На YouTube-канале программы «Честный детектив» Эдуарда Петрова опубликовали исходники интервью 2017 года с приговоренным к пожизненному заключению академовским молоточником Артемом Ануфриевым. В разговоре с журналистом иркутянин заявил, что не совершал никаких убийств и нападений и виновен лишь в мошенничестве.
В декабре 1931 года, Лондон узнал об одном из тех преступлений, которые заставляют сомневаться в правильности своих взглядов даже ярых сторонников гуманных реформ.
Наверняка никто не возражал суперинтенданту Скотланд-Ярда Г. В. Корнишу, писавшему в своих мемуарах: «Одним из отвратительнейших преступлений, с каким мне пришлось иметь дело, было убийство маленькой Веры Пэйдж, и я очень сожалею, что мы не смогли найти убийцу. Если кто-нибудь и заслужил смертный приговор через повешение, так именно тот мерзкий убийца».
Место преступления - многоликий лондонский район Шефердс Буш и Холленд-парк. Ветхие крестьянские домишки соседствовали здесь с трущобами, и вдоль Ноттинг Дейл патрулировали обычно два полисмена. Заселенные бедняками улицы упирались в элегантные площади и проспекты.
На Эллисон-роуд, в той части района, где проживают более состоятельные люди, рано утром 16 декабря по садовой дорожке дома № 89, ведущей к входу для прислуги, ничего не подозревая, шел разносчик молока и вдруг споткнулся о тело маленькой девочки, распростертое на траве.
Разносчик молока вспомнил сообщения в газетах, где говорилось о розыске Веры Пэйдж, одиннадцатилетней девочки из Ноттиннгхилла, Бленим Креснт, 22. Вера Пэйдж исчезла вечером 14 декабря после посещения тети, которая проживала рядом с семьей Пэйдж. На портретах в газетах был изображен необыкновенно привлекательный ребенок, вид которого не мог оставить никого равнодушным. Хотя лицо девочки, лежащей в саду дома по Эллисон-роуд, было запачкано угольной пылью, разносчику молока показалось, что он узнал Веру Пэйдж. Он вызвал кухарку, и оба отправились на поиски констебля.
Суперинтендант Корниш случайно находился этим утром в полицейском участке Паддингтона. Вместе с инспектором уголовной полиции Мэллетом и полицейским врачом доктором Келвеллом он поехал на Эллисон-ро-уд. Протиснувшись сквозь толпу любопытных, они убедились в том, что найден труп Веры Пэйдж. Его могли положить сюда только рано утром, так как в течение всей ночи шел дождь. Однако волосы и одежда девочки были сухими, а спина - мокрой. На пальто и на лице были угольная пыль и воск свечи.
Доктор Келвелл обнаружил следы удушения, а расстегнув пальто, увидел, что девочка садистски изнасилована. Когда доктор Келвелл разжал кулачок левой руки трупа ребенка, то из него выпала повязка, сильно пахнущая аммиаком. Бернард Спилсбери, произведший вслед за этим вскрытие, пришел к заключению, что ребенок убит 14 декабря, в начале восьмого вечера. По его мнению, тело пролежало некоторое время в теплом помещении, прежде чем было доставлено к дому на Элли-сон-роуд.
С самого начала расследования Корниш занимался повязкой. Он подозревал, что ее мог потерять убийца, у которого был поврежден палец. Пока Мэллет производил обычное в таких случаях расследование, Корниш попросил полицейского лаборанта химика Линча исследовать повязку, и тот определил, что повязка состоит из слоя марли и слоя полотняного бинта. Марля долгое время находилась в контакте с аммиаком и водой. На внутренней стороне повязки имеется кровь, бактерии и белые кровяные тельца. Это свидетельствовало о том, что, когда на рану накладывали повязку, та кровоточила и имела нагноения.
