После тяжелой болезни, на 41-м году жизни скончался заместитель генерального директора Роскосмоса по экономике и корпоративному управлению Максим Овчинников.
Интервью опубликовано 15 февраля 2022 года. Внимание, длиннопост.
Первый заместитель гендиректора «Роскосмоса» Максим Овчинников – о работе госкопорации в условиях санкций
«Роскосмосу» удалось спасти от банкротства одно из ведущих предприятий отрасли – Центр имени Хруничева и в целом сократить кредитную нагрузку. Но, по словам первого заместителя генерального директора госкорпорации Максима Овчинникова, платежи по процентам съедают всю маржу, а санкции ставят под угрозу наиболее прибыльную часть бизнеса – коммерческие запуски. Добавляет проблем и сокращение финансирования Федеральной космической программы, и нерациональность ряда правил финансирования гособоронзаказа. Тем не менее Овчинников смотрит в будущее с оптимизмом – несмотря на все эти трудности, космическая отрасль в основном выполняет поставленные задачи и развивается.
– Как бы вы оценили финансовое положение корпорации по итогам 2021 г.? Оно улучшилось, ухудшилось или осталось на прежнем уровне?
– Финансово-экономическое состояние предприятий отрасли в последние два года можно назвать стабильным. Отрасль продолжает последовательно выходить из кризиса за счет структурных преобразований, технического перевооружения и оптимизации процессов управления и производства. И мы уверены, что с учетом масштабных проектов по созданию перспективных группировок и средств выведения, задач по цифровизации российской экономики наши предприятия будут достаточно привлекательным объектом для частных инвестиций.
Но при ответе на ваш вопрос нужно учитывать два значимых для отрасли фактора. Первый – это международные санкции, которые так или иначе влияют на нашу производственную и экономическую деятельность. Вы знаете, что с 2014 г. страны Запада, главным образом США, запретили поставку в адрес наших предприятий определенных категорий электронно-компонентной базы и полезных нагрузок для космических аппаратов. При этом наши партнеры «без объявления войны» продолжают расширять санкции на новые продукты и элементную базу. То есть сами они пользуются прелестями открытого рынка, а против нас затеяли торговую войну. Это затрудняет реализацию ряда контрактов, в том числе государственных, и неизбежно приводит к осложнению состояния отдельных предприятий. Глобально такие санкции направлены на существенное ограничение нашей конкурентоспособности на мировом рынке.
Второй фактор – это пандемия COVID-19. В 2020 г. на антиковидные мероприятия наши предприятия потратили порядка 1 млрд руб. Еще чуть менее 7 млрд руб. мы израсходовали на содержание работников и оплату нерабочих дней в соответствии с указом президента. Разумеется, это не компенсируется в ценах контрактов, а стало быть, ложится в убытки предприятий.
Дефицит медицинского кислорода тоже значительно повлиял на нашу работу. «Роскосмос» – один из крупнейших производителей и потребителей жидкого кислорода в России. С одной стороны, производство кислорода было загружено максимально. Ежедневно поставлялось примерно 80 т кислорода для медицинских целей, а всего с начала 2020 г. предприятия корпорации передали медикам около 40 000 т жидкого кислорода. С другой стороны, ряд наших предприятий – Центр Хруничева, РКЦ «Прогресс» и НПО «Энергомаш» – используют кислород, например для пусковых кампаний, для испытаний двигателей, которые проводятся в рамках государственных контрактов. В определенный период предприятия были вынуждены остановить часть работ, чтобы помочь людям и чтобы передать кислород медучреждениям. Разумеется, это также негативно сказалось на экономических показателях и сроках реализации проектов. Но мы понимаем, что это наш долг перед обществом.
– Удается ли в этих условиях госкорпорации справляться со стоящими перед ней задачами?
– Да, несомненно, даже в этих условиях госкорпорации и предприятиям удалось решить ряд ключевых производственных и экономических вопросов.
