Типы друзей
Делюсь типологией барных друзей, которую придумали для постов в соц.сетях)
Тут затесался Менделеев среди писателей)
Надеюсь, вам понравилось)))
Делюсь типологией барных друзей, которую придумали для постов в соц.сетях)
Тут затесался Менделеев среди писателей)
Надеюсь, вам понравилось)))
Доброго времени суток, хочу поделиться своим мнением о прочитанной мною недавно повести "Собачье сердце" Михаила Афанасьевича Булгакова.
Начало произведения мне очень понравилось, то что мы слышим мысли собаки живущей на улице Москвы было очень интересно. Да и в целом написано произведение очень просто и красиво. Хорошо передано время в котором происходит все действие. Профессиональные диалоги написаны чудесно. Но все таки ЛИЧНО МНЕ оно не очень понравилось, хоть читал я с интересом. Что же мне не понравилось? Сейчас расскажу.
Первое да и наверно главное, это то что посыл как по мне читается ну уж через чур ясно. Вот буквально показывают пролетариат собакой, а буржуазию профессором наук. Хочу заметить что я всего лишь выражаю свою точку зрения, и не претендую на изменение вашего отношения. Но то какой явный посыл я получил после прочтения. Мне не понравился. Вот эта однозначность понятий мне претит.
Также не хватило раскрытия на тему "Кто такой Шариков?". Из этого вопроса вытекает очень много интересных размышлений по моему мнению "Что такое человек?" "Что делает человека человеком?" и "Что такое человеческое Я?". Мне было бы очень интересно почитать точку зрения Михаила Афанасьевича на эти вопросы. Но я так же отдаю себе отчет в том, что если произведение не смогло оправдать задранную мною планку, то это не вина автора. Пишу этот пост что бы узнать если еще люди с таким же или похожим мнением как у меня.
Хочу привести пример рассказа "Раковые Яйца" все того же Булгакова. Этот рассказ допустили к выпуску! Хотя там есть точно такой же посыл как и в "Собачьем сердце". Там вообще коммунизм был представлен в виде мутантов убийц, но вся красота в том что этого не понять сразу слету. Что бы до этого дойти конечно не нужно обладать гениальным умом, но все же стоит задуматься. Хотя в СССР не очень любили когда люди задумывались.
В конце моего небольшого поста хочу сказать. Не зависимо от того согласны вы с моей точкой зрения или нет. Все равно прочитайте эту повесть, и только потом составьте свое ни кем не созданное мнение. Удачи!
В рубрике «Достойные цитаты» мы будем вспоминать яркие и афористичные изречения из различных произведений, которые спустя десятилетия и даже века остаются актуальными.
Начнём с великого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
Что за книга
В «Мастере и Маргарите» сосуществует две параллельные сюжетные линии: про примечательных фантазийных персонажей, творивших на просторах Москвы не совсем обычные вещи, а также повествование про Понтия Пилата, прокуратора Иудеи.
Воланд, Кот Бегемот, Азазелло, Маргарита — герои, давно ставшие нарицательно-хрестоматийными. Их образы символизируют тайную жизнь, скрытую под покровом ночи и за кулисами сцен.
Работать над «Мастером и Маргаритой» русский писатель Булгаков начал в 1928 году. Первая редакция романа была сожжена писателем через два года. Заканчивала книгу его жена уже после смерти автора. Всего произведение было написано за 12 лет, а впервые опубликовано в 1966 году.
Странные события начинают разворачиваться прямо с первых страниц книги, после загадочной фразы о том, что «Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила»…
15 достойных цитат
1. О странной силе
«… Так кто ж ты, наконец?» – «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
2. О просьбах
Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!
3. Об истине в глазах
Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значение человеческих глаз. Поймите, что язык может скрывать истину, а глаза – никогда!
4. О холодном разуме
... Даже будучи совершенно свободной и невидимой, все же и в наслаждении нужно быть хоть немного благоразумной.
5. О внезапности
Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
6. О недовольных людях
Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые.
7. О внешнем виде
Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж! Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно.