Корниш послал на расследование этого дела всех имевшихся в его распоряжении сотрудников. В первый же день удалось установить свидетелей, последними видевших Веру Пэйдж живой. После того как около пяти часов вечера девочка ушла от тетки, она, видимо, не пошла сразу домой, а, влекомая детским любопытством, стала рассматривать освещенные витрины. Ее видели перед витриной парфюмерного магазина недалеко от дома ее родителей между 17.30 и 18 часами. По всей вероятности, переходя от одной сверкающей витрины к другой, она забрела на Монпелье-роуд. Один знакомый ее отца, проходя по Монпелье-роуд, видел ребенка на противоположной стороне улицы.
Не только родители, но и все, знавшие Веру Пэйдж, утверждали, что девочка никогда не пошла бы с незнакомым ей человеком. Следовательно, убийцей мог оказаться только человек, которому она доверяла. И вот Корниш всех своих сотрудников бросает на поиски человека, который мог быть знаком Вере Пэйдж и у которого 14 или 15 декабря нарывал и был перевязан палец.
Люди Корниша, среди них сержант уголовной полиции Чарлз Трейси, ходили из дома в дом, с одной улицы на другую. В феврале 1932 года расследование подходило к концу, позади были тысячи опросов и бесед с отдельными людьми, изучение многих тысяч писем ясновидцев, гадалок и фантазеров. Но удалось остановить только одного мужчину, которого знала Вера Пэйдж и у которого в это время на мизинце левой руки была рана. Это Перси Орландо Руш, рабочий прачечной Уитли. Его обнаружил Трейси в самом начале расследования и 18 декабря привел для допроса в полицейский участок Ноттингхилла.
Перси Орландо Руш был невысоким полным человеком сорока одного года с чрезвычайно густыми бровями и пышными усами. Он носил темные очки в большой роговой оправе, из-за которых глаз его не было видно. На мизинце левой руки имелась зажившая ранка. Последние десять лет он и его жена жили на верхнем этаже дома М-128 по Тэлбот-роуд, неподалеку от того места, где видели Веру Пэйдж в последний раз. Примечательным было и то, что родители Руша проживали в одном доме с семьей Пэйдж на Бленим Криснт, а Руш несколько раз в неделю бывал у своих родителей, имея ключ от их квартиры.
Когда 18 декабря Трейси и Мэллет неожиданно спросили его о Вере Пэйдж, то он сказал, что знает ее. «Она была чудесной, милой маленькой девочкой. Она нравилась мне. Я всегда считал ее очень хорошенькой, - и вслед за этим, будто он сказал лишнее, добавил: - Я ей никогда не дарил ни сладостей, ни денег, ни игрушек. Я видел ее только на улице, когда она играла вне дома. Последний раз я видел ее три недели назад».
Когда Мэллет спросил Руша, где тот провел вторую половину дня 14 декабря, то выяснилось, что Руш обычно уходит из прачечной Уитли в 18 часов 15 минут, едет на автобусе в Ноттинг Хиллгейт и вскоре оказывается дома. А вот 14 декабря он вернулся только в 20 часов. Руш сказал, что в тот вечер его жена пошла навестить свою мать, дома никого не было, и он, решив не спешить, пошел пешком. Сначала шел по Кеннигтонро-уд, останавливался у Вулворта, затем прогулялся по Черч-стрит, Ноттинг Хиллгейт и Портобелло-роуд. Свидетелей, которые могли бы подтвердить это, конечно, не было.
Его неопрятную одежду покрывала угольная пыль, как и одежду потерпевшей. Когда Трейси пришел за Ру-шем к нему в квартиру, то увидел на ковре восковое пятно от свечи. (Подозреваемый пользовался свечами, когда спускался в темный подвал, ключи от которого всегда находились у него.) Может быть, он встретил Веру Пэйдж на Монпелье-роуд, заманил ее в дом, удовлетворил свою страсть и убил ее, а труп спрятал в подвале, где он и пролежал до той ночи с 15 на 16 декабря, когда был подложен на Эллисон-роуд?
