Их теперь раки или цапли, или чайки слопают, вот было бы интересно посмотреть на них после этого, обменивались впечатлениями взрослые.
А мы были потрясены такой вот наглядной агитацией трезвого образа жизни и все остальное воспринимали уже без всяких смешков и ужимок.
Нас всех лишили «чарки», а то так и спиться можно, не говоря уж о газировке – нанесли сильнейший удар по нашим ожиданиям «прелестей жизни». И вдобавок ко всему «посадили под арест – под навес около кухни за неимением медвытрезвителя.
Никаких вам не будет ни рыбалок, ни походов за грибами и ягодами, ягод с сахаром тоже не будет, пока не выучите песню Бетховена «Шотландская застольная», которую тут же исполнил нам дядя Боря нарочито густым басом.
Из этой песни мы не поняли и половины – очень в ней много слов незнакомых, и все время меняющийся мрачноватый ритм, сразу видно, что Бетховен ее «под Бахусом» сочинял, да еще и дяди Борин бас произвел мрачное впечатление, мы восприняли эту, в общем то шуточную песню, как реквием. Реквием по пьяницам.
Саньке, как организатору этого безобразия, влепили целую неделю нарядов на кухню – подай, принеси, помой, помешай чтобы не пригорело, проследи за молоком, чтобы не убежало и т.д.
А кроме этого назначили еще и ответственным за разучивание «шуточек Бетховена». Это наше разучивание очень походило на аналогичную сцену из фильма, похоже, что режиссер «подрезал» эту сцену, а может кто и подсказал ему, но вышло очень уж похоже.
Наши родители время от времени подходили полюбоваться на этот процесс, искренне смеясь и громко восклицая – вот что пьянство с мозгами делает! Или – они что, опять напились, что ли?
Конечно же нам было и стыдно, и обидно и совсем не до смеха – вместо свободы сидеть под арестом, да еще и все смеются над тобой каждые пять минут.
Но через пару дней мы все же с грехом пополам выучили песню и, в качестве «экзамена», исполнили ее вечером после ужина под аккомпанемент двух гитар – отцовской и Адмиральской. Басом, как и потребовал дядя Боря.
Наши родители по достоинству оценили этот «концерт классической музыки» и даже приняли в нем участие, выкрикивая, подпевая подсказки незнакомых нам слов в нужных местах.
Смеху и возгласов типа «Перекуем алкоголиков в оперных певцов!», «Пьянству – бой!», «Искусством – по алкоголизму!», «Таких не берут в космонавты!» и т.д. было предостаточно.
Но все, и зрители, и «оперная труппа», разошлись спать вполне довольные этим вечером и концертом, особенно мы – наше заключение и насмешки кончились.
Но мы несколько поторопились.
В этот вечер у нас в лагере оказались два местных охотника, которых наши мужчины пригласили «поближе познакомиться», расспросить про места утиных перелетов, голубиных присад, кормежек дичи на полях и т.д. и эти охотники стали свидетелями нашего концерта.
Им конечно же объяснили в чем дело и назавтра об этих нестандартных методах воспитания знала вся деревня.
Гастроли, гвоздь программы, искусство в массы и самодеятельностью – по непомерным ценам на сельхозпродукцию
Этим сразу же воспользовался наш Адмирал – в целях усиления благотворного влияния культуры на подрастающее поколение – раз, и для того, чтобы уж точно наладить самые дружеские связи со всеми жителями деревни – два.
Потому что тогда в деревне к туристам относились как сказать… как к странным людям, бродягам да еще и бездельникам, но с «неограниченной покупательной способностью», чем и норовили некоторые воспользоваться, непомерно вздувая цены, либо разводя молоко обратом, либо сметану простоквашей…, да там есть много способов.
Общественные финансы уже «начинали петь романсы», в связи с чем надо было или урезать аппетиты, либо урезать цены. Третьего не дано.
Но и у нас были свои способы, сформулированные и озвученные позже талантливейшим актером театра и кино Евгением Леоновым – «Люди истосковались по настоящему искусству» и «Я им зрелищ, а они мне - хлеба».