8. О контрастах
«…что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?»
9. О разной справедливости
Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу...
10. О начале пути
Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье?
11. О группах лиц
«Вы знаете, что такое – застройщики?» – спросил гость у Ивана и тут же пояснил: «Это немногочисленная группа жуликов, которая каким-то образом уцелела в Москве...»
12. О разных силах
Колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уже его ничем не остановишь.
13. О вечном
Рукописи не горят.
14. О большой красоте
Что бы ни говорили пессимисты, земля всё же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима.
15. О легкости бытия
Всё будет правильно, на этом построен мир.
Подписывайтесь на наш канал в Телеграм - там много интересных фактов и цитат в кратком формате и рубрика "за завтраком" о событиях дня, а также на страницу в Дзене - все статьи выходят в первую очередь там.
Доброго времени суток, это не рецензия и не мнение о повести. А мольба о помощи! Если кто то в силе объяснить что там происходит, то пожалуйста сделайте это. Под конец повести я думал что Коротков сумасшедший и все что происходит плод его искалеченного воображения. Возможно оно так и есть, но концовка открытая что заставляет задуматься. Если кто то проникся повестью и готов поделиться своим мнением то милости прошу в комментарии. Не знаю даже рекомендовать ли повесть к прочтению. Скорее да чем нет, так как эмоции история вызывает, а значит она была написана не зря.
"Дни Турбиных" - пьеса об интеллигенции и революции В 1934 году в связи с пятисотым спектаклем "Дней Турбиных" друг М.Булгакова П.С.Попов писал: "Дни Турбиных" - одна из тех вещей, которые как-то вдвигаются в собственную жизнь и становятся эпохой для самого себя".
Аудиокнига: http://knigachet.ru
«Может, Горностаев чем-нибудь себя прославил?
Бомбардов кинул исподтишка на меня настороженный взгляд, помямлил как-то…
– Что бы вам по этому поводу сказать? Гм, гм… – И, осушив свой стакан, сказал: – Да вот недавно совершенно Горностаев поразил всех тем, что с ним чудо произошло… – И тут начал поливать блин маслом и так долго поливал, что я воскликнул:
– Ради бога, не тяните!
– Прекрасное вино напареули, – все-таки вклеил Бомбардов, испытывая мое терпение, и продолжал так: – Было это дельце четыре года тому назад. Раннею весною, и, как сейчас помню, был тогда Герасим Николаевич как-то особенно весел и возбужден. Не к добру, видно, веселился человек! Планы какие-то строил, порывался куда-то, даже помолодел. А он, надо вам сказать, театр любит страстно. Помню, все говорил тогда: «Эх, отстал я несколько, раньше я, бывало, следил за театральной жизнью Запада, каждый год ездил, бывало, за границу, ну, и натурально, был в курсе всего, что делается в театре в Германии, во Франции! Да что Франция, даже, вообразите, в Америку с целью изучения театральных достижений заглядывал». – «Так вы, – говорят ему, – подайте заявление да и съездите». Усмехнулся мягкой такой улыбкой. «Ни в коем случае, отвечает, не такое теперь время, чтобы заявления подавать! Неужели я допущу, чтобы из-за меня государство тратило ценную валюту? Лучше пусть инженер какой-нибудь съездит или хозяйственник!»
Крепкий, настоящий человек! Нуте-с… (Бомбардов поглядел сквозь вино на свет лампочки, еще раз похвалил вино) нуте-с, проходит месяц, настала уже и настоящая весна. Тут и разыгралась беда. Приходит раз Герасим Николаевич к Августе Авдеевне в кабинет. Молчит. Та посмотрела на него, видит, что на нем лица нет, бледен как салфетка, в глазах траур. «Что с вами, Герасим Николаевич?» – «Ничего, отвечает, не обращайте внимания». Подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу, стал насвистывать что-то очень печальное и знакомое до ужаса. Вслушалась, оказалось – траурный марш Шопена. Не выдержала, сердце у нее по человечеству заныло, пристала: «Что такое? В чем дело?»