Было много причин подозревать Руша. Но их стало еще больше в результате расследования, проведенного Трейси, в отношении повязки с пальца. Рабочие прачечной Уитли показали, что Руш поранил мизинец левой руки 9 декабря и пришел на следующий день с самодельной повязкой, которая должна была защитить рану от нашатырного спирта, используемого в работе. 18 декабря во время беседы Мэллет и Трейси предъявили Рушу обнаруженную повязку и спросили, знакома ли она ему. Руш захотел рассмотреть повязку детальней. Видимо, ему нужно было какое-то время, чтобы взять себя в руки. Затем он заявил, что повязка действительно похожа на те, что жена делала ему несколько дней, начиная с 9 декабря, но последнюю повязку он носил 13 декабря и потерял ее на улице.
«Итак, - сказал Мэллет, - 14 декабря вы уже не пользовались повязкой? А не знакомы ли вы с неким Чарлзом Джоном Майлсом?» - «Да, знаком. Мы работаем вместе у Уитли». - «Так вот, Чарлз Джон Майлс готов подтвердить свои показания, что 14 и 15 декабря он видел на вашем пальце повязку и вы объяснили, что вынуждены носить ее, потому что нашатырный спирт вызывает жжение в ране».
Руш настаивал на том, что Майлс лжет, так как он оберегал рану от нашатырного спирта только в первые дни, когда она еще не зажила.
Мэллет же настаивал на своем и показал Рушу заключение врача прачечной Уитли, где говорилось об осмотре пальца Руша во вторник, 15 декабря, и рекомендации носить повязку.
Но Руш ответил, что вопреки предписанию врача он не носил повязки. Мэллет и Трейси были уверены, что это ложь. Но он настаивал на своем.
19 декабря Корниш снова обратился к Линчу. Он хотел знать, нельзя ли химическим путем доказать, что обнаруженная повязка была на пальце Руша. Линч ответил, что на континенте уже некоторое время делают попытки определить совпадение текстильных материалов, исследуя волокна и их сплетения в ткани. Но этим занимаются не химики, а биологи, потому что исходным материалом для тканей являются шерсть, хлопок, лен или конопля. Но если Корниш может принести ему из квартиры Руша перевязочный материал, который жена Руша использовала, перевязывая пораненный палец мужа, то он попробует установить совпадение с помощью микроскопа.
Корниш отрядил на Тэлбот-роуд Трейси. Руш и его жена чрезвычайно приветливо встретили пришедшего. Ему вручили марлевый и полотняный бинты, часть которых была использована. И все же Трейси заподозрил, что это не те бинты, которыми пользовались Ру-ши. Ухмылочка Руша не внушала доверия. У Трейси было ощущение, что они с Мэллетом поспешили предъявить Рушу обнаруженную повязку и тем самым навели его на мысль уничтожить перевязочный материал, которым он пользовался. Линч не нашел характерных особенностей, свидетельствовавших об идентичности перевязочного материала, а ширина представленных бинтов не совпадала с шириной бинтов обнаруженной повязки.
Однако Корниш не оставил мысли разоблачить Руша с помощью повязки. Он тоже подозревал, что Руш дал им другой перевязочный материал, и с конца декабря 1931 по начало февраля 1932 года производились опросы в многочисленных магазинах с целью установить, не приобретали ли Руш или его жена какой-нибудь другой перевязочный материал. Опросили также персонал всех общественных медицинских пунктов, в которых можно сделать перевязку. Но вопреки всем усилиям не удалось установить ни одного (свидетеля продавца, медсестру, санитара), который в потоке покупателей и пациентов с уверенностью мог бы вспомнить Руша или его жену.
Когда 12 февраля Перси Орландо Руш предстал перед коронером Лондона Инглеби Одди, его по-прежнему подозревали в этом преступлении. Подозрение было написано на лицах присяжных и присутствовавших, которые выражали свое возмущение возгласами: «Этот человек лжет».
