Спасибо за исчерпывающий список мест жительства мудозвонов. Теперь понятно, где концентрируется различная сволочь.
P.S.
Калифорния уже не США, а Рига не Латвия?
Вот так устраивает?
Как Валентин Серов создал шедевр, изменивший русскую живопись: два месяца позирования, сотни мазков кисти и один гениальный замысел.
Жаркий август 1887 года в подмосковной усадьбе Абрамцево – царстве мецената Саввы Мамонтова, где творили, спорили и пили чай лучшие умы и таланты. В столовую, пропахшую старым деревом и летом, врывается вихрь по имени Вера. Всего-то двенадцать лет от роду, дочь хозяина, вся взъерошенная после «казаков-разбойников». Щеки пылают, в глазах – озорные искры. Она ловит персик (сочный, румяный, выращенный, между прочим, в местной оранжерее – Мамонтовы не искали легких путей!) и плюхается за стол. И вот тут ее ловит взглядом 22-летний Валентин Серов, недавно вернувшийся из Италии с головой, полной венецианского света и ренессансного «дурмана», как он сам писал невесте: «Хочу отрадного!». И судьба услужливо подсунула ему это самое «отрадное» в лице задорной Верочки.
Слева — Вера Саввична Мамонтова. Фотография 1888 года. Справа — Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887
Так родился замысел одной из самых узнаваемых картин русского искусства. Хотя «замысел» – громко сказано. Скорее, Серов инстинктивно схватился за кисть, чтобы поймать ускользающее: эту самую детскую непосредственность, свежесть, которой, как он считал, так не хватало академическим полотнам. «Очень хотелось сохранить свежесть живописи при полной законченности, — вот как у старых мастеров» – признавался он позже. И началось... Два долгих месяца (вечность для егозы Веры!) юная Мамонтова терпела муки позирования. «Измучил ее, бедную, до смерти», – сокрушался художник, но был непреклонен. Ему нужно было чудо.
И чудо случилось в той самой абрамцевской столовой. Серов пишет Веру в ее любимом розоватом платье с черно-белым гороховым бантом. За ее спиной – окно, залитое рассеянным светом, наполняющим комнату теплым воздухом и легкостью. Убегающая диагональ стола уводит взгляд в дверной проем, добавляя пространству дыхания. А на заднем плане, как молчаливый свидетель истории, замер деревянный раскрашенный гренадер – трофей Мамонтовых из Троице-Сергиевой лавры (говорят, раскрасил его сам Серов!).
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887 . Фрагмент
Что покоряет в «Девочке с персиками» сразу? Эта невероятная, почти осязаемая свежесть. Серов добился ее новаторски: вместо привычных четких контуров – мерцающие, подвижные мазки. Некоторым современникам это казалось... недоделкой. Но художник просто опережал время, интуитивно найдя язык, который позже назовут импрессионизмом. Ирония судьбы: с французскими импрессионистами он тогда знаком не был! Русский импрессионизм рождался тут, в Абрамцево, и был он особенным – не парижская суета, а тихая поэзия усадебной жизни, где свет и воздух становятся главными героями.
Серов виртуозно играет на контрастах: но не на черном и белом, а на теплом и холодном. Холодные голубовато-зеленые тона фона и стола – и теплое сияние Веры: ее смуглая кожа с румянцем, карие глаза, темные волосы. Розово-белая гамма платья и персиков – и дерзкий черно-белый бант. Тончайшая лепка лица, где виден каждый оттенок жизни – и смелые, почти эскизные мазки на руках, скатерти, листьях. Кажется, вот-вот дрогнет ресница, и Вера сорвется с места – ее спокойствие обманчиво. Взгляд! Загадочный, чуть хитрющий, полный ожидания: вот закончу позировать и снова в сад, к играм!
