По приезде нас встретил наряд ППС и судмедэксперт, который приехал на труповозке за несколько минут до нас. Обменявшись хмурыми взглядами, было решено приступать к осмотру. Один из наряда ППС сразу же указал нам на след на асфальте, очень похожий на попадание пули. След был расположен на расстоянии около полуметра от водительской двери.
В карманах убитого были обнаружены документы на машину и водительское удостоверение, таким образом, личность убитого была установлена. В карманах убитого и в самой машине больше не нашлось ничего, заслуживающего внимания.

По расположению тела и пулевой пробоине в лобовом стекле, криминалист сделал предварительное заключение, что стреляли из окон дома напротив, на первый взгляд, стрелок располагался не ниже четвертого этажа.

Оставив следака с судмедэкспертом проводить осмотр трупа и места происшествия, я, захватив одного из наряда ППС, пошёл через дорогу к дому из которого, предположительно, стрелок вёл огонь. Полазив минут 30 под окнами и балконами, мы обнаружили несколько стреляных гильз 20 калибра. Оставив сержанта ППС на месте находки, я пошёл обратно через дорогу к следаку и криминалисту, чтобы, после того, как они освободятся, зафиксировать месторасположение гильз и изъять их. Судмедэксперт, в свою очередь, сообщил мне, что у трупа слепое огнестрельное ранение груди.

Пока следак с криминалистом были заняты делом, я позвонил в дежурку и сообщил, начальнику смены, что труп однозначно криминальный. Тот ответил, что сейчас дозвонится до начальника ОУР и остальных троих оперов и чтобы я встречал остальных коллег. Также я попросил, чтобы, как только на работу прибудут новые наряды ППС, отправить один из них к нам, чтобы отпустить домой тот наряд, что приехал на вызов.

Был девятый час утра.

Примерно через часа через полтора приехали трое моих коллег во главе с начальником ОУР и новый наряд ППС. Я объяснил картину происшедшего, в это время на место происшествия приехал районный прокурор со своим заместителем и вторым следаком, который 1 января заступил на дежурство.

К тому времени, работа с трупом была закончена, его упаковали в мешок, загрузили в труповозку и увезли в бюро судмедэкспертизы.

Посовещавшись, было решено, что начальник ОУР поедет в райотдел, дозвонится до начальника лицензионно-разрешительного отдела (ЛРО) и добьётся от того, чтобы тот прислал на работу пару инспекторов: было необходимо установить владельцев оружия 20 калибра, проживающих в этом районе.

Мы же втроём приступили к поквартирному обходу в доме, возле которого обнаружили гильзы и в доме, возле которого стояла обнаруженная машина.

Прокурор сказал следаку, чьё дежурство закончилось, никуда не уходить и оставаться в помощь второму следаку, как минимум до вечера.

Поквартирный обход не дал ничего полезного. Примерно половины жильцов не было дома, люди ещё отсыпались в гостях. Многие из тех, кого мы дома застали, были с похмелья или просто не выспавшимися и ничего толком сказать не могли.
Из-за запускаемых салютов и взрывающихся петард никто не слышал звуков выстрелов, а если и слышал, то принял их всё за те же салюты и петарды.
Лишь двое человек из дома, рядом с которым были обнаружены гильзы, сказали, что видели эту машину, стоящую с зажжёнными фарами, но ничего необычного не заметили и не видели, чтобы к машине кто-то подходил.

Ближе к обеду один из следаков уехал в ЛРО и вернулся оттуда через полтора часа в сопровождении одного инспектора. Тот сообщил, что ружей 20 калибра в этом районе зарегистрировано три штуки. Одно в доме, возле которого были обнаружены гильзы, другое - в соседнем, а третье - в соседнем от того, возле которого стояла машина с убитым.
По счастливому стечению обстоятельств, все владельцы оружия оказались дома. Нами были изъяты три ружья: ТОЗ-106, ИЖ-27 и МЦ 20-01.

Оружие было нами изъято, при этом владельцы были опрошены.
Хозяева ТОЗ-106 и ИЖ-27 пояснили, что всю ночь были дома, а владелец МЦ 20-01 сообщил, что вместе с женой был в гостях, куда уехал вечером 31 декабря и вернулся домой только утром. Никому из владельцев оружия истинную причину изъятия их оружия не сообщали.

Т.к. поквартирный обход к тому времени был завершён и более на месте происшествия делать было нечего, инспектор ЛРО повёз изъятое оружие к себе в отдел, оба следака отправились в прокуратуру, а мы вчетвером вернулись к себе в райотдел.

Был шестой час дня.

Собравшись в одном кабинете, поглощая нехитрую провизию, мы обсуждали происшедшее и дальнейшие планы. Пока все сходились в одном: нужно дождаться заключения баллистической экспертизы и, если один из стволов совпадёт, то начинать работать с хозяином.

Однако, дожидаться заключения экспертизы нам не пришлось.

Около восьми часов вечера в райотдел приехал владелец ружья МЦ 20-01 (далее - Ш. ст.), в сопровождении ещё одного гражданина, которого он представил, как своего младшего брата (далее - Ш. мл.). Также он сообщил, что его младший брат хочет нам что-то рассказать, относительно его оружия.