Назавтра рано утречком Адмирал вместе с заночевавшими у нас охотниками отплыли в деревню, совместными усилиями уладили все формальности и неожиданно для всех нас объявил общий сбор с ночевкой в деревне, а нам, «юным алкоголикам» - в обязательном порядке, и их родителям – тоже.
Вечером к семи часам практически весь наш лагерь, прихватив с собой ложки, кружки, миски и постельные принадлежности, прибыл к местному клубу, в который собралось немало народу, и концерт начался.
В те времена в деревне гастроли самодеятельных коллективов заводов, фабрик, институтов, поощряемые государством, были обычными и народ воспринимал нас именно так, но потом с восторгом говорил, что таких выступлений они еще не видели.
В качестве конферансье выступила тетя Натэлла, правая рука и супруга Адмирала.
Она сразу поставила весь зал в известность, что к ним приехали не бродяги и не лодыри, а такие же трудящиеся люди, как и все здесь присутствующие.
И, как и все здесь присутствующие зарабатывающие деньги своим трудом и никак иначе.
И начала представлять участников и организаторов концерта собравшимся зрителям, которые были немало удивлены какие люди приехали давать им концерт, аплодисментами провожая каждого представленного им человека.
А потом, в качестве «разогрева» были исполнены известные тогда всем пара юмористических песенок – «Жил да был черный кот за углом»
А после наши мамы исполнили "Оранжевую песню"
Разогрев таким образом зал, дядя Боря объявил залу маленький перекур, после чего последует «Гвоздь программы».
Народ, оживленно гудя, высыпал на улицу, очень быстро перекурил и в явном нетерпении занял свои места.
А наши мамы и папы рассредоточились по залу, где на свободном месте, где просто у стенки, ожидая нашего выступления и готовясь его поддержать.
Открылся занавес и мы, смущенные и оробевшие, оказались перед залом – перед сотнями глаз, первый раз в своей жизни!
Пока народ перекуривал, нас еще и еще раз заставили учить все слова песни и просили спеть как можно лучше, басом, как учили – не подкачать, ведь мы – гвоздь программы!
А в качестве награды пообещали целый ящик лимонада
Конечно же, мы не могли подвести! Ни наших родителей, ни Москву, столицу нашей Родины, ни Бетховена! Ни за что!
Нас представили зрителям – вы все знаете вчерашнюю историю с нашими юными исполнителями классических произведений и их предысторию - как они докатились до жизни такой – тоже знаете, вот они перед вами! Поприветствуем юные дарования!
Когда стихли оживленные смешки и аплодисменты и мы немного освоились, тетя Натэлла объявила: Гвоздь программы!
Классическое оперное исполнение кантаты Бетховена «Шотландская застольная!». Исполняет хор раскаявшихся… любителей газированных напитков!
И мы исполнили! Под две гитары! Детский хор! Бетховена! Басом!
Почти без ошибок, да их никто и не слышал – наши родители из всех уголков зала поддавали в нужных местах, акустический эффект превзошел все ожидания.
Нас дважды, безудержно хохоча, вызывали на бис, а на третий раз уже и весь зал басил с нами!
Смеясь до слез, зал вывалился на очередной перекур, а потом были туристические песни, много песен.
А после зрители потребовали рассказать про Антарктиду, и отец рассказывал про тропические моря, про праздник Нептуна, про иностранные порты, в которые заходила «Обь», про внутриконтинентальные походы на тягачах и про совместные исследования наших и иностранных ученых.
Улучшив момент, председатель колхоза буквально взмолился – товарищи, уже скоро полночь, нам всем завтра на работу, дояркам в четыре утра вставать на утреннюю дойку, на носу уборочная, технику надо готовить, пора закругляться.
Ему конечно же пообещали – последний номер, его уже объявили, и по домам.
