Уровень госдолга Беларуси превысил 37% ВВП. При этом Минфин назвал критичной отметку в 40%. Насколько нынешний показатель опасен и какой кризис нас впереди ждет? Обсуждаем в новом выпуске подкаста «Про деньги». В студии журналист Onliner Настасья Занько и руководитель проекта «Кошт урада» Владимир Ковалкин*.
Главные мысли
Откуда у государств берутся долги? Любое государство хочет показать заботу о своих гражданах. И часто это связано с тем, что оно живет не по средствам, то есть тратит больше, чем зарабатывает. Это может выражаться как в дефиците государственного бюджета, так и в дефиците торгового сальдо. Эти расходы нужно как-то финансировать. Чаще всего они финансируются за счет заимствований как внутри страны, так и вне.
Бывают ли страны, у которых нет долгов ни перед кем? Государственные долги есть во всех странах.
Другое дело, что есть те, у кого чистые активы положительные. То есть внешний мир этим странам должен больше, чем они внешнему миру. Как правило, это нефтяные и зажиточные государства. Очень часто они зарабатывают больше денег, чем тратят, поэтому сумма кредитов, которые выдали они, больше суммы кредитов, которые они взяли.
Белорусский внешний долг был достаточно небольшим примерно до 2001 года, потом он потихоньку стал расти.
Самые драматичные события начали происходить с 2008 года.
Это год международного финансового кризиса, с одной стороны, с другой стороны — в эти годы произошла трансформация наших отношений с Российской Федерацией. Нам все меньше по старым низким ценам продают энергоносители, поэтому все больше нужно заимствовать, чтобы сохранять тот уровень жизни, к которому страна привыкла.
Второй этап — это 2007—2011 годы. Здесь рост госдолга связан прежде всего с желанием государства удерживать курс доллара фиксированным. Чтобы удерживать этот завышенный курс по отношению к другим валютам, государству приходилось заимствовать.
В частности, в то время, когда Петр Прокопович был руководителем Нацбанка, появилась идея вложиться в стройку (сам Петр Петрович выходец из строительной сферы).
Считалось, что инвестиции в стройку разгонят экономику, в этих вложениях госчиновники видели смысл. Такая политика сопровождалась ростом госдолга.
Все закончилось в 2011 году, когда курс белорусского рубля обесценился практически в три раза.
Потом обменный курс рубля стал более плавающим, но государство решило, что нужно проводить модернизацию. То есть инвестировать в станки и оборудование в отдельных областях — деревообработка, цементная и бумажная отрасли. В итоге закончилось все тем, что директора госпредприятий из этих сфер воспринимали эти долги как субсидии, поэтому не очень-то рассчитывали когда-нибудь их возвращать. А у правительства было мнение, что они инвестируют, они рассчитывали на прибыль.
В результате выросла закредитованность промышленности. А поскольку все эти вложения шли под гарантии правительства, через кредиты, в основном валютные, это создало дополнительные квазиобязательства нашего государства. Проще говоря, номинально эти долги висят на госпредприятиях, а реально, поскольку они невозвратны, а все эти госбизнесы убыточны, ложатся на плечи государства. То есть, по сути, на налогоплательщиков. Такая политика продолжалась с 2011 до 2015 года, до очередного кризиса. Сначала в России (он был связан с падением мировых цен на нефть), а потом и у нас.
С 2015 года появляется новая команда в правительстве, которая решает расчищать долги. Этот период продлился до 2019 года. 2020-й внес свои коррективы.
На что нужно брать стране в долг? Чаще всего это происходит, когда идет экономический спад и нужно подстегнуть экономический рост. Государство увеличивает расходы и тем самым пытается выровнять эту ситуацию. И вот когда пошел экономический рост, предполагается, что ВВП растет быстрее, чем сумма долга и проценты.
Соответственно, за счет выросших поступлений, в том числе налоговых, этот госдолг возвращается. Таким образом происходит амортизация. На этапе роста экономике не дают слишком сильно разогреться. А на этапе спада — слишком сильно упасть. Это и есть самое рациональное использование государственного долга.
Существуют, конечно, и популистские правительства, которые раздают обещания решить все проблемы здесь и сейчас. Если ситуация позволяет, они берут большое количество долгов. Потом эти долги проедают.
Такие государства и такие нации остаются у разбитого корыта. Оказывается, что все деньги проедены, а как дальше жить — непонятно: долг большой, ВВП не растет, промышленность не развивается.
На конец 2020 года общий госдолг страны равнялся 37,3% ВВП. Критичный ли это уровень? По сравнению с 2019 годом общий госдолг подрос почти на 5%. По мнению Минфина, этот показатель не является критичным, так как ведомство поставило планку в 40% ВВП.
Если брать структуру госдолга, а у нас госдолг практически полностью номинирован в валюте, то это большая проблема. Потому что в случае девальвации белорусского рубля госдолг только растет. Кроме того, у белорусского госдолга очень высокие проценты: его тяжело и дорого обслуживать.
Что будет с госдолгом, начни Нацбанк снова сдерживать курс? Если посмотреть на валютный рынок сейчас, то нельзя сказать, что Нацбанк проводит какие-то масштабные валютные интервенции для сдерживания курса.
Без внешних вливаний, нам предстоит кризис, который будет принципиально отличается от прошлых.
Прежде всего это будет долговой кризис, похожий на то, как падает финансовая пирамида.
Когда из-за невозможности возврата долгов появляется цепочка неплатежей и это все собирается в один большой снежный ком.