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887. Фрагмент
Когда картина (кстати, сам Серов скромно назвал ее «Портрет Веры Саввишны Мамонтовой», размером 91 на 85 см, масло) была представлена, она мгновенно вызвала бурную реакцию. Молодого Серова в 1888 году награждают премией Московского общества любителей художеств, и он мгновенно становится самым модным портретистом. И неспроста. «Девочка с персиками» – это манифест. Манифест против мрачноватого критического реализма передвижников. Здесь восторжествовал «реализм поэтический»: лирика, восхищение юностью, красотой, самой жизнью. Серов показал, что реализм может быть наполнен светом, воздухом и чистой, ничем не омраченной радостью бытия. Его картина улыбалась солнцу и стала символом поворота русского искусства к новым горизонтам, к поиску красоты в повседневном, к очарованию мгновения.
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887. Фрагмент
Подаренная матери Веры, Елизавете Мамонтовой, картина долго висела там, где и родилась – в абрамцевской столовой. Лишь в 1929 году она обрела свой вечный дом – Государственную Третьяковскую галерею, где и поныне покоряет зрителей. В Абрамцево и сейчас хранится копия – как напоминание о гении места.
Судьба же самой Веры Мамонтовой (в замужестве Самариной) сложилась трагически коротко. Вышла замуж, родила троих детей, но в 32 года, в 1907 году, ее унесла пневмония. Ее муж, Александр Самарин, в память о ней воздвиг церковь Живоначальной Троицы близ их усадьбы.
Но на холсте Серова Вера Мамонтова навсегда осталась чуть затаившей дыхание девочкой с персиком в руках – вечным символом юности, света и того самого «отрадного», которое гениальный Валентин Серов сумел поймать и подарить миру.
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887. Фрагмент
Титры
Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».
Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.
Дорогой дневник, сегодня речь пойдёт про Московский вокзал.
В мини- Петербурге у нас расположены сразу два сапсана, вокруг них кружится целая россыпь мини- жителей, которым зачем- то надо покидать Северную столицу и мчаться в Московию за большими деньгами.
Часто посетители довольно быстро проскакивают мини- Петербург, а вот и зря, тут на самом деле можно с интересом покапаться взглядом в сценках и посмеяться.
Значение слов в языке постоянно меняется. Например, тридцать лет назад при словах «скинь задание мне на мыло» на вас посмотрели бы, как на сумасшедшего...
В общем, вот мы взяли десять самых обыкновенных слов. А сможете ли вы догадаться, что эти слова означали давным-давно?
1. В наше время платье – это одежда для девочек и женщин. Но ещё 200 лет назад можно было запросто наткнуться на вывеску «Магазин мужского платья». Слово «платье» - изначально означало всё, изготовленное из ткани, потому что слово «плат» означало «кусок ткани». Так что платье в те времена – это любая одежда вообще. Помните, в старинной сказке А. Погорельского «Чёрная курица» мальчик Алёша жалуется Чернушке: «Как мне можно одеться в темноте? Я платья своего теперь не сыщу, я и тебя насилу вижу!»
2. Сейчас поршень – важнейшая деталь автомобильного двигателя или велосипедного насоса. А что слово «поршень» означало раньше? Когда-то давно основной обувью на Руси были поршни. Отдельной подошвы у поршней не было – нога просто заворачивалась в кусок кожи, после чего кожа сшивалась или даже просто обматывалась верёвками. А само слово «поршень» родственно слову «поросёнок», по-древнерусски «порося», «порсь». Потому что в основном кожа на обувь бралась свиная.
3. В наши дни слово «ребёнок» означает просто ребёнка – то есть либо девочку, либо мальчика. В Древней Руси для обозначения детей употреблялись - слова «чадо» или «дитя». А вот назвать любого ребёнка «ребёнком» было категорически нельзя, ребёнок – это буквально «маленький раб», а «раб» (древнее «орбан») – это «безродный», «сирота», «человек, у которого нет отца или обоих родителей». Родственные слова – греческое - «орфан», латинское «orbus», английское «orphan», армянское «орб». Сироты в древнем обществе были самыми беззащитными, им поручали самую грязную и тяжёлую работу – отсюда и связь слов «сирота» и «раб».
4. Что такое яд? Это что-то очень опасное! Змеиный яд, пчелиный яд, а ещё в лесу растут ядовитые грибы. Но, как это ни смешно, слово «яд» – это древняя форма современного слова «еда». Такое встречается не только в русском языке – английское и французское слова «poison» («яд») происходят от латинского слова «potus» («чаша для питья» или просто «питьё»). Почему так? А чтобы не называть прямо что-то опасное, нехорошее. Поэтому вместо «медведь» говорили «косолапый», вместо «мор» (то есть эпидемия) – «поветрие», вместо «болезнь» – «недуг». Вот так же вместо «отрава» когда-то тоже стали говорить просто «еда», «яд».