Ты смотри, председатель – сегодня ни одного пьяного или выпившего в зале не видно, и дядя Боря приступил к деловым переговорам, в результате которых нам потом отпускали из колхоза и молоко, и творог, и сметану, и масло, и мед, и яйца, и картошку, и огурцы, и яблоки, и хлеб, и мясо – и все по оптовым ценам - по распоряжению председателя.
В колхозах тогда было все, все, что необходимо человеку – и медпункт, и школа, и клуб, и работа, и жилье, и техника, и перспектива незыблемости нормальной трудовой жизни! И свои специалисты – молодежь, закончившую школу с отличием, посылали учиться в техникумы и в институты за счет колхоза.
И вера в будущее, и свое, и своих детей и внуков!
Несколько позже студенты даже песню сочинили про те времена – «Вот получим диплом – махнем в деревню»
Последний концертный номер с восклицательным знаком! Еще один, самый лучший способ сделать счастливым любого человека
Напоследок, чтобы поставить яркую, запоминающуюся точку в концерте, отец рассказал, как полярники сделали самым счастливым человеком в мире иностранного ученого Гордона.
Номер так и назвали – «Как сделать самым счастливым в мире любого человека в мире». Гордона с блеском играл дядя Боря.
Зал буквально рыдал от смеха, овации разбудили всех окрестных собак и гусей, которые по своему поддерживали эти аплодисменты, долго еще не утихавшие в начинающей сереть ночи.
Утирая слезы, зал начал выкрикивать свои впечатления от рассказа - «чисто по русски научили этого ученого не учить наших ученых», «сделали, в прямом и переносном смысле «сделали» его счастливым», как здорово «обуздали американского агрессора», как «показали ему Васькину мать» и «Северное сияние над Антарктидой», а после, сначала несмело, а потом уже и слаженно зал принялся скандировать:
Знай наших! Даешь Антарктиду! Миру-мир! Войне - …!
Молодцы москвичи, молодцы, молодцы туристы – вы нас и без всякой водки сделали самыми счастливыми, мо-лод-цы! И гордыми за Родину!
И в завершение концерта и весь зал, и наши туристы хором исполнили гимн жизни, очень талантливую песню – «Я люблю тебя, жизнь!»
Эта всеобщая эйфория никогда не сравнится с состоянием алкогольного опъянения, даже мы, дети, отчетливо ощутили как и когда человек становится счастливым!
По настоящему счастливым и гордым за свою Родину и ее граждан!
Выдув залпом по целой бутылке честно заработанного лимонада, поужинав бутербродами и переночевав в спортзале школы, мы обнаружили утром дары благодарных зрителей – пару ведер молока, заботливо повязанных марлей, корзину яичек, пирожки и булочки, целый мешок яблок и целую корзину вишни!
И записку – посуду вернете после.
Перекусив чем бог послал, мы погрузились в байдарки и, объедаясь вишней и яблоками, с песнями отчалили к лагерю вниз по течению Угры.
Своеобразное «поппури» из песен самых разных жанров неслось над рекой до самого лагеря.
А предприимчивый Адмирал остался с парой байдарок – пожинать «плоды благодарности», изучая где, что, и почем можно прикупить в колхозе на наш общий стол. Закупившись в колхозе по оптовым ценам «по ватерлинию», Адмирал на сэкономленные средства купил в сельпо мясорубку, терку, пару противней, два здоровых 40 литровых эмалированных бака и еще какие то кухонные приспособы и даже книгу «О вкусной и здоровой пище» наркома Анастаса Микояна.
А наши рыбаки накопали на ферме полведра отборных червей, ведь на песчаных берегах Угры пришлось бы чуть ли не гектары кустов перекапывать в поисках такого количества этого «рыбьего деликатеса». И выпросили полведра пшеницы – для плотвы.
А еще они выпросили на машинном дворе двухскоростную ручную дрель, пару десятков кирпичей, обрезки арматуры, полведра гвоздей, трубу и лист толстого железа. И взяли взаймы у знакомых нам охотников самовар, колун и двуручную пилу.
Они бы и еще чего нибудь прихватили, типа старых тракторных траков – на якоря, но в байдарки уже ничего не влезало.