Ш. мл. сообщил, что вечером, 31 декабря, пришёл в гости к своему старшему брату. После того, как Ш. ст. ушёл со своей женой в гости на всю ночь, Ш. мл. остался в квартире брата один. Справляя в одиночестве новый год, он употребил почти целую бутылку коньяка. В районе двух часов ночи, ему стало скучно и он начал рыться в шкафах. Зачем он это делал и что хотел в них найти, Ш. мл. пояснить не смог. В ходе поисков, в одном из шкафов, среди постельного белья, он обнаружил запасные ключи от сейфа с оружием.
Отперев сейф, в котором находились три ствола, он остановил свой выбор на МЦ 20-01. Взяв ружьё и патронташ с патронами, Ш. мл. вышел на балкон. Как он сказал, ему было завидно, что люди запускают салюты, поэтому он решил устроить свой "салют".
Распахнув балконное окно, Ш. мл. произвёл несколько выстрелов в воздух.

Мы сказали, что сейчас приедет следак и запротоколирует его показания. Про выстрелы по машине мы пока спрашивать не стали, чтобы не спугнуть.
Из прокуратуры били срочно выдернуты оба следака. По прибытии их в райотдел, братьев развели по разным кабинетам. Уголовное дело к тому времени уже было возбуждено по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Ш. ст. пояснил, что когда мы у него изымали оружие, он обратил внимание, что в сейфе отсутствует патронташ и сразу понял, что его брат что-то натворил с оружием в его отсутствие, но сначала решил поговорить с братом самостоятельно.
После нашего ухода, он потребовал от брата рассказать, что он натворил, т.к. уже был твёрдо уверен, что брат лазил в сейф с оружием.
Т.к. Ш. ст. был мужик решительный и обладающий твёрдым характером, младший тут же признался, что действительно открыл сейф, достал оружие, патроны и произвёл несколько выстрелов с балкона. Патронташ он спьяну уронил за диван и решил достать утром, когда протрезвеет, а оружие убрал обратно в сейф.
Ш. ст. сказал, что оружие, из которого стреляли, скоро установят и младшему лучше сейчас же поехать с ним в райотдел и во всём признаться самостоятельно. После чего незамедлительно повёз брата к нам в райотдел.
О том, что в результате стрельбы погиб человек, ни один из них ещё не знал.

Тем временем, Ш. мл. исповедовался на протокол о том, что он стрелял с балкона. Затем следак задал ему вопрос, стрелял ли он только в воздух или производил ещё выстрелы по противоположной стороне улицы. Ш. мл. помявшись, сообщил, что да, он произвёл сколько-то выстрелов не в воздух.
Тогда следак уже прямо задал вопрос: стрелял ли тот по автомобилю с зажжёнными фарами, стоящему через дорогу.
Ш. мл. сначала пошёл в глубокий отказ, тогда я решил схитрить и сообщил ему, что у этого автомобиля пулевая пробоина в лобовом стекле, а сама пуля извлечена из заднего сиденья. А владелец автомобиля уже написал заявление, требуя привлечь к ответственности того, кто стрелял по его машине. Я сказал, что баллистическая экспертиза всё-равно установит, что пуля была отстреляна из ружья его брата. Мой расчет был на то, что подозреваемый слабо знаком с тонкостями баллистики и поверит мне на слово.
Мой расчет оправдался и подозреваемый, немного поломавшись и повздыхав, признался, что действительно выстрелил в автомобиль с зажжёнными фарами.

После чего, подозреваемый подписал протокол допроса (пока ещё свидетеля).

Затем следак объявил, что задерживает обоих братьев на 72 часа по подозрению в совершении особо тяжкого преступления.
Братьев отвели в КАЗы и заперли в разные клетки в противоположных концах, запретив переговариваться и дав наставление помощнику оперативного, чтобы он следил за тем, чтобы задержанные не перекрикивались.

За допросами обоих братьев прошла ночь.

Напоследок мы взяли у старшего брата имена, фамилии, адреса и телефоны тех, с кем он праздновал новый год.
Весь последующий день прошёл в опросах той компании. Все подтвердили, что Ш. ст. приехал вместе с женой в гости вечером, всю ночь был с ними и никуда не отлучался. Домой уехал только утром, также вместе с женой.
Таким образом, подтвердилась непричастность старшего брата к преступлению.
Следак освободил Ш. ст. в тот же день и извинился перед ним за вынужденное задержание.

Домой я попал лишь вечером 2 января, проведя на работе без сна почти трое суток.

Ш. мл. же был признан подозреваемым по уголовному делу и взят под стражу.
Уголовное дело переквалифицировали на п. Е, п. И ч. 2 ст. 105 УК РФ (Убийство совершенное общеопасным способом, из хулиганских побуждений).

Следствию удалось доказать, что в машине был виден силуэт сидящего в ней человека, а также, что Ш. мл. целенаправленно стрелял именно по водителю. Первым выстрелом он промахнулся, попав в дорогу, рядом с водительской дверью, после чего произвел второй выстрел, которым и убил водителя.

Судом Ш. мл. был признан виновным и приговорён к 16 годам лишения свободы.

Ш. ст. также был привлечен к уголовной ответственностью по ч. 1 ст. 224 УК РФ (небрежное хранение огнестрельного оружия, создавшее условия для его использования другим лицом, если это повлекло смерть человека или иные тяжкие последствия).
Ему было назначено наказание не связанное с ограничением или лишением свободы.