Аппарат Елизарова
Приснился сон про Елизарова. Так как в каждом своем произведении он эксплуатирует совстальгию (ностальгию по советскому) Елизар с ужасом осознает, что его личные воспоминания размываются и уже не столь точны, детали теряются, он начинает принимать всякие ноотропилы с глицинами, но они действуют только на настоящее. Елизаров начинает бесконечные встречи со стариками и страшно разочаровывается, воспоминания не синхронизируются. Он уже не сдерживается и лупит старух если те по его мнению неправильно называют цвета своих советских пальто и бот "прощай молодость". Постепенно он понимает, что единственным веществом, которое будет увеличивать точность воспоминаний станет страх. Он начинает пытать старость и сверстников, а потом и убивать их, выбивая из них детали советского, квартира его превращается в филиал музея СССР заполненный сломанными луноходами, солдатиками и пожелтевшими настольными играми... Уфф, дальше я проснулся.
последнее, что у Миши вышло крупного это "Земля" прекрасная, смешная, веселая и очень тяжелая книга, ну как земля. Когда-нибудь я о ней напишу.
"Мультики"
Продолжаем насыщаться творчеством Михаила Елизарова.
Его роман "Мультики" — это необычное путешествие в поздние "восьмидесятые". Можно сказать, автор пытается аккуратно взломать восприятие читателя. Подростковая авантюрная история в духе "Слова пацана" переходит в совсем другое русло и навряд ли оставит кого-нибудь равнодушным.
Жанр "Мультиков" лучше определить самому читателю. Запрятанные смыслы и непредсказуемая концовка романа осядут в памяти и, скорее всего, создадут тяжесть и сразу облегчение.
Это произведение можно назвать нашей сказкой в духе уже не нашего Стивена Кинга. И как бы это странно не звучало, но прочитать Мультики стоит.
Источник: Книжный
Анти-Толкин
Писать аннотацию не буду: не люблю этот жанр. ИМХО достаточно короткой рецензии с Фантлаба:
Действовали ли эльфы на благо всей Арды, когда уничтожали Мордор, или у них были свои мотивы, не сообщённые остальным расам-союзникам? Куда и почему пропал Светлый Народ после окончания войны? Что творилось на остальной территории, не охваченной трилогией Толкиена? Кирилл Еськов придумал изящные и логичные ответы на эти вопросы, правда, несколько не согласующиеся с традиционными.
Если вы хотите принятый среди здесь длиннопост – вот вам хорошая аннотация Кирилл Еськов. Последний кольценосец, только автор выложил её в сообществе «Средиземье − мир Толкина», и правоверные толкинисты закидали его ссаными тапками так, что счёт получился 42+/69−.
И вообще я об этом замечательном писателе вспомнил совсем не поэтому, а потому, что наткнулся на песню, которая как родная ложится на «Последнего кольценосца».
Инджой!
https://www.youtube.com/watch?v=la5ezYUsMms
И мастрид – и «Кольценосца», и собрание сочинений Еськова.
Елизаров Михаил роман «Земля» или там останавливается время
Осенью я закончил Елизаровского «Библиотекаря» и решил ознакомиться с последней из написанных им на сегодняшний день книг – романом «Земля».
Аннотация оного порадовала, равно как и сообщение о том, что роман получил премию «Национальный бестселлер» в 2020-м году.
Поэтому ваш покорный слуга с огромным удовольствием погрузился в увлекательный мир гробокопателей и готов поделиться мнением о прочитанном.
Капелька сюжета
Сюжет книги достаточно прост.
История повествует о детстве и юности Владимира Кротышева – обычного парня, родившегося на излёте дней, отпущенных историей Советскому Союзу, и выросшего в смутные девяностые годы. Семья у него была, в целом, почти обычная, если не считать отца с прибабахом на всю голову.
Парень отучился в школе, после чего отслужил два года в стройбате, а дембельнувшись, поддался уговорам сводного брата Никиты и отправился в Загорск – работать в похоронной конторе последнего.
