Год назад был жесточайший завал на работе. Проект горит, начальство орет, дома ремонт, денег кот наплакал. Сижу как зомби, третий день на кофе и сигаретах. Жена звонит, а я ей срываюсь, мол, отстань, не до тебя. Через час чувствую, ты мне руку на плечо кладет. Обернулся, а она стоит с лотком из мака. С двумя чизбургерами, картошкой и колой. Говорит: "Я так понимаю, готовить тебе уже бесполезно. Жри, солнышко". И ушла, чтоб не мешать. В этот момент я понял все. Я не ошибся в выборе. С ней даже апокалипсис пережить не страшно. Цените своих родных
Адепты "мужчина должен зарабатывать не меньше ляма в месяц" вы как там? Всё хорошо у вас? Умпа-лумпа из племени тумба-юмба передаёт привет. Инцелы, в чём ваша проблема?
У Александра Ивановича Куприна много замечательных разноплановых произведений, но едва ли повесть "Суламифь" (1908) входит в их число. Тем не менее, Куприн постарался на славу и явил произведение, которое передаёт дух древности, дух жестоких времён Ветхого завета. Едва ли в "Левше" Лескова или "Капитанской дочке" Пушкина есть столько авторской стилизации.
Фрагмент фотографии Карла Буллы
Сулами́фь (Сулами́та) — возлюбленная царя Соломона ("Песнь песней Соломона"). То есть нас ждёт художественная адаптация. И да, "Песнь" — это то самое место, по сравнению с которым современные песни о любви покажутся благопристойным мяуканьем.
Так почитаем же, что там за любовь такая между Суламифь и Соломоном.
Первая глава Куприна посвящена описанию несметных богатств Соломона.
Царь Соломон не достиг еще среднего возраста — сорока пяти лет, — а слава о его мудрости и красоте, о великолепии его жизни и пышности его двора распространилась далеко за пределами Палестины.
Надо заметить, что Куприну в год выхода повести было 38 лет. К тому моменту уже вышли «Поединок», автобиографическая повесть «На переломе (Кадеты)», «Олеся» и «Молох».
Тысячи людей вязали срубленные деревья в плоты, и сотни моряков сплавляли их морем в Иаффу, где их обделывали тиряне, искусные в токарной и столярной работе. Только лишь при возведении пирамид Хефрена, Хуфу и Микерина в Гизехе употреблено было такое несметное количество рабочих.
А здесь Куприн, видимо, затрагивает тему, которая интересна именно ему. Египтомания в Европе началась в конце 1820-х. К середине XIX века египтологи худо-бедно изучили сами пирамиды, саркофаги и надписи внутри, однако раскопки вполне продолжались.
Семьсот жен было у царя и триста наложниц, не считая рабынь и танцовщиц. И всех их очаровывал своей любовью Соломон, потому что бог дал ему такую неиссякаемую силу страсти, какой не было у людей обыкновенных.
700 жён и 300 наложниц? Мощно! Вроде всё, как в первоисточнике. Правда, вот это место более скромно описывает положение дел.
Шестьдесят во дворце цариц, восемьдесят наложниц, а молодиц не перечесть (Песня Песней, глава 6)
Ну а неиссякаемая сила страсти от бога — полезная способность. Интересно, кто-нибудь пытался попросить в молитве? Мало иметь 49,5 пикабушных сантиметров.
Куприн не отказывает себе в удовольствии описать весь межнациональный гарем Соломона, в котором нашлось место женщинам с разным цветом кожи. Итак, кого любил Соломон:
сладострастных вавилонянок, у которых все тело под одеждой было гладко, как мрамор, потому что они особой пастой истребляли на нем волосы;
Руки на стол! Ещё!
молчаливых, застенчивых моавитянок, у которых роскошные груди были прохладны в самые жаркие летние ночи;
Полезно в южных городах. А ещё Соломон поддерживал отечественного (с его точки зрения) производителя:
Кроме того, любил царь многих дочерей Иудеи и Израиля.
Отдельные личности удостоены имён:
Также разделял он ложе с Балкис-Македа, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти;
и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой красавицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию смерти от руки Ваней, сына Иодаева.
Кстати, в текстах упоминаются только три ребёнка Соломона — сын Ровоам, рождённый от аммонитянки Наамы, происходящей с территории Иордании, а также дочери Тафафь (Тафат) и Васемафа (Баземат)
Вот у Куприна про щепоточку другой любви:
И так велика была власть души Соломона, что повиновались ей даже животные: львы и тигры ползали у ног царя, и терлись мордами о его колени, и лизали его руки своими жесткими языками, когда он входил в их помещения.
Третья глава посвящена духовным исканиям Соломона. Но тут Куприн находит, куда ввернуть перчинку:
Но ничего не находил царь в обрядах языческих, кроме пьянства, ночных оргий, блуда, кровосмешения и противоестественных страстей, и в догматах их видел суесловие и обман.
Короче, наложниц много, но вскоре появляется особенная:
— Все суета сует и томление духа, — так говорит Екклезиаст.