Повернулся к ней, криво усмехнулся и говорит: «Поклянитесь, что никому не скажете!» Та, натурально, немедленно поклялась. «Я сейчас был у доктора, и он нашел, что у меня саркома легкого». Повернулся и вышел.
– Да, это штука… – тихо сказал я, и на душе у меня стало скверно.
– Что говорить! – подтвердил Бомбардов. – Ну-с, Августа Авдеевна немедленно под клятвой это Гавриилу Степановичу, тот Ипполиту Павловичу, тот жене, жена Евлампии Петровне; короче говоря, через два часа даже подмастерья в портновском цехе знали, что Герасима Николаевича художественная деятельность кончилась и что венок хоть сейчас можно заказывать. Актеры в чайном буфете через три часа уже толковали, кому передадут роли Герасима Николаевича.
Августа Авдеевна тем временем за трубку и к Ивану Васильевичу. Ровно через три дня звонит Августа Авдеевна к Герасиму Николаевичу и говорит: «Сейчас приеду к вам». И, точно, приезжает. Герасим Николаевич лежит на диване в китайском халате, как смерть сама бледен, но горд и спокоен.
Августа Авдеевна – женщина деловая и прямо на стол красную книжку и чек – бряк!
Герасим Николаевич вздрогнул и сказал:
– Вы недобрые люди. Ведь я не хотел этого! Какой смысл умирать на чужбине?
Августа Авдеевна стойкая женщина и настоящий секретарь! Слова умирающего она пропустила мимо ушей и крикнула:
– Фаддей!
А Фаддей верный, преданный слуга Герасима Николаевича.
И тотчас Фаддей появился.
– Поезд идет через два часа. Плед Герасиму Николаевичу! Белье. Чемодан. Несессер. Машина будет через сорок минут.
Обреченный только вздохнул, махнул рукой.
Есть где-то, не то в Швейцарии на границе, не то не в Швейцарии, словом, в Альпах… – Бомбардов потер лоб, – словом, неважно. На высоте трех тысяч метров над уровнем моря высокогорная лечебница мировой знаменитости профессора Кли. Ездят туда только в отчаянных случаях. Или пан, или пропал. Хуже не будет, а, бывает, случались чудеса. На открытой веранде, в виду снеговых вершин, кладет Кли таких безнадежных, делает им какие-то впрыскивания саркоматина, заставляет дышать кислородом, и, случалось, Кли на год удавалось оттянуть смерть.
Через пятьдесят минут провезли Герасима Николаевича мимо театра по его желанию, и Демьян Кузьмич рассказывал потом, что видел, как тот поднял руку и благословил театр, а потом машина ушла на Белорусско-Балтийский вокзал.
Тут лето наскочило, и пронесся слух, что Герасим Николаевич скончался. Ну, посудачили, посочувствовали… Однако лето… Актеры уж были на отлете, у них поездка начиналась… Так что уж очень большой скорби как-то не было… Ждали, что вот привезут тело Герасима Николаевича… Актеры тем временем разъехались, сезон кончился. А надо вам сказать, что наш Плисов…
– Это тот симпатичный с усами? – спросил я. – Который в галерее?
– Именно он, – подтвердил Бомбардов и продолжал: – Так вот он получил командировку в Париж для изучения театральной машинерии. Немедленно, натурально, получил документы и отчалил. Плисов, надо вам сказать, работяга потрясающий и в свой поворотный круг буквально влюблен. Завидовали ему чрезвычайно. Каждому лестно в Париж съездить… «Вот счастливец!» – все говорили. Счастливец он или несчастливец, но взял документики и покатил в Париж, как раз в то время, как пришло известие о кончине Герасима Николаевича. Плисов личность особенная и ухитрился, пробыв в Париже, не увидеть даже Эйфелевой башни. Энтузиаст. Все время просидел в трюмах под сценами, все изучил, что надобно, купил фонари, все честно исполнил. Наконец нужно уж ему и уезжать. Тут решил пройтись по Парижу, хоть глянуть-то на него перед возвращением на родину. Ходил, ходил, ездил в автобусах, объясняясь по преимуществу мычанием, и, наконец, проголодался, как зверь, заехал куда-то, черт его знает куда. «Дай, думает, зайду в ресторанчик, перекушу». Видит – огни. Чувствует, что где-то в центре, все, по-видимому, недорого. Входит. Действительно, ресторанчик средней руки. Смотрит – и как стоял, так и застыл.