Национальные показатели надежности средств выведения за последние три года достигли наивысшего в мире уровня. Установлен очередной рекорд по скорости полета пилотируемого корабля к МКС – 3 ч 3 мин. Это в значительной степени влияет на конкурентоспособность российских космических транспортных систем.Завершено строительство российского сегмента МКС – в 2021 г. запущены и успешно пристыкованы к МКС два модуля – «Наука» и «Причал». По сути, был завершен долгострой, длившийся еще с 2006 г., поэтому и с технологической, и с экономической, и даже с психологической точки зрения это важный результат работы отрасли. За последние три года при поддержке правительства удалось существенно продвинуться в вопросах финансового оздоровления Центра Хруничева: объем финансовых проблем предприятия снижен со 127 млрд руб. по состоянию на 2018 г. до 10 млрд руб. на текущий момент. Мы буквально вырвали это ключевое предприятие отрасли из лап банкротства. Завершается техническое перевооружение ПО «Полет» для организации серийного выпуска ракет-носителей семейства «Ангара». Совместно с правительством Москвы в Филях на заброшенной территории строится высокотехнологичный Национальный космический центр, в результате чего Центр Хруничева сможет окончательно решить все свои финансовые проблемы к концу 2024 г., а 20 000 наших сотрудников получат достойные рабочие места. Отмечу, что речь идет не о продаже земли предприятия, а о создании технопарка на высвобождаемых, т. е. не задействованных в работе завода территориях.
Госкорпорации также удалось стабилизировать состояние ряда других предприятий, находящихся в трудном финансовом положении. Силами «Роскосмоса» рефинансированы кредиты предприятий в объеме 26,1 млрд руб.; реструктурирована задолженность по штрафным санкциям на общую сумму около 12 млрд руб.; разработаны и реализуются планы финансового оздоровления.
За счет внедрения новых технологий и избавления от непрофильных активов продолжается процесс оптимизации деятельности предприятий, входящих в госкорпорацию: ожидаемая оптимизация численности отрасли за 2019–2021 гг. составляет 8,8%. С 2019 г. реализовано непрофильных активов на сумму около 9 млрд руб., и эти средства вкладываются в наше развитие. Завершается оформление сделок еще на 6,4 млрд руб. Все эти мероприятия оказывают непосредственное положительное влияние на конкурентоспособность предприятий отрасли.
– А что с диверсификацией?
– Эти проекты активно реализуются. Например, в 2020 г. Усть-Катавский вагоностроительный завод заключил контракты на 1,4 млрд руб. В 2021 г. изготовлено и поставлено 85 трамвайных вагонов различных модификаций на общую сумму около 2,9 млрд руб. На текущий момент на предприятии практически полностью сформирован производственный план на 2022–2023 гг. За этот период АО «УКВЗ» суммарно должно поставить в адрес заказчиков более 370 современных трамвайных вагонов высокого уровня качества, их различных модификаций и комплектаций. Из них на текущий момент уже законтрактованы 117 вагонов на общую сумму около 5 млрд руб. Напомню, что еще в 2018 г. предприятие практически не имело заказов и стояло на грани банкротства. А ведь Усть-Катав – это моногород, и вся жизнь его жителей держится на этом предприятии.
Успешно продвигается проект Московского института теплотехники по созданию российского комплекса гидроразрыва пласта. В 2021 г. завершены работы первого этапа – создан опытный образец флота. В 2023–2024 гг. планируется завершить проект и обеспечить возможность поставки продукции для нужд нефтяного сектора.
Многие наши научно-производственные предприятия освоили выпуск крайне востребованной в стране продукции. Это и системы приготовления чистой воды для городов, и силовое оборудование для энергетики, это системы управления для атомных реакторов, мобильная аппаратура искусственной вентиляции легких и многое другое.
– Каков сейчас портфель кредитной задолженности корпорации? Удается ли его снижать?
