Однажды в небольшой деревне жили два соседа, старик Иван и старик Петр. Иван был известным мастером метания камней, а Петр славился своим саркастическим юмором. Виверн, грозный и легендарный дракон, поселился в близлежащей пещере и стал есть скот местных фермеров.
Ответ на пост «Туннельный эффект»
Для особо беспокойных:
- не претендую на абсолютную истину
- сначала надо прочитать рассказ из основного поста, чтобы понимать о чем суть.
- рассказ зацепил, захотелось собрать воедино все мысли/идеи и заодно их проверить народным судом :)
По рассказу видится объяснение произошедшего следующее:
1) поезд въехал в тоннель и попал в завал.
2) Машинист это видел и поэтому умер от страха (остановка сердца)
3) некая сущность в виде деда (лол) решила спасти людей в нем, для чего «материализовала» поезд в «завтрашнем дне»
Никто ведь так и не понял как поезд проехал заваленный туннель.
4) как известно - чудо происходит только при незнании. Соответственно все кто спал в момент крушения поезда - были спасены.
А те кто не спал - должны были уснуть (шагнуть в темноту). Но опять же это должно было быть человеческое решение, а не воля сущности, иначе чуда не случится.
5) Кто умер и его тело нашли
- машинист от страха
- Айдар от удара током
- Максим (зарезан Ниной)
- Нина (застрелена ГГ)
Это все содержание, дальше можно трактовать как кому хочется.
Мне лично одновременно напоминает фильм «Идентификация» и библейскую фикцию про борьбу бога и дьявола за души людей.
Поезд - чистилище (место без начала и конца, существующее вне времени и пространства)
Ад - смерть.
Рай - жизнь (завтрашний день)
Бог - дед (старец/физик ака инженер ака создатель)
Дьявол - Нина (беззаботное изображение покалеченных людей, убийство как эксперимент и намеренное убийство)
Гг - пророк (разные имена, ведет бОльшую часть времени людей за собой)
Что думаете вы? Где я мог ошибиться с фактами/выводами?
Туннельный эффект
– 10 минут! Мы должны были выехать из тоннеля 10 минут назад! – женщина на том конце вагона-ресторана уже давно медленно подкатывалась к состоянию истерики. И вот, началось.
– Женщина, не кричите, пожалуйста. Тут люди отдыхать пытаются, – мужчина с уставшим лицом неуклюже развернулся к ней на высоком стуле.
– Что значит «не кричите»!? – она вскочила, – Меня одну волнует, что мы едем по этому чертовому тоннелю вот уже почти вдвое дольше положенного!? Я в интернете читала, путь по тоннелю занимает 15 минут. Прошло уже 25, нет, – она посмотрела на часы на руке, – 26 минут! Где тут вообще можно столько времени ехать?
– А с чего вы вообще взяли, что мы все еще в тоннеле? Сейчас же ночь. Ночью – темно. И за окном темно. Что вас не устраивает?
– У меня клаустрофобия, а не кретинизм! Уж ночь я от тоннеля отличу! Ночью хоть что-то, да видно. Звезды светят, луна. Фонарики эти у железной дороги, как их там… Дурацкие!
– Семафоры.
– Да хоть светофоры! Посмотрите в окно, вы там хоть что-нибудь видите? Там нету ни-чер-та!
Мужчина неохотно встал, зачем-то застегнул свою куртку, подошел к окну, ткнулся в него лбом и нахмурился. В таком состоянии он простоял где-то с минуту, и чем дальше, тем больше хмурился.
– Ну!? – женщину уже начинало трясти.
– Действительно, ничего… – мужчина пожал плечами и отошел от окна. Вид у него был растерянный.
– Может, мы просто задержались в тоннеле? Поезд остановился или просто затормозил, скорость упала – вот и дольше ехать пришлось. Поезда на наших железных дорогах часто задерживаются, нечего из-за этого переживать, – вклинился в разговор пожилой мужчина из середины вагона. – Если вы тоннелей боитесь, так давайте я вам валерьянки дам и чаем угощу, выпьете, успокоитесь, а мы к тому времени уже и выедем, – с этими словами он отодвинул шахматную доску, медленно поднялся и с примирительной улыбкой направился к женщине.
Его соперник, рослый шкафообразный мужчина с бритой головой, разочарованно вздохнул. Похоже, очередная партия приближалась к завершению. Я поглядывал на этих двоих еще с того момента, как пришел: уж больно странно они смотрелись вместе. Пожилой интеллигент с видом типичного школьного учителя физики – с залысиной, в очках и потертой серо-голубой жилетке. И лысый амбал в пожелтевшей футболке не по размеру – то ли зэк, то ли военный. За партией в шахматы в вагоне-ресторане. Посреди ночи. И амбал выигрывал!
– Я… Да, я… Спасибо… – острая фаза закончилась, и женщина бессильно опустилась обратно, тихо всхлипывая.
– Таблетки у меня в купе в соседнем вагоне, сейчас я схожу за ними и сразу вернусь, – он повернулся к остальным пассажирам. – А пока, кто-нибудь, сделайте, пожалуйста, этой даме чаю, – вновь повернулся к ней. – Вы с сахаром пьете или без?
– Да… Два… Кубика, если можно.
– С тремя кубиками сахара, – с этими словами он вышел.
Официанта нигде не было, так что я по праву ближайшего встал и направился к кухне. Там тоже никого не обнаружилось – что странно, мне казалось, они работают до полуночи, а было едва ли десять. Рассудив, что за кружку чая меня едва ли высадят, да и сами виноваты, я быстро заварил чай, бросил туда четыре кубика сахара, ложку и дольку лимона и поспешил вернуться в вагон. Поставив кружку перед плачущей женщиной, решил,что мой моральный долг еще не достаточно выполнен, и сел напротив.
– Как вас зовут?
– Наталья… Баринова Наталья, – она взяла кружку и уставилась внутрь.
– Приятно познакомиться, Наталья. Я Антон Беляков. Вы куда едете?
– Домой еду. Я тут в командировке была… Боже, как сладко. Я же этот… Химик-технолог, меня отправили для обмена опытом, и этот поезд вышел для моего начальника дешевле самолета даже с учетом моего отсутствия на время дороги. А тут этот чертов тоннель, и впереди еще, а я слышала, что этот самый длинный, я в интернете читала. А вдруг он обвалится, или поезд внутри сломается, тут ведь даже убежать некуда… – похоже, моя попытка ее отвлечь с треском провалилась.
К счастью, в этот момент вернулся физик. Он протянул женщине маленькую желтую таблетку, и когда та взяла ее, успокаивающе положил руку ей на плечо.
– Все будет в порядке, не волнуйтесь. Совсем скоро выйдем из тоннеля, а пока мы тут с вами и, в случае чего, поможем. Вы одна едете или с кем-то?
– С мужем, мы вместе работаем. Только он спит уже.
– Давайте сходим за ним, разбудим, пусть он с вами побудет. В каком вагоне вы едете?
– В плацкарте, в хвосте. Да не нужно, наверное…
– Хуже не будет. Только… У кого-нибудь есть фонарь? В вагоне за моим свет отключили, не видно ничего. Думал, найти проводника, чтоб починили, да он, видно, вышел куда-то. И соседи мои по купе тоже куда-то делись, – физик виновато развел руками.
– Странно, в кухне я тоже никого не видел, хотя вроде время еще рабоч… – я тут же осекся, увидев, как у Натальи задергался глаз. – У меня в телефоне есть фонарик, давайте я с вами схожу.
– И я, – поднялся со своего места амбал. Роста в нем было метра два. В другой ситуации я бы испугался, но сейчас его присутствие действовало скорее успокаивающе. Наверное, в этом было виновато его озабоченное выражение лица.
– Я тоже с вами. Как-то странно это все. Беспокойно, – мужчина в куртке присоединился к нашей маленькой компании.
– Отлично, тогда пойдемте. Если что, валерьянки я тут на каждого захватил, так что обращайтесь, – усмехнулся физик, потрясая пузырьком с желтыми таблетками.
В его вагоне действительно никого не обнаружилось. Что было совсем уж странно. Если я правильно запомнил схему, этот вагон должен быть штабным. Так где же штаб?
– Сегодня, случаем, не день железнодорожника? Тогда уж я знаю, куда они делись, и даже не прочь бы присоединиться, – мужчина в куртке пытался разрядить атмосферу, но выглядел он встревоженно.
Я попробовал пооткрывать двери купе. Большинство были заперты, но в тех, чьи двери поддались, мы находили все ту же картину – свет выключен, окна зашторены, вещи сложены, а из людей – никого.
Отчаявшись найти здесь кого-нибудь, мы поспешили к следующему вагону. Там действительно было темно. Очень темно. Если для тамбура хватало света из нашего вагона, чтобы различить хоть какие-то очертания, то коридор не было видно совсем. Остальное – и подавно. Я попробовал посветить телефоном, но особого эффекта это не дало, коридор все равно оставался чернильно темным.
– Похоже, электричества нет во всем вагоне, раз даже системные огоньки не горят, – физик оставался непримиримо оптимистичным. – Наверное, что-то с проводкой. А значит, и в дальних вагонах так же. Вероятно, работники поезда сейчас ищут и устраняют неполадку, поэтому мы их и не нашли. Давайте просто разбудим вашего мужа, Наталья, затем вернемся в вагон-ресторан и посидим там, пока все не образуется, согласны?
– Да… Только давайте скорее перейдем к последней части плана, хорошо? – а вот на нее, наоборот, было больно смотреть.
– Хорошо. Антон, не посветите нам?
Я неохотно прошел через гофру в следующий вагон. Впору было оценить прагматичность мужчины в куртке – мало того, что темно, так еще и холодно. Похоже, кто-то оставил открытыми окна в коридоре. Я подошел ко входу в коридор и попытался посветить. Эффекта не было.
– Не помогает. Ничего не вижу, шеф. Кстати, – я обернулся, – несправедливая ситуация. Вы мое имя знаете, а я ваше – нет.
– Виктор Сергеевич. Фамилия Васнецов, – физик тоже протиснулся в тамбур, за ним подтягивались остатки нашей компании.
– Давайте уж и остальные.
– Гусев Дмитрий, – отозвался мужчина в куртке.
– Валентин, – бритый.
– Прекрасно. Всегда считал, что с попутчиками нужно знакомиться в тамбуре. Кстати, Виктор Сергеевич, можно нескромный вопрос – а вы, часом, физику не преподаете?
– Раньше преподавал, но давайте об этом не сейчас. Показывайте, что там у вас.
– А ничего, смотрите сами, – я пропустил его к проходу и еще раз помахал фонариком.
– Очень странно, – он задумчиво потер лоб.
Затем протянул руку под свет фонаря. Руку было видно лишь наполовину, вторая половина утонула в темноте.
– Либо ваш фонарик – редкостный хлам…
– Ну уж извините! – возмутился я. – Айфон!
– …либо тут что-то не так, – он помедлил. – Может, задымление? Если загорелась проводка, то это объясняет и внезапное отключение электричества, и дым. Пластик начинает тлеть…
– Загорелась!? Дым!? Там мой муж! – с этими словами Наталья сорвалась с места и начала расталкивать нас локтями, – Будь проклят этот поезд, этот тоннель, эта…
Ее голос внезапно оборвался, как только она скрылась в темноте.
– От дыма был бы запах… – запоздало возразил я.
– Черт.
– Наталья?
– Наталья!
Ответа не было.
Все последующие наши попытки докричаться до Натальи ни к чему не привели. Оставалась надежда, что она просто успела далеко убежать и не слышит нас. Но надежда откровенно слабая. Способа проверить эту версию было два: или попытаться пойти за ней, или сидеть и ждать, пока она не вернется. Как это ни удивительно, но мы предпочли второе. Соваться в темноту после произошедшего ни у кого желания не обнаружилось.