Но тогда не знал еще царь, что скоро пошлет ему бог такую нежную и пламенную, преданную и прекрасную любовь, которая одна дороже богатства, славы и мудрости, которая дороже самой жизни, потому что даже жизнью она не дорожит и не боится смерти.
Дальше Соломон едет на виноградники и слышит там песню
Милый женский голос, ясный и чистый, как это росистое утро, поет где-то невдалеке, за деревьями. Простой и нежный мотив льется, льется себе, как звонкий ручей в горах, повторяя все те же пять-шесть нот. И его незатейливая изящная прелесть вызывает тихую улыбку умиления в глазах царя.
Наслаждается пением, а потом:
— Девушка, покажи мне лицо твое, дай еще услышать твой голос.
И вот незнакомка оборачивается лицом к царю. И тут совсем уж эротические описания пошли. Ребята, руки на стол, Суламифи 13 лет.
Сильный ветер срывается в эту секунду и треплет на ней легкое платье и вдруг плотно облепляет его вокруг ее тела и между ног. И царь на мгновенье, пока она не становится спиною к ветру, видит всю ее под одеждой, как нагую, высокую и стройную, в сильном расцвете тринадцати лет; видит ее маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический живот, и глубокую линию, которая разделяет ее ноги снизу доверху и там расходится надвое, к выпуклым бедрам.
В процессе разговора Соломон уточняет, про её ли бойфренда песня
— У меня нет милого. Это только песня. У меня еще не было милого...
— Я не верю тебе, красавица. Ты так прекрасна... — Ты смеешься надо мною. Посмотри, какая я черная...
Не, её просто опалило солнце. Загар.
Соломон начинает пикап-подкат:
— О нет, солнце сделало тебя еще красивее, прекраснейшая из женщин! Вот ты засмеялась, и зубы твои — как белые двойни-ягнята, вышедшие из купальни, и ни на одном из них нет порока. Щеки твои — точно половинки граната под кудрями твоими. Губы твои алы — наслаждение смотреть на них. А волосы твои... Знаешь, на что похожи твои волосы? Видала ли ты, как с Галаада вечером спускается овечье стадо? Оно покрывает всю гору, с вершины до подножья, и от света зари и от пыли кажется таким же красным и таким же волнистым, как твои кудри. Глаза твои глубоки, как два озера Есевонских у ворот Батраббима. О, как ты красива! Шея твоя пряма и стройна, как башня Давидова!
Дальше царь прямо вываливает:
— А когда ты обернулась назад, на мой зов, и подул ветер, то я увидел под одеждой оба сосца твои и подумал: вот две маленькие серны, которые пасутся между лилиями. Стан твой был похож на пальму и груди твои на грозди виноградные.
Когда Суламифь спрашивает, кто он, тот врёт, что пастух.
— Я пастух, моя красавица. Я пасу чудесные стада белых ягнят на горах, где зеленая трава пестреет нарциссами. Не придешь ли ты ко мне, на мое пастбище?
Но даже бедная деревенская Суламифь на такую ложь не покупается. Пастух-белоручка в дорогущем хитоне, весь лощёный. Приходится врать, что он повар царя.
Дальше Соломон уже вовсю использует приёмы пикапера Джона Доллара и идёт на контакт:
Царь ласково гладит ее маленькую жесткую руку.
— Тебе, верно, скучно одной в винограднике?
— Нет. Я работаю, пою... В полдень мне приносят поесть, а вечером меня сменяет один из братьев. Иногда я рою корни мандрагоры, похожие на маленьких человечков... У нас их покупают халдейские купцы. Говорят, они делают из них сонный напиток... Скажи, правда ли, что ягоды мандрагоры помогают в любви?
— Нет, Суламифь, в любви помогает только любовь.
АУФ! Вот кто придумывал волчьи цитаты.
— Твоя сестра так же красива, как и ты?
— Она еще мала. Ей только девять лет.
Царь смеется, тихо обнимает Суламифь, привлекает ее к себе и говорит ей на ухо:
— Девять лет... Значит, у нее еще нет такой груди, как у тебя? Такой гордой, такой горячей груди!
Куприн вкладывает в уста Соломона ну уж очень сомнительные комплименты околопедофильского содержания. Срам, товарищи.
Ко мне в кабинет часто приходят сильные, успешные женщины. У них свой бизнес, своя квартира, они сами решают все свои проблемы. И жалуются они на одно и то же: «Мужчины измельчали. Никто не готов брать ответственность, никто не дотягивает. Я устала все тащить на себе».
И вот мы начинаем разбираться. Я задаю вопрос: «А что для вас значит, когда мужчина „берет ответственность“?». И после долгой паузы слышу ответ: «Это когда я могу, наконец, выдохнуть. Просто выдохнуть и знать, что мир не рухнет, если я на пять минут перестану все контролировать».
И в этот момент становится понятно: она ищет не спонсора и не супергероя. Она ищет покоя.