О подозрении свидетельствовал каждый вопрос Одди, который являлся исключением среди малоквалифицированных коронеров Англии тех лет. Снова и снова его вопросы выдвигали на передний план проблемы, связанные с повязкой. Одди пытался подойти к этой проблеме с разных сторон в надежде загнать Руша в тупик, поймать его на противоречии.
В протоколе допроса Руша коронером можно было потом прочитать:
«Вы знаете, что в руке Веры Пэйдж обнаружили повязку?»
«Да».
«И, когда ее показали Вам, Вы сказали, что она похожа на Вашу?»
«Да, сэр».
Коронер наклонился вперед и резко спросил:
«Это была ваша повязка?»
Руш, нервно постукивая пальцами о деревянный барьер, ответил:
Нет, сэр».
«Вам известно, что она имела запах нашатырного спирта?» По лицу Руша скользнула затаенная усмешка, и коронер призвал его к порядку:
«Не смейтесь. Здесь нет ничего смешного. Вы утверждаете, что повязка не ваша».
«Это так».
«И вы утверждаете, что палец перевязывали только дома?»
«Да».
«Разве у Уитли нет медпункта?»
«Есть».
«Почему же вы не пошли в понедельник в медпункт? Когда-нибудь раньше вы ходили туда?»
«Нет, сэр».
«Почему нет?»
«Не хотел».
«Разве вы не знаете, что там лучше делают перевязки, чем ваша жена?»
«Знаю, сэр».
«Итак, почему же вы не делали там перевязку?»
Руш помедлил и затем ответил:
«Этого я не знаю».
Коронер снова нагнулся вперед и резко воскликнул: «Кто-нибудь, кроме вашей жены, делал вам перевязку?»
Руш снова помедлил. Затем сказал:
«Нет, сэр».
«Вы не очень-то уверенно отвечаете. Вы же могли пойти в любую аптеку»,
«Да».
«Так вы и сделали?»
«Нет, сэр».
Все чувствовали, что питаемое Одди подозрение заставляет его вновь и вновь возвращаться к решающему вопросу: где тот перевязочный материал, которым пользовались Руш и его жена? Однако Руш был непреклонен. И Одди осталась лишь одна попытка: заставить Руша поклясться на Библии.
«Вы можете поклясться, что не встретили Веру Пэйдж вечером в понедельник?»
Руш поклялся.
«Вы можете поклясться, что 14 декабря на вашем пальце не было повязки?»
«Клянусь».
После пятиминутного совещания присяжные с мрачными лицами вернулись в зал и заявили, что из-за отсутствия веских доказательств против Руша предъявить ему обвинение нельзя. И Руш вернулся на Тэлботроуд свободным человеком.
Возмущение Корниша решением по делу Веры Пэйдж, которое чувствовалось и три года спустя, когда он писал свои мемуары, было созвучно возмущению многих людей, вызванному признанием невиновности Руша.
«Таймс» писала, что Руш, наверняка, был бы арестован, если бы смогли доказать идентичность материала повязки с пальца и остатков перевязочного материала, который использовали Руш, его жена или кто-то еще из оказывавших Рушу медицинскую помощь. Это мнение привлекло такое внимание общественности к проблеме криминалистического . исследования текстиля, что дело Веры Пэйдж можно рассматривать как важный исходный пункт в развитии данной области криминалистики.
(Ю. Торвальд. Следы в пыли. - М., 1982)
«Особо опасные преступники», Нина Владимировна Глобус, 1997 год.
Обрывы подводных энергетических и коммуникационных кабелей, которые происходили последние месяцы, скорее всего, были вызваны авариями, а не результатом целенаправленных диверсий со стороны России. К такому выводу пришли разведывательные службы США и стран Европы, пишет The Washington Post со ссылкой на источники.
Со слов высокопоставленных должностных лиц трех государств, которые ведут расследования серии инцидентов, такой взгляд на произошедшее постепенно становится консенсусом среди западных служб безопасности.
Странно, с уходом байденовской администрации Россия становится все меньше и меньше виноватой. Так, глядишь, окажется, что и Навальный не травился, и российские спортсмены допинг не принимали, и нацики наконец-то на Украине найдутся.