Видит: за столиком, в смокинге, в петлице бутоньерка, сидит покойный Герасим Николаевич, и с ним какие-то две француженки, причем последние прямо от хохоту давятся. А перед ними на столе в вазе со льдом бутылка шампанского и кой-что из фруктов.
Плисов прямо покачнулся у притолоки. «Не может быть! – думает, – мне показалось. Не может Герасим Николаевич быть здесь и хохотать. Он может быть только в одном месте, на Новодевичьем!»
Стоит, вытаращив глаза на этого, жутко похожего на покойника, а тот поднимается, причем лицо его выразило сперва какую-то как бы тревогу, Плисову даже показалось, что он как бы недоволен его появлением, но потом выяснилось, что Герасим Николаевич просто изумился. И тут же шепнул Герасим Николаевич, а это был именно он, что-то своим француженкам, и те исчезли внезапно.
Очнулся Плисов лишь тогда, когда Герасим Николаевич облобызал его. И тут же все разъяснилось. Плисов только вскрикивал: «Да ну!» – слушая Герасима Николаевича. Ну и действительно, чудеса.
Привезли Герасима Николаевича в Альпы эти самые в таком виде, что Кли покачал головой и сказал только: «Гм…» Ну, положили Герасима Николаевича на эту веранду. Впрыснули этот препарат. Кислородную подушку. Вначале больному стало хуже, и хуже настолько, что, как потом признались Герасиму Николаевичу, у Кли насчет завтрашнего дня появились самые неприятные предположения. Ибо сердце сдало. Однако завтрашний день прошел благополучно. Повторили впрыскивание. Послезавтрашний день еще лучше. А дальше – прямо не верится. Герасим Николаевич сел на кушетке, а потом говорит: «Дай-ко я пройдусь». Не только у ассистентов, но у самого Кли глаза стали круглые. Коротко говоря, через день еще Герасим Николаевич ходил по веранде, лицо порозовело, появился аппетит… температура 36,8, пульс нормальный, болей нету и следа.
Герасим Николаевич рассказывал, что на него ходили смотреть из окрестных селений. Врачи приезжали из городов, Кли доклад делал, кричал, что такие случаи бывают раз в тысячу лет. Хотели портрет Герасима Николаевича поместить в медицинских журналах, но он наотрез отказался – «не люблю шумихи!».
Кли же тем временем говорит Герасиму Николаевичу, что делать ему больше в Альпах нечего и что он посылает Герасима Николаевича в Париж для того, чтобы он там отдохнул от пережитых потрясений. Ну вот Герасим Николаевич и оказался в Париже. А француженки, – объяснил Герасим Николаевич, – это двое молодых местных парижских начинающих врачей, которые собирались о нем писать статью. Вот-с какие дела.
– Да, это поразительно! – заметил я. – Я все-таки не понимаю, как же это он выкрутился!
– В этом-то и есть чудо, – ответил Бомбардов, – оказывается, что под влиянием первого же впрыскивания саркома Герасима Николаевича начала рассасываться и рассосалась!
Я всплеснул руками.
– Скажите! – вскричал я. – Ведь этого никогда не бывает!