5. Вор – это преступник, укравший чужое имущество. Но что это слово означало раньше, догадаетесь? Слово «вор» родственно таким словам, как «вертеться», «изворачиваться». Вор – это не преступник (для преступника было другое слово – «кат»), а просто плут, мошенник, обманщик. В «Капитанской дочке» Пушкина поручик Иван Игнатьич гордо говорит Пугачёву: «Ты нам не государь! Ты, дядюшка, вор и самозванец!» То есть он называет Пугачёва попросту обманщиком, а не имеет в виду, что тот что-то украл.
6. Значение слова «глаз» сейчас ни у кого вопросов не вызывает. А что оно значило раньше? В древнерусском языке глаза обозначались словом «очи», единственное число – «око». А вот слово «глаз» означало совершенно другое! В Ипатьевской летописи в статье от 1114 года находим вот такую запись: «Егда будеть туча велика и находять дети наши глазкы стеклянныи и малыи и великы еже выполаскиваеть вода». Что же находят дети? Конечно же, окатанные блестящие шарики, камушки для игр! В польском языке слово «głaz» и сегодня означает «камень».
7. В наше время «живот набить» – значит «хорошо наесться», «убрать живот» – заняться спортом, постройнеть. А раньше что означало слово «живот»? Трудно поверить, что слово «живот» родственно словам «биология» и «витамин»! 6000 лет назад в протоиндоевропейском языке существовал корень «gwei», который превратился в индийское «живах», древнеперсидское - «живак», литовское «гивата», греческое «биос» и латинское «вита». Все они означают «жизнь». И в древнерусском слово «живот», произошедшее от этого корня, означает «жизнь»! Отсюда же «животное» – то есть «живое существо». Сражаться «не щадя живота своего» – значит «не щадя своей жизни».
8. Сегодня курок – это часть механизма огнестрельного оружия. Наверняка вы слышали выражения «взвести курок» или «нажать на курок». А что это слово значило пятьсот лет назад? Очень просто: «бычок» – это «маленький бык», а «курок» – это «маленький кур», «петушок», «цыплёнок». Кстати, «петух» (то есть «певец», «певун») в древнерусском языке так и назывался – «кур». Слышали наверняка поговорку «попал, как кур в ощип»? А деталь ружья или пистолета стали называть «курком» за характерную изогнутую форму с «шейкой» и «клювиком».
9. Сегодня жертва – это тот, с кем приключилось несчастье или кого обидели. А что это слово означало давным-давно? Слово «жертва» жутко древнее, и когда-то давно оно означало подарок, причём не простой подарок, а почётный, знак почтения, внимания и уважения. Родственные слова – латинское «gratias», то есть «спасибо, благодарность», английское «congratulation», то есть «поздравление», литовское «гирти», то есть «хвалить». В древнерусском языке был глагол «жрети» со значением «благодарить, нести дары», прежде всего, само собой, дары богам. Этим занимались специальные люди – «жрецы» (вот откуда слово!), а когда принесённые дары сжигались в огне, считалось, что боги их «пожирают», «жрут», то есть благосклонно «принимают дар». Так что и грубое слово «жрать» тоже, оказывается, изначально вовсе не грубое и родственно слову «жертва»!
10. А что тысячу лет назад означало слово «стол»? Слово «стол» родственно таким словам, как «стлать», «постель», «подстилка». Изначально «стол» – это то, что стелют, ткань или шкура для еды, то есть, выражаясь современным языком, скатерть! Давным-давно наши предки ели не за столами – они просто сидели на земле. Для удобства сидения на земле, между прочим, иногда выкапывали специальные ямы под ноги! Но вот ставить еду просто на грунт не очень хорошо – поэтому подстилалась специальная ткань. Потом слово «стол» медленно перекочевало на изобретённый предмет, который этой тканью накрывают, ну а последним появился стул, который изначально назывался «столец», то есть «маленький стол».