Дай бог, как говорится.
В очередной раз наши с вами голоса на госуслугах не были засчитаны на выборах в другой стране, товарищи. Оказывается, в румынские выборы мы таки не вмешивались.
Румынская налоговая служба ANAF установила, что кампания в TikTok победителя отмененного первого тура румынских президентских выборов Кэлина Джорджеску была оплачена не россиянами, как предполагала румынская разведка, а проевропейской Национально-либеральной партией Румынии (PNL). Партия PNL ранее наняла подрядчика — компанию Kensington Communication, которая и заплатила 130 «влиятельным лицам» для продвижения в TikTok определенных нарративов и хэштегов в рамках президентской кампании. В итоге кампания собрала 2,4 миллиона просмотров, «в которой влиятельные лица описывают будущего президента по однотипному сценарию (полученному от PNL), не называя его имя, а используя определенные характеристики». При этом некоторые проплаченные блогеры, как отмечает портал, писали в комментариях имя Джорджеску.
Я тут нарыла, что Kensington Communications — продюсерская компания из Торонто (Канада), специализирующаяся на документальных фильмах, основана в 1980 году Робертом Лэнгом. С 1998 года Kensington также участвует в мультиплатформенных интерактивных проектах для Интернета и мобильных устройств.
То есть, румыны взяли и наняли западных политтехнологов для того, чтобы нормально провести избирательную кампанию, те сделали все честь по чести и у них получилось. Но блиииин, это не те результаты, которых ждали в ЕвроКомиссии! Поэтому план прежний: отменяем и сваливаем все на россиян. Рабочая схема, выборы сорваны, кандидат оскандалился, возможно, найдут повод вытеснить его из предвыборной гонки, так как такой шухер может сыграть Джорджеску только в плюс.
Вот такая демократия, да
Вика родилась с 01 на 02 августа, ровно в двенадцать часов ночи, 1985 года, и в это же время на Таймыре пошёл первый в этом году снег. Старая бабка новорожденной девочки, наследственная колдунья и ведьма, осклабилась беззубым ртом, развела костёр возле чума и, прихлебнув свежего чифира со спиртом, громко объявила на всё стойбище:
- Эта девочка благословлена силами Тьмы и Ночи, каждый год в её день рожденья целый день будет идти первый снег.
Аборигены расслаблено выдохнули. Обычно старая ведьма делала более страшные заявления, поэтому её все боялись, и опасались, когда она выползала прихрамывая из своего чума, чтобы что-то сказать. А снег - снег на Таймыре никого не пугал. Подумаешь, невидаль.
Оглядев толпу, бабка-колдунья услышала шелест расслабленных выдохов и заметив улыбку на лице одного оленевода, не удержавшись, ввиду своей тёмной натуры, злорадно добавила:
- А у Чумбамбековых сегодня сдохнет три оленя.
Чумбамбеков-старший досадливо сплюнул. Мать и жена Чумбамбековы тихонько заплакали, а дети их завыли в голос. Старая ведьма довольно слезла с камня и ушла в свой чум.
Вика росла. Прогнозы её бабки-колдуньи ежегодно сбывались: первый снег не уставал каждый год объявляться в начале августа и за целый день наметало по колено. А у Чумбамбековых в этот день подыхало три оленя. Жители стойбища на снег внимания своего не обращали, а вот над несчастными Чумбамбековыми ржали. Вот такие жестокие люди чукчи. Чумбамбековы же в этот день плакали всей семьёй.
В 1990-ом, отметив 100 - летие, старая ведьма сдохла, подвернув ногу, когда собирала ягель для колдовского отвара. Население Таймыра выдохнуло с большим облегчением: всё, подумали они, не будет больше проклятий! Каково же было их удивление, когда в следующий день рождения Вики снова пошёл снег, и у Чумбамбековых сдохло три оленя.