Дмитрий и Виктор Сергеевич «прощупывали почву» – пытались понять, что вообще происходит в том вагоне. Сначала пробовали дотянуться руками хоть до чего-то. Потом Валентин где-то раздобыл лом (я лишь тихо надеялся, что не в туалете) – в дело пустили его. Безрезультатно. Складывалось ощущение, что вагон просто обрубили на этом месте. Тамбур есть, а остального вагона – нет. После того, как я наотрез отказался дать примотать свой айфон шнурками к лому, чтобы посветить им подальше, идеи иссякли. Натальи не было уже минут двадцать. Мы сидели – четыре взрослых мужика в полутемном тамбуре – и совершенно не знали, что делать.
– Лампочка, – вдруг подал голос Валентин.
– Что? – я огляделся.
Действительно, одна из лампочек в том вагоне, из которого мы пришли, начала мерцать.
– Она ведь сейчас погаснет… – протянул наш физик.
Мы переглянулись. И, не сговариваясь, рванули из тамбура. Столкнулись на выходе, неуклюже пытаясь протиснуться через гофру. Мне повезло быть последним, поэтому, когда мы наконец из нее вывалились, никто на меня не рухнул. Почти сразу, как мы успели отползти под другую лампу, эта погасла. Тьма поглотила оба тамбура и гофру.
– Попробуйте кинуть туда что-нибудь, – лучшее, что пришло мне в голову.
Дмитрий было замахнулся ломом, но Валентин остановил его. Затем, встал, оторвал висящий рядом крючок для одежды и бросил в темноту его. Звука удара мы не услышали.
– Что ж, господа, – начал Виктор Сергеевич, поднимаясь и поправляя очки, – похоже, мы окончательно утратили контроль над ситуацией. Давайте поступим следующим образом. Сейчас мы вернемся в вагон-ресторан и объясним наше положение оставшимся там людям. Затем мы попробуем найти в поезде еще хоть кого-нибудь. Желательно, из персонала. В хвост нам не пройти, но в начало поезда мы ходить еще не пробовали, возможно, там иная обстановка. После чего коллективно выработаем план действий. У кого-нибудь найдутся предложения получше? – он выжидательно оглядел нас.
Предложений не нашлось, и потому наша поредевшая процессия отправилась нести дурные вести.
Лишать нас голов, впрочем, было почти некому. По возвращении мы застали за столиками всего четверых. Рядом со входом сидела молодая девушка и очень старательно что-то стирала ластиком в блокноте. Вокруг нее повсюду были раскиданы протертые до дыр листы с какими-то едва проглядывающимися набросками. В середине вагона дремал мужчина средних лет и откровенно китайской наружности. В дальнем углу молодой парень в наушниках что-то усердно писал на ноутбуке. И на одном из высоких стульев сидела хорошо одетая женщина и флегматично пила вино. Итак, художница-неудачница, китаец, программист и ценительница крымского – отличное дополнение к нашей компании.
Разумеется, после нашего рассказа все четверо заявили нам, что мы сумасшедшие. Мы отвели их посмотреть в бездну, показали пустые купе. Это подействовало, и мы вернулись обратно. Да и за окном по-прежнему не наблюдалось никаких признаков того, что мы выехали на открытую местность, хотя перевалило уже за одиннадцать.
– Может, мы просто встали внутри тоннеля? – предположил Максим, программист. – Изнутри ведь нельзя понять, едем мы или нет.
– Да, нельзя, если движение равномерное или отсутствует. Вот только для этого нам нужно было бы затормозить, а уж это я бы заметил, – возразил физик. – Да и можно заметить разницу в поезде. Вы же чувствуете вибрацию, слышите постукивание колес. Мы однозначно еще едем, иначе было бы совсем тихо.
– Так вы же сами говорили о том же, когда успокаивали Наталью? – удивился я.
– Вот именно, что успокаивал. И на нее подействовало. Но я-то в здравом уме. Я бы точно заметил, если бы мы тормозили. Кстати, об успокоении: мое предложение все еще в силе, – с этими словами он высыпал на стол содержимое пузырька с валерьянкой.
– Тут не хватает.
– Как это – не хватает? Я специально посчитал всех и взял каждому по таблетке. Наталье я одну отдал, значит, тут должно быть ровно столько, сколько нас. Раз, два… Семь. Хм…
Мы переглянулись.
– Может, вы обсчитались? – недоверчиво спросила художница.
– Позвольте, я пятнадцать лет учил детей избегать ошибок в вычислениях. Если я что-то в жизни и умею, так это считать, – парировал физик.
– Значит, кто-то из нас пришел сюда, пока вас не было. А значит, в передних вагонах еще остались люди, раз было, кому прийти, – это оптимистичное предположение было озвучено глубоким голосом Маргариты, которая так и стояла с бокалом в руке.
– И кто же, в таком случае?
– Ну точно не я. Я здесь еще с вечера. Это единственное место в поезде, где есть вино, – с этими словами она демонстративно осушила бокал и поставила его на ближайший столик.
– Меня соседи выгнали в районе девяти, потому что я, видите ли, ноутом светил. С тех пор тут, – Максим.
– Я тут с самой посадки. Столов больше нет нигде, а мне чертить надо! – художница, похоже, претендовала на архитектора.
– А я… Я тут уснул после ужина, вроде. Когда – не помню. Помню только, что из-за той женщины проснулся, ну, когда она стала кричать. Стало быть, я тоже не приходил сюда, ну, то есть, пока вас не было, – замкнул круг китаец.
– Что ж, выходит, кто-то из вас врет. Только я не совсем понимаю, зачем, – подытожил я.
– Или дед обсчитался! – вновь сердито заявила художница.
– Не обсчитался я!
– Ну да, то есть лучше, если я вру!? Нет уж, извините, я себе доверяю, а лысеющим мужчинам – не очень. Мне и так страшно, а тут еще вы со своей математикой и таблетками. Пока мне кто-нибудь не объяснит, зачем кому-то врать, я в ваши выдающиеся способности верить отказываюсь, – сказав это, она вдруг снова достала блокнот и принялась в нем что-то яростно зачеркивать.
– Ладно, давайте не будем спорить, – я попытался воззвать к разумному. – Мы тут вообще-то собирались вырабатывать план действий. Так что делать будем?
– Очевидно, нужно пойти по передним вагонам и найти там кого-нибудь, – выступила Маргарита. – Дойдем до кабины машиниста, и пусть он разбирает этот бардак.
– Зачем нам машинист, мы и сами справимся, – возразил программист. – Надо всего-то свет вернуть. Соседний вагон, в котором мы были, как раз штабной. Идем туда, ищем какой-нибудь контроллер, или че там у них. Разбираемся, что не так, чиним, выкручиваем свет на максимум. И все. А пока мы за машинистом ходить будем, там, может, уже вообще весь свет вырубит с концами. И не попадем мы туда больше.
– Уважаемый, да вы, никак, хакер, – восхитился я.
– Смешно. Не, экзы на инфобез я провалил. Но я собирал ардуинки, и поступил таки на робототехнику в Казанский. Так что с контроллерами, думаю, справлюсь. Мне бы еще какого инженера в помощь, – он кивнул в сторону Виктора Сергеевича. – Ваш дилер вроде шарит.
У меня родилась потрясающая идея.
– Ну и отлично, давайте разделимся. Часть пойдет по вагонам, а часть останется и попытается починить свет.
– Плохая, нет, ужасная идея! – тут же взвилась художница. – Не знаю, как вы, а я смотрела фильмы ужасов. Во-первых, то, что сейчас происходит, очень на них похоже. Во-вторых, там когда разделяются, ничего хорошего не происходит. Тем более, если один из нас – привидение. Нет и еще раз нет!
– Ты же, вроде, считала, что мы ошиблись?
– Я еще не определилась!
– Ладно, не хочешь – не надо, – она начинала действовать мне на нервы. – Я и Маргарита пойдем по вагонам. Ты можешь оставаться здесь. Кто-то еще с нами?
– Точно останемся я и Максим, – подал голос Виктор Сергеевич. – И нам бы пригодилась помощь Валентина, в физических аспектах нашей работы. Валентин, вы не возражаете?
Молчаливый великан утвердительно кивнул.
– Я раньше механиком работал, смогу помочь, наверное, – поддержал китаец.
– Отлично, тогда забирайте китайца, а остальные – за мной! – мне уже не терпелось наконец закончить это бесконечное обсуждение.
– Я бурят.
На этой недипломатичной ноте мы ретировались.
– Антон, – окликнул меня Виктор Сергеевич напоследок. – Я точно не обсчитался, – произнес он, тщательно разделяя слова.
Я лишь кивнул в ответ. А что мне оставалось делать?
С нами увязался Дмитрий в своей неизменной синей шуршащей куртке. А на выходе из вагона нас внезапно догнала художница.
– Ваш Валентин похож на спортсмена, – она смущенно попыталась объясниться. – А я – блондинка. Нас точно вместе убьют, так что с ним я оставаться не хочу. Уж лучше с вами. Хотя я по-прежнему считаю, что это очень глупо!
– Ладно, как скажешь, – похоже, наше маленькое путешествие обещает более трудным. – Тебя как зовут-то хоть?
– Нина.
– Антон. Приятно познакомиться, – соврал я.
Все вагоны, которые попадались нам на пути, оказались купейными. И в каждом мы находили все то же. Свет в коридоре, темнота и зашторенные окна в купе. И ни души. Пока мы шли, Нина не прекращала болтать. Похоже, это помогало ей справляться со стрессом. Но вот мне не помогало вообще. За это непродолжительное время я узнал, что Нине 19 лет, и 16 из них она мечтала стать художницей. Что она живет с мамой, и та печет потрясающие пирожки с земляникой. Но сейчас она переезжает в Питер, потому что поступила там на архитектора, хотя все равно хочет рисовать картины, ведь их можно продавать, а в Питере все очень любят картины. Что больше всего она будет скучать по своему серому коту по кличке Фрунзе, и еще тысячу бесполезных мелочей, которые я не запомнил бы даже, если б захотел.
Пройдя все купе и не обнаружив ничего интересного, мы добрались до почтового вагона. И вот через него идти хотелось гораздо меньше. Весь вагон был завален коробками. Даже не просто завален. Они наслаивались друг на друга, нависали над нашими головами, переплетались в причудливые башни. Но хуже было другое. Здесь было темно.
Горело от силы полторы лампочки на весь вагон. Да, по большей части это была не та кромешная тьма, которую мы видели до этого. Но она скапливалась в углах. Собиралась между коробками. На наших глазах одна из коробок покосилась и, помедлив, рухнула вниз. Однако мы услышали лишь шелест разлетающихся листов. Грохота не было. Она просто растворилась в темноте.
Я бы, честно говоря, развернулся и пошел обратно. Но внезапно Дмитрий вышел вперед и бодро зашуршал между коробками. Я не знаю, как он это делал. Помедлив, я попытался пройти за ним. Ступая след в след, нам удалось начать продвигаться вперед. Пару раз я чуть было не оступился, но все обошлось. Пока
– Три года работы на складе, – лишь смущенно пожал плечами он, когда мы наконец преодолели этот завал.
Следующий вагон был багажный, но идти через него было намного легче. И снова – ни намека на чье-либо присутствие. Пройдя его, мы остановились у входа в кабину машиниста.
– Ну что ж, господа и дамы, момент истины, – театрально проговорил я и дернул за ручку.
Заперта. Ну да. На что я, собственно, рассчитывал?
К счастью, у Дмитрия остался лом. Он выудил его из-под куртки и попытался поддеть им дверь. Следующие минут пять мы потратили в попытках правильно упереть лом и оттянуть его вдвоем. Наконец, замок не выдержал наших издевательств и дверь с лязгом открылась.
Что ж, машинист здесь действительно был. Но вот толку от него было мало. Сначала мы обрадовались и наперебой кинулись к нему. Но затем нас смутила одна особенность.
Он не подавал признаков жизни.
Он сидел неподвижно в своем кресле. Бледное лицо. Пальцы вцепились мертвой хваткой в подлокотники. Несколько ногтей даже сломались. И глаза. Огромные, широко раскрытые. Застывшие. Он смотрел прямо перед собой, на то, что было за стеклом. Вот только там ничего не было. Абсолютная чернота, никаких признаков ни рельс, ни тоннеля, ни хоть чего-нибудь. Хотя, судя по рычажкам на приборной панели, передние фары были включены, они ничего не освещали. Ясно было только одно: что бы ни убило машиниста, перед смертью оно его до ужаса напугало.
