Болезнь и смерть Иосифа Сталина пришлась на непростой период формирования основ внешнеполитического курса новой американской администрации Дуйата Эйзенхауэра. Уже 4 марта 1953 г. было созвано совещание Совета национальной безопасности, на котором обсуждались действия США после ухода советского лидера с политической сцены. В короткое время глава «национального комитета за свободную Европу» (1) С.Д. Джексон и руководитель проекта «Исследования уязвимых мест СССР» Уолтор Ростоу подготовили специальный доклад с анализом последствий влияния смерти Сталина на советскую внешнюю политику и возможными конкретными шагами Белого Дома по использованию этого события в своих интересах. Основу этого документа составили рекомендации конференции, проведенной в Принстонском университете в мае 1952 г., на которой рассматривались вопросы идеологического и информационного противостояния СССР и США и формы активизации американской пропаганды за рубежом. У. Ростоу предложил резко активизировать идеологическое наступление против стран Восточного блока с целью посеять сомнения относительно лояльности ключевых фигур в советском руководстве друг другу и изоляции их на международной арене. Авторы плана предлагали добиться этих целей путем эксплуатации националистических чувств в высшем руководстве СССР и стран-сателлитов и противостоянии партии и армии. И это был далеко не единственный документ подобного рода. По итогам долгих согласований соратники Эйзенхауэра предложили несколько сценариев противодействия СССР – это продолжение политики «сдерживания» СССР, борьбу с «коммунистическим» влиянием в «третьих» странах и «отбрасывание коммунизма», предполагавшего на том этапе «освобождение» в первую очередь стран Восточной Европы.

Борьба за власть в СССР после смерти Сталина и, в частности, возвышение Никиты Хрущёва несколько ослабили контроль Москвы над восточноевропейскими странами «народной демократии». Воспользовавшись этим, в руководстве польской, венгерской и чехословацкой компартий активизировались сторонники проведения более гибкой политической линии, различного толка реформ. Социально-политическая ситуация в восточно-европейских странах обострилась в том числе из-за активизации подрывных действий извне. В структуре их населения по-прежнему были широко представлены оппозиционно настроенные группы, ранее связанные с капиталистическим и мелкотоварным укладом. Как представляется, не в последнюю очередь именно этим фактором объясняется и отсутствие широкой кампании по увековечиванию памяти ушедшего в мир иной советского лидера аналогично аналогичной кампании в советских республиках после смерти В. И. Ленина в январе 1924 года. На определённом этапе исключение составили только Польша и ГДР…

Как отмечал первый посол социалистической Германии в СССР (1949-54 гг.) Рудольф Аппельт, «похороны Сталина были столь скоротечными, что возникло ощущение, что в Кремле хотят побыстрее избавиться вообще от сталинского периода. Послы стран народной демократии в СССР в середине марта 1953 г. запросили советский МИД о планах по увековечиванию памяти Сталина. Конкретного ответа не последовало. Тот же запрос был направлен во второй половине марта от центральных комитетов компартий наших стран в ЦК КПСС. Ответа тоже не последовало. Обращало на себя внимание, что в СССР после 5 марта 1953 г. ни один объект не был названия в память о Сталине».

Весьма характерно и то, что уже в апреле-июле 1953 г. примерно в 20 малых городах и почти в 60 населенных пунктах СССР памятники и бюсты Сталина были демонтированы – похоже, в целях проверки реакции общественности на намечающуюся «десталинизацию». Реакция эта ограничилась лишь считанными запросами в местные партийные органы, которые можно было без особого труда игнорировать.

И всё же, в Польше и ГДР уже в середине марта 1953 г. по инициативе властей состоялись переименования в честь Сталина. Так, крупнейший центр польской угольной и химической промышленности Катовице 15 марта был переименован в Сталиногруд. В решении местной администрации отмечалось, что «по инициативе трудящихся Катовице и с одобрения руководства ПНР, наш город, освобожденный возглавляемой генералиссимусом Сталиным доблестной Советской армией от нацистской оккупации, получает название в честь Памяти И.В. Сталина». В тот период, напомним, во главе ПОРП и ПНР находились последователи сталинской линии Б. Берут и К. Мияль. Резонно предположить, что переименованием Катовице в Сталиногруд Варшава, забрасывала в Москву своеобразный «пробный шар». Однако никакой официальной реакции на это решение (за исключением краткого сообщения о данном переименовании в центральных советских СМИ) не последовало.