– Раз в тысячу лет бывает, – отозвался Бомбардов и продолжал: – Но погодите, это не все. Осенью приехал Герасим Николаевич в новом костюме, поправившийся, загоревший – его парижские врачи, после Парижа, еще на океан послали. В чайном буфете прямо гроздьями наши висели на Герасиме Николаевиче, слушая его рассказы про океан, Париж, альпийских врачей и прочее такое. Ну, пошел сезон как обычно, Герасим Николаевич играл, и пристойно играл, и тянулось так до марта… А в марте вдруг приходит Герасим Николаевич на репетицию «Леди Макбет» с палочкой. «Что такое?» – «Ничего, колет почему-то в пояснице». Ну, колет и колет. Поколет – перестанет. Однако же не перестает. Дальше – больше… синим светом – не помогает… Бессонница, спать на спине не может. Начал худеть на глазах. Пантопон. Не помогает! Ну, к доктору, конечно. И вообразите…
Бомбардов сделал умело паузу и такие глаза, что холод прошел у меня по спине.
– И вообразите… доктор посмотрел его, помял, помигал… Герасим Николаевич говорит ему: «Доктор, не тяните, я не баба, видел виды… говорите – она?» Она!! – рявкнул хрипло Бомбардов и залпом выпил стакан. – Саркома возобновилась! Бросилась в правую почку, начала пожирать Герасима Николаевича! Натурально – сенсация. Репетиции к черту, Герасима Николаевича – домой. Ну, на сей раз уж было легче. Теперь уж есть надежда. Опять в три дня паспорт, билет, в Альпы, к Кли. Тот встретил Герасима Николаевича, как родного. Еще бы! Рекламу сделала саркома Герасима Николаевича профессору мировую! Опять на веранду, опять впрыскивание – и та же история! Через сутки боль утихла, через двое Герасим Николаевич ходит по веранде, а через три просится у Кли – нельзя ли ему в теннис поиграть! Что в лечебнице творится, уму непостижимо. Больные едут к Кли эшелонами! Рядом второй, как рассказывал Герасим Николаевич, корпус начали пристраивать. Кли, на что сдержанный иностранец, расцеловался с Герасимом Николаевичем троекратно и послал его, как и полагается, отдыхать, только на сей раз в Ниццу, потом в Париж, а потом в Сицилию.
И опять приехал осенью Герасим Николаевич – мы как раз вернулись из поездки в Донбасс – свежий, бодрый, здоровый, только костюм другой, в прошлую осень был шоколадный, а теперь серый в мелкую клетку. Дня три рассказывал о Сицилии и о том, как буржуа в рулетку играют в Монте-Карло. Говорит, что отвратительное зрелище. Опять сезон, и опять к весне та же история, но только в другом месте. Рецидив, но только под левым коленом. Опять Кли, потом на Мадейру, потом в заключение – Париж.
Но теперь уж волнений по поводу вспышек саркомы почти не было. Всем стало понятно, что Кли нашел способ спасения. Оказалось, что с каждым годом под влиянием впрыскиваний устойчивость саркомы понижается, и Кли надеется и даже уверен в том, что еще три-четыре сезона, и организм Герасима Николаевича станет сам справляться с попытками саркомы дать где-нибудь вспышку. И действительно, в позапрошлом году она сказалась только легкими болями в гайморовой полости и тотчас у Кли пропала. Но теперь уж за Герасимом Николаевичем строжайшее и неослабное наблюдение, и есть боли или нет, но уж в апреле его отправляют.
– Чудо! – сказал я, вздохнув почему-то...»
Профессор Персиков изобретает способ необыкновенно быстрого размножения птиц при помощи таинственного красного луча… Совработник Семен Борисович Рокк крадет у профессора его секрет и надеется с его помощью решить вопрос о восстановлении куриного поголовья, для чего выписывает из-за границы куриные яйца. Но случилось так, что на границе спутали ящики, и …
Повесть Михаила Афанасьевича Булгакова «Роковые яйца» — это фантастическое произведение, которое намного опередило свое время. Изобретения «луча жизни», появление и нападение гигантских монстров со сверхвозможностями – сегодня такому сюжету позавидовали автора-фантасты. И все это на фоне вечных и неизменных сопроводителей человеческого общества – бюрократизма, зависти, халатности, паники.
Аудиокнига : http://knigachet.ru/books/rokovye-yajcza/
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
1926 год, 19 августа 35 лет М. Булгаков