– Благодаря взвешенной кредитной политике и мерам государственной поддержки, оказанным предприятиям ОПК в 2020 г., консолидированный кредитный портфель госкорпорации за последние три года снизился почти на 15%. На конец 2019 г. он составлял почти 107 млрд руб., на конец 2020 г. его объемы сократились до 87 млрд руб. На начало 2022 г. он составляет 92 млрд руб., что связано с необходимостью привлечения целевых кредитных средств под исполнение контрактов. В ряде случаев и наши предприятия, и госкорпорация «Роскосмос» вынуждены дополнительно финансировать те работы, которые стало невозможно реализовать в заданные сроки в условиях применения санкций. Конечно, в итоге все это формирует предпосылки для роста кредитной нагрузки отрасли, но мы это держим под полным контролем. Банки нам доверяют.
– Какова примерно средняя эффективная ставка по этим кредитам? Много ли у вас уходит на их обслуживание?
– В 2020–2021 гг. предприятия корпорации тратили на обслуживание кредитного портфеля в среднем от 6 млрд до 9 млрд руб. в год. Это достаточно серьезная сумма с учетом низкой маржинальности по госконтрактам, которая варьируется в среднем от 1 до 4%. При кредитной нагрузке в 100 млрд руб. мы, по сути дела, всю маржу тратим на обслуживание кредитов. По большому счету, более высокую маржинальность предприятия отрасли могут обеспечить только за счет международных контрактов.
– Можно ли в целом сказать, насколько все-таки конкурентоспособны те предложения, которые у нас есть, для международных заказчиков стартовых услуг в сравнении с такими конкурентами, как SpaceX и Китай?
– Для ответа на этот вопрос надо вернуться к тем самым санкциям. К сожалению, сейчас одной лишь низкой ценой выиграть конкуренцию невозможно. Наши партнеры будут продолжать вводить санкции, в том числе на пусковые услуги. Возможно, вы в курсе, что после 31 декабря 2022 г. по принятым в США актам будут налагаться ограничения на использование спутников, запущенных с помощью российских средств выведения. Данные с этих спутников министерство обороны США, а это очень крупный заказчик, приобретать не будет. Коммерческие спутниковые операторы не хотят подвергать риску любой фактический или потенциальный бизнес, где минобороны США является заказчиком услуг, поэтому заранее опасаются выбирать российские средства выведения. В этих условиях цена пусковой миссии перестает играть главную роль. С осени 2021 г. также вышла презумпция отказа американцами выдачи лицензий на экспорт в Россию коммерческих космических аппаратов, содержащих компоненты, подпадающие под правила ITAR (оборота продукции двойного назначения. – «Ведомости»). Это означает, что, если мы хотим с территории Российской Федерации, в том числе космодрома Байконур, запустить аппарат, американцы могут заблокировать его запуск, если он снабжен комплектующими изделиями, подпадающими под это регулирование, – просто запретят его ввоз в Россию и Казахстан.
При таких условиях конкурировать невозможно в принципе. Тем не менее мы стараемся предлагать всем нашим партнерам максимально комфортные ценовые предложения. За последние три года в этом направлении проведена достаточно серьезная работа над ценообразованием для внешних рынков. Также работаем над предложением запуска попутных нагрузок при проведении федеральных пусков. Это позволяет нам существенно удешевить стоимость пусковой миссии для клиента и обеспечить максимально конкурентные предложения.Какое количество коммерческих запусков произведено «Роскосмосом» в прошлом году, какие планы на этот год?
– В 2021 г. мы осуществили 10 коммерческих запусков с космодромов Байконур, «Восточный» и из Гвианского космического центра. В 2022 г. планируется осуществить также порядка 10 запусков в интересах иностранных партнеров. С 2020 г. существенное влияние на пусковую деятельность оказывает пандемия. Многие международные проекты были полностью или частично заморожены ввиду того, что персонал, который должен отвечать за адаптацию аппаратов, не мог прибыть на территорию России из-за ограничений на въезд. Хотя мы ни на один день не останавливали в пандемию работу ни космодромов, ни пусковых расчетов, ни предприятий, которые выполняют особо важные государственные задачи в рамках гособоронзаказа. Естественно, в 2022 г. выполнение планов тоже будет зависеть от развития ситуации с пандемией.