К этому времени СССР развалился, а Таймыр объявил себе и всем вокруг сплошной свой суверенитет. Чумбамбекова-старшего избрали президентом племени. Наделившись властью, глава местных оленеводов влез на камень - трибуну и сказал:
- Пора отделаться от наследия тёмного прошлого. Пора изгнать аватар несчастья! Вику, однако.
Таймырские чукчи - народ податливый и незлобный, поэтому спорить с законной властью не стали, хотя и очень жалели девочку. Мать её, померев родами, оставила Вику сиротой, а отец её утонул ещё за три года до рождения своего ребенка. Вика жила в чуме своей бабки-колдуньи и питалась тем, что ей приносили одностойбищане из страха перед тёмными силами. Собрав шубку из нерпы в рюкзак, Вику обмазали китовым жиром и отправили в детский дом города Сызрань.
На следующий год в Поволжье случилось страшное происшествие и природный катаклизм: первый снег выпал с первого на второе августа и шёл целый день. Директор детского дома, по совместительству парапсихолог и экстрасенс, сразу провёл параллели между появлением девочки с Севера и аномалией. Сидя у себя в кабинете, он смотрел в окно на падающие хлопья снега и рассуждал вслух:
- Глаза у неё нехорошие: узкие. И смотрит она с косоглазием. Брови - сросшиеся, ноги - кривые. Как пить дать, ведьма!
Оторвавшись от размышлений, директор решительно открыл личное дело Вики и записал печатными буквами для понятности: "На девочку наложено проклятие в виде первого снега". После этого он созвонился с Ташкентом и договорился отправить ребёнка в их детский дом.
Так начались странствия Вики. Снег преследовал её всюду, а запись в личном деле объясняла директорам детдомов, в чём заключалась причина. Каждый сентябрь девочка встречала в новом городе, пока не оказалась снова на Севере, в городе атомной станции на Чукотке Билибино. Местный директор поржал вслух, читая личное дело:
- А у нас снег не тает, нам пох..ю!
Действительно, за Полярным кругом снег лежал вечной мерзлотой, и тут было не поймёшь, идёт этот снег первым или сто тридцать первым.
С первого на второе августа, по обыкновению, проклятие бабки - колдуньи захотело сбыться, но едва начавшись, снег прекратился. Стартовые условия были однозначны - снег должен быть первым. Задумавшись, проклятие вошло в противоречие само с собой, но, оценив сложившееся положение дел, оно нашло выход: чтобы снег был первым, необходимо предварительно растопить весь предыдущий.
Почва вокруг промёрзла на несколько метров вглубь. С каждым годом проклятие старой бабки, чтобы сбыться, начинало давить летом всё раньше и раньше. Дошло до того, что учёные забили тревогу: с чем связана аномалия? И назвали её глобальным потеплением.
Пока наука искала причину в антропогенном факторе, а руководители стран подписывали Киотские протоколы, девочка Вика выросла, устроилась работать на метеорологическую станцию в Заполярье и накопила денег. Всё бы ничего, но с личной жизнью никак не получалось...
В один из дней она печально сидела на улице, на скамейке возле окна, смотрела на зеленеющую лужайку и мечтала о заморском женихе... Зря, что ли она столько лет учила английский в надежде уехать отсюда далеко и надолго... и теперь для этого появился вроде как шанс и она сказала вслух.
- А не поехать ли мне на Южный полюс на поиск своего принца? Начальник давеча на собрании говорил, что ему нужен один сотрудник для отправки в командировку на станцию «Амундсен — Скотт».
- Всё решено, - вновь сказала вслух Вика, подымаясь со скамейки.
Проклятие обезумевшей бабки, наблюдая за девушкой через энергетические миры, вздрогнуло, представив, сколько километров льда придётся ему растопить. Но для него, для этой не..бической магической силы, как известно, не было ничего невозможного!!!...
Маленькая кудрявая женщина – работник агентства по набору персонала, выписав Вике путёвку на Южный полюс, подписала, сама того не ведая, приговор всему человечеству...
Оленевод Чумбамбеков икнул во сне...