Бизнес этот, как легко догадаться, оказался криминализирован чуть больше, чем полностью, и хоть на дворе уже во всю гуляли нулевые (если не путаю, то ли 2005-й, то ли 2006-й), многие вопросы там решались при помощи кулаков и аргументов разной степени тяжести.
Владимиру предстояло познакомиться со многими колоритными личностями, узнать массу интересного о том, как следует лить надгробия, выкопать не одну могилу и разбить не одну физиономию.
Но не мордобоем единым и гробокопанием жив наш главный герой. Чем глубже он погружался в могилы (как буквально, так и метафизически), чем серьёзнее проникался философией смерти, чем ближе знакомился с русским Танатосом, тем отчётливее ощущал дыхание вечности, незримого безвременья, частью которого станет каждый из нас.
И день изо дня глядя в бездну, он сам не замечал, как бездна начала присматриваться в ответ. Ведь люди, с детства ощущающие величие смерти, её жрецы и оракулы, никуда не денутся от своего предназначения.
Хотят они того, или нет.
Место действия
Обычно в своих обзорах в этом месте я описываю мир, а после – всякую паранормальную чертовщину.
К «Земле» такой шаблон неприменим, потому что этот роман не содержит в себе ни капли фантастики. Мистика – да, она присутствует, но при желании всё можно объяснить вполне земными причинами.
Поэтому поговорим немного про Загорск – место действия романа.
И что можно сказать про этот город?
Если честно, то не особо-то и много. Стандартный российский населённый пункт, помаленьку приходящий в себя после «святых девяностых».
Тут нет рассыпающегося градообразующего предприятия, а потому жизнь помаленьку налаживается, смерть – тоже. В не слишком большом городке уживаются сразу несколько контор ритуальных услуг.
Впрочем, состояние неустойчивого равновесия готово вот-вот рассыпаться, а потому главного героя ждёт масса интересных, познавательных, а самое главное – запоминающихся приключений.
Персонажи
И раз уж я заговорил о героях, то, пожалуй, имеет смысл остановиться на них.
Проблема в том, что Елизаров отлично прописывает персонажей, и если рассказывать о каждом, это займёт много времени и будет стоить массы спойлеров.
Но и молчать, ограничившись лишь протагонистом, нельзя, потому как разные персонажи играют важную роль в повествовании.
Думаю, что стоит – как и всегда – разобрать тех, кто запомнился.
Итак, Владимир Кротышев. Близорук, очень силён – в драке может завалить троих, достаточно умён, но не хватает звёзд с неба. Его главная проблема – молодость, которая побуждает думать не башкой, а иными частями тела, и совершать глупейшие и грубейшие ошибки.
Следующим у нас идёт Никита Кротышев – старший братишка Володи. У них общий отец, но разные матери и Никита старше лет на пятнадцать-двадцать.
Что можно сказать про него? Чоток до невозможности. Сидел.
Типаж – постаревший браток.
При этом его нельзя назвать ни заурядной личностью, ни дураком. Это сильный и волевой человек, знающий, чего он хочет и как следует добиться желаемого. За словом в карман не лезет, умеет хорошо пошутить.
А ещё он очень неплохо умеет отоваривать граждан.
Идём дальше.
Эвелина, она же Алина Кияшко. Мда-а-а-а-а. Мортяшка-ебанашка с ОБВМ в лучших традициях третьего курса филфака. Начитана, прётся по своей нитакусьности, обожает рассказывать всякое насчёт восмертения, жизни в смерти, смерти в жизни, и прочих страшно вумных словах.
Считает себя мёртвой. Зататауирована по самые ноздри. Великолепно сосёт. Слаба на передок.
Отличный пример классического мема:
Мне запомнился один крайне нераскрытый и не до конца зачем вставленный в роман персонаж по имени Маша. Фамилию её я не помню. Появилась в книге пару раз, чтобы затем кануть в Лету.
Милая, даже красивая, очень естественная и живая девушка, полная противоположность Алины. Если честно, то я ждал дуальности смерть/жизнь от этих двух барышень, но увы, не дождался, о чём мы поговорим, когда придёт время обсудить недостатки романа.