В прошлые кризисы Нацбанк мог девальвировать рубль. За счет этого могла повыситься конкурентоспособность белорусской экономики, вырасти экспорт, поправиться торговое сальдо. И это исправляло ситуацию. Теперь Нацбанк этого не может сделать, потому что появилась большая вторая проблема — невозвратные долги госпредприятий, которые сегодня зашкаливают. И даже сам регулятор оценивает проблемные долги госпредприятий в 14% ВВП.
В случае девальвации объемы долгов увеличатся, и их нужно будет спасать деньгами из бюджета. То есть возможности продевальвировать рубль и снизить долги больше не существует. Таким образом, у Нацбанка остался только один инструмент. Он связан с зажиманием рублевой денежной массы и давлением на частный сектор.
Проще говоря, чтобы поддерживать как-то госсектор, Нацбанк держит по-прежнему низкую ставку рефинансирования, и она не выполняет своей роли на данный момент. Потому что банки не могут получить белорусские рубли по ней. Для чего это делается? Чтобы не убить госпредприятия, которые и так закредитованы.
Нацбанк зажимает рублевую массу и через аукционы, практически из рук в руки раздает банкам деньги, чтобы они дальше могли кредитовать экономику. Но поскольку денег не хватает, то это отражается на банковском секторе. Там растут процентные ставки как по депозитам, так и по кредитам.
В результате складывается ситуация, когда низкий процент для госпредприятий оплачивает частный сектор. То есть Нацбанк перераспределил ее на частный сектор, чтобы госпредприятия не умерли здесь и сейчас.
С одной стороны, это не отражается на девальвации, с другой — у Нацбанка и правительства нет возможности взять международные займы по политическим причинам. Поэтому остался только один этот инструмент — финансировать госэкономику в ущерб частному сектору. Что Нацбанк делает с августа.
Это закончится, скорее всего, стагфляцией. Тем, что будет снижаться деловая активность в частном секторе и при этом расти инфляция. Это будет тяжелым ударом по экономике. Гораздо более сложным и тяжелым, чем в 2011 и 2015 году. Там был волнообразный спад: упали, отряхнулись и пошли дальше потихоньку расти. В данном случае будут сокращаться инвестиции, рабочие места. А это будет иметь долгосрочные последствия, так как бизнес строится годами.
Будет ли и дальше расти дефицит бюджета? Да, безусловно. Мы видим по планам властей на этот год, что дефицит заложен огромный. Мы понимаем, что у Минфина есть какие-то активы, но они находятся на счетах банков и Нацбанка. И как только Минфин захочет эти резервы использовать для финансирования дефицита бюджета, это тут же отразится на балансе Нацбанка, госбанков и частных банков. Проще говоря, Минфин достанет деньги с депозитов, чтобы потратить их на бюджетные расходы. И у банков резко ухудшится их баланс. В такой ситуации банковская система начнет шататься и станет неустойчивой. Чтобы как-то сохранить ситуацию, Нацбанку придется продавать золотовалютные резервы. Другого способа нет.
Спасет ли нас кредит от России? Ситуация на сегодняшний день такова, что финансовая система очень зависит от денежных вливаний. Как от резидентов (частных лиц, предприятий и так далее), так и внешних заемщиков. Проще говоря, если граждане несут деньги в банки, то это увеличивает их капитал и они становятся более устойчивыми, чтобы кредитовать экономику. Если деньги из банков достают, то Минфину и Нацбанку придется тратиться, чтобы поддерживать устойчивость банковской системы.
То есть в случае какой-то очередной паники, когда люди побегут снимать депозиты, каждый рубль и каждый доллар, снятые с банковских депозитов, будут доставаться, по сути, из бюджета страны.
Даст Россия или не даст денег — вопрос политический. По экономическим соображениям нашему Нацбанку и банкам кредиты давать нельзя. Поэтому стоит внимательно следить за тем, несут ли деньги на депозиты, или, наоборот, снимают, а также дает ли Россия кредит. Если люди снимают депозиты, а Россия не дает дополнительных кредитов или пролонгаций, то это означает, что кризисные явления усиливаются и наша финансовая система начинает шататься. Или наоборот, если есть денежное вливание, то система стабилизируется.
Сколько денег нужно, чтобы стабилизировать финансовую систему? Сейчас ситуация в банковской сфере довольно тяжелая, что называется, «на тоненького». Где прорвет и в какой момент, не знает никто.
На что нужно обращать внимание обычным белорусам? Следить стоит за несколькими вещами. Первая — бартерные схемы. Чем больше таких сделок, тем меньше денег у предприятия. Чем больше распространяются бартерные схемы, тем ближе наш кризис, так как это обозначает, что денег у предприятий нет.
Вторая. Как предприятия платят налоги и какая у них задолженность по зарплате. Чем чаще вы слышите, что задолженность по налогам растет, чем чаще появляются новости о задержке зарплаты на день-два-неделю, чем больше предприятий переходит на сокращенную рабочую неделю, тем ближе кризис.
Причем чего-то яркого в нынешнем кризисе ждать не приходится. Это будет много мелких событий.
*Владимир Ковалкин — белорусский экономист. Окончил Академию управления при президенте Республики Беларусь, получил степень бакалавра экономики, а позднее — магистра экономики. Основатель проекта Petitions.by и руководитель проекта «Кошт урада».
https://money.onliner.by/2021/05/02/krizis-kotoryj-nam-preds...
