и хорошо, мы ж не партизаны какие. А что письменного пропуска не дали - так может, у них их и нет вообще. Так ведь? Но, спускаясь к фонарикам пограничников, я пятой точкой предчувствовала надвигающиеся проблемы.
Долго ли, коротко - последняя верёвка и в 22:00 мы выходим к речке с чудесным названием Аделина. На той стороне погранцы со стандартными вопросами: кто такие, откуда, куда, зачем. Переходите, говорят, речку тут, и пошли с нами. Под конвоем автоматчика нас доставили на пограничный пост, где уже ждал отряд охраны парка.
К моему удивлению, они совершенно ничего о нас не знали и требовали какое-то письменное разрешение находиться в зоне покоя. Которого у нас не было. Позвонили в дирекцию парка, - те в отказ. Мол, не знаем таких. И вот тут я поняла, в какой мы жопе. По факту, нас поймали посреди зоны покоя ночью и без документов.
"Это не база! Это фигня какая-то!"
Собрали со всех паспорта и долго, дооолго заполняли протоколы. Из трёх инспекторов, видимо, писать умел один. Остальные только ставили подписи. Восемь протоколов они рожали два с половиной часа, постоянно жалуясь, что из-за нас вынуждены не спать среди ночи. Но от предложения дать им вторую ручку гордо отказывались. Наконец, во втором часу, нам сказали, что мы можем поставить палатки на озере Туманлы-кёль (до которого ещё полтора километра по дороге). А в 9 утра меня ждут в дирекции нац. парка в городе Теберда для разбирательства. Как я туда доберусь из горного ущелья, где связь с трудом пробивается? Ну так и быть, за мной заедут в 8:30, только чтобы была готова! С этим нас и оставили, жутко уставших и морально разбитых.
Первая спусковая верёвка. Внизу видно озеро Туманлы и дорогу
Добрели до озера, поставили палатки и часа в три, наконец, завалились спать. Разбудил меня голос очередного мужика, который о чём-то спорил с Наташей, жившей в крайней палатке на поляне. Сквозь сон я различила слова "нельзя стоять", "инспектор" и "протокол". На часах было 6 утра. В последствии сосед по палатке уверял, что проснулся от моего крика: "Да как же вы за*ли". Я этого не помню. Возможно, врёт О_о
Помню, что вылезла из палатки и вступила в препирательства с очередным инспектором. Разумеется, он тоже ничего не знал ни о нас, ни о наших ночных приключениях, и требовал, чтобы мы немедленно собрали лагерь и куда-нибудь исчезли. Удалось выторговать нам ещё час сна, а там уже и солнце встало.
Озеро Туманлы утром
8:20... 8:30... 8:40... Никого нет. Ни ночного инспектора, ни связи. А в 9:00 надо быть в Теберде... Только одиноко и печально сидит на берегу озера утренний инспектор - палатконенавистник. Пришлось с ним договариваться. Он подвёз меня до трассы Теберда-Домбай, по которой нет-нет, да проезжают машины в нужную сторону.
В Теберде меня уже ждали. Все три вечерних инспектора и начальники нац парка по безопасности и туризму. Ехидно спросили, как же я добралась от озера. На оленях, блин.
На свежую голову, я нашла в своей папке с документами оригинал приказа о проведении экспедиции и письмо директору нац. парка, отправленное аж месяц назад. Припёртые к стенке, присутствующие согласились, что было письмо от РГО. И они его прошляпили. А потом меня попросили покинуть кабинет и долго там совещались. Видимо, выясняли, кто виноват.
В итоге долгих препирательств и разборок, мне всё-таки выдали пропуск в заповедник. Но пообещали выписать административное предупреждение на всех участников группы, без штрафа. Через месяц на почту пришло постановление по делу, где были перепутаны данные мои и участницы Светланы. Но слово сдержали: штрафа не было. Меня даже (!) довезли обратно до озера и пожелали счастливого пути
И ради этого весь сыр-бор!
Главное - мы продолжили маршрут и приобрели бесценный ж.опыт. Отделались лёгким испугом и недосыпом. Вывод: не верьте устным договорённостям, всегда требуйте бумажки! Даже на Кавказе
Сердце заповедной зоны - долина Клухор
Мы едем на природу?