И напоследок давайте-как упомянем ещё двух владык мёртвых. В смысле, воротил Загорского ритуального бизнеса.
Мултановский. Коллега Никиты, опытный специалист в деле ритуальных услуг, ведущий свои дела чуть ли не с девяностых.
Чем-то напоминает постаревшего Никиту. Но дела вести умеет, хотя и застрял в прошлом, что его и погубит.
Гапоненко. Балагур-матершинник, не способный и трёх слов связать без шуток-прибауток про половые органы, половые акты, половую жизнь и вообще, всё, что связано с размножением.
Вот только за смешным фасадом скрывается чудовище. Он смертельно опасен и этому человеку не стоит переходить дорогу. Может подставить, может кинуть, может убить. Впрочем, в Загорске ему такие методы не особо и нужны – он уже победил в конкурентной борьбе, подмяв под себя городскую больницу вместе с её моргом, и организовав там же свой особый «дворец» ритуальных услуг, в котором можно купить едва ли не всё, что может понадобиться на кладбище как живому, так и мёртвому.
И хватит героев! Идём к самому интересному.
За и против
Не буду тянуть кота за известный орган и сразу перейду к достоинствам книги.
Первым будет – как и в Библиотекаре – язык! Елизаров – очень, очень талантливый писатель, превосходно умеющий обращаться со словом. Да, временами чувство меры ему отказывало, это я заметил, но десяток странных метафор отнюдь не способны испортить впечатление от книги. Читать её невероятно приятно!
Следом пойдут герои. Да, к ним чуть ниже будет одна претензия, но чего я не могу отнять, так это образности, красочности и полноты персонажей. Получилось отлично! Герои фактурны, они запоминаются, они, что самое занятное, очень реалистичны. Уверен, что каждый встречал несколько похожих типажей.
Теперь сюжет… Я бы не назвал его прорывным или уникальным, но автор смог удачно совместить производственный роман о буднях гробокопателей с философскими размышлениями о смысле жизни и смерти, а сверх этого добавить изрядное, прямо-таки ИЗРЯДНОЕ количество самых разнообразных похабных анекдотов, шуток-прибауток, и прочих элементов обсценного фольклора.
Смесь получилась специфическая, но мне понравилось.
Да и сама история вышла приятной, затягивающей. За приключениями Володи интересно следить, ему сопереживаешь, а временами очень хочешь придушить малолетнего дебила! Ну, чтобы творил меньше хрени.
И это просто замечательно! Я давно уже не проникался никакими чувствами к главному герою романа. Елизаров смог вывести вашего покорного слугу на эмоции.
Крайне познавательно было почитать про сам похоронный бизнес. Полагаю, что сейчас он стал вменяемей, чем раньше, но вот заглянуть в прошлое было небезынтересно.
Не могу не отметить и в целом годно выписанных деталей быта родом из середины нулевых. Если в «Библиотекаре» я словил флешбэки из времён школьной юности, то «Земля» заставила вспомнить о студенческих годах.
Плохо, что ли? Хорошо.
Мне в целом понравились размышления автора о смерти и жизни. Не знаю уж, выдавал ли он своё видение, или же просто потроллил общественность, да и не хочу знать. Согласен я не со всем, но это было как минимум интересно.
А теперь давайте перейдём к недостаткам «Земли».
И начну я с главной проблемы. Книга обрывается на середине! Серьёзно. Это даже не открытый конец, а просто порванный текст!
И из этого неприятного факта сразу же вытекает масса других.
Например, подвисает куча сюжетный линий. Что с Никитой? А как будет дальше жить наш ГГ? Нафига было вводить в повествование Машу и делать такие жЫрные намёки? И так далее и тому подобное.
Возможно, автор хотел так поиграть с читателем, выделиться, но в этом случае он ошибся. Получилось откровенно неудачно.
Также мне не очень понравилось обилие обсценной лексики. Да, она тут органично вплетена в повествование, но это уже чисто мой закидон – не являюсь фанатом её привнесения в текст.