Наладив таким образом взаимоотношения и «прибарахлившись», мы даже не стали до конца отпуска менять месторасположение лагеря – от добра добра не ищут! Просто связались с профсоюзом института по телефону и переориентировали машины на эту деревню – по общему требованию всего коллектива.
Туристская кухня мечты, сорванные гастроли, калейдоскоп рецептов, шедевральные поварихи и очередные изобретения
По прибытию эскадры в лагере был собран совет – как дальше жить будем, в условиях «взаимопонимания отцов и детей» - раз, и в условиях налаженных отношений с местным населением - два, и лишения мобильности в связи с «обрастанием барахлом по самые ноздри» - три.
Были предложения «устроить театральное турне», гастроли по всем нижележащим колхозам – и людей посмотреть, и себя показать. И денег подзаработать.
Но это весьма заманчивое предложение было отвергнуто под благовидным предлогом – сорвем уборочную во всех колхозах и нас больше никогда на Угру не пустят. А в худшем случае – будем давать представления в «местах не столь отдаленных» - за нетрудовые доходы.
Всех денег не заработаешь – есть время деньги зарабатывать, а есть время деньги и тратить, главное условие – это тратить с умом, и обязательное – это чтобы количество потраченных денег не превышало количество заработанных.
И еще чтобы оставалось на «черный день», а не на всякие помады, бижутерию и тряпочки - глубокомысленно заявил Адмирал.
Любительницы «себя показать» и «нетрудовых доходов» спорить с ним не стали.
Конечно же решили остаться до конца похода здесь и «модернизировать» кухню, а деньги все же зарабатывать в ЭНИМСе.
И с утра работа закипела. Вместо открытого всем ветрам костра, который пожирал дрова с абсолютно неуемным аппетитом, в некотором отдалении от обжитого уже кострища, места наших вечерних посиделок, соорудили подобие печки из кирпича, половину которой перекрыли листом железа, а вторую половину – прутьями арматуры.
Трубу поставили, зафиксировав ее от падения той же арматурой, вбив глубоко в землю три длинных обрезка и насадив на них трубу – и стоит прочно, и никаких расчалок вокруг нет, а значит, нет и риска запнуться о них, упасть и обжечься, особенно для детей.
Кроме этого соорудили над ней навес от непогоды и кухонный стол с лавочками для поварих. Туда же перебазировали и продуктовую палатку – чтобы все было под рукой.
Но кроме экономии дров и безопасности эта печка давала самые широкие возможности приготовления самых разнообразных блюд, почти как в книге Анастаса Микояна!
Мы и раньше не жаловались на «полноценное питание», которое требовал для детей Санька. Да и никто не жаловался.
С утра у нас обыкновенно была каша, но, если манная – так с изюмом, или с корицей – фирменное блюдо Нечецких, если рисовая – то с курагой, если овсяная – то из поджаренных, подрумяненных на сковородке хлопьев геркулеса, с хорошей порцией свежих ягод, или сметаны с сахаром.
В обед – уха, как правило «двойная», а бывало – и «тройная», когда мужчины добывали излишнее количество рыбы, либо суп с тушенкой, либо еще чего нибудь – кулеш из пшенки к примеру, с поджаренными кубиками сала и луком с морковкой.
С дымком и поджаренным на сковородке хлебом.
На ужин – картошка во всех видах – отварная, жареная с грибами, для любителей – печеная, с жареной рыбой, либо «шпротами».
А иногда и раки – отваренные с укропом и с морковной ботвой.
Когда сколько, бывало и по несколько ведер – на Угре даже в те времена раков было сравнительно немного, как и удобных мест их обитания – крутых глиняных берегов или заросших заводей.
Ну и ягоды – и с молоком, и с сахаром, и просто ягоды, и с компотом и нарезанными туда кусочками яблок. И огурцы – и просто огурцы, и в салате – или с подсолнечным маслом, либо со сметаной, а взрослым – и с луком, и с чесноком, и с перцем.