– Стоит ли в условиях санкционного давления и политических рисков вообще надеяться на заключение крупных контрактов, подобных контракту с OneWeb, в том числе и второго контракта на запуски спутников этой компании?
– Мы стараемся работать над новыми контрактами со всеми ключевыми клиентами в мире, в том числе и с OneWeb, и с другими операторами, которые активно занимаются выведением многоспутниковых группировок. Мы не опускаем руки и боремся за клиентов, предоставляя им максимально комфортные условия. Мы привыкли плыть в бассейне с кислотой и со связанными руками. Отрасль наша очень боевитая и оптимистично настроенная.
– Как с финансово-экономической точки зрения идут самые крупные стройки госкорпорации – космодрома «Восточный» и Национального космического центра в Москве? Есть ли какие-то сложности с их финансированием?
– По Национальному космическому центру все работы ведет и финансирование обеспечивает правительство Москвы и московский строительный комплекс. В 2021 г. все стройки столкнулись с удорожанием строительных материалов. Арматура и другие материалы выросли в цене от 30 до 60%. Это, разумеется, скажется на стоимости всех проектов. В связи с этой проблемой приняты соответствующие распорядительные документы правительства Российской Федерации, которые позволяют пересматривать стоимость сметы проектов при определенных условиях. Поэтому ни одна из строек не будет остановлена, все будет обеспечено в срок как с точки зрения финансирования, так и с точки зрения, как мы надеемся, ввода в эксплуатацию этих объектов. Национальный космический центр планируется достроить в 2023 г. и ввести в эксплуатацию в 2024 г. Старт для «Ангары» на «Восточном» планируется достроить до конца текущего года, а в 2023 г. продолжится параллельный монтаж и испытания специального технологического оборудования, и в конце этого же года планируется осуществить первый пуск ракеты-носителя.
– Существует ли дефицит строителей, участвующих в возведении «Восточного»? Насколько там сейчас привлекательные условия труда?
– Амурская область, впрочем, как и весь Дальний Восток, характеризуется, к сожалению, существенным дефицитом не только трудовых ресурсов, но и строительных материалов. Мы совместно с федеральными органами исполнительной власти делаем все возможное, чтобы этот дефицит максимально восполнить. Обеспечиваем необходимые условия для привлечения трудовых ресурсов, в том числе из зарубежных стран, их доставку, прохождение миграционных процедур и карантина. Есть отдельные проблемы с поставкой щебня из-за подтопления региона. Решаем эту проблему с местными властями, губернатором Амурской области. Короче, занимаемся всем тем, с чем нашим американским или китайским конкурентам не приходится сталкиваться даже в страшном сне.
– Может, этот вопрос не совсем к вам, а к тем, кто формулирует стратегию и цели космической программы, но как вы считаете, при текущем уровне финансирования нашей космической программы стоит ли вообще ставить такие цели, как лунная программа, создание новой космической станции и нового космического корабля? Или при текущем уровне финансирования денег на это явно не хватит и надо пересматривать финансовые показатели программы?
– За время реализации Федеральной космической программы России на 2016–2025 гг. действительно было произведено существенное сокращение финансирования космических проектов – суммарно примерно на 277 млрд руб. Но в прошлом году нам удалось совместно с Минфином и правительством частично ликвидировать этот секвестр. Например, по поручению президента было увеличено финансирование фундаментальных космических исследований в среднем до 13 млрд руб. в год. Также было решено увеличить финансирование проектов по созданию орбитальных спутниковых группировок гражданского назначения, начаты работы по созданию космических аппаратов в рамках программы «Сфера». На финансирование первоочередных задач по этому проекту на 2021 г. было выделено 7 млрд руб., а на 2022–2024 гг. еще суммарно 21 млрд руб. Финансирование пойдет прежде всего на создание перспективных аппаратов группировки широкополосного доступа в интернет «Скиф» и группировки предоставления услуг интернета вещей «Марафон». Программа «Сфера» сейчас находится на согласовании в Министерстве финансов. Надеюсь, что она будет утверждена на период до 2030 г., что позволит начать работы по созданию полноценных группировок «Скиф» и «Марафон»: защитить орбитальный ресурс по «Скифу», а также обеспечить изготовление перспективных аппаратов на конкурентоспособных принципах.