Мы не смогли долго находиться с ним в одном помещении и вышли обратно в тамбур. Маргарита выудила из кармана пиджака пачку сигарет и закурила. Нина убежала искать туалет. Мне вдруг стало ужасно неуютно без ее постоянной болтовни.
– Что вы… Обо всем этом думаете? – я решил разрядить обстановку.
– Что надо было больше пить, – невесело отозвалась Маргарита.
– Не нужно было никуда ехать, – со вздохом произнес Дмитрий и тяжело опустился на пол. Если раньше он еще пытался сохранять хоть какие-то остатки оптимизма, то теперь улетучились и они.
– Да ладно, – я решил попробовать подбодрить его, – если бы не мы, в этот поезд все равно кто-то, да попал бы. И кто его знает, что бы с ними было. А мы – команда сообразительная. Выкарабкаемся как-нибудь.
– С моей удачей – сомневаюсь, – он тихо усмехнулся.
Мда. Ну и настрой. Я присел рядом с ним.
– Да ладно, мы все здесь в одной лодке. Что такого могло случиться, чтобы так дискредитировать твою удачу по сравнению с нашей?
– Я вырос в деревне, тут, недалеко. Все детство мечтал свалить. Уехал в Хабаровск, как только исполнилось 18. Думал, открою свой бизнес, заработаю денег, семью вывезу. Ну и… Бизнес прогорел. Друга моего, соучредителя, вообще посадили. Я влез в долги. 3 года пахал на собственном складе грузчиком, чтобы отдать. В итоге остался ни с чем, а лучший друг винит меня во всех наших бедах. И, возможно, правильно делает. И вот, только я наскреб денег на билет домой, как попал в этот поезд. Готов поспорить, меня вы не переплюнете.
– Чушь. Удача тут ни при чем, – вдруг вклинилась Маргарита. – Неопытность. Возможно, нетерпеливость. Ни один человек не строил бизнес с первого раза. Успеха добиваются только те, кто отказывается признавать поражение. Говорю как вдова владельца многомиллионной компании, – с этими словами она бросила сигарету, затоптала ее каблуком и кивнула на выход. – Нина вернулась. Пойдемте.
Что ж, жизнеутверждающие речи ей определенно удавались лучше, чем мне.
– Вы идите, я вас догоню, – Нина выглядела на удивление сосредоточенной.
Желания спорить у меня не было, так что мы медленно двинулись вдоль багажных полок. Она догнала нас на середине вагона. Дмитрий шел впереди и, казалось, был преисполнен решимости – даже куртку расстегнул!
– Я попробую разобрать завал, – сказал он, когда мы вновь дошли до входа в почтовый вагон. – Вдруг наши захотят пройти в кабину. А то сейчас тут и впрямь небезопасно.
Он уже стоял возле коробок и принялся двигать особо шатко выглядящую гору. Я, было, дернулся помочь ему, но внезапно получил в проходе тычок в живот от Нины.
– Что ты… – начал было я.
Щелк. И вагон вместе с Дмитрием погрузился в темноту.
Щелк. И все вернулось на место. Все, кроме Дмитрия.
– Что ты сделала!? – я схватил Нину за руку.
– Я… Я не… Почему он исчез? Машинист же не исчез! А он… Почему он исчез?
– Что значит «не исчез»!?
– Я же проверяла! Я выключила свет в кабине с машинистом и потом включила обратно. Он остался на месте! Я… Я думала, Дима тоже не исчезнет, а значит, темнота не опасна. Я проверить хотела!
– Ты – что!?
– Да он все равно бы умер! Он начал рассказывать грустную историю. В фильмах после такого люди всегда умирают!
– Идиотка! Ты… Идиотка! – других слов я не находил. – Ты серьезно решила мерить происходящее киношными клише? Ты только что человека убила, понимаешь ты это или нет!?
– Я не хотела! Я думала, он не исчезнет! – она была готова расплакаться.
– Давайте-ка так, – Маргарита отстегнула пояс со своего пиджака и бросила мне. – Руки ей свяжи. Я с этой ненормальной дел больше иметь не собираюсь.
На этот раз спорить хотелось еще меньше, так что я послушно связал Нине руки за спиной двумя какими-то узлами. Оставалось надеяться, что она не умеет их развязывать. Потому что завязывать их не умел я.
– Прекрасно. Вперед, и так время потеряли, – сказала Маргарита, как только я закончил, и принялась лавировать между коробками.
Я послушно последовал за ней, таща за собой Нину. Не то чтобы она сопротивлялась – после произошедшего только молчала и смотрела перед собой невидящим взглядом. И хорошо. Хватит с меня приключений.
Все равно без Дмитрия мы продирались через этот вагон раза в два дольше. Когда мы наконец дошли до конца вагона, за нами рухнули несколько башен с коробками, закрыв собой свет от единственных горящих лампочек. Похоже, вернуться уже не получится.
Ребят мы застали в вагоне-ресторане. Они понуро сидели за одним из ближних столиков.
– А где Дмитрий? – первым делом спросил Виктор Сергеевич. – И зачем вы связали девочку? И… Полагаю, вы никого не нашли?
– Можно и так сказать. Нашли машиниста, но он мертв, больше никого. Мы официально одни здесь. А девочка – что ж, Виктор Сергеевич, я предлагаю вновь вернуться к вопросу о лишних людях. Потому что девочка убила Дмитрия.
– Хм… И при чем тут лишние люди?
– При том, что других людей в поезде нет, уж не знаю, почему. Значит, неоткуда было взяться четвертому за время нашего отсутствия. Я тоже припоминаю: их было лишь трое, когда мы уходили. А они, к тому же, все утверждают, что были тут уже давно. Кто-то из них врет, и я до сих пор не понимаю, зачем. Но подозреваю, что «лишний» напрямую связан со всем здесь происходящим. И с учетом ситуации я ставлю на Нину.
– Что ж, признаться, я тоже пришел к похожему выводу, – Виктор Сергеевич покачал головой. – Жаль Дмитрия… Давайте сначала сопоставим нашу информацию, а уж потом примемся играть в мафию. У нас тоже потери. Айдар пытался починить проводку и… Боюсь, он больше не дышит.
– Айдар?
– Бурят.
– Оу… – так стыдно мне никогда в жизни не было.
– Наши попытки вернуть освещение тоже ни к чему не привели. Свет гаснет последовательно. Лампа за лампой, вагон за вагоном, хотя любые тесты показывают, что все в порядке. Подозреваю, кстати, что это и привело к исчезновению остальных людей: они спали в своих вагонах в темноте, и когда все это началось – просто исчезли. Штабной вагон уже полностью погас, первая лампа в этом погаснет где-то… – он посмотрел на часы. – Сейчас.
Ничего не произошло. Я секунд десять смотрел на лампу, как вдруг она действительно начала мерцать, а затем погасла. Дальний тамбур погрузился во тьму.
– Я прикинул примерно, они гаснут раз в минут пять, при этом немного замедляясь с каждым разом. Но все равно выходит, что время, отведенное нам в этом поезде, довольно таки ограничено.
Я присвистнул. Это еще мягко сказано.
– Так какой план?
– А никакого! – физик невесело усмехнулся. – Я до последнего надеялся, что вы что-нибудь принесете. А так есть только одна идея. Нужно попробовать выйти наружу.
– В смысле, наружу? – возмутилась Маргарита.
– В прямом. Из поезда. Смотрите сами – здесь мы сделать ничего не можем. Если останемся, рано или поздно весь свет погаснет, и мы исчезнем, как Дмитрий и остальные. Значит, остается только один путь – наружу. Если у вас есть другие предложения, я с удовольствием выслушаю.
Следующие полчаса мы активно пытались родить эти «другие предложения». Получалось плохо. За это время погасли остальные лампы в вагоне-ресторане, так что мы переместились в соседний купейный вагон. Перед этим Маргарита успела прихватить из бара бутылку вина и теперь с нею не расставалась. Увы, но даже смена обстановки не пошла нам на пользу. Выходило только одно. Наш единственный шанс – попробовать выбраться из поезда. Скорее всего, снаружи тоже ничего нет – на это намекали вид из окна и из кабины машиниста. Можно было попробовать залезть на крышу и пройти по ней до хвоста поезда – вдруг там найдется что-то, похожее на выход. Что будет, если не найдется? Что ж, об этом я старался не думать.
В таком упадочном настроении мы приступили к самой трудной части обсуждения.
– Послушайте, – я снова взял слово, – нас осталось шесть человек. Трое из нас, – я обвел взглядом скептически настроенную Маргариту, обреченную Нину и грустного Максима, где-то потерявшего свой ноутбук, – под подозрением. Один из вас – не тот, за кого себя выдает. И, возможно, является ключом к разгадке всего происходящего. Давайте решать, что мы будем с этим делать.
– А с чего это только мы под подозрением? – вновь выступила Маргарита. – Мы не знаем, когда все это началось. Может, лишний появился среди вас еще задолго до того, как вы вышли из вагона? А теперь вы просто пытаетесь нас запутать. Вот ты, – она ткнула в мою сторону пальцем, – кто ты вообще такой? Ходишь, допытываешься до всех. Бросаешься обвинениями. А сам-то кто? Из всех присутствующих меньше всего я знаю только о тебе и о вон том громиле.
Признаться, ее слова меня смутили.
– Я? Да, в общем-то, никто, наверное, – я слегка замялся. – Обычный парень из столицы. Эколог. Только закончил вуз, съездил на свою первую инспекцию – и вот, я здесь. Сосед в купе храпел очень громко – это меня и спасло, видимо.
– Эколог, значит, – она усмехнулась. – Что ж, отлично вяжется с твоей привычкой лезть туда, куда не просят. Только я бы не слишком верила всем этим рассказом. Если кто-то среди нас и пытается скрыться, он не переломится придумать такой же. Нет, тут нужно что-то получше простых разговоров.
– И что вы предлагаете?
– Проверим на практике. Чего хочет тот, кто пытается скрыться? Вероятно, убить нас так же, как он убил всех остальных в поезде. Дадим ему возможность это сделать. Разобьемся на пары. Ты, эколог – со мной. Физик – с боксером. Студенты вместе. Ходим только такими парами. Если кто-то из нас вдруг исчезнет, оставшийся в его паре и есть убийца. Или что он там. Мысль понятна? И развяжите Нине руки уже.
– И ты хочешь пожертвовать одним из нас ради этого? – я опешил.
– Нет. Он же не дурак. Если убьет кого-то, тут же себя выдаст. Такая схема – гарантия того, что с нами ничего не случится. А большего нам и не нужно.
Продолжение и эпилог в комментариях.
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Когда сердце бьётся чаще
Глава 1
Душный августовский день подходил к концу. Низкие тучи, накрывшие городок А., поворчали, сверкнули белыми зигзагами и пролились быстрым освежающим дождём.
В придорожном круглосуточном магазинчике было чисто, светло и по-домашнему уютно. У прилавка примостились продавщица — полная блондинка средних лет, и пожилой охранник. Отпивая из запотевших стаканов холодный квас, они смотрели местные новости.
На экране подвешенного под потолком телевизора яркие жилеты волонтёров мелькали между стволами деревьев городского парка. Говорящие головы сменяли одна другую: корреспондент, представитель администрации, организатор поиска, милицейский чин.
Охранник отмахнулся от экрана:
— Что толку-то, уже второй день пошёл. Ребёнка, наверное, и в живых-то нет.
— Бедная девочка, всего четыре годика! Несчастная мать, так плакала, так убивалась, — слезливо запричитала продавщица. — Горе, горе какое!
— А я вот что думаю, — охранник оглянулся, окинув взглядом безлюдный магазин, понизил голос, — всё это неспроста. Сама прикинь — люди начали пропадать года два назад. До этого у нас всегда тихо было, даже в девяностых. Понимаешь, о чём я?