10 марта 1936 года в японском городе Сидзуока родился Ивао Хакамада.
В детстве парень из бедной семьи увлекся карате, а после оккупации Японии профессиональным американским боксом. С 1959 по 1961 год он участвовал в 29 боях и в 16 из них одержал победу.
Для продолжения спортивной карьеры нужны были деньги, или богатые спонсоры, к сожалению у Ивао не было ни того ни другого. Бросив ринг, боец в полулегком весе устроился на фабрику по производству любимой всеми японцами пасты мисо.
30 июня 1966 года в доме, где жил Ивао и его босс с семьей произошло возгорание. Когда пожарные и помогавшие им работяги загасили огонь, они нашли посреди пепелища обгоревшие трупы директора фабрики, его жены и двух сыновей.
Следователи установили, что каждому из погибших убийца нанес по одному ножевому удару в сердце, после чего преступник выпотрошил сейф главы семейства, забрав из него 100 000 иен и 278 долларов.
Спустя восемь недель после резонансного преступления полиция задержала душегуба, им оказался Ивао Хакамада.
Алиби у подозреваемого не было, а следователь, имевший у коллег и преступников «погоняло» «Сёгун пыток» умел работать с людьми, отказывавшимися от предъявленных им обвинений.
«Сёгун» и пальцем не притронулся к Хакамаде, просто на протяжении месяца тот сидел в холодной камере, ходил под себя в туалет, пил мочу и питался маленькой полусырой лепешкой моти, которую ему выдавали два раза в неделю. Настал день, когда Ивао сознался в четверном убийстве.
На суде Хакамада заявил, что он оговорил себя после пыток холодом, голодом, жаждой, антисанитарией, но суд не поверил ему и приговорил к смертной казни через повешение.
Бывшие коллеги боксера как могли, поддерживали друга не только материально, но и морально. Инициативная группа спортсменов подняла шумиху в СМИ, пытаясь привлечь общественное мнение к несправедливому решению судей.
Чтобы отбить у смертника желание дальнейшей борьбы за свою судьбу Хакамаду кинули в одиночную камеру, где он был лишен общения, возможности смотреть телевизор, слушать радио и читать книги. Несчастный зэк отсидел в одиночке 34 года, или 70% времени проведенного им в неволе.
Ивао придумал свой мотивирующий постулат, с которым он начинал и заканчивал каждый день: «Я сильный, я победил большинство противников я и на этом каменном ринге выиграю бой по очкам».
В 1981 году на пожертвования простых японцев сестра Ивао наняла пятую команду адвокатов, которой удалось выяснить, что исходя из собранных следствием улик, дело их подзащитного было полностью сфабриковано.
В 1994 году суд, ознакомившись с очередными доводами защиты, вновь отказался освободить 58-летнего Хакамаду. Объяснялось все очень просто, судьи не могли потерять свое лицо, признав, что дело боксера было полностью сфальсифицировано. В 2000 и 2004 году семья невинно осужденного вновь безрезультатно обращались в Верховный суд Японии.
В 2006 году профессиональные японские боксеры Коити Вадзима и Кацуо Токасики попросили власти страны обратить внимание на несправедливый приговор, вынесенный в отношении их коллеги Ивао Хакамады.
В 2007 году независимые японские журналисты приступили к съемкам документального проекта посвященного делу мученика Хакамады. В фильме согласился участвовать один из трех судей приговоривших невиновного мужчину к смертной казни.
Спустя 39 лет юрист, у которого все эти годы зудела совесть признался на камеру, что на процессе он чувствовал, что дело Хакамады шито белыми нитками. Менее чем через год после вынесения смертельного приговора, мужчина уволился из суда, опасаясь, что и в дальнейшем сможет подвести под «буддийский монастырь» несправедливо обвиненного человека. В финале «документалки» бывший служитель Фемиды попросил Верховный суд отправить дело Хакамады на дополнительное расследование.