И блинчики, и оладушки, «хворост» и даже пончики с вареньем – из ягод, собранных тут же и тут же и сваренным на костре вареньем.
А моя мама привезла в поход «сухое Киевское варенье» - засахаренные шкурки апельсинов и лимонов, которые выдавались нам вместо конфет за особые заслуги.
Ну, и печенье, конфеты, баранки – это для всех к чаю, независимо от возраста.
И конечно же молоко, но только кипяченое, простокваша, чай, какао, кофе, но для детей только с молоком, и компоты, компоты, компоты, а иногда и газировка из пакетиков.
В общем, большой грех было жаловаться. Нас, ребятишек, иногда еще баловали и всякими сладостями – например, печеньем из овсяных хлопьев, поджаренном на сковородке и даже муссом из манки!
Этот мусс нам, детворе, мамы делали или когда удавалось набрать приличное количество ароматных ягод – дикой смородины или малины, или из молока с ванильным сахаром, бросив туда под конец горсть замоченного заранее изюма или порезанную на кусочки курагу.
Но дело было хлопотное – приходилось долго вручную взбивать немного остывшую манную кашу, аж на десяток порций, а потом охлаждать кружки с муссом в ручье, отгоняя нас от лакомства.
Станок для мусса. Огнепоклонник и пламенная инженерная мысль как двигатель походной кулинарии. И не только походной!
Здесь Санька, как и все мы очень любивший всякие лакомства, опять проявил свой недюжинный изобретательский талант.
Он был настоящим «огнепоклонником» и не расставался со своей складной лупой, как средством добычи огня. Но интересовался и другими способами – например, добычей огня трением, с помощью лука.
Вот он и приспособил этот способ добывания огня древним человеком для взбивания мусса в походных условиях – и с большим успехом!
Им был изготовлен и доработан до идеала станок, представляющий собой плаху, выколотую из середины соснового полена, на которой были укреплены две стойки, а на них – еще одна довольно толстая плашка, параллельно нижней. В ее центре было прожжено гвоздем отверстие, в которое вставлялся ошкуренный прут из елки с отходящими во все стороны под 45 градусов побегами – мутовка.
И крутил эту мутовку через перехлестнутую через него тетиву древний лук! Чем тоньше прут, тем быстрее крутится мутовка и тем быстрее взбивается мусс, вот и весь принцип.
Поработал – скинь тетиву с одного из плеч лука, а то ослабнет натяжение тетивы, и не забудь помыть мутовку и капнуть подсолнечного масла в деревянный «подшипник», а то больше мусса не увидишь, как своих ушей – поучал нас Санька, когда мы сами для себя взбивали мусс, и для наших мам и пап – тоже.
Сходи на речку и сполосни кастрюльку, а потом набери туда воды – и тяни лук туда-обратно – так мутовку и вымоешь, чище не бывает, и разбирать ничего не надо. И ломать тоже!
Но он еще и доработал станок – теперь лук, его деревянная часть, скользила по продольно расположенной доске, а для того, чтобы он уж точно никуда не вылетел из детских рук, сверху лука расположил еще одну доску, с некоторым зазором, и опять все смазал маслом. Скреплялись между собой доски посредством гвоздей, пробитых через брусок, проложенный между досками с задней их части – получился этакий «колчан» для лука, открытый с трех сторон.
Этот «колчан» откидывались вверх на дверных петлях, которые он заказал взрослым купить в сельпо, а сам лук переделал – сделал его более длинным и прикрепил тетиву не на самые концы, а отступив от них на ширину ладони так, что получились своеобразные ручки.
На его приспособление ходили смотреть все взрослые – вот тебе и «фулюган какой-то», да он просто талант, двигатель прогресса в походной кондитерской кулинарии!
А наши мамы быстренько приспособили станок еще и для изготовления дефицитного тогда майонеза «Провансаль», а еще и для приготовления теста для блинчиков, для соусов и подлив, для молочных коктейлей, иногда весьма необычных – из простокваши, да с укропом, да с мелконарезанными солеными огурчиками, да с давленным чесночком, а еще для томатного сока из томатной пасты с солью и сахаром, да с мякотью печеных яблок и с корицей, да с огуречным рассолом – для остроты.