В ГДР поступили аналогичным образом: первая крупная тамошняя новостройка – реконструированный город Айзенхюттенштадт на Одере, где с помощью в СССР в 1950-51 гг. был построен крупный металлургический комбинат – 14 марта был переименован в Сталинштадт (примерно с теми же обоснованиями, что и со Сталиногрудом). В этот день вышло постановление правительства, а 1 мая 1953 г. состоялось официальное (или, как назвали это в ГДР – окончательное, в присутствии тогдашних руководителей ГДР О. Гротеволя и В. Ульбрихта) переименование Айзенхюттенштадта в Сталинштадт.

Видимо, и в Восточном Берлине в период 14 марта – 30 апреля также ожидали какой-либо реакции Москвы на упомянутое решение, но и здесь реакции не последовало, за исключением краткого сообщения в СМИ.

Польский Сталиногруд «продержался» до 19 октября 1956 года, будучи обратно переименованным в самый разгар польского внутриполитического кризиса, едва не повторившего кровавый мятеж венгерских нацистов и экстремистов. Очевидно, помимо объективных социально-экономических проблем в Польской Народной Республике, вклад в решение которых Советского Союза трудно переоценить), не обошлось и без подрывной работы Соединённых Штатов и их сателлитов (в том числе направленная на раскол местных элит), о которой упоминалось в начале статьи. Зато германский Сталинштадт не переименовывали до 12 ноября 1961 года: несмотря на всё более частые «просьбы» Москвы с 1956 года о возвращении прежнего названия, руководство ГДР не спешило их выполнять.

Тогдашние восточногерманские власти (равно как и румынские, северокорейские) кулуарно выражали озабоченность активной линией хрущёвского руководства на «десталинизацию», резонно полагая, что со временем она негативно скажется на внутриполитической стабильности СССР, авторитете КПСС, и в конечном итоге способна привести к расколу мирового коммунистического движения. Косвенным подтверждением такой позиции была и «антихрущёвская» официальная позиция КНР и Албании. Впрочем, военно-политическая и экономическая зависимость ГДР от СССР не позволила Восточному Берлину долго сопротивляться требованиям тогдашнего советского руководства. В то же время в Албании, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Болгарии и Монголии некоторые экономические объекты или образовательные учреждения с середины марта 1953 г. получили имя Сталина (за исключением Албании, они исчезли в 1956-1960 гг.). «Сталинские» города и иные объекты в Восточной Европе были сравнительно крупным и экономически важными, и «исчезали» они так, как позволяли обстоятельства в каждой стране. Например, Катовице и Варна вернулись к своим старым именам в 1956 году, Брашов – в 1960 году, металлургические Дунауйварош (Сталинварош) в Венгрии и Айзенюттенштадт (ГДР) – в 1960-61 гг. Наконец, с 1991 года Кучова на юге Албании стал последним городом Сталина, отказавшимся от прежнего названия, присвоенного в 1949 году (ещё при жизни вождя). (1)

* * *

…В этой связи можно вспомнить о весьма характером эпизоде, показывающем подлинное отношение «наследников» Сталина к его кончине и похоронам. Знаменитого скрипача Давида Ойстраха вместе с другими музыкантами созвали играть 6-9 марта траурные мелодии в Колонном зале Дома союзов. Для исполнителей за занавеской подготовили стол с бутербродами, чтобы они могли отдохнуть и поесть. В какой-то момент за занавеску заглянул Хрущёв. С довольным лицом оглядев сидящих музыкантов, он вполголоса бросил: «Повеселей, ребятки!»… Отклики же рядовых советских граждан, включая ветеранов Великой Отечественной войны, плакали. «Было страшно, когда сообщили о кончине Сталина. Мой отец сказал: «Теперь конец – нас захватят американцы», – вспоминал таганрожец Владимир Кириченко…

Примечания

(1) Антикоммунистическая организация ЦРУ), основанная 1 июня 1949 года в Нью-Йорке, занимавшаяся распространением антисоветской пропаганды в Западной и Восточной Европе.