После выхода фильма японца поддержал боксер Рубин Картер, отсидевший в американской «тюряге» 20 лет по ложному обвинению в тройном убийстве.
Только в 2012 году в «высокоразвитой» Японии у Хакамады взяли ДНК, а еще спустя 2 года сделали вывод, что генетический материал убийцы семьи директора фабрики оставленный им на ноже не совпадает с биоматериалом 78-летнего заключенного.
27 марта 2014 Ивао Хакамада вышел на свободу. Толпе журналистов сиделец сказал, что больше всего хочет выпить бутылочку пива и съесть торт. На следующий день старика госпитализировали в клинику, за долгие годы заключения его сахарный диабет отвык от алкоголя и сладостей.
В 2018 году судья города Сидзуока отменил оправдательный приговор, вынесенный в отношении Хакамады, но его решение не поддержал «Верховный суд Японии».
Мало кто знает, что до сих пор в Японии каждого человека могут упрятать в тюрьму, так же как это однажды произошло с Ивао Хакамадой. Согласно УПК этой страны полицейские и прокурорские работники вправе ограничивать доступ адвокатов к подозреваемым. К любому доставленному в участок японцу правоохранители относятся как к изобличенному преступнику, достойному вынесения самого сурового приговора.
Вступление.
Намедни увидел пост про совершение преступлений против половой свободы. В комментариях шло жаркое обсуждение виноват или нет. И вспомнилась мне одна история которая произошла в мое дежурство.
Таксист-насильник.
Как сейчас помню дежурил я в субботу. В прокуратуре тишина, все разъехались на летний воскресный отдых.
Внезапно в кабинет буквально вваливается мужчина средних лет и миловидная девушка.
Мужчина на повышенных тонах говорит, что его дочь изнасиловали и что нужно срочно задержать преступника.
Спрашиваю сколько дочери лет, от отвечает, что 18,5 лет.
Спокойно сообщаю, что она совершеннолетняя и ему необходимо выйти и закрыть дверь с другой стороны.
Он что-то еще повозбухал, но тем не менее вышел.
Начинаю работать с девушкой. Краснея начинает сбивчиво рассказывать, что после окончания учебного дня в институте, пошла с подругами в кафе и засиделась.
Понимая, что сильно задержалась вызвала такси. Когда таксист переехал через мост в ее район, то свернул в степь и там совершил с ней насильственный половой акт.
Понимаю, что-то не так. Начинаю уточнять детали. До момента когда он переехал через мост, девчуля рассказывает четко, а вот с момента как он свернул в степь она дает показания неуверенно.
Начинаю расспрашивать как обстоят в семье. Рассказывает, что отец строгий, может и руку приложить и в целом гиперопека. Даже по достижению совершеннолетия контролирует каждый шаг. Провожает ее на остановку каждый день и встречает четко по времени.
У меня пазл сложился. Спрашиваю боится ли она отца, отвечает, что очень.
Мягко спрашиваю, придумала ли она историю про изнасилование. Отвечает, что придумала ибо задержалась в кафе и боялась получить от отца.
Завожу отца в кабинет, она при нем повторяет сказанное мне. Отец ошарашен. Я говорю ему, что из-за его отношения к дочери мог пострадать невиновный человек, а если бы вскрылась правда, то пострадала бы уже его дочь за заведомо ложный донос.
Батек молча рвет заявление об изнасиловании и они с дочерью уходят.
А таксист даже не знал, как в этот момент круто могла повернуться его жизнь.
Новая история подъехала: Фатыма (имена не меняю, мало ли Фатым и Гелл), говорит Гелла (браат ее) уабще не увыновник, обманули плохие люди, Гелла кредиты не брал, и машину под залог не давал. Гелла сятой почти, а они сволочи сами взяли, сами машину отобрали, а Гелла неувыновник вообще. Пока его сестра за него платила за юр услуги, чтобы неувыновника Геллу вытащить, этот джигит набрал микрозаймов и смылся. А она продолжает твердить, что Гелла неувыновник. Какая вера в неувыновность!