Это была статья из журнала «Лучик».
Подписаться на журнал «Лучик» можно через Почту России.
Кудзу ( Pueraria lobata ; ранее P. thunbergiana ) — плодовитая лиана, завезённая в Джорджию и другие южные штаты во второй половине XIX века. В последующие десятилетия ареал этого растения значительно расширился, охватив поля и леса по всему региону, став культурным ориентиром для многих поколений южан.
Кудзу, культивируемое в Японии на протяжении столетий, впервые появилось в США в 1876 году в Японском павильоне на Филадельфийской выставке, посвященной столетию. Южанам оно было представлено на выставке в Новом Орлеане (штат Луизиана) в 1884–1886 годах. Благодаря пышному и быстрому росту, широким многослойным листьям и пурпурным или малиновым цветам, напоминающим глицинию, кудзу вскоре приобрело популярность как тенелюбивое растение и получило название «верандная лиана».
К началу 1930-х годов некоторые специалисты по сельскому хозяйству уверовали в достоинства богатой белком кудзу как кормового растения, которое можно выращивать на бедных почвах , и начали пропагандировать его производство среди фермеров. В 1930-31 годах, во время Великой депрессии , Джорджия пережила сильнейшую засуху в своей истории. Состояние почвы штата, и без того истощенной неэффективными методами ведения сельского хозяйства, ухудшилось. В 1935 году недавно созданная Служба охраны почв решила рекламировать кудзу для борьбы с эрозией и начала выращивать саженцы в питомниках в Вирджинии, Северной Каролине, Алабаме и Джорджии. Между 1935 и 1942 годами эти питомники вырастили сто миллионов саженцев кудзу, которые затем были отправлены по всему Юго-Востоку и распространены среди фермеров, которые использовали лозу на бороздчатых и овражистых пахотных землях, а также в железнодорожных и дорожных управлениях, которые высаживали саженцы вдоль открытых полос отчуждения.
Кудзу, 1956
К середине 1940-х годов у кудзу появились другие почитатели. Ченнинг Коуп, обозреватель газеты « Atlanta Constitution» , выращивал кудзу на своей ферме на реке Хуанхэ к юго-востоку от Атланты . Коуп организовал Американский клуб «Кудзу», члены которого высаживали лозу везде, где могли. И Служба охраны почв, и Клуб «Кудзу» добились невероятного успеха. К 1945 году на Юге около полумиллиона акров было засажено кудзу.
Но достоинство, которое больше всего превозносили популяризаторы кудзу — её сила и быстрый темп роста — вскоре оказалось чрезмерным. К 1950-м годам лесоводы и дорожные инженеры жаловались, что где бы её ни сажали, кудзу разрасталась вверх или вширь, часто со скоростью от 18 до 30 метров за сезон. Она покрывала сосны и образовывала плотные ковры толщиной в несколько футов вдоль солнечных обочин дорог. И фермеры, и городские садоводы, живущие рядом с натурализированными откосами или пустырями, проклинали инвазивность кудзу. Министерство сельского хозяйства США исключило кудзу из списка допустимых покровных культур для своей Программы сохранения сельского хозяйства в 1950-х годах, а в 1972 году понизило статус растения до сорняка. К 1993 году исследование, проведённое Управлением Конгресса по оценке технологий, утверждало, что кудзу ежегодно приводилa к потерям сельскохозяйственного производства и лесоматериалов примерно на 50 миллионов долларов.
Кудзу
Однако в последние годы южане замедлили продвижение кудзу и, что примечательно, даже вернули себе земли, когда-то считавшиеся навсегда потерянными для «мили в минуту лианы». С помощью коз, гербицидов и Megacopta cribraria , насекомого азиатского происхождения, питающегося кудзу, лесники и землевладельцы медленно выиграли извечную битву с кудзу, так что этот вид, который когда-то занимал миллионы акров по всему региону, покрывал всего 227 000 акров южных лесов в 2010 году, по данным Лесной службы США. Точные цифры покрытия кудзу в городах получить сложнее, но эксперты подсчитали, что кудзу покрывает еще 500 000 акров в городах и пригородах Юга.