Что касается других направлений, например Российской орбитальной служебной станции, то это не тот случай, когда можно просто взять и остановить работу. Сроки эксплуатации Международной космической станции конечны. Они вряд ли будут продлеваться после 2030 г., хотя и сейчас с нашей стороны еще нет окончательного решения о возможности продления работы российского сегмента станции даже до этого рубежа. Все будет зависеть от технического состояния систем и агрегатов. В связи с этим мы обязаны думать о будущем. С нынешнего года по инициативе нашего генерального директора начаты работы по эскизному проектированию Российской орбитальной служебной станции. Для нас важно обеспечить непрерывность финансирования разработки, потому что компетенции в области пилотируемой космонавтики очень сложно наработать, но очень легко растерять и даже потерять окончательно. Поэтому госкорпорация «Роскосмос» и, мы уверены, правительство Российской Федерации будут делать все необходимое для того, чтобы найти и выделить средства в нужном объеме на пилотируемую программу. Требуемые объемы финансирования программы станут понятны, как только будет готов эскизный проект.
К сожалению, тот самый секвестр, который происходил последние три года, привел к дефициту средств по ряду направлений нашей деятельности. Мы сейчас ведем переговоры с Министерством финансов и будем выходить в новом бюджетном цикле с предложениями по устранению этого дефицита. Разумеется, понимая сложную ситуацию с бюджетом, мы будем выстраивать разумные приоритеты, чтобы максимально обеспечить КПД космической отрасли.
– Какой средний размер зарплаты в отрасли? Какие меры можно принять, чтобы повысить уровень оплаты труда?
– Чтобы существенно повысить зарплату, нужно повысить эффективность предприятий и госкорпорации в целом. Мы развернули на многих предприятиях программу по снижению затрат, снижению трудоемкости, что может высвободить ресурсы для повышения зарплат. Мы понимаем, что из-за низких зарплат каждый год будем терять высококвалифицированных специалистов, которые будут уходить в частный сектор. Поэтому вопрос повышения зарплат на предприятиях «Роскосмоса» для нас один из самых приоритетных.
Процесс повышения эффективности, к сожалению, займет время. Есть много ограничений – и технологических, и институциональных, и нормативных, и субъективных, связанных с мотивацией топ-менеджмента. Мы их максимально быстро стараемся преодолеть. Одно из ограничений – позиция ключевых госзаказчиков в части ценообразования. Мы считаем, что все сэкономленные в рамках исполнения госконтракта средства надо оставлять предприятиям для технологического перевооружения и повышения зарплат. Но многие заказчики возражают против этого, требуя снижения цен пропорционально снижению издержек. В этой ситуации оптимизация и экономия будут приводить не к улучшению, а к ухудшению финансового положения предприятия! Парадоксально, но факт.
Сейчас мы работаем над тем, чтобы эти правила поменять. И наши предложения неоднократно рассматривались в правительстве. Надеюсь, они будут учтены и реализованы в полном объеме. Это в будущем нам даст дополнительные ресурсы, в том числе для того, чтобы поднять зарплату.
Если говорить про динамику зарплат, в 2021 г., несмотря на все негативные экономические факторы, зарплата на предприятиях в среднем выросла почти на 10%. При этом зарплата специалистов выросла почти на 14%. Оплата труда работников предприятий, как в наших конструкторских бюро, так и на производствах – наш приоритет.
– Расскажите подробнее, чем вас не устраивает нынешняя система оплаты гособоронзаказа?