(2) Между тем, в Восточной Европе не забывают о сталинской топонимике. Так,  директор исторического музея в Брашове (назывался Сталин в 1950-1960 гг.) Николае Пепене  — разработал в 2015-16 гг. восточноевропейский документально-художественный «Проект городов Сталина», выигравший в 2017 году финансирование от Европейского Союза (!). Вот мнение Н.Пепене: «...Рабочие железных дорог и горняки захотели отдать дань дружбе с великим вождем, заботе великого вождя по отношению к румынскому народу. И сделать это посредством смены названия города. Брашов был очень мощный рабочий город, после прихода к власти коммунистов были сделаны здесь крупные инвестиции. Он был переименован в августе 1950 года».

Пруф

Известно, что широким общественным мнением государств Африки, Азии и Латинской Америки глубоко отторгается «мода на антисталинизм», по-прежнему востребованная и пропагандируемая, несмотря на события последних дет, в том числе и некоторыми знаковыми фигурами культурного истеблишмента. Так, в прошлом году довольно широкий резонанс вызвали высказывания директора Пушкинского музея Елизаветы Лихачевой, назвавшей бывшего советского лидера частью поп-культуры и сравнившей его с персонажем Disney Микки-Маусом. «Я приверженец очень простой позиции: он сдох. Всё. Проехали. Мы не можем мерить нашу сегодняшнюю жизнь Сталиным. Это смешно просто. Почему не Иваном Грозным? Ещё Петр I был тоже такой сомнительный персонаж», – заявляла ранее культурная деятельница, специалист по архитектуре итальянского барокко, отметившаяся и некоторыми другими экстравагантными заявлениями.

Думается, едва ли эти и подобные высказывания соответствуют объявленному внешнеполитическому развороту на восток и в сторону Глобального Юга, включая Африку.  Всё более частые апелляции к сталинскому периоду на Чёрном континенте, выражающиеся в самых разных формах, обусловлены, прежде всего, итогами Второй мировой войны, обозначившими постепенный распад колониальных империй. Осознание опасности того, что фашистское рабство могло стать разновидностью такой системы, не в пример более человеконенавистнической, способствовало большему пониманию интернационального характера войны, важности антифашистской, антиколониальной солидарности народов. Победа над фашизмом ускорила процесс созревания самосознания порабощённых народов, которые все больше понимали, что колониализм оскорблял и подавлял национальное чувство, препятствовал самостоятельному хозяйственному, политическому и духовному развитию (1). Престиж колонизаторов в глазах порабощенного населения повсюду сильно упал. В области международной политики на положение колоний влияли прежде всего отношения между двумя мировыми социальными системами; на уровне глав правительств и министров иностранных дел союзных держав колониальный вопрос по окончании войны обсуждался начиная с Потсдамской конференции, где на первом же заседании глав правительств И.В. Сталиным был поставлен вопрос о судьбе подопечных территорий, которую СССР не предполагал оставлять в исключительном ведении Великобритании и США (2).

Из африканских лидеров выдающуюся роль СССР в разгроме рейха и его союзников подчеркивали , например, император Эфиопии Х. Селассие и президент Либерии У. Табмен в своих посланиях Сталину, Калинину и Молотову 9 мая 1945 года. Напомним, что эти страны (наряду с Южно-Африканским Союзом) были союзниками СССР и других стран антифашистской коалиции, официально вступив в неё: Эфиопия – с 1942 г. (в 1935-41 гг. была оккупирована Италией), Либерия – с 1944-го. Причём некоторые сырьевые грузы поставлялись в СССР по ленд-лизу и из Либерии (и ЮАС).

Характерно, что пресса африканских стран, чьи современные сталинские постеры, почтовые марки и другие аксессуары мы представляем аудитории, цитирует весьма актуальный, по сути, бессрочный прогноз советского лидера, высказанный им в небольшом выступлении 14 октября 1952 г. «под занавес» XIX съезда КПСС. Краткие и вместе с тем предельно точные оценки, подтверждаемые в том числе и событиями сегодняшнего дня позволяют поняли причины и поныне демонстрируемого уважения к Сталину в странах "третьего мира":

«...Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы и тем создавала себе популярность в народе. Теперь от нет больше так называемой “свободы личности”: права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций - он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт. Я думаю, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять».