Их фантазии, подогреваемой бессмертной книгой Микояна, не было никаких пределов.
Венцом применения станка было приготовление сметанного крема для торта Наполеон, который они умудрились выпечь в походных условиях и даже безе для его украшения!
А ведь был еще и гоголь-моголь, и мусс из мякоти печеных яблок …
И мамы щедро делились этими рецептами со всеми желающими приобщиться к «высокой туристической кухне».
К нам по вечерам частенько заходили, приезжали и даже приплывали на лодках целыми семьями местные колхозники – и ребятня, и взрослые – поговорить, песен послушать у костра, рассказов, рецептов, и даже приносили с собой подарки детворе – яблоки, груши в неограниченных количествах, пирожки, а кое кто и лимонад, и мороженное! И чай, и сметану, и творог, и яички …
И мы были рады таким визитам – и с новыми людьми пообщаться, и новости послушать, и местные способы рыбалки, и охоты, и про войну в этих местах, и про жизнь вообще, и, чего скрывать, были рады поразить воображение местных такими вот изобретениями – знай наших! И дать попробовать кулинарных творений – тоже.
Местные дивились и шутливо, а может и не шутливо приглашали Саньку – Александр! Как подрастешь – сразу переезжай к нам в колхоз – басил председатель.
Мы тебе дом построим, будешь у нас главным механиком!
И невесту подберем самую красивую – шутили бабоньки, любая за тебя пойдет замуж с радостью, эх, где мои молодые годы – вводили они Саньку в смущение под общий одобрительный смех.
А наших мам – поварихами на полевые станы.
Его надо обязательно поощрить, премировать за такое рацпредложение – как-то сказал Адмирал, обязательно! У кого есть на этот счет предложения?
У меня есть – выскочил вперед Санька! Дядя Боря, дай мне Тюммлер! Им можно будет за пару минут целое ведро мусса взбить! Или майонеза! Или теста намесить, для оладушек – они будут у нас как из пулемета выстреливать!
Нет уж, Санька, пулемет я тебе не дам – а то никакой манной каши на тебя не напасешься, и никто из нас тогда ни в байдарку не влезет, ни в двери не войдет – под общий хохот ответил адмирал.
Народная молва. Идея на миллион. Изобретения – в массы!
А в окрестных деревнях уже во всю делали мусс, майонез и т.д. и рассказывали страсти-мордасти про столичных туристов – вон что творят, ведрами муссы взбивают подвесным лодочным мотором! И майонезы!
В деревнях живет тоже весьма изобретательный народ.
Председатель позже поделился с Адмиралом, как начальство с начальством – мои колхозники на вас нагляделись и пришли, чуть не с ножом к горлу – закупай манную крупу на зиму, и всё тут – будем поросят и свиней откармливать. И коров! И птицу!
Замесим муссу и замешаем туда и комбикорма, и подсолнечной шелухи, и сечки из соломы, в вообще все что угодно, выпечем в печке – и эти буханки поросятам и всем остальным!
Все съедят, никаких потерь кормов не будет, и расти поросята будут как на дрожжах, и надои будут – закачаешься, и привесы – залюбуешься, и яиц девать будет некуда, и приплод девать тоже будет некуда, хоть по дворам раздавай!
Навоза станет – завались! Почвы здесь бедные, но у нас урожаи зерновых будут – как на Кубани! Сами будем манку делать, весь Союз завалим манкой, внедрим метод и поднимем все народное сельское хозяйство!
Станем колхозом-миллионером! А ты, да и не только ты, правительственные награды получим, а может быть и Орден Ленина за трудовую доблесть!
Огромной же государственной важности дело! Чего тут думать!
Не согласишься – поднимем этот вопрос и на колхозном и на партийном собрании!
Интересно то как! И что же ты им, председатель, ответил?
Что, что, колхозное собрание, а тем более партийное – дело серьезное.