Дорога в ад
1.Руки мои дрожали, когда я не мог запихать в велосипедные сумки всё, что считал необходимым. За год жизни в Норвегии я успел обрасти лишними вещами. Два дня я откладывал отъезд, потому, что в спортивный магазин города Флиса никак не могли завести ходовую цепь для велосипеда, которую я заказал. В тех краях часто приходится долго ждать того, что ты хочешь купить. Терпение мое кончилось, и я поехал с растянутой цепью, которая скакала по шестеренкам, стоило надавить на педали посильнее. В первом же попавшемся на моем пути городке под названием Хирькинарь, я купил нужную мне цепь. В банке я заблаговременно обменял пятьсот шведских крон. Остальные норвежские деньги решил менять на датские в Гётеборге, а на английские в Эшьбьёрге. Ветер был встречный, с Юга, солнце сияло, не смотря на то, что синоптики обещали дождь. Цепь я поменял на туристической стоянке недалеко от Кунгсвингера. Там я поел своих любимых полярных лепешек с молотой макрелью, попил любимого шведского чая, сидя за гранитным столом на гранитной лавке. С тоской я смотрел, как сверкают на солнце мутные воды речки Гломы. Мне не хотелось покидать те края, но оставаться я там не мог, потому, что не мог себе представить, как это сделать. Если человек не может увидеть выхода, то его для него нет, не смотря на то, что он на самом деле есть.
После Кунгсвингера второе шоссе пошло лесами, мимо озер. Ветер к вечеру поутих. Я чувствовал слабость, то и дело останавливался и ел бруснику. После лесной ягоды в желудке жгло и хотелось есть. Не переехав шведской границы, я еще раз перекусил и выпил припасенную банку доброго норвежского пива. В первый шведский город на моем пути, Шарлотэнберг я въехал, когда уже смеркалось. В этом пограничном городе очень много супермаркетов, в которых основательно закупаются норвежцы, вредя экономике своей родины. Чтобы избавиться от норвежской мелочи, я купил на неё мюсли и пару шоколадок. Стемнело. Дорога стала совсем извилистой, было много подъемов и спусков. Проезжая небольшую деревню, в которой на открытой эстраде давала концерт какая-то рок группа, я почувствовал сильный запах женских духов. В сочетании с лирической балладой, которая в тот момент звучала, и желтыми листьями, прилипшими к асфальту, это ощущение вызвало у меня сильный приступ тоски и слабости.
Услышав журчание ручья, я остановился в темном ельнике. Под шум проточной воды всегда лучше спиться, да и её можно использовать для умывания, чистки зубов, приготовления чая и каши и набрать её на следующий день. Ехать в крутую гору по темноте совсем не хотелось, не смотря на наличие очень хорошего фонаря. Аппетита совсем не было, потому на ужин я съел только лепешку и пару кусков вяленой оленины. Не спалось, я то и дело курил трубку, вглядываясь в темноту леса, в которой раздавалось множество шорохов. Сто двенадцать километров было пройдено за первый день путешествия. Я был недоволен своей слабостью, тем, что я так медленно продвигаюсь, и в то же время приближение в Англии меня угнетало еще больше. Сном то состояние, в котором я пробыл пару часов перед рассветом, назвать можно, лишь с большой натяжкой.