Кудзу
Но хотя кудзу, возможно, и отступает на задний план в южном ландшафте, он сохраняет стойкое присутствие в жизни региона. Tакие писатели, как Уилли Моррис и Джеймс Дики, озвучивали знакомые опасения, что кудзу может когда-нибудь поглотить весь Юг.
Главный символ Смоленска — крепостная стена, одна из самых протяжённых в мире. Её длина — около 6,5 км. На протяжении веков она служила западным щитом Руси: выдерживала осады польских войск, стояла против армии Наполеона и защищала путь к Москве.
Сегодня стена разбита на участки разной длины. Самый длинный — около 1,5 км. Это уникальный исторический объект, который стоит увидеть вживую. К сожалению, большинство участков пока не используются — только в некоторых башнях работают музеи, а подняться на стену можно лишь на одном коротком отрезке (он на фото). Надеюсь, это временно. Вдоль стены можно встретить остатки бастионов — в виде контуров и руин, но и это производит впечатление.
Гуляя по городу, то и дело натыкаешься на мемориалы, памятные таблички, братские могилы. Это позволяет действительно прочувствовать трагедию и героизм тех времён.
Центральная часть Смоленска хранит множество следов Отечественной войны 1812 года. Здесь проходили одни из самых масштабных сражений с армией Наполеона, включая знаменитое Смоленское сражение. Великая Отечественная война также нанесла городу тяжелейший удар: Смоленск был оккупирован и практически уничтожен.
Смоленск — это не просто старый русский город, а огромный памятник мужеству, утратам и стойкости.
Редко где в российских городах можно увидеть настолько цельно сохранившееся историческое ядро.
Центр Смоленска — яркий тому пример. В пределах крепостных стен уцелело множество улиц и кварталов с подлинной застройкой. Особенно выделяется улица Большая Советская. Во многих городах старый центр напоминает лоскутное одеяло — всё испещрено новоделами, вставками, безвкусными фасадами. В Смоленске — нет. Здесь прогулка по центру ощущается как единое пространство: здания логично продолжают друг друга, атмосфера живая и уютная. И в этом легко почувствовать дыхание времени и историю города.
Во время Великой Отечественной войны было разрушено более 90% Смоленска. Но несмотря на масштаб разрушений, город восстановили с уважением к архитектурному облику — настолько бережно, что сейчас трудно поверить, сколько здесь было утрачено.
Смоленск впечатляет своей архитектурной эклектикой: классицизм и модерн, строгий конструктивизм и выразительный сталинский ампир здесь соседствуют буквально через улицу. Всё это дополняется парками, аллеями и рельефом — город стоит на холмах, что придаёт ему особый простор.
Центр города ухожен: чистые улицы и зелёные аллеи и парки. Было неожиданно приятно увидеть благоустройство с человеческим лицом.
Особенно выделяются сады Лопатинский и Блонье — зелёные, ухоженные, с чёткой монументальной планировкой. Город продолжает развиваться: повсюду заметны работы по благоустройству. Увы, далеко не во всех российских городах можно встретить такой подход.
В центре множество современных общественных пространств и уютная пешеходная улица Ленина: клевые кафе, лавочки, книжный магазин. В целом, в Смоленске немало интересных, не похожих друг на друга мест.
Смоленск — отличный вариант для короткой поездки из Москвы, особенно на выходные. Добраться просто: ежедневно ходят скоростные «Ласточки», время в пути — около 4 часов, билеты начинаются от 1000 рублей. Удобные утренние и вечерние рейсы позволяют гибко спланировать маршрут.
Город расположен почти посередине между Москвой и Минском, так что подойдёт и как остановка по пути, и как самостоятельное направление. Смоленск компактен, атмосферен и насыщен историей: за день вполне можно обойти центр, увидеть крепостную стену, собор, старинные улицы — и прочувствовать дух старого русского города на западной границе.
Подписывайся на ГРАД в Телеграме
ГРАД — это креативная городская лаборатория. Мы исследуем города и районы, культуру, документируем визуальный язык мест и превращаем в контент, мерч и просто красивые вещи. Соединяем эстетику, исследование и практику.
