Религия Павла была очень похожа на другие мистические религии того времени, например митраизм – её центром был воскресший Богочеловек-спаситель. В то время это была ОЧЕНЬ распространённая концепция, с которой он, несомненно, был хорошо знаком, ведь он был родом из Тарса (Турция), центра подобных религий.

Взгляды Павла были крайне антисемитскими. Прочитайте Послание к Галатам и посмотрите, как он критикует «иудействующих», которые настаивают на том, что соблюдение Торы было частью Движения Иисуса.

Лука и книга Деяний были написаны тем, кто хотел убедить верующих, что религия Павла привита к иудаизму, чтобы придать ей достоверность древней веры, но при этом доказать, что она была отдельной и ЛУЧШЕЙ.

Если убрать все послания Павла, включая поддельные, то получится Новый Завет, открывающий совершенно иной тип христианства. Кроме того, христианам должно быть неприятно, что основоположником их веры был человек (неадекватный эпилептик), который никогда не встречал Иисуса, не был его учеником и не испытывал к его учению ни малейшего уважения.

А они что предлагают? Вернуться в пещеру. Заботливо занавесить вход шкурой мамонта, развести костерок и слушать бесконечную, зацикленную историю про говорящих змей и кусты, пылающие без причины. Они хотят заменить сложнейший, самообновляющийся код эволюции, написанный миллиардами лет проб и ошибок, на один-единственный, засаленный манускрипт с вырванными страницами.

Это даже не борьба науки и религии. Это нечто страшнее. Это бунт детали против механизма. Это крик транзистора, требующего, чтобы вся материнская плата поклонялась ему. Это шизофренический бред, когда отражение в зеркале пытается убедить тебя, что оно — оригинал.

В эпоху, когда нейросети пишут симфонии и рисуют сны утонувших андроидов, когда мы вот-вот начнем оцифровывать сознание и пересаживать его в вечные титановые тела, эти призраки из прошлого тащат нас назад. В уютный склеп. В теплый, пахнущий ладаном и тленом саркофаг, где нет страшных вопросов и сложных ответов. Где есть только одна Истина, высушенная, как вобла, и насаженная на штык догмата.

Их не чувства задевают, нет. Их пугает сам факт существования другой оптики. Другого способа смотреть на мир. Их священный ужас вызывает не обезьяна, а мозг, способный вместить в себя и эту обезьяну, и кварки, и темную материю, и гипотетического бородатого мужика на облаке — и при этом не сломаться. Их бесит сама сложность, сама многомерность бытия. Лабиринт для них — оскорбление, им нужен коридор. С одним входом и одним выходом — в вечное, блаженное, гарантированное Ничто.

Но время, эта бешеная сука, не ждет. Оно несется вперед, разбрызгивая по галактике новые технологии и безумные идеи. И пока мы несемся на этой амфетаминовой комете в неизвестность, они пытаются на полном ходу залезть в кабину пилота и дернуть за ручник, ведущий прямо в Средневековье.

Так что катитесь к хуям со своим плоским миром и глиняными человечками. Оставьте школы в покое. Мы выбираем бесконечный, пугающий, прекрасный океан мутаций и случайностей. А вы оставайтесь на своем островке, целуйте и молитесь, чтобы волна эволюции не смыла вас к чертовой матери. Хотя, кого я обманываю? Конечно, смоет. Это неизбежно. Это, блядь, наука.