2. На рассвете дождь забарабанил по палатке, и спать, наконец, захотелось. Я был зол на себя за то, что не мог заснуть всю ночь, потому начал ругать сам себя вслух, чтобы отогнать желание пришедшее не ко времени, принялся варить кашу, не выходя из палатки. Позавтракав, я собрал вещи, скрутил мокрую палатку под дождем, и закрепил её снаружи непромокаемой сумки, чтобы не промокли остальные вещи. При температуре в двадцать градусов, ехать в плаще и гетрах было неприятно. Я промокал от пота больше, чем от дождя. Встречный ветер толкал меня обратно. Через десять километров я не выдержал, увидев мост, залез под него, где еще раз поел, высушил палатку и проветрил спальный мешок. Дождь не прекращался, я заставил себя вылезти из-под моста и двинуться дальше. Было такое чувство, что если я поверну, то и дождь и ветер моментально прекратятся. На спидометр я старался не смотреть, а так же не останавливаться, пока не доберусь до Орьйэнг. Отдыхать стоя в поле, под дождем не хотелось. Крытых автобусных остановок не попадалось. Оставаться сухим не получалось, я все равно промокал, но промокал медленно. Те места, куда дождевую воду задувало ветром, мерзли, а те, которые защищали плащ и гетры прели. Как всегда, в первые дни путешествия меня тошнило. Желудок будто приспосабливался к новому режиму тела. С утра я зазубрил номера дорог, по которым мне следовало ехать, но сделал это плохо. Вытаскивать компьютер под дождем не хотелось, потому почти на каждом перекрестке я останавливался, вспоминая, куда и когда надо поворачивать. В Орьйэнг я прибыл только к четырем часам после полудня. К моему удовольствию там был стол под навесом. Там я разогрел и съел, банку норвежского супа. Старательно вытер изнанку плаща и гетр, бумагой которой с запасом отмотал в бесплатном туалете для туристов. Пока я пил чай и курил трубку, ко мне подошел парень с Ближнего Востока, с интересом расспросил, откуда и куда я еду. Он сетовал, что ему тяжело живется без женщины, пока он провожал меня до супермаркета, где я купил большую банку с супом, лепешек и марципан. Хотелось подольше постоять в магазине, где было тепло и сухо, но я погнал себя дальше. Проехав под проливным дождем еще километров двадцать пять, миновав Густавфорс, я заметил, что начинает темнеть. Улучив момент, когда дождь немного поутих, я спустился с дорожной насыпи, поросшей высокой травой, в темный еловый лес, где обнаружил ржавый ручей, около него и поставил палатку. На дороге легковая машина едва не сбила лося, который пробежал недалеко от моей палатки. Не смотря, на сильную усталость, мне совершенно не хотелось спать. Пару часов я ворочался с боку на бок, думая о том, что дождь кончится, только тогда, когда я окажусь в Англии.
3. Утром я поднялся усилием воли, тело вовсе не жаждало физической нагрузки, а настроение больше подходило для собственных похорон, нежели для продолжения путешествия. Ветер шумел в вершинах елей, стряхивая с них капли. Высунув голову из палатки, я заметил, что дождя нет, хотя и облачно. Это обстоятельство заставило меня за полчаса приготовить себе котелок каши, а потом вскипятить в нем воду и заварить чаю – это неплохой способ очистить посуду от остатков каши. С отвращением я свернул мокрую насквозь палатку, и, недовольно пыхтя, вскарабкался на дорожную насыпь. Карабкаться на неё пришлось два раза, сначала с сумками, потом с велосипедом, продираясь через мокрую траву высотой в полтора метра. Проехав немного вперед, я развесил на ветвях деревьев у дороги свою мокрую палатку. Полчаса пришлось ждать, пока она высохнет на ветру, который разгулялся не на шутку, и гнал ко мне черные тучи. Я нервно курил и гадал, успеет ли высохнуть палатка, пока снова польет дождь. Однако случилось чудо, вдруг выглянуло солнце, а тучи, которые у горизонта казались дождевыми, когда приблизились, побелели.
Крутые подъемы, скалистые холмы, голубые озера, брусника, все это медленно и мучительно проплывало мимо меня, изнуренного путника. Порой казалось, что я вижу все это в последний раз. Действительно, спросил я себя, окажусь ли я здесь еще раз? Куда я еду и зачем? Даже при самом лучшем раскладе, который только можно вообразить, ничего хорошего не может меня ждать в той проклятой стране. Вроде бы там есть все, что нужно человеку – работа, магазины, дороги, транспорт, жилье для аренды, парки и тренажерные залы с бассейнами. Чего же там нет? Без чего этот остров, превратился в большую тюрьму? Без дикой природы, без лесов, в которых можно переночевать в палатке, ни за что не платя. Каждый кусок земли там частная собственность. Если человек не имеет или не арендует жилье, то это уже само по себе преступление. Там нет ничего бесплатного, как эта брусника у дороги, нет ничего натурального, там ко всему была приложена рука человека. Полностью искусственный мир, созданный для потребителей.