Продавщица нахмурила брови, задумалась. Догадка осенила одутловатое лицо:
— Маньяк, да? Но ведь те, пропавшие, уже взрослыми были, — загибая пальцы, начала перечислять: — мужчина, который вышел в тапочках за хлебом, студентка, парикмахерша из салона на площади и десятиклассник. Так ведь про них решили, что они сбежали: кто с любовниками, кто от родителей. Даже дел заводить не стали.
Охранник наклонился к прилавку, горячо зашептал:
— Специально слухи такие пустили, чтобы не расследовать, потому что маньяк — родственник кого-то из... — показал взглядом наверх. Продавщица подняла глаза к светильникам на потолке. Охранник зловеще закончил:
— Или сам оттуда!
Входная дверь открылась, звякнул колокольчик.
— Хоспади! — продавщица схватилась за сердце, выпучив глаза на того, кто стоял на пороге.
Охранник медленно повернул голову, готовый выхватить дубинку из крепления, и... застыл на месте.
Глава 2
Вида̀на сидела у компьютера, прокручивая ленту новостей города А., в котором жила. На сайте «Одноклассники» активные горожане публиковали объявления, фото, арты и видео. Оценки с отзывами появлялись под постами, как грибы после дождя.
Просмотрев экстренный выпуск о пропавшей утром маленькой девочке, Вида̀на выбрала из предложки беседу с главврачом местной больницы. Ухоженная женщина неопределённого возраста хорошо поставленным голосом ответила на вопросы журналиста, рассказала о проделанной работе — два года назад она заняла этот пост, приехав в город А. из столицы, посетовала на проблемы здравоохранения.
— Помнишь эту мадам? — вопрос был задан сидевшему в кресле за спиной хозяйки маленькому бородатому человечку в детском спортивном костюме.
— А как же, ты для неё бразильянскую ко̀фу варила, — сварливо ответил человечек. Поудобнее умостившись, домовой, а это был он, продолжил ворчать:
— На каждого клиента тратить дорогущий продукт — эдак мы разоримся, с голыми задницами милостыню просить будем.
— Запомнил такие подробности? Уже несколько лет прошло. К тому же она щедро заплатила, почему бы не угостить кофе? — пожала плечами Вида̀на.
— Она заплатила за хорошую работу — ты такой сильный приворот на этого, как его... тьфу ты, всё время забываю... прокру̀тора сделала, что никто уже не снимет. Мужик попал в сети до конца своих дней.
— Прокурора, — поправила Вида̀на.
— Ну да, прокурора, а без ко̀фу можно было обойтись.
На мягких лапах, потягиваясь, в комнату вошёл третий жилец — чёрный кот с кроличьими ушами. Зевнув человеческим ртом, блеснул клыками, тряхнул мешковатым зобом на шее и пожелал всем приятного дня.
— Совсем ты, Оська, обнаглел, спишь до полудня̀, — возмутился домовой. Взбив мягкую думку, подоткнул её под спину, снял прилипшую ворсинку с рукава, сложил ручки на круглом животе и продолжил отчитывать пришедшего: — Дел невпроворот, всё хозяйство взвалил на мои плечи. Везу на себе непосильную но̀шу. Вот надорвусь, и... не станет меня, — подбородок домового задрожал. Большая слеза, скатившись по пухлой румяной щёчке, затерялась в русой бородке.
— Ну, началось! — невежливо перебил кот и повёл длинным ухом, что означало «Замолчи уже, надоел».
Вида̀на закончила писать отзыв под очередным постом и повернулась к своей маленькой семье:
— Добролюб, отстань от Оси, он всю ночь работал, нужные мне корешки на кладбище искал.
— Знаю, что искал, я следы грязные за ним подтирал. А пол-то наш паркетный, между прочим, мастикой заморской натирается, а она немалых денег стоит. Если будем так транжирить средства, то по̀ миру пойдём с протянутой рукой...
Хозяйка рассмеялась — она любила эти перепалки.
Глава 3
Много лет назад Вида̀на — студентка последнего курса биологического факультета, получила телеграмму от соседей дальней родственницы из деревни — бездетная, не бывавшая замужем старушка доживала последние дни и очень просила приехать. Удивлённая студентка, будучи девушкой мягкой и отзывчивой, не решилась отказать двоюродной бабушке, которую не видела с детства.
Умирающая поведала приехавшей внучке о своём ведьмовстве и даре, который должна передать.
— Допускаю, что всё это правда, но почему я? — удивилась отличница, спортсменка и комсомолка Вида̀на.
— Из всех моих племянниц и их дочерей ты единственная с ведьмовской меткой — бордовым трилистником под правой лопаткой. Я этот знак приметила, когда купала тебя маленькую.
Старушка то плакала, давя на жалость, то грозила большими проблемами в жизни — ведьмовская метка не просто так даётся человеку. Если вовремя не принять дар, то можно сойти сума. Вида̀на сдалась. Вместе с ведовскими знаниями на службу к ней перешли помощники — домовой и коргору̀ша. Девушка вспомнила, что познакомилась с этой парочкой в далёком летнем детстве. «Как я могла забыть о них? — удивлялась Вида̀на причудам памяти. — Ведь мы весело играли, только домовой ворчал из-за испачканной одежды и расхода мыла на стирку».
Домового Добролюба звали так за любовь к добру — имуществу. Внешне и по характеру он напоминал Карлсона, только с бородой и без пропеллера.
Коргору̀ша – дух-помощник ведьмы. В образе, похожем на кошку с кроличьими ушами, он умел подслушивать чужие мысли; человеческим ртом мог говорить; в большом мешкообразном зобе приносил хозяйке необходимые для зельеварения корешки, умело вырытые ловкими лапами; а также прихватывал ценности в чужих домах. Проще говоря, приворовывал. Деревенская родственница, к слову сказать, жила не бедно.
Звали необычное существо древним именем Осмомы̀сл, что означает «тот, у которого восемь умов», то есть очень умный. Вида̀на сократила сложное слово до милого и короткого — Ося.
Оба помощника мастерски наводили морок — окружающие их просто не замечали, лишь животные, дети дошкольного возраста и другие ведьмы видели бородатого Карлсона и чёрную ушастую кошку с зобом.
Похоронив бабушку, новообращённая ведьма и домашняя нечисть уехали в новую, странную жизнь. Надолго нигде не задерживались — Вида̀на почти не старела, что вызывало ненужное внимание и закономерные вопросы. Тунеядство в СССР считалось преступлением — приходилось работать, в каждом новом месте предъявляя поддельные документы с изменёнными датой рождения и трудовым стажем. Благодаря полученному от старой ведьмы наследству и рачительности Добролюба их маленькая семья не бедствовала.
В бандитские девяностые ведьма переехала в один из тихих провинциальных городков. В одной из комнат купленного добротного дома официально открыла салон эзотерики. Во всеобщей неразберихе никому не было дела до того, как выглядит Вида̀на. Окружающие лишь отмечали её сходство с актрисой Анной Самохиной.
Шли годы. Ведьма «пустила корни», обзавелась нужными связями, а на вопросы о моложавости кокетливо ссылалась на очень хорошего пластического хирурга. Так они жили — тихо и благополучно, до того дня, когда в городском парке пропала маленькая девочка Маша.
Глава 4
Из-за сбоя в программе каждый файл приходилось открывать отдельно. Поиск «тушки» вымотал морально и физически. Предыдущие заказы были проще, но этот…
Нужные данные на мониторе показались игрой воображения: Маша П., четыре года, четвёртая группа крови в сочетании с отрицательным резус-фактором. Практически здорова. В последний раз в начале весны обращались к педиатру с ОРВИ...
Невыносимо захотелось курить, а ведь хватило силы воли держаться целый месяц! Где-то должна лежать почти целая пачка сигарет — кто-то из важных посетителей забыл. Где же, где…
Кабинет теперь выглядел так, будто в нём провела обыск команда дотошных оперативников. От первой затяжки у открытого окна закружилась голова. Гудки вызова на мобильном телефоне прервались.
— Привет, Зая, — поздоровался мужской голос.
— Ко̀тя, можешь говорить?
— Да, ты какая-то взволнованная. Что-то случилось?
Пепел полетел в горшок с геранью.
— Я нашла Клондайк! Подходит по всем параметрам.
Мужской голос перебил:
— Понял. Сегодня вечером подъеду, всё обсудим.
***
— Вот, Машенька, сейчас домой придём, если хочешь, во дворе поиграешь, пока мама с работы не вернётся, а не хочешь — у меня побудешь. Ты в садике хорошо поела? Я суп щавелевый сварила, покушаешь... — тяжело переставляя ноги с художественной росписью варикоза, баба Нюра вела за руку маленькую дочь соседки.
— Не люблю суп, — надула губы Маша, — на качелях покатаюсь, ладно?
Во дворе уже играли вернувшиеся из садика дети, на лавочках у подъездов расположились их мамы и бабушки. Баба Нюра присоединилась к товаркам, влилась в неспешную беседу о ценах и лекарствах, время от времени поглядывая в сторону подопечной. Маша сидела на качелях, рядом с нею раскачивался мальчик лет десяти в бейсболке с больши́м козырьком. Дальнозоркая баба Нюра поморщилась. Чёрте что, а не мода — лица совсем не видно под дурацкой кепкой! Одна из женщин начала рассказывать о чудесном отваре от давления. Баба Нюра прислушалась, запоминая рецепт. Когда посмотрела в сторону качелей, увидела, как мальчик в бейсболке раскачивает смеющуюся Машу. Мысленно похвалив маленького кавалера, вернулась к беседе.
— Мама пришла! — раскинув руки, Маша побежала к нагруженной пакетами женщине.
Баба Нюра решила остаться — на лавочке начался интересный разговор о пропадающих в их городе людях, только кивнула соседке с дочкой: «Пост сдан — пост принят!»
Заходя за мамой в подъезд, Маша обернулась в сторону качелей, махнула ладошкой новому другу Серёже.
***
— Сегодня воскресенье, и у меня выходной. Не буду вставать! — капризничала Маша.
— Машу̀ня, мне надо на рынок сходить. Ты это время побудь у бабы Нюры. Может, прогуляетесь в парк — там новая детская площадка с красивыми горками, каруселями.
— Новые горки? — у Маши загорелись глаза. — Хочу, хочу на горки! Комбинезончик с жирафом надену, хорошо, мамочка?
Мама нехотя согласилась:
— Он розовый, маркий. Ну, да ладно. Главное, чтобы тебе хорошо было.
Визжа от восторга, Маша скатывалась с горки, кружилась на карусели в компании десятка ярко одетых детей. Особо бдительные мамаши стояли на площадке, следя за своими и чужими чадами.
Баба Нюра в шёлковом нарядном платье с брошкой на груди, удобно устроившись на парковой скамейке, просматривала местную газету. Время от времени бросала взгляд на Машу, улыбаясь своим мыслям: «Хорошо, что тогда уговорила одинокую соседку не делать аборт. Мужа нет, так и что? Вырастим, сдюжим. Какая славная девочка получилась! Маме старость скрасит... и мне тоже», — одинокая Нюра вздохнула и зацепила взглядом название статьи «Куда пропадают люди?» Подумала о странном совпадении: вчера у подъезда женщины говорили об этом, а теперь и в газете пишут... начала читать.
В очередной раз съехав с горки, Маша увидела нового друга Серёжу. Мальчик стоял на огибающей площадку тропинке, вглубь не заходил. Махнула рукой и подбежала поздороваться, позвать поиграть.
— Да ну, я уже большой для такого, да и некогда — идти надо, щенка кормить. Он в коробке сидит, плачет, наверное. Ждёт меня, — напустив важности в голосе, ответил новый друг. — Я живу на улице за парком, — кивнув в сторону густо растущих деревьев, как бы между прочим сообщил: — Там тропинка. Пять минут, и я дома.
— У тебя есть щеночек?! — восхитилась Маша. — А можно мне на него посмотреть? — увидев, что Серёжа неуверенно пожимает плечом, девочка молитвенно сложила ладошки: — Ну, пожалуйста, пожалуйста! Я только бабе Нюре скажу, и пойдём.