– По нашему мнению, необходимо отказаться в ценообразовании на продукцию по государственному оборонному заказу по правилу «20 + 1» (нормативными документами установлено, что рентабельность рассчитывается исходя из норматива не более 1% от привнесенных затрат исполнителя и не более 20% от собственных затрат исполнителя. – «Ведомости»). Мы считаем, что правило «20 + 1» нужно просто трансформировать в фиксированный норматив рентабельности от общих затрат, а не от привнесенных и собственных. И установить этот норматив рентабельности на уровне как минимум 12%.
Откуда эта цифра? Ключевая ставка растет и по всем признакам не будет снижаться в ближайшее время. Это означает, что цена кредитов будет на уровне 10–12%. При средних показателях маржинальности в гособоронзаказе на уровне не более 4% средств на развитие у предприятий не остается.
С точки зрения потенциальных инвесторов это означает, что вы можете положить средства на депозит и получить 6%, а если вы захотите их вложить в сложное предприятие, которое работает с гособоронзаказом, то получите 4%. Вот вам и ответ, почему из топ-100 Forbes у нас нет желающих инвестировать в такие предприятия.
Поэтому мы предлагаем установить маржинальность по госконтрактам на уровне 12% от общих затрат вне зависимости от того, какой объем собственных работ выполняет исполнитель. Вне зависимости от объема собственных работ по условиям государственного контракта весь риск штрафных санкций за ненадлежащее его исполнение лежит на головном исполнителе, при этом штрафные санкции рассчитываются не от объема собственных работ, а от цены всего госконтракта. Получается, с точки зрения штрафа у вас подход один, вы ответственность возлагаете полностью на того, кто управляет всем контрактом, а при определении размера рентабельности подход другой – заработать можно только с собственных работ, с привнесенных не более 1%. Головной исполнитель управляет всем контрактом и обеспечивает выполнение работ в срок, значит, и управляет всей кооперацией, всеми поставщиками комплектующих изделий, качеством и надежностью этих поставщиков. Это всё сложные организационные, производственные, технологические процессы, которые требуют отвлечения масштабных ресурсов, времени и сил и самое главное – ответственности.
Второе, что мы предлагаем, – это изменить подходы к переводу ориентировочных цен контрактов в фиксированные. Есть два метода. Индексный метод – это когда мы, например, на серийную ракету «Союз-2» установили один раз базовую цену и каждый год эта цена индексируется в соответствии с доведенным Минэкономразвития дефлятором вне зависимости от того, что происходит с издержками. Поэтому, когда предприятие оптимизирует затраты по такого рода продукции, оно понимает, что вся экономия остается в распоряжении предприятия. И никто, ни Минобороны, ни «Роскосмос» – никто не может пересмотреть условия этого принципа, потому что это прямо зафиксировано в постановлении правительства № 1465.
Но в случае, когда речь идет об опытно-конструкторских работах, используются ориентировочные цены. Объем работ в этом случае не до конца понятен изначально при заключении контракта. При завершении работ по контракту ориентировочная цена переводится в фиксированную по затратному методу. Получается, что чем больше у тебя затрат, тем тебе лучше, потому что правило «20 + 1» при фиксированном нормативе рентабельности дает тебе просто больше денег в абсолютном значении, если у тебя большие затраты. Это входит в противоречие с нашей логикой повышения эффективности предприятий, чтобы они работали над снижением накладных расходов, других затрат, на которые можно повлиять.
Мы по своим контрактам, которые ведет госкорпорация, уже предусмотрели подходы к мотивационной модели ценообразования. Мы фиксируем часть затрат и при переводе из ориентировочной цены в фиксированную эти затраты применяем в том виде, в котором они были определены при заключении государственных контрактов, чтобы у предприятия была мотивация экономить. Но иные заказчики неохотно идут на внедрение таких принципов. И это гораздо сложнее в управлении, нежели действующий подход. В 2021 г. в постановление № 1465 были внесены корректировки, расширяющие возможность применения мотивационной модели в рамках ориентировочных цен. В ближайшее время с учетом наработанной практики мы будем предлагать правительству внести дополнительные изменения, которые обяжут госзаказчиков применять мотивационные методы ценообразования в приоритетном порядке при установлении ориентировочных цен.