И далее:

«Раньше буржуазия отстаивала права и независимость нации, ставя их “превыше всего”. Теперь не осталось и следа от “национального принципа”: теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять»

Не забывают – по крайней мере, в Африке – и вывод Сталина в его «Экономических проблемах социализма в СССР» (1952 г.): «Чтобы ликвидировать войны, нужно уничтожить империализм». Опять, таки, нельзя не заметить: всё это предельно актуально сегодня, и применимо по отношению не только к Африке.

В 2023 году в городе на Неве прошёл второй саммит Россия – Африка, в ходе которого рассматривались преимущественно вопросы экономического взаимодействия. Между тем, после окончания Второй мировой войны, одним из долгосрочных следствий стало крушение прежнего колониального мира, при Информбюро коммунистических и рабочих партий с участием СССР, Польши, Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Франции и Италии (функционировало в 1947-1956 гг.) создаётся Комиссия по связям с коммунистическими и демократическими партиями Африки. Эту структуру учредили по итогам в развитие идей Международного экономического совещания СССР и 49-ти других стран в Москве в апреле 1952 года, в котором участвовали Эфиопия, Египет и Либерия. Помимо этих государств и апартеидного ЮАС другие территории Африки, включая (до 1956 г.) Суэцкий канал, были колониями европейских держав.

На совещании, рекомендовавшем создать антидолларовый блок развивающихся и соцстран, Французскую Западную Африку и Британскую Восточную Африку неофициально представляли нелегальные «Союз за освобождение Западной Африки» и «Ассоциация освобождения Восточной Африки» – национально-освободительные организации, созданные вскоре после Второй мировой войны и объединявшие коммунистов, националистов, других сторонников независимости этих регионов.

Примечательно, что представители компартии Франции в Информбюро выступали за то, чтобы эти антиколониальные организации имели статус филиалов компартий европейских метрополий. Но делегации СССР и соцстран отвергли такой вариант на совещании Бюро в апреле 1952 г. и в феврале 1953 г., полагая, что он косвенно нацелен на сохранение колониального статуса тех регионов. Постоянного руководителя Африканской Комиссии Бюро не было – де-факто его обязанности выполнял глава в 1940-х-1980-х гг. нелегальной компартии Египта Мухаммед Рифаат Эль-Саи́д (1936-2017 гг.).

Готовились материалы совещания Информбюро с африканскими коммунистическими и другими антиколониальными партиями, планировавшегося на апрель 1953 года в Москве или Бухаресте. Проект декларации этого совещания, призывавшей добиться ликвидации колониализма, к марту 1953 г. был разослан по адресам 30-ти коммунистических и других антиколониальных организаций Африки (в том числе в ЮАС). Документ ими был одобрен, официально декларацию планировалось объявить на вышеупомянутом совещании. Предполагалось, что возглавлять африканскую Комиссию Информбюро будут поочерёдно руководители (или представители) компартий Египта и ЮАС – самых крупных компартий в Африке.

Немаловажно и то, что с 1946 года СССР и другие соцстраны выступали в ООН за независимость итальянского Сомали, но западные державы оставили эту (преобладающую) часть Сомали под «опекой» Рима (до середины 1960 г.).

Всё это способствовало популярности сталинского СССР в Африке, где не забывают о позитивных страницах совместной истории, включая попытки проектирования нового, свободного от пут колониализма более справедливого мира. Однако вскоре после кончины Сталина совещания Информбюро и его Африканской комиссии – было отменено, и неудивительно: в советском руководстве развернулась ожесточённая борьба за власть, одним из отражений которого стала борьба с так называемым «культом личности». А через 2 месяца после небезызвестного ХХ съезда КПСС, в апреле 1956 г., Информбюро компартий распускается вопреки позиции руководства компартий других стран-участниц. Ещё ранее, в мае 1955-го, «директивно» распускается Африканская комиссия, а взаимодействие со странами Чёрного континента постепенно утрачивает содержательную идеологическую составляющую, приобретая преимущественно экономическое и отчасти военно-политическое измерение.

Примечания

(1) История второй мировой войны 1939–1945. В 12 т. Т. 12. Итоги и уроки второй мировой войны / Гл. ред. С.А. Тюшкевич. — М., 1982
(2) А.Й. Элез. Итоги Второй мировой войны и современная история Африки к югу от Сахары

Пруф