Сказал, чтобы языком не трепали, а то опередят, пообещал купить им десяток мешков манки – пусть сначала на своих поросятах проверят, а мы на результаты посмотрим, тогда и серьезный разговор будет.
А ну-ка, девушки! Комбинированный «мартен». Роль хранительницы очага, повара и наркома в жизни человека
Завтрак туриста, обед, ужин и все шведское … ой, все, я сейчас лопну! Как известно, женщины издревле являются хранительницами очага. Народная мудрость гласит – красна изба не углами, красна изба пирогами.
А тут еще и соревнование - желание показать себя лучшей в мире хозяйкой.
Вперед, к мартену – шутили они, доставай Микояна! Включай голову!
А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!
С получением модернизированной кухни, да еще и Санькиного станка, да еще и наркомовской книги Анастаса Микояна, да еще и мясорубки, да терки, да разных овощечисток, наши мамы развернулись на полную мощь, ежедневно поражая едоков блюдами, делающими честь любому ресторану.
Вместо поднадоевших уже утренних каш пошли запеканки – из гречки или вермишели – с творогом, из риса – с яблоками, курагой и сметаной, из пшенки – с грибами, морковкой и традиционными шкварками с жареным луком или с тушенкой.
Омлеты с различными «наполнителями», например, с остатками жареной картошки с грибами, либо со шпротами, или с остатками пшенной каши с тушенкой, или …, но всегда вкусные, с разнообразными соусами – хочешь – грибной, хочешь – томатный, хочешь – хрен со сметаной, хочешь – без сметаны, хочешь – горчица с медом, хочешь – аджика, хочешь – белый соус, хочешь – тар-тар …
В Микояновской книге много соусов. Кто хочет – картошка в разных не виданных ранее в походе видах – тут и пюре, и картофельные котлеты в сухариках, и «гармошка» с ломтиками сала, и картошка фаршированная и грибами, и шпротами, и рыбой - куча, куча вариантов – всего не перечислить.
Кому этого мало – различные калитки, шаньги и расстегаи, с начинками иногда самого фантастического характера, сразу и не поймешь, но все равно вкусно и необычно. Их же, вместо обеда, выдавали и отправляющимся на различные «отхожие промыслы» - в деревню, на рыбалку, за грибами-ягодами.
Но несколько таких расстегаев всегда оставляли на угощение возможным вечерним гостям.
А если и тогда они не съедались по каким-либо причинам, то превращались в сухарики, которые потом использовались для приготовления «шарлоток» с яблоками и корицей. А такие же сухарики, но не со сладкими начинками, шли в рыбные котлеты. Все шло в дело, ничего даром не пропадало.
А на десерт – разнообразные блинчики, творожники, «ленивые вареники» с творогом и сметаной, коктейли, муссы … печеные яблоки, фаршированные ягодами, или творогом с ванильным сахаром, или с остатками какой-нибудь сладкой каши с корицей, или с какао, или с медом, или с вареньем …
И ведь все эти блюда готовились из недоеденных вчера остатков, вернее из излишков ранее приготовленных блюд и не съеденных закормленными «как на убой» туристов.
Вот это «Завтрак туриста», вот это я понимаю – это в походе просто фантастика, любой шведский стол бледнеет перед таким выбором!
Куда там итальянцам с их пиццами, или французам с их салатами до наших хозяек. Посмотрел бы я на их хозяек, тем более в походных условиях.
Все в нашей жизни зависит от повара – голодный человек работать не может, а обожравшийся – не хочет.
Так что знайте меру у «шведского стола», а то лопнете от обжорства. Проходи, проходи, - следующий! А где же омлет? Спать меньше надо… Тем, кто рано встают, тому и омлеты дают…
Все это фантастическое кулинарное разнообразие стало возможным только после сооружения комбинированной печки – не зря ведь говорят «танцевать от печки» - это о начале чего-то нового, ранее не освоенного. А тут еще и с Микояном под ручку!
Вот источники всех этих не виданных ранее в походах блюд! И фантазия, и находчивость наших мам!