– Удается ли ритмично финансировать размещение заданий гособоронзаказа?
– За последние три года мы значительно продвинулись в этом вопросе. С начала 2019 г. в госкорпорации последовательно оптимизируются все ключевые вопросы, в том числе и по опережающему размещению государственного оборонного заказа. Это означает, что мы ставим перед собой задачу максимальное количество заданий ГОЗ законтрактовать в году, предшествующем началу работ по таким заданиям. Статистика говорит сама за себя. Если на 1 мая 2019 г. мы имели только 2% утвержденных технических заданий по гособоронзаказу 2020 г., то на 1 мая 2021 г. – уже 71% утвержденных заданий на 2022 г.
По гособоронзаказу на 2022 г. мы 84% госконтрактов заключили до 31 декабря прошлого года. В 2020 г. показатель опережающей контрактации был на уровне 30%, а в 2019 г. – 1%. Кассовое исполнение доведенных в 2021 г. до госкорпорации «Роскосмос» средств с учетом выданных казначейских аккредитивов составило порядка 98%.
Ритмичность финансирования значительно улучшилась. Даже по сравнению с прошлым годом. Основные платежи предприятиям сейчас доводятся в I и II квартале, хотя в 2020 г. все платежи приходились на III–IV квартал. В этом году ситуация будет еще лучше, потому что весь гособоронзаказ фактически размещен. Как только до нас будут доведены лимиты финансирования, средства тут же будут направлены предприятиям на реализацию заключенных контрактов. Все это существенно ускорит исполнение госконтрактов.
В целом, как я уже сказал, идет работа по оптимизации практически всех процессов в корпорации. За три последних года в корпорации создано отраслевое казначейство, оптимизированы процессы принятия инвестиционных решений, а также процессы финансового планирования. На данный момент мы приступили к централизации ряда функций в сфере страхования и бухгалтерского учета. Все это позволит снизить затраты и повысить эффективность предприятий отрасли.
– Известно, что одним из конкурентных преимуществ SpaceX является низкая ставка страхования пуска. Как с этим дела у нас?
– Стоимость страхования напрямую влияет на конкурентоспособность и российских космических аппаратов, и пусковых миссий. Если у нас страховка стоит условно 10% от суммы стоимости пусковых услуг, а у SpaceX – 5%, понятно, что мы должны дать дисконт для цены пусковой миссии, чтобы выиграть тендер и обойти нашего конкурента. Поэтому мы делаем всё, чтобы наши страховые тарифы снижались. За последние три года мы полностью перестроили работу по страхованию, создали своего брокера. Задача этого брокера – обеспечить полное страхование рисков, а это означает найти емкость на рынке перестрахования. Российский рынок, к сожалению, дает лишь 15–20% емкости. Основной рынок перестрахования – это международный рынок. В связи с этим мы должны искать на международном рынке емкость, причем по конкурентоспособным тарифам. А это означает постоянно работать с международным рынком и давить на тарифы. В итоге за последние три года нам удалось снизить тарифы с 6,6% по пилотируемым пускам до рекордных 4,8%!
Но, к сожалению, мы привязаны в этой части к среднемировому уровню. Рынки перестрахования устроены так, что они не сегментируют космос на русский, американский, индийский, китайский. Это одна большая корзина. Поэтому, когда в 2020 г. упала европейская ракета-носитель Vega, мы сразу почувствовали отрицательный эффект на себе, потому что у нас тарифы выросли примерно на 1 процентный пункт. Но, несмотря на это, нам за последние три года удается последовательно снижать тарифы. Сейчас в этих целях работаем активно с Российской перестраховочной компанией. То есть пытаемся создать максимально благоприятные условия для наших заказчиков, чтобы оставаться конкурентоспособными на мировом рынке.