— Не-е, я ждать не буду, — Серёжа сделал вид, что уходит.
Маша оглянулась — баба Нюра читала газету. Девочка хорошо знала правила поведения на улице: с чужими взрослыми не разговаривать, ничего у них не брать, если что-то испугает, то громко звать на помощь. Но это со взрослыми! Она всего лишь посмотрит на Серёжиного щеночка в коробке. Серёжа — друг, вчера помог раскачать её качели...
Одна из бдительных мамаш обратила внимание на маленькую девочку в розовом комбинезоне, уходящую за руку с мальчиком лет десяти в бейсболке. Тревожная мысль ещё не оформилась, когда заплакал кто-то из малышей. Женщина узнала голос сына, бросилась к нему и тут же забыла увиденное.
Глава 5
Во время карантина, изнывая от безделья, ведьма начала писать. Зарегистрировалась на одном из самиздатовских порталов, сотворила мистическую повесть. Вложила в содержание многолетний ведьмовской опыт, но получила нелестные комментарии, в которых её обвиняли в надуманности сюжета и незнании темы. Тогда литературная неофитка придумала себе псевдоним Анжелика Буанотьѐ и принялась строчить эротическое чтиво. Смех и грех, но дело пошло... За два года писательской деятельности у неё появилась пусть небольшая, но постоянная группа подписчиков. Основной доход по-прежнему приносили желающие погадать или приворожить мужчину клиентки, но для души теперь была работа с текстами.
Вида̀на дописала абзац, позвала:
— Добролюб, Ося, идите сюда! — увидев помощников, показала глазами на кресло: — Садитесь и слушайте:
«Ладонь Жюльена коснулась её плеча, от этого по коже Элен побежали мурашки, а в следующую секунду на её рот обрушились жадные поцелуи. Женщина не отпрянула, а подалась вперёд. Поцелуи становились всё требовательнее. Она протяжно застонала, от этого Жюльен стал ещё более напористым. Он стянул с любовницы плащ, шифоновая блузка полетела в ту же сторону.
– Я почти без одежды, а ты ещё нет, – прошептала Элен.
– Ты чудесно пахнешь, – сказал Жюльен, глубоко вдыхая аромат духо̀в на её шее.
Он сдёрнул с себя рубашку с таким нетерпением, что несколько пуговиц оторвались и звонко покатились по полу. Руки Элен коснулись твёрдого пресса возлюбленного и обняли мужественную шею. Пальцы Жюльена блуждали по женскому телу, изучая каждый сантиметр. Он задрал её юбку и, подхватив под ягодицы, сделал пару шагов, чтобы опустить на кровать». — Вида̀на перевела дыхание, повернувшись к креслу, вопросительно подняла брови. — Ну как?
— Срамота! — гадливо передёрнул плечами Добролюб.
Вида̀на вскинулась:
— Вот именно, срамота, но им нравится! Я вначале пробовала писать о серьёзном, но это никому не нужно, а вот такой срам идёт на «ура̀»! Читательницы забросали меня отзывами, просят ещё и ещё.
Ося рассудительно заметил:
— Если им нравится то, что ты пишешь, значит, нужно продолжать. Они ведь за это платят?
Домовой спрыгнул на пол, возбуждённо забегал по комнате:
— Платят? За жюльена-мульена и пальцы на шее?
Вида̀на рассмеялась:
— Да, за жюльена-мульена. Я в этом месяце вывела деньги на карточку, получилось чуть больше тридцати тысяч. Не миллионы, конечно, но для удовлетворения писательского самолюбия сойдёт и такая сумма.
Добролюб схватился за голову:
— Почему ты никогда не рассказывала об этом? Тридцать тыщ! Просто так, за то, что на кнопки с буквами жмёшь?!
— Да, и нужно к концу недели выложить главу, а я что-то подустала. Ося, сегодня третий день новолуния — остроум пятилистный вошёл в силу. К полуночи нарой его корешки. Мне надо отвар выпить, чтобы мозг взбодрился. Иди в ту часть поля, что начинается за участком недостроенного дома из белого кирпича. На том месте когда-то церковь стояла. У остроума, выросшего на особенной земле, невероятные свойства.
Глава 6
Летняя ночь пела сверчками, подмигивала звёздами, шуршала травами и листвой. Жители небольшой уютной улицы на окраине города мирно спали или смотрели в экраны телевизоров и компьютеров. Полупрозрачные призраки бродили меж домами, заглядывая в незашторенные окна. На одном из огородов чучело смахнуло с плеча уснувшую ворону. Птица, сердито каркнув, перелетела на забор. Через соседние участки чёрной молнией пронеслось маленькое гибкое тело. Дворовые псы подняли головы, прислушались, недовольно рыкнули и продолжили дремать.
Коргору̀ша бежал, почти не касаясь земли. Как он любил ночь! Вот показалось здание из белого кирпича — за ним начиналось поле, где в давние времена была церковь. Ося редко наведывался в эту сторону, но знал, что здесь никто не живёт, поэтому насторожился, увидев силуэты людей в свете фар.
Долг перед хозяйкой звал на поле нарыть корешки остроума — подписчицы Вида̀ны ждали продолжения похождений Жюльена, но тревожное любопытство заставило остановиться. Коргору̀ша затаился в заброшенном, густо разросшемся малиннике. Рядом захрустели ветки — сгорбленная шишига длинными, худыми руками обрывала ягоды, одну за другой запихивая их в дырку безгубого рта под нависшим носом. Сок тёк по бородавкам на подбородке.
— Ну, щё уставищя? Иди куда щёл. Ягоды нищейные, вщё равно пропадут, — прошамкала шишига.
— Мне нет дела до малины, ешь сколько хочешь. Я хочу подсмотреть, что во дворе происходит. Может, ты что-то знаешь, раз... хм... пасёшься здесь? — Ося постарался быть как можно дружелюбнее со вздорной нечистью, живущей неподалёку в камышах у заросшего тиной пруда.
— А щё тут жнать. Прящут в подвале малую девщонку, — шишига отвечала, ни на минуту не переставая рвать и пожирать ягоды.
— Какую девчонку?
— Шкажала же, малую, — шишига отмахнулась от назойливого коргору̀шы и нырнула вглубь кустов.
Мысленно пожелав шишиге подавиться, Ося прокрался во двор.
Вокруг побитой, с облезшей краской машины ходили два парня бандитского вида. Один — худой с выпирающим кадыком, второй — коренастый, с круглой лысой головой. Из их разговора Ося понял, что они кого-то ждут. Навострил длинные уши, чтобы услышать мысли бандитов.
В сознании высокого мелькали: женская грудь, пальмы под синим небом и прозрачная вода в бассейне. Коренастый думал о своём десятилетнем племяннике — боялся, что тот выдаст какую-то тайну, но тут же успокаивал себя, вспоминая подаренный за молчание дорого́й телефон, как мальчишка, сдвинув назад большой козырёк дурацкой кепки, радовался, принимая подарок.
Со стороны улицы подъехал автомобиль. Худой бросился открывать ворота. Во двор вальяжно вкатился джип. Ося немного разбирался в марках мирового автопрома — многие часы, проведённые за просмотром сериалов в компании Вида̀ны и Добролюба, расширили его кругозор.
Хлопнули дверцы. Водитель — упитанный мужчина с волевым лицом и одетая в тёмное пассажирка с сумкой-клатчем под мышкой направились к дому. Охранники-бандиты шли сзади. Коргору̀ша с удивлением узнал в приехавшей женщине одну из важных клиенток Вида̀ны.
Все спустились в подвал. Ося прошмыгнул следом, запрыгнул на шкаф, стоявший рядом с кушеткой, на которой лежала, всхлипывая, связанная по рукам и ногам маленькая девочка в розовом комбинезоне. На вышивке нагрудного кармашка улыбался жираф с голубыми глазами. Рот ребёнка был заклеен скотчем, опухшие глаза жмурились от подсветки телефонов. Женщина вытащила из клатча коробочку, достала наполненный шприц и уверенной рукой сделала инъекцию в плечо маленькой пленницы. Девочка взвизгнула, заплакала, но быстро затихла и перестала двигаться. Убрав коробочку со шприцем в сумку, женщина обратилась к охранникам:
— Я вколола ей снотворное — будет спать всю ночь. К семи часам утра подъедет курьер. Когда я получу сообщение, что товар у него, на ваши карты переведут деньги.
Худой замялся, нерешительно спросил:
— А нельзя как в прошлые разы — половину наличными?
Упитанный водитель джипа выступил вперёд, загораживая спутницу:
— В прошлые разы суммы меньше были. Вы особо не наглейте, скажите спасибо, что благодаря мне ходите на воле, катаетесь, как сыр в масле. Где такую развалюху достали? — гневно кивнул в сторону выхода из подвала, имея в виду машину охранников. — Вас любой гибэдэдэшник остановит за неприглядный вид. Сами рискуете и меня подставляете!
На улице залаяла собака.
— Что вы замерли? Идите, посмотрите, в чём дело! — прикрикнула женщина.
Худой и коренастый убежали. Теперь в подвале светил лишь телефон водителя джипа.
— Котя, ты представляешь, сколько здесь денег? — женщина кивнула в сторону спящей девочки. — Сердце, лёгкие, почки, печень, поджелудочная железа, роговица и ещё много всего. И это при редком сочетании группы крови и резус-фактора!
— Зая, ты меня пугаешь, — мужчина передёрнул плечами, — к чему перечислять. Жуть какая! У меня всё-таки дети есть. Могла бы без подробностей.
— Ах, какие мы нежные, — женщина похлопала спутника по пухлой щеке. — Ты посмотри на ситуацию с правильной стороны. Кем стала бы эта девочка, выросшая с матерью-одиночкой на нищенскую зарплату библиотекарши? Никем — ещё одной унылой учительницей или воспитателем детсада, скорее всего, тоже матерью-одиночкой. Это в лучшем случае! Ещё возможен вариант — наркота и проституция. Что мир потеряет, если эта никчёмная жизнь закончится? Ничего! А вот приобретёт многое — сколько больных деток из обеспеченных семей смогут выжить и стать цветом нации?
— Зая, ты мыслишь как лидер страны, а не как главврач больницы! — нервно хохотнул мужчина.
Вернулись охранники, сообщили, что всё спокойно — лаяла пробегающая мимо собака.
Продолжение следует...
Космический мусор
Пуск космического корабля прошел успешно, космолет стремительно набирал скорость и все быстрее приближался к конечной точке своего маршрута. Выйдя за стратосферу и войдя в состояние невесомости, космонавты на расслабоне отстегнули ремни безопасности, занявшись своими делами. Но вот досада, КОСМИЧЕСКИЙ МУСОР, по закону подлости появился из неоткуда и доебался за не пристегнутый ремень, выписав неприятный штраф в виде сильной вмятины на корпусе корабля. Взбодрило хорошо. Слава богу все остались целы, и корабль пострадал лишь визуально. Космический мусорок хоть и неприятный своего рода объект, но работа есть работа, работу нужно выполнять. Желательно добросовестно.
Слушайся бабушку, мистика
Васе стала снится бабушка. Сразу после нового года. Каждую ночь. Бабушки уже давно не было в живых и вдруг она стала появляться во сне.
Вася не любил бабушку. Ну не то чтобы прямо не любил, а раздражала она его. Всё время поучала, совала свой нос в его дела. Не нравилось у неё оставаться ещё в детстве, когда родители уезжали.
Ну, тогда она вообще мучила его воспитанием, то не так, то ни этак. И спину держи, и носовым платком пользуйся, не чавкай - ооооооооо!!!
Так вот, снится она ему и говорит:
-Не ходи , Вася, 8 января в восемь часов вечера возле дома номер 17, корпус 1 по Стандартной улице-, и грозит своим сморщенным пальцем.
А Вася туда и не собирался. Хотя это рядом, в соседнем дворе.
Он, вообще, давно вырос и никто ему не указ, тем более умершая бабушка.
Сидит, никого не трогает.))Приходит в себя после очередной попойки. А сегодня как раз 8 января. И решает Василий сгонять за пивом.