Мне кажется, мы живем в эпоху тотальных взаимных ожиданий.
Что видит мужчина? Ему предъявляют бесконечный чек-лист: будь внимательным, щедрым, сильным, но при этом чутким, ходи к психологу, занимайся спортом, строй карьеру... и не дай бог ты устанешь. Одно несоответствие — и ты списан со счетов. Он чувствует, что должен быть идеальным, но он не идеальный. Он просто живой.
Что чувствует женщина? Она не от хорошей жизни стала «сильной и независимой». Она привыкла все делать сама, потому что когда-то рассчитывала на кого-то, а это не сработало. Она научилась быть и мужчиной, и женщиной в одном флаконе. И за фасадом успеха у нее — вечная тревога и напряжение. Для нее деньги — это не про роскошь, а про безопасность. Про возможность выжить завтра.
И вот в ее жизнь приходит обычный, живой мужчина. Со своей работой, планами, усталостью и косяками.
Он не знает, что в ее глазах на него уже возложена миссия — вернуть ей то самое утраченное чувство покоя. Он не подозревает, что уже «должен». И в тот момент, когда он просто ведет себя как обычный человек — устает, молчит, ошибается — для нее рушится мир. Снова.
Проблема в том, что идеал, который мы себе рисуем, — не живой. Он не потеет, не бесится от усталости, не тупит. А живой человек — может. И при этом оставаться хорошим, любящим человеком.
Увидеть за своими ожиданиями живого человека — это, наверное, и есть взросление в отношениях. Когда женщина перестает ждать спасителя, а мужчина перестает бояться ее требований. Когда оба понимают, что перед ними — такой же уставший, запутавшийся человек с верой, что любовь — это про «вместе», а не про то, что кто-то кого-то «вытащит».
Наверное, мы все просто устали быть должными. И настоящее «вместе» начинается там, где заканчиваются чек-листы.
Пикабу, а вы как считаете, ожидания помогают или убивают отношения? С какими негласными требованиями сталкивались вы? Рассказывайте в комментах.
P.S. Эта тема про ожидания — наверное, одна из самых частых в моем кабинете. Если вам важно глубже понять, почему мы строим именно такие отношения, я иногда разбираю это у себя в ТГ (ksenia_more_insight).
Не так важно, как к нам относятся другие. Если мы плохо относимся к себе, самый чуткий голос рядом никогда не успокоит. Потому что он не будет с нами постоянно.
Недавно на консультации мне задали вопрос: «Как строить глубокие взаимоотношения? На чём они вообще основаны?» Почти всегда ответы на вопросы «как» лежат на поверхности и большинство из нас без посторонней помощи (пусть и не быстро) способны разобраться, что же делать. Я думаю, вы по большей части знаете, как строить глубокие взаимоотношения. Например, вы понимаете, что для счастливых отношений с людьми лучше:
– Знакомиться с разными людьми.
– Просить, а не требовать, и принимать отказы.
– Говорить о чувствах и потребностях. Не обвинять.
– Принимать людей и не оценивать их.
– Не рационализировать чужие чувства, позволять им быть.
Вряд ли какой-то пункт только что изменил ваше представление об отношениях. При этом готов спорить, что проблемы с некоторыми всё же регулярно возникают. Так происходит, потому что понимание того, как действовать, не позволяет преодолевать препятствие перед действием в голове. Имя тому препятствию – отношение к себе.
Мы не знакомимся не потому, что не знаем как, а потому что боимся показаться, например, «глупыми» или «навязчивыми». Мы не можем принять отказ, потому что считаем, что это сделает нас, например, «слабыми». Мы обвиняем, потому что привыкли обвинять себя. Мы оцениваем других, потому что облепляем оценками себя. Это популярный психологический троп: в отношениях с другими мы проецируем своё отношение к себе.
В своей первой книге я обозначил этот принцип как «сначала любовь к себе, только потом к другим». Я писал об этом пять лет назад, и сегодня ничего не изменилось. Напомню также, что любовь к себе состоит из двух вещей: заботы и принятия. Забота – это внимание, слова, действия, которые приумножают благополучие. Принятие – это способность не винить, не обесценивать и понимать причины чувств. Пока мы не научились наедине с собой быть заботливыми и принимающими, повторюсь, никто другой этих потребностей не закроет. Есть очень заботливые и принимающие люди, но они не могут оставаться с нами круглосуточно, а наш разум может и будет продолжать.
Возвращаясь к вопросу. С чего начинаются глубокие взаимоотношения с другими? Банальный ответ – с глубоких взаимоотношений с собой. Пока мы доверяем собственным оценкам, нам будет не хватать даже самого искреннего принятия людей. Пока мы не привыкли быть сострадательны к себе, мы будем стесняться своих чувств рядом с другими. Голоса близких могут поддержать и проявить любовь, но временно. Они просто не смогут быть рядом постоянно, и как только отойдут на несколько шагов, в дело вступит голос в голове. Давайте учить этот голос быть на нашей стороне. Только тогда станет проще доверять голосам вокруг.