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, я остановился и начал есть ягоды. Рядом с дорогой была заброшенная железнодорожная ветка. По ней проехали несколько трехколесных велосипедов, специально приспособленных для рельсов. Автомобильная дорога, хоть и шла параллельно этой ветке, в отличие от неё, то взбиралась на холмы, то, извиваясь, спускалась в долины рек. До полудня мне с трудом удалось проехать двадцать километров. В маленьком гродке я зашел в магазин и купил еще один пакет мюсли, для того, чтобы варить себе кашу. Там я разогрел банку готового супа, которую купил в Швеции. Он оказался очень острым, после него пришлось съесть много марципана. Я обедал на застекленной автобусной остановке и думал, почему, когда не идет дождь, остановки попадаются крытые. Тогда я все еще надеялся на то, что ветер утихнет, а у меня откроется второе дыхание, и мне удастся добраться, пусть и ночь до окраины Гётеборга. Лишь на закате я, миновав Меллрюд, выехал на сорок пятое шоссе. Вдоль дороги леса не было и не предвиделось до самого Гётеборга. Так же я обнаружил, что воды у меня тоже осталось около литра. С радостью я заметил туалет на стоянке для туристов, где и набрал воды из крана, хоть наклейка над ним и не рекомендовала её пить. Не покупать же воду на заправочной станции, где она стоит около двадцати крон за полтора литра. Около стоянки был крохотный кусок леса. Я собрался было там поставить палатку, но подъехало несколько трейлеров, из них вышли люди, и пошли бродить по тропинкам, разминать ноги. Я был очень недоволен тем, сколько я проехал за три дня, потому решил проехать хоть немного еще. Ведь были еще силы. Через пять километров мне попался мост через чудовищно грязную реку, под которым, я заночевал с комфортом, не разбивая палатки. На этот раз я заснул, очень быстро.
4. Восходящее солнце разбудило меня. Я попытался подняться, но не было сил. Дремал я очень долго, радуясь тому, что не надо будет сушить палатку. Только к десяти утра, я оторвал болящую голову от своего свернутого бушлата. Было как-то непривычно готовить завтрак, стоя, а не сидя на корточках, как обычно. Испортилось настроение, когда я обнаружил, что на телефон пришло сообщение от женщины, которая обещала мне помочь там найти работу и съемное жилье. Она отказалась назвать сумму, за которую она согласна это сделать. Это меня настораживало и значило то, что расплачиваться придется долго и натурой. Хозяйский тон сквозил даже в нескольких словах.
Ехал я совсем медленно, километров пятнадцать в час. Ветер был очень сильным, дождь быстро начинался и кончался. А одна туча даже поколотила меня крупным градом. Потом меня обогнал велотурист из Стокгольма, который много где путешествовал в отличие от меня. Мы вместе пообедали, он угостил меня картофельным пюре с котлетами. Услышав о том, что я ночевал под мостом, он сказал, что во время своего путешествия по США только под мостами и ночевал. На прощание он дал мне свой адрес и номер телефона, попросил позвонить, если окажусь еще раз в столице Шведского королевства. Он неудачно пытался показать мне хорошую дорогу до Гётеборга, но так и не вспомнил и опрос прохожих на улицах Трольхатана не помог. Пришлось мне, петлять вокруг сорок пятого шоссе по велодорожкам. Дорогу перестраивали, и это создавало мне дополнительные трудности. Тем не менее, после встречи с Бьёрном, я почувствовал прилив сил, хоть под вечер и начался дождь, хоть проехал я не так уж много до наступления темноты, но ехать было не тяжело. Человек пересек США, самую приватизированную страну. Что это есть, по сравнению с моими приключениями? Только к полуночи я поставил палатку в жиденьких кустиках на вершине скалы, нависшей над строящейся дорогой. Воды у меня было в обрез. Потому я запил вечерний бутерброд давно припасенной банкой пива. Выглядывая из палатки, которая изрядно промокла, пока я её ставил под дождем, я курил трубку и смотрел на огни города Кунгэльвен, на другом берегу широкой реки.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.