Вышел из магазина с банками, а на часах уже около восьми вечера. Ну и любопытно стало, что же такое там будет происходить-то, в восемь часов?
Глотнул пивка и пошёл. Ходит, никого нет, тихо, темно, народ по норкам
разбежался, устав от праздников.
И тут ему послышался шорох, котроый нарастал и превращался в скрежет.
Вася закрутил головой - ничего. Поднял голову - на него с крыши летела глыба льда.
Последнее, что он увидел, образ своей бабушки, сокрушённо качающей головой и говорящей :
-Эх, Вася..
Ключ от Бездны (Часть 2)
Пустырь располагался за городом. Вокруг были брошенные промышленные здания, проржавевшие бочки и пачки гнилых поддонов. В воздухе витал запах затхлости, который не мог полностью прогнать даже осенний ветер.
— Ты уверен, что это здесь? — спросил Адам, кутаясь в куртку.
— Уверен, — отвечал Каолах, припав на четвереньки и словно собака нюхая бетонное покрытие площадки. — О, да!!! Чую, как силовые линии сходятся в этой точке! Здесь будет проще всего открыть дверь туда.
— И мы найдём нужные мне ответы?
— Уж если они где-то и есть, то именно там!
— Звучит не очень убедительно. Не хотелось бы попадать в Ад просто затем, чтобы прогуляться.
Каолах поднялся на две ноги, с ухмылкой заглянув хозяину в глаза.
— Великий чародей боится? — спросил он с издёвкой. — Всегда можно отступить, бросить мечту.
— А ты точно не демон искушения?
— Не, — отмахнулся бес. — Я низший инфернал. Моя работа наводить суету. Не будь я пойман людьми, то и по сей бы день бродил по свету, творил мелкие пакости, да ломал бы судьбы самых наивных. Ах, я иногда так скучаю по этой свободе!
— Ладно, раз других идей всё равно нет… — протянул Адам. — Значит, отправляемся в Геенну огненную? Занятно! Это будет интересная прогулка.
— О! Тебе там понравится! — хитро хихикал бес. — Но стоит знать одну вещь, перед тем как отправится в путь.
— Дай угадаю… — хмыкнул маг. — В Ад легко попасть, но трудно вернуться обратно?
— Скорее наоборот. Чистые душой не задержатся внизу надолго. Их будет выталкивать обратно, как пробку из бутылки с шампанским.
Адам приподнял в удивлении бровь.
— С чего ты взял, что я «чист душой»? — спросил он устало.
— Да брось! — фыркнул Каолах. — Я был у тебя в голове, и многое успел увидеть. Ты за свою жизнь никого специально не обидел. А для Ада нужен тяжёлый грех: убийство, растление, запись и отправка голосовых сообщений.
— И поэтому мне путь в Горнило закрыт?
— Нет, но придётся постараться, чтобы оставаться внутри. Или есть другой вариант. Заключи со мной ещё одну сделку. Я дам тебе возможность входить туда и выходить обратно, а ты завещаешь мне свою бессмертную сущность. По рукам?
— И не мечтай!
— Ну вот, — искренне опечалился демон. — А ведь за твою душу меня могли повысить до беса второго ранга, а то и до суккуба! Ох, ты бы видел, какие они горячие!
— Приступим к делу, — сухо оборвал чародей. — Покажи мне заклинание для открытия разлома.
— Конечно-конечно, — обиженно насупился Каолах и тихо продолжил: — Уж в Аду-то я на тебе отыграюсь!
— Ты же понимаешь, что я тебя слышу? — поинтересовался Адам.
— Конечно, — просто ответил бес, снова превращаясь в книгу. — Для того и говорил.
Маг взмахнул руками. Капли дождя замерли в воздухе, словно остановилось само время. На бетонном покрытии пустыря проступили чёткие очертания пятиконечной звезды, заключённой в широкий круг. В основаниях лучей зажглись неясные символы, они тлели и изменялись. В воздухе запахло жаром и копотью.
В один момент наступила тьма. Здания и цистерны вокруг исчезли, пропали земля и воздух. Теперь повсюду была лишь Бездна, лишённая звуков, запахов, ощущений. Чародей попал в пространство меж мирами. Не лучшее место, чтобы коротать вечность.
Снова ощущение падения. Мрак сменился на алый закат. По телу растеклась тяжесть, в голову проникли чужие голоса. Они просили о помощи, кричали, умоляли прекратить мучения. Путник прибыл в место назначения. Ад был здесь и сейчас.
Собрав всю свою волю, Адам сумел поставить ментальный барьер. Голоса затихли, но вряд ли надолго. А вот с накатывающими приступами боли и слабости полностью справится так и не удалось.
Пространство Горнила было словно соткано из алых нитей. Проникающий даже под кожу свет был повсюду. Жёсткое излучение разрывало на части, уничтожало, даровало безумие. Попавший сюда не мог наедятся на спасение. Лишь вечность боли и сожалений.
Адам призвал оставшиеся силы и представил, что закрыл глаза. Когда же веки вновь открылись, то картина вокруг ярко преобразилась.
Из ниоткуда начали появляться каменные стены, потолки и перекрытия. Разъедающий свет поумерил яркость. Появился воздух, дарующий возможность дышать. Сила тяжести притянула к испещрённому глубокими каналами полу. Окружение приобретало черты древнего замка, залы которого были пропитаны кровью и унынием.
— Ловко, — раздался из ниоткуда голос Каолаха.
— Окружение создаётся морим восприятием, — размеренно произнёс чародей, стараясь не терять концентрацию. — Ад выглядит так, как я его себе представляю. Хотя на деле это лишь ещё одно измерение, сотканное из тёмной энергии.
— Да, но тебе не кажется, что это немного уныло? — фыркнул бес. — Мог бы вообразить что-то более эпичное. Водопады лавы, парящие над пропастью скалы, развешенные на цепях грешники.
— Мы здесь не за тем, чтобы любоваться пейзажами. У нас есть дело.
— Дело, конечно! — бурчал бес, материализуясь рядом. — И всё же приятно снова оказаться дома. Если хочешь, я покажу тебе нору, где жил раньше!
— Нет!
— Ну и зря. Со мной ютились ещё три заблудших человеческих души. Я так любил засыпать под их болезненные стенания. Эти стоны просто услада для демонических ушей. Надо будет проведать их. Вдруг они ещё не полностью сошли с ума. Не хочу пропустить этот момент!
Адам скосил глаза на кровожадного попутчика.
— Для меня всё это звучит мерзко. Оставь фантазии при себе.
— А что такого? — пожал Каолах худыми плечами. — Ты ведёшь беседу с демоном в Аду. Что ещё ты мог услышать? Хочешь говорить о щеночков и милых детишках? Тогда тебе дорога в Рай. Но уверяю тебя, там невыразимо скучно! Пф! Эти надменные ангелы!
Чародея вдруг скрутило странное чувство. Его тело начало разрывать на части, а душа была готова покинуть плоть.
— А, чёрт! — еле слышно ругнулся человек, припав на одно колено.
— Что, плохо тебе? — участливо вопросил бес, не сумев скрыть довольную улыбку на длинной морде. — Это всё тяжесть Горнила. Тебя пытается выдавить отсюда. Ты незваный гость. И здесь таким не место.
— Я справлюсь, — заверил маг, поднимаясь. — Лучше говори, как мне найти твоего босса.
— Босса? — вдруг зашептал Каолах, пригнувшись к земле. — Ты о Сатане?
— Именно!
— Не говори о нём, прошу! — яростно шептал демон. — Он почует это!
— И что с того?
— Ты разве не понимаешь?! Мы говорим о самом Люцифере. Упоминание этого имени человеком привлечёт его взор. Тогда забудь о дороге домой, твоя душа будет жить и страдать здесь вечно!
— Но если не он, то кто может дать мне ответ?
— Здесь, внизу, множество узников. Среди них есть учёные и философы. Кто-то даже не до конца потерял рассудок. Ответ найдётся! Главное, не попадаться Сатане на глаза!
— Предлагаешь просто бродить по комнатам и спрашивать всех? На это уйдёт года! Я не смогу сдерживать влияние Ада вечно!
— Другого пути нет! Если только не хочешь продать мне душу за знание…
— У тебя нет ответов.
— Сейчас их нет, — хитро ухмыльнулся бес, снова поджигая сигару и с наслаждением затягиваясь. — Но контракт магическим образом даст мне доступ к любой информации Вселенной. Нужно лишь твоё согласие.
— Угу, держи карман шире!
Каолах обиженно сложил руки на груди.
— Тогда и броди тут целую вечность, впадай в безумие или просто выметайся в мир живых! — бурчал он сердито. — Я предлагаю выгодную и честную сделку! А ты?!!! Вот и вертись теперь сам!
— По предыдущему договору ты обязан мне помогать.
— Здесь эти правила уже не работают, — всё ещё обижался демон. — Могу хоть сейчас сдать тебя гончим! Просто пока что не хочу!
— Не хочешь? Или не можешь? Ведь это ты привёл живого человека. Не думаю, что тебя за это погладят по твоей уродливой голове. В любом случае у меня нет времени на бездумные прогулки по выжженным землям. Я начинаю терять контроль. Нужно действовать быстро!
— Что ты задумал? — насторожился Каолах.
Адам выпрямился в полный рост, в его глазах зажегся странный огонь.
— Я призываю Люцифера, хозяина Ада. Выйди на свет!
Каолах аж присел на месте от подобного развития событий.
— Что ты творишь?! П… п… перестань!!!
Но было уже поздно. Стены вокруг треснули и обратились в пыль. На витающую в пустоте площадку грузно рухнула огромная тень, что одним своим видом могла ввергнуть в панику даже бывалых воинов.
— Нам конец! — тонко заверещал бес, безрезультатно пытаясь провалиться сквозь каменный пол. — Мы покойники! Даже хуже!!! Много хуже!!!
Но чародей не устрашился. Гордо подняв голову, он прошествовал в сторону тени.
Люцифер расправил сотканные из дыма крылья, нависнув над человеком устрашающим зверем. В руках князь тьмы держал огромную косу, на лезвии которой светились алые символы, а древко орудия было украшено человеческими костями. Безмерно чёрные глаза лукавого смотрели на пришельца отстранённо и зло.
— Я пришёл не сражаться, — заговорил Адам, слегка склонившись пред Сатаной в малом поклоне. — Я здесь, чтобы потребовать долг.
Взгляд властителя Ада потух, из него вдруг исчезла воинственность. Люцифер опустил косу и сделал шаг назад, поклонившись человеку в ответ.
Каолах удивлённо замер. Из раскрытой пасти демона выпала и покатилась по полу сигара. Бес многое повидал за свою длинную, полную пакостей жизнь, но такого он не мог представить даже в фантазиях.
Адам же достал из кармана листок бумаги, показав его хозяину Геенны огненной.
— Мне нужен ответ на это, — спокойно проговорил маг.
Сатана мельком взглянул на помятый обрывок, а после поднял левую руку, указав куда-то в пустоту.
Тут же из ниоткуда выросла дверь.
— Я найду там решение? – вопросил чародей, глядя Люциферу прямо в глаза.
Князь тьмы лишь еле заметно кивнул.
— Тогда долг уплачен, — продолжил человек. — Счёты сведены.
Лукавый расправил свои крылья и взмыл над площадкой, а спустя мгновение просто испарился, оставив после себя лишь открытую в никуда дверь.
— Идём, — произнёс Адам, убирая листок в карман.
— Ты… — запинаясь бормотал Каолах, семеня рядом с чародеем. — Ты знаком с Владыкой?! Я думал, что нам обоим крышка! Никто из живых таковым не оставался, если узрел пред собой Люцифера!
— Это долгая история, — отмахнулся Адам. — А ты разве не видел этого в моих воспоминаниях?
— Нет, — признался бес.
— Это потому, что я дал увидеть лишь то, что сам хотел показать.
— Но почему ты просто не пришёл к Сатане за ответом раньше?
