— Я работаю прорабом в одной крупной строительной конторе, - сообщил Евгений, после чего, спохватившись, отключил звук на телефоне. – Занимаюсь этим уже много лет, так что меня многие знают и уважают.
— Должно быть это – очень непростая работа: следить за тем, чтобы все выполнялось в срок и без эксцессов?
— Непростая, - хмыкнул он, а затем посмотрел в окно, где вовсю лил дождь. – Нужно быть строгим, но и не забывать, что рабочие – тоже люди. Надеюсь, что за эти годы я все же научился этому. Каждый из них знает, что я - суровый начальник и не бросаю слов на ветер, но, когда надо, найду решение любой проблемы.
— Наверное, вы много времени проводите на работе?
— Слишком много, - кивнул он и в подтверждение этому провел ладонью по многодневной щетине на подбородке. – Это одна из причин, почему я не могу сам решить сложившуюся проблему и пришел к вам за помощью.
— Пятнадцать лет назад у меня были отношения с одной девушкой. Мы были молоды, глупы и не думали о будущем – все, что нас тогда занимало это наслаждение жизнью и друг другом. К сожалению, все закончилось так же внезапно, как и началось – Катя собралась и уехала на учебу сюда, в Питер, вместе со всей своей семьей. Я пытался сохранять связь, но ничего не получилось – во многом по ее инициативе.
— У нее были для этого веские причины?
— Тогда я не нашел ни одной подходящей, ну кроме того, что я не нравился ее родителям: мол, деревенский увалень - не подходящая пара для девочки с хорошим приданым из интеллигентной семьи.
— Вы сильно переживали по этому поводу?
— По началу было тяжело, но бешеный ритм жизни не давал соскучится и спустя какое-то время я снова окунулся в отношения и продолжил жить дальше. Отучился в техникуме, параллельно вкалывал на стройке, крутился как мог и в итоге стал ценным кадром, с которым люди хотят работать.
— И заодно в какой-то момент переехали сюда.
— Почти восемь лет назад, - подтвердил он. – С тех пор несколько раз менял жилье, но всегда здесь, в черте города. А еще удачно женился…
— Что вы подразумеваете под словном «удачно»?
— Мы с Надей сумели найти общий язык по большинству вопросов: начиная от планов на будущее, до распределения бюджета. Мы оба хотели детей и считали, что должны держаться друг за друга, во что бы то ни стало. Хотя, последние события изрядно пошатнули мою веру в последнее утверждение.
— О каких событиях идет речь?
— Где-то полтора года назад меня с утра разбудил звонок на личный номер, который знают только родственники и жена. Поэтому, когда я заметил, что контакт не определяется, то выключил звук и не стал отвечать. Но абонент не унимался и продолжал звонить в течение дня – в конце концов я не выдержал и из чистого любопытства ответил. Это была Катя – девушка из моего прошлого. Она попросила меня о встрече, сказала, что ей очень нужно со мной поговорить. Я согласился, мы встретились и…
— Вам тяжело об этом говорить? – спросила я, хотя его внешний вид и так говорил об этом – Евгений нахмурил лоб и опустил глаза в попытке найти подходящие слова.
— Она выглядела ужасно: вся бледная как смерть, с черными мешками под глазами и дрожащими руками. От человека, которого я когда-то знал, не осталось почти ничего – наверное, только голос. Мы сидели в парке, и она рассказала, что за эти годы с ней случилось несколько серьезных бед: сначала умер отец, затем сердце не выдержало у матери, и наконец, у нее самой обнаружили рак и с ним все очень тяжело. Врачи не говорят ничего хорошего – эта зараза уже пустила метастазы, но Катя все же продолжала бороться с ней.
— Но почему она решила увидеться с вами? Просто узнать, как вы прожили эту жизнь без нее?
— Эта информация тоже была ей нужна, но для кое-чего большего, - глаза Евгения покраснели – было видно, что с трудом сдерживает эмоции. – А ладно, чего тянуть: в общем, у нее от меня есть ребенок, девочка - зовут Маша. Оказывается, что тем летом, когда мы расстались, Катя залетела, а покойные дед с бабкой настояли, чтобы она порвала со мной, дабы не привлекать голодранца к участию в жизни их семьи. Поэтому все это время ребенок рос, не зная об отце – мать сказала девочке что меня никогда не было, чтобы это не значило.
— А теперь, когда сама Екатерина могла умереть в любой момент, она решила, что пришло время отыскать вас, чтобы хоть кто-то мог присмотреть за ребенком, - подытожила я. – Как вы отреагировали на это?