Следующий пункт – дублирование персонажей. В «Земле» Елизарова разные люди зачастую общаются почти одинаково тупо потому, что автору требовалось добавить пару лишних шуток-прибауток с матерком и балагурством вот прямо сюда.
Можно, конечно, сослаться на то, что все люди чем-то похожи, но как по мне, это звучит оправданием.
И на этом, пожалуй, я закончу с недостатками. Пора закругляться.
Заключение
Буду честен, эта книга понравилась мне меньше «Библиотекаря». Ей не хватает его целостности и законченности.
Становится ли «Земля» от этого плохим романом? Естественно, нет. Елизаров написал отменное произведение на стыке жанров. Тут нашлось место и любовной прозе, и производственному роману, и криминальному боевику, и философскому эссе.
Автор дотошно и скрупулёзно исследовал смерть как в физическом её проявлении, так и в метафизическом значении. Он наполнил книгу россыпью фольклора, украсив это всё горкой постмортальных философских рассуждений.
Ну и не забываем про отменный язык повествования.
Именно поэтому, несмотря на недостатки, я настоятельно рекомендую ознакомиться с «Землёй». Это действительно любопытное произведение, заслуживающее внимания.
А на сегодня всё. Хомяк устал и уходит спать в кубло. Всем до новых встреч!
Михаилу Елизарову — 51
«Вот бы справить мне костюм себе из Сталина...»
Михаил Юрьевич о сериале «Библиотекарь»: «Меня хватило на полторы-две серии».
Лекции у Михаила Юрьевича тоже занимательные:
«Варяг», одна из недавних песен:
Интервью Елизаров давать не любит.
Зато есть книги, песни и лекции. Слушаем, читаем и почитаем)
22 января — 120 лет со дня рождения Аркадия Гайдара
«Впервые о Смерти я услышал от Аркадия Петровича Гайдара. Мне исполнилось шесть лет, и к тому времени я уже познал бренность. Ломались игрушки, заканчивались мультфильмы, истекали выходные дни. Каждый вечер полагалось уходить в небытие. Под похоронный мотив «Спят усталые игрушки…» я отправлялся в кровать, заливаясь бесстыжими липкими слезами, потому что близкие оставались у телевизора, а я уходил. И это было так несправедливо, так жестоко. Почему я, а не они?!
Раньше в моей детской жизни присутствовал Корней Чуковский, катилась отсеченная паучья голова, праздновалась скорая свадьба комарика и освобожденной Цокотухи. Но это была потешная насекомья смерть, подмостки игрушечного ТЮЗа – по окончании стишка зарубленный паук надевал голову, как панамку, и выходил на поклон вместе с тараканами и гусеницами. Я поэтому без содрогания губил всяких мух и мотыльков. То была игра в «Чуковского», а не жестокость – поэтому ничьих я не жалел позолоченных брюх…
Рыжим сентябрьским вечером я влез на прогретый, широкий, как полати, подоконник и приготовился слушать. Шелестела листва. Перевернулась книжная страница. И вдруг что-то произошло – новое, чужое, но очень приятное, как будто по вспотевшей горячей спине пробежал ласковый прохладный ветер.
Родительский голос раскинул перед моим взором пастораль, такую прекрасную и тревожную, что я впервые почувствовал собственное сердце – как будто его не было раньше, а тут оно возникло и застучало…
«В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш, по прозванию Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было…»
На том вечернем подоконнике мне сделалось дурно от нахлынувшего счастья и от неизвестной тревоги. Так первобытный ум понимает, что есть душа.
«Вот однажды – дело к вечеру – вышел Мальчиш-Кибальчиш на крыльцо. Смотрит он – небо ясное, ветер теплый, солнце к ночи за Черные Горы садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо. Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов. Сказал он отцу, а отец усталый пришел.
– Что ты? – говорит он Мальчишу. – Это дальние грозы гремят за Черными Горами. Это пастухи дымят кострами за Синей Рекой, стада пасут да ужин варят. Иди, Мальчиш, и спи спокойно…»
После этих строк, я знал, что никогда больше не будет спокоен мой сон, никогда не поверю я звенящей тишине и летнему покою, – потому что «все бы хорошо, да не хорошо». Каждую ночь стану вслушиваться – не скачет ли с черными новостями вестник, чьи приметы навеки сделались известны: «Конь – вороной, сабля – светлая, папаха – серая, а звезда – красная.