— Я не знал способа попасть в Ад, пока не прочитал заклинание на твоих страницах, — пояснил маг. — А вызывать его в мир людей было бы не самым лучшим решением.
— Это точно! — хихикнул бес. — Последний раз он там сильно нашалил. И всё же! Владыка помогает тебе, это такая честь! Ох, не зря я выбрал тебя своим хозяином!
— Ты выбрал меня потому, что я угрожал оторвать твой глаз.
— И что? Это всё равно считается! Каолах — служитель друга Сатаны! Звучит!
— Мы с ним не друзья, — проговорил Адам, останавливаясь у двери. — И сейчас это не главное. Я уже близок к решению, не порть момент!
— Как пожелаешь, хозяин, — елейно раскланялся демон и тут же юркнул в приоткрытый проход. — Только чур я первый посмотрю! Верно Люцифер приготовил тебе знатный подарок. Он будет моим!!! Кто первый взял, того и тапки!
— Стой, чертяка! — ругнулся маг. — Ох, я тебе хвост оторву!
За дверью была крохотная комната без окон. На каменном полу в углу сидел скорчившийся старик в обносках. В руках пленник держал тонкую свечу, пламя которой пыталось потухнуть от любого колыхания воздуха.
При виде гостей заключённый сильнее вжался в угол, всем своим измученным телом прикрыв хрупкий огонёк, словно это была его последняя надежда.
— А! Очередная душа, обречённая на муки! — огорчённо буркнул Каолах. — А где же награда? Богатства, власть, хоть что-то ценное?!
— Награда в этой комнате, — заверил Адам. — Но она для меня.
— Пф! Этот болезный старец?
Бес ещё раз пренебрежительно фыркнул и достал из ниоткуда сигару. Оглядевшись, бес не нашёл ничего лучшего, чем вырвать из рук пленника его свечу, подкуриться от неё, а после затушить фитиль пальцами.
Комнату огласил полный безумия крик. Старик упал возле потухшей свечи, заливаясь горькими слезами, словно потерял последнего близкого себе человека.
— Прекрати так делать, — сурово сказал Адам бесу, после чего склонился над проклятым бедолагой.
Чародей лишь шевельнул губами и фитиль свечи вновь вспыхнул нестабильным огоньком. Комната озарилась теплым светом, а по воздуху разлетелся лёгкий запах гари и расплавленного воска.
— Успокойся, всё в порядке, — тихо проговорил маг, помогая безумцу вернуться в его угол. — Видишь? Она снова светит.
Старик расплакался, прижав огарок к груди. Но в его глазах вдруг блеснула искра разума. Чародею следовало задавать вопросы быстро, пока аура Ада не ввергла своего пленника обратно в беспамятство.
— Этот листок, ты можешь прочесть? — спросил маг, доставая помятую бумагу.
Седой пленник взглянул на обрывок, а после вдруг вцепился свободной рукой в плечо чародея.
— Ты! — яростно прошептали губы. — Ты смог?!
— Что? — озадачился Адам. — Что смог?!
— Дойти до конца!
— Не понимаю. Просто посмотри ещё раз, ты должен решить уравнение. Мне нужно только это, и я оставлю тебя в покое.
— А ты готов услышать? Готов закончить путь? Что будешь делать после?
— Я здесь не для того, чтобы играть с тобой в игры, — пробурчал маг, начиная злиться. — Мне нужен ответ! Говори!
— Ответов здесь два. Либо единица. Либо ноль. И оба верны! Выбирать тебе!
— Это не может быть так просто!
— Разве? — старик вдруг безумно рассмеялся. — Вселенная умеет шутить. Ты и сам это знаешь. Можешь верить мне, можешь не верить. Но я сказал правду! И что бы ты не выбрал, спасибо!
Пленник вновь истерично расхохотался, а после склонился над своей свечой. Во взгляде безумца больше не было разума. Он грезил лишь о пламени, последней искре, дающей ему тепло и свет.
— Идём, — произнёс Адам, поднимаясь на ноги.
— И это всё? — запричитал Каолах, раздосадовано смоля сигару. — Тебя устроит такой ответ?! Это же бред сумасшедшей души.
— А почему бред не может быть правдой?
— Не знаю. Ноль, единица. Что вообще это значит?
— Узнаем дома. Пора покинуть Ад, он меня утомил!
Чародей распрямился и тяжело вздохнул, мысленно снимая все барьеры.
Тут же в сознания ринулся поток чужих мыслей, а тело словно распалось на мельчайшие детали. Всё вокруг исчезло, превратившись в разъедающий красный свет, а после наступила кромешная тьма.
-----
— Ох! — вырвался стон из сдавленной груди. — Это неприятнее, чем я думал.
Адам лежал в холодной луже. Сверху накропал настойчивый дождь, ветер нёс сырость и запахи осенней листвы. Мир живых приветствовал своего сына мерзкой, но вполне обычной погодой.
— Не помер, что ли? — спросил Каолах, склонившись над человеком и пуская ему в лицо облачко сигарного дыма. — Почти жаль.
— Не дождёшься, — отмахнулся маг, с трудом поднимаясь на ноги и осматриваясь.
Вокруг был всё тот же пустырь. Только на бетонном покрытии теперь красовалась выжженная и почерневшая пятиконечная звезда.
— Выглядишь как чёрт! — констатировал бес. — И это не комплимент!
— Да уж. Но сейчас это не главное. Нужно добраться до квартиры. Там уже можно будет помыться, отдохнуть и поесть. Но сначала решить задачу…
— Так решили же. Как он там говорил? Ноль и единица. Забыл?
— Это не всё, нужно ввести ответ в тест. Тогда и расслаблюсь.
— Больной ты, — заверил демон. — На всю свою человечью черепушку. Но мне это даже нравится! С тобой не соскучишься.
— Рад стараться, — буркнул в ответ Адам, стряхивая с себя грязь. — Приготовься!
— К чему?
Чародей открыл портал, перенеся себя и назойливого беса прямо на лестничную площадку перед дверью родной квартиры.
— Легче-легче! — завопил Каолах. — Чуть хвост порталом не отрезало! Контролируй силу!
— Устал я, — признался маг. — Концентрация на нуле.
— Оно и видно! И чего сюда нас сразу перенёс? Не боишься, что соседи увидят?
— Плевать, — человек махнул рукой. — Уже на всё плевать.
В квартире было тепло и почти уютно, если не считать разбросанных повсюду вещей, немытой посуды и горы нераспечатанных счетов.
Но Адам словно перестал замечать всё это.
Не снимая обуви, маг прошёл в зал и запустил старого вида компьютер. На пыльном пузатом мониторе замигала длинная черта. Из системного блока донесся сначала треск, а после послышались высокие тональные звуки, словно к сети подключался старый модем.
— И зачем это? — не понял Каолах. — Я слышал, что у вас есть некий интернет и в нём много обнажённых дев. Но сейчас разве время для этого? Я не осуждаю, но тебе бы сначала помыться. Воняешь как старые портки!
— Я не порно ищу, — задумчиво проговорил Адам, уставившись в чёрный стеклянный экран. — Нужно ввести уравнение и его решение. Это сейчас главное!
— И это делается здесь?! Но тут же ничего не показывает. Лишь мигающее тире.
Чародей не ответил. Он медленно вводил в компьютер уравнение, тщательно проверяя каждый символ. После знака «равно» маг на мгновение замер, словно решая, какой вписать ответ.
— И? Что ты выберешь? — не унимался Каолах, смотря из-за плеча.
— Это сложно! — признался Адам, морща брови и будто борясь с самим собой.
— Ну… — протянул бес. — Единица мне кажется лучшим выбором. Это всё-таки хоть что-то. А ноль — пустота.
— В этом и весь подвох. Вдруг «пустота» окажется больше, чем ничего?
— Это бред. Пиши единицу!
— Почему ты вдруг настаиваешь?
— Не знаю! Но хочу вписать «один»!
Адам и сам потянулся к единице, но в последний момент всё же нажал на ноль, а затем на «ввод».
Экран монитора мигнул, а после вырубился. Затихли и вентиляторы системного блока. Компьютер словно в одночасье умер.
— И это всё? — разочарованно спросил бес. — Что будет дальше?
— Не… не знаю, — растерянно ответил маг, повернувшись и подойдя к окну.
— Но ведь ничего не произошло! И это было делом всей твоей жизни? Как по мне, очень слабенько. Впрочем, да и чёрт с ним! Где тут у тебя есть выпивка? Хочу промочить иссохшее горло!
Адам не ответил. Он потерянно стоял у окна, наблюдая за вечерним городом.
— Не понимаю, — твердили его губы. — Это не должно закончится так. Просто невозможно!
Вдруг взор чародея привлекло какое-то странное движение. Дальние многоэтажки словно начали колыхаться, а после вдруг осыпались прахом. Разложение захватило дальний квартал и постепенно приближалось. Всё, что попадалось ему на пути, обращалось в пыль, исчезало, стиралось из реальности. Мир распадался на глазах, словно это был заливаемый морской волной песочный замок.
— Я вспомнил! — вдруг воскликнул маг, поворачиваясь к бесу. — Вспомнил!!!
— Что ты…
Стены комнаты начали изменяться и таять. Постепенно зараза поглощала двери, стол, диван. Всё исчезало, превращаясь в свет.
— Что происходит? — испуганно взвизгнул Каолах, отскакивая в сторону и прижимаясь как можно ближе к хозяину. — Куда всё пропало?!
Но Адам не боялся. Впервые на его лице была улыбка.
— Стены моей тюрьмы рушатся, — проговорил он довольно. — Все эти годы я был в заточении. Этот мир лишь иллюзия, искусственно созданный для меня «Рай»!!! Они считали, что это заменит мне свободу, но я всё время чуял подвох! Знал, что это фальшь! А теперь я наконец-то смогу вернуться!
— Куда? — в ужасе вопросил бес. — Куда вер…
Закончить мысль демон не успел. Его чернейшее тело превратилось в ничто. К ногам человека упала сожжённая до половины сигара.
Адам наклонился, поднимая последнюю вещь, что осталась в этом мире.
— Домой, — ответил маг, чувствуя невероятное облегчение. — Я возвращаюсь домой!
Тело чародея ярко вспыхнуло и слилось с бесконечной Бездной. Теперь вокруг был лишь свет, тишина, покой. И никаких стен.
Ключ от Бездны (Часть 1)
Лиловые нити тянулись со стен, опутывая человека призрачным коконом. Они оплели ноги и руки, тянулись к голове, старались поглотить незваного гостя. Липкие, источающие смрад отростки забивались в любую щель, какую могли найти.
— Прочь! — твёрдо произнёс человек, что был не стар и не молод.
По извивающимся щупальцам прошла еле заметная волна, но они лишь с удвоенной силой принялись душить забредшего в затхлое подземелье путника.
— Прочь, я сказал! — сухо повторил незнакомец. — Пожалуйста!
Вежливое увещевание не сработало. Путы сжались сильнее, грозя удушить непокорную добычу.
Человек не без труда освободил правую руку, сложив из пальцев странного вида символ, после чего ударил им себя в грудь. По каменному залу прошла ударная волна, центром которой был пульсирующий кокон.
По тягучим, отвратно пахнувшим нитям пробежала вибрация. Липкая субстанция в миг заледенела и пошла трещинами. Раздался хлопок, ставшие стеклом щупальца рассыпались прахом, отпуская свою жертву.
Поднявшись на ноги, путник неспешно отряхнул свои брюки и куртку, после чего молча двинулся дальше по проходу. Казалось, что его мало впечатлило произошедшее. На его лице не отражались абсолютно никакие эмоции, кроме безмерной скуки.
Подземные руины тянулись на километры. Это были заброшенные туннели, колодцы, облицованные камнем залы и целые арены, освещённые вечными кристаллами. Здесь повсюду можно было встретить странные скульптуры, испещрённые символами арки, заросшие паутиной древние картины. Когда-то давно, быть может тысячу лет назад, это был настоящий подземный город. Но сейчас он превратился в склеп, вход в который мог найти только знающий о его существовании. Исключение составляют лишь доставщики пиццы. Эти ребята могут найти дорогу даже к спрятанной в глухой тайге военной базе.