— Не скажу, что спокойно, - мужчину аж передернуло. – Эта новость была как гром средь ясного неба – живешь себе, и тут на тебе… В общем, вернулся я домой, рассказал обо всем жене – ее тоже разорвало на кусочки. Благо хоть, что я не нагулял ребенка на стороне – мы ведь тогда еще не были знакомы даже. Надя сказала, что нужно обязательно сделать тест, чтобы подтвердить, а то мало ли – вдруг Катя решила перед смертью заморочить мне голову, чтобы найти ребенку отца.
— Сделал, но, поверьте мне – в этом не было необходимости: девочка – почти копия моей собственной матери, буквально один в один. Те же брови, тот же нос и то же выражение лица. Собственно говоря, Катя сама предложила это, сказав, что в клинике, где ее лечат есть соответствующая услуга и сказала, чтобы я пришел и сдал свой материал для теста. Разумеется, тест оказался положительным.
— И как вы поступили? Поехали знакомиться с девочкой?
— А что мне еще оставалось? Правда, я настоял, чтобы Катя рассказала ей всю правду – то есть абсолютно всю, какой бы тяжелой она не была.
— То есть про вас, про свою болезнь, вашу встречу и возможное будущее?
— Именно так, - на щеках Евгения появились желваки. – Для Маши это было, конечно, непросто, но она вроде как смирилась с тем, что рассказала ей мать. А потом… потом мы пытались куда-то ходить вместе, но получалось плохо. Мы практически все время молчали - она оказалась еще менее разговорчивой чем я. Порой, мы просто сидели у набережной и смотрели как вокруг течет жизнь…
— Умерла четыре месяца назад, - холодно ответил Евгений. – А еще через два месяца жена поставила мне ультиматум: что либо она, либо Маша. Мол, ей никак не удается ужиться с падчерицей в одной квартире. Девочка все время молчала, а Надю это жутко бесило – даже начала рукоприкладствовать. Не знаю, почему она так себя повела и зачем нужно было срываться на и так обиженном жизнью ребенке? Видимо ей не нравилось делить меня еще с кем-то, хотя разве это сложно – ну потерпи несколько лет и девочка съедет в наследуемую квартиру и будет жить отдельно. Неужели жалко тарелки супа и куска хлеба?! Благо денег я зарабатываю нормально.
— Вы, как я понимаю, пытались разговаривать с женой, но она не шла на контакт.
— На словах она понимала, о чем я говорю и вроде как даже жалела Машу, но стоило мне отправиться на стройку – ее словно подменяли. Даже соседи приходили жаловаться на крики – они даже разок вызвали полицию, потому что думали, что она прибьет ребенка. Я предлагал ей сходить к психологу, поговорить, попытаться найти какие-то варианты, но она наотрез отказалась и, как уже упоминал, поставила ультиматум.
— Именно так, как я всегда поступаю, когда мне угрожают – то есть максимально жестко. Сказал ей выметаться вон, позвонил матери и попросил временно переехать к нам, чтобы присмотреть за ребенком. Спустя какое-то время, Надя начала умолять одуматься - сказала, что больше так не будет. Я поверил и пустил обратно, но ситуация повторилась вновь. Она заявила, что никогда не захочет беременеть от меня, если я не избавлюсь от девочки. А в добавок, мне позвонили из прокуратуры и сообщили крайне интересную новость. Выяснилось, что клиника, куда я сдавал анализы для ДНК-теста, оказалась тем еще гадюшником, предлагающим фальсифицировать результаты за неплохое вознаграждение. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, а конец все равно будет.
— То есть, Мария - все же не ваша дочь?!
— Понятия не имею, - честно признался он. – Я уже не хочу идти и выяснять это. Может, я когда-нибудь и сделаю еще один тест, но явно не сейчас. Мы с Машей сроднились за это время, да и я не знаю - какой сволочью нужно быть, чтобы выкинуть ее сейчас, после всего, через что она прошла. В итоге, я сейчас в очень странном положении: жена подала заявление на развод, а со мной сейчас живет девочка-подросток, от которой порой и нескольких слов в день не услышишь. Как помочь ей преодолеть тоску и горе, чтобы она перестала каждый день украдкой плакать у себя в комнате, или, быть может, нужно просто больше времени? Что делать с женой? Как понять, чего ей не хватает и как защитить от нее Машу? Как не дать разрушить все, что мы так долго строили?