– Эй, вставайте! – крикнул всадник. – Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных Гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с буржуинами наши отряды, и мчатся гонцы звать на помощь далекую Красную Армию».
Зачарованный, восседал я на подоконнике. И вечер был уже не вечер, и от сентября вдруг повеяло пороховым дымом и могильным погребом.
«Так сказал эти тревожные слова краснозвездный всадник и умчался прочь. А отец Мальчиша подошел к стене, снял винтовку, закинул сумку и надел патронташ». Я понимал, что Отец обречен. Он и сам это понимал: «Что же, – говорит старшему сыну, – я рожь густо сеял – видно, убирать тебе много придется. Что же, – говорит он Мальчишу, – я жизнь круто прожил, и пожить за меня спокойно, видно, тебе, Мальчиш, придется».
И не было никакой силы, способной остановить вымирание славной семьи. Придет время, за Братом тоже прискачет изнуренный конник с простреленной папахой, рассеченной звездой, чтоб увести на героическую гибель.
Но, сидя на том подоконнике, я твердо знал: все что происходит, – правильно! Потому что есть на свете две высшие вещи – Долг и Совесть. Конечно, я еще не выучил эти слова, чей содержательный объем поднялся тогда передо мной во весь рост, – мне оставалось только овладеть грамотой, чтобы их прочесть…
Первую слезу я проронил на строчках: «Глянул Мальчиш и видит: стоит у окна все тот же человек. Тот, да не тот: и коня нет – пропал конь, и сабли нет – сломалась сабля, и папахи нет – слетела папаха, да и сам-то стоит – шатается.
– Эй, вставайте! – закричал он в последний раз. – И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться.
Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота – некому вставать. И отцы ушли, и братья ушли – никого не осталось».
И пока я был ребенком, над смыслом жизни не бился. Он был как на ладони – смысл. Меня потрясло мое открытие – для чего нужны дети, зачем существую лично я! Ребенок – не тот, кто не любит манную кашу! Не плакса, не старушечий баловень, не зритель мультиков. Ребенок – это военная элита, духовный спецназ, воин часа Икс. Когда ночью постучит обессилевший гонец, я должен подняться с кровати, чтобы пойти и погибнуть за Родину. А за это она насыплет надо мной зеленый курган у Синей Реки и водрузит красный флаг. И полетят самолеты, побегут паровозы, поплывут пароходы, промаршируют пионеры – отдать герою последние почести. И, представьте себе, представьте себе, нет ничего лучше такого вот конца…
Но как же я плакал, когда услышал такие ожидаемые слова: «И погиб Мальчиш-Кибальчиш… Как громы, загремели и боевые орудия. Так же, как молнии, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамена. Это так наступала Красная Армия…»
Я плакал, но слезы уже не казались липкими, как насморк. Это были торжественные горючие слезы, честные, словно авиационный бензин. Такими слезами можно заправить самолет, подняться в воздух и упасть на колонну вражеских танков.
В тот вечер я постарел на целую детскую жизнь. Меня прежнего не стало. С подоконника спрыгнул маленький смертник и конспиролог. Отныне были Тайна, Смерть и Твердое Слово.
Тогда же я наложил пищевой зарок на варенье с печеньем, на эти сомнительные вкусности, за которые продался маленький жирный иуда Плохиш. Отречение далось легко – я не любил печенье, а на конфеты запрет не распространялся…
Больше тридцати лет прошло, а я до сих пор не доверяю толстякам. Избыточный вес так и остался для меня физиологическим клеймом предателя. Жаль только, что не осталось во мне даже крошечной искры того огненного детского бесстрашия, которое когда-то зажег в моем сердце писатель Аркадий Гайдар…»
Михаил Елизаров. Эссе «Аркадий Гайдар. На страже детской души».