Чародей проделал немалый путь, чтобы добраться до главного зала. На пути были магические ловушки, похотливые гранитные горгульи, узкие лабиринты, тесные комнаты, с наводящим безумие и смех сладко пахнущим туманом. Но цель путешествия была уже близко, и незваный гость знал об этом.
— Тук-тук! — неспешно произнёс маг, остановившись возле огромных металлических врат и взглянув на запястье, на котором были надеты простейшие электронные часы. — Оживай быстрее, пожалуйста. У меня не так много свободного времени. Хочу вернуться домой к ужину.
Со створок на человека воззрились два огромных глаза, собранных из стальных прутьев. И этот взор «Стража двери» не сулил путнику ничего хорошего. Казалось, что покоящиеся на стенах пики вот-вот оживут, метнувшись к человеку огромными стрелами.
— Советую подумать дважды, — сухо произнёс чародей, указав себе за спину длинным пальцем. — Тоже хочешь рассыпаться в прах?
Хранитель замков на мгновение замер, словно и правда разглядывая то немногое, что осталось от лилового кокона, а после его злость вдруг сменилась на милость. Закреплённые на стенах пики перестали угрожающе шевелится, а запор ворот пронзительно скрипнул и отворился.
— Правильное решение, — бесцветно произнёс маг, проходя внутрь.
Главная зала была просторна и светла. Множество расставленных по периметру зеркал отражали световые лучи от огромной лампы, а десятки кристаллов преломляли свет, создавая калейдоскоп из разноцветных пятен на полу и стенах. В центре комнаты возвышался пьедестал, на котором покоилась украшенная самоцветами и символами книга.
Чародей сделал шаг вперёд и остановился, посмотрев себе под ноги. Световые зайчики от кристаллов шевелились, сходились и расходились друг с другом, создавая замысловатые узоры.
В сознание гостя проник чей-то разум. Он пытался дотянуться до мыслей, читал воспоминания, изучал родной для человека язык.
Вскоре световые пятна на полу начали складываться в буквы, затем в слова. Обитающий в этих стенах дух явно хотел донести какую-то мысль.
— Как грубо, — вздохнул маг, ознакомившись с непристойным посланием, в котором отдельно упоминались все родственники путника и его возможные связи с животным миром, а также деревьями и камнями.
Чародей взмахнул рукой, развеяв видение, а после медленно двинулся к постаменту с книгой. Каждый шаг эхом отдавался по зале, многократно преломляясь и изменяясь. Казалось, что сам воздух становился плотнее с каждой секундой. Это могло ввести в панику любого смертного, но путешественник не обращал на это никакого внимания.
Фолиант покоился на каменных держателях. Вблизи книга выглядела ещё более впечатляюще. Её переплёт был выполнен из тончайших жил, а на кожаной обложке был изображён человеческий череп с длинными, узловатыми рогами.
Путник потянулся вперёд, намереваясь открыть дьявольскую рукопись.
— Руки прочь, безволосая обезьяна!!!! — раздался истеричный низкий голос.
Книга в мановение ока взлетела не метр вверх и распахнулась. С центральной страницы на гостя пялился налитый кровью нарисованный глаз.
— Это ты мне? — непонимающе спросил чародей, приподняв в удивлении бровь.
— Тебе-тебе, вор! — разорался фолиант, летая по зале. — Хотел меня тронуть?! Ни одному человечишке не дано узреть тайны, что сокрыты во мне!!!
— Тебя и создали люди, — напомнил маг.
— Тебе откуда знать?! — взорвалась негодованием рукопись. — Ты живёшь меньше века, а мне уже стукнуло тринадцатое столетие!!! Да я видел, как твои предки из пещер вылезли, макака прямоходящая!
— Ложь, — спокойно отвечал путешественник. — Во время твоего сотворения, человечество уже вошло в средние века. Это место было создано руками искусных зодчих и знающих магов.
— Какие мы умные! — высокомерно фыркнула книга. — А если так?!
Быстро спикировав, рукопись попыталась всей своей тяжестью ударить мага по голове, но промахнулась.
Чародей молниеносно уклонился, а после свободной рукой схватил взбесившуюся книгу за переплёт, намертво прижав её к постаменту.
— Пусти!!! — заорал пленник, пытаясь вывернуться и снова взлететь. — Я предвестник тьмы Каолах! Сокрытые во мне секреты уничтожат и тебя, и всё человечество!!!
Сумев сместиться к краю пьедестала, истеричный «Хранитель тайн» распахнулся и вцепился бумажными челюстями в предплечье мага.
— Что?! Больно тебе?! — злорадно пыхтел фолиант, беззубо теребя рукав чёрной куртки. — Погоди-погоди, я передавлю твои вены и артерии. Через час уже лишишься руки!!!
Чародей лишь безмолвно взирал на происходящее, не испытывая даже малейшего дискомфорта. В конечном итоге книга даже комара задавила бы с трудом, не говоря уже о причинении какого-то вреда человеческой плоти.
— Тьфу на тебя! — обидчиво протянула рукопись, выплёвывая рукав. — Хоть бы притворился, что тебе больно! Вот погоди немного, я выдавлю их своих чернил яд, тогда запоёшь!!!
— Я здесь не для того, чтобы сражаться с тобой, — спокойно проговорил путник, открывая непокорную книгу на первой странице. — Мне лишь нужно узнать то, что скрывается на твоих пожелтевших листах. А после можешь и дальше коротать свои века за написанием светом непристойных стишков.
— Что?! Решил прочитать меня?! — вновь зашипел Каолах. — Ты недостоин! Я не дам!!!
Усилием своей злобной воли, фолиант начал путать слова заклинаний. Буквы на страницах растекались в неясные пятна, иллюстрации призывающих печатей преображались в неприятного вида картинки.
— Прекрати, — потребовал чародей.
— А ты попробуй заставить! — огрызалась рукопись в ответ.
Путник устало вздохнул, а затем распахнул непокорного наглеца на странице с огромным глазом.
— Что ты задумал? — взвизгнул Каолах, почуяв неладное.
Чародей же схватил бумажный край, медленно начав тянуть его на себя. Пожелтевший лист тут же треснул, став отрываться от переплёта неровными лохмотьями.
— Ай! Остановись! — взмолился фолиант. — Это же моя любимая страница!
— Ты перестанешь мне мешать? — просто спросил маг, не переставая тянуть трещащий лист.
— Перестану! Перестану! — голосила рукопись. — Клянусь служить тебе до скончания времён! Только отпусти!!!
— Хорошо, — согласился путник, прекращая пытку и снова перелистывая «Книгу грехов» в самое начало. — А теперь просто помолчи и дай мне почитать.
По мере ознакомления с древними заклинаниями, тайнами и призывами взгляд чародея прояснялся. Наконец он перевёл последнюю руну и закрыл рукопись.
— Ну? — довольно фыркнул Каолах. — Ты преисполнился знанием?! Во мне собрано всё самое сильное, самое тёмное, самое мерзкое! Тебе ведь понравилось?! Да? Да?! Да?!!
— Здесь нет того, что я искал, — ответил чародей, оставляя книгу в покое и собираясь уходить.
— Что?! Быть того не может! — обиженно протянула рукопись. — Все секреты мироздания и его уничтожения есть на моих страницах! Что же такого ты искал?!
— Мне нужно решение этого, — маг достал из кармана скомканную бумажку, на которой неровным почерком было записано длинное уравнение.
— Что это? — непонимающе протянула книга. — Это… математика?!
— Вроде того. Я искал решение этой задачки повсюду: у именитых профессоров, в интернете, через духов усопших. Но ответ ускользал. И тогда я обратился к знаниям древних. Но даже темнейшие тайны не приоткрыли завесу. Я лишь зря потратил время. Прощай!
Путник развернулся и направился к выходу из залы. Более ничего не привлекало здесь его внимания.
Коридоры и комнаты были пусты. Стражи подземного города были либо мертвы, либо запуганы силой чародея. А потому путь на поверхность стал обычной беззаботной прогулкой.
Возле заросшего кустами выхода из подземелья было сыро и грязно. С неба накропал мелкий дождь, лёгкий ветер приносил с собой холод и насморк. Осень сама по себе была депрессивным временем года, но сейчас погода была просто отвратительной, хотелось забиться в тёплый уютный дом, разжечь камин и пить горячий чай.
Накинув капюшон, человек двинулся по грязной, еле заметной тропе меж деревьев. Вскоре дорожка вывела его к побитой жизнью машине. Ключ со скрипом провернулся в ржавом замке двери, и чародей с облегчением залез в салон.
Двигатель запустился не сразу. Ещё через минуту печка начала гнать тёплый воздух. Постепенно появлялся минимальный комфорт, такой приятный на фоне ужасающей непогоды за бортом.
— Ну, так куда мы едем? — раздался над ухом знакомый голос.
Чародей невольно дёрнулся, повернувшись на шум.
На пассажирском кресле сидело чёрное нечто. Ростом оно было чуть меньше метра, длинное закруглённое рыло выдавалось вперёд словно громадный нос. Два серых глаза смотрели на всё с интересом, будто видели салон машины впервые. За спиной у создания было два небольших крыла, слишком маленьких, чтобы на них можно было летать. Из аморфного тела торчали тонкие ручки и ножки, оканчивающиеся длинными пальцами с когтями. Но самым притягательным была кожа твари. Абсолютно чёрная, она полностью поглощала свет, поэтому казалось, что ты смотришь в пустоту.
— Ты кто такой? — спросил чародей, вздохнув.
— Я?! — изумилось нечто. — Ах, ты про это тело! Да это же я — Каолах! Не узнал?!
— Как я мог догадаться?
— Хех, ну да. Забыл тебе сказать. По сути я демон, заточённый в книгу. Но раз уж я теперь служу тебе, то могу выбрать любую форму. И эта мне нравится больше. Хотя бы есть ноги, чтобы ходить.
— Ты не обязан мне служить, — заверил беса маг.
— Обязан, — возразило существо. — Я заключил своего рода контракт. К тому же мне надоело торчать в четырёх стенах! Пора снова увидеть мир! Ну, так куда мы едем на этой странной металлической повозке?!
— Домой, — ответил человек, взмахом руки прогоняя беса. — Но один, без компании.
Убедившись, что бес был изгнан, путник заглушил двигатель машины, начав тихо шептать заклинание. Вокруг побитого жизнь внедорожника появилось еле заметное сияние, а затем он вместе с водителем вдруг резко исчез из леса, а появился уже на тёмной подземной парковке.
— Ух, вот это было здорово! — изумился Каолах, переползая с заднего сидения на переднее.
— Да что ж такое, ты откуда здесь?! — сердито выдавил маг, зло посмотрев на беса.
— От меня так просто не избавится, — хихикнул демон. — Контракт связал нас, от этого не сбежать.
— А если мне придушить тебя?
— Не стоит, я могу пригодится! К тому же я не дышу воздухом, да и лёгких у меня нет, а шея всего лишь сгусток материи, для поддержания головы. Поэтому убить меня нельзя, изгнать — тоже. Проще привыкнуть!
— Ладно, оставайся. — обречённо вздохнул путешественник. — Может, я и правда смогу найти тебе применение. Только прими уже человеческую форму, а то всех людей распугаешь.
— За это не беспокойся, хозяин. Меня никто не может видеть, кроме тебя.
— Не зови меня так.
— Хорошо, повелитель.
— И так тоже!
— Мастер?
— Нет!
— Владыка?
— Нет!!
— Ваше величество?
— Да нет же!!! — взорвался чародей. — Зови меня Адам, это моё имя.
— Хорошо, хозяин Адам. Так чем займёмся?! Устроим что-нибудь тёмное и мерзкое? Захватим власть? Заберём бездомного котёнка домой, а после выбросим снова?
— Нет, нет и нет! — хмуро протянул маг, обречённо проведя ладонью по уставшему лицу. — Просто вернёмся в квартиру и поужинаем. И советую говорить поменьше, иначе я сам придумаю способ тебя заткнуть!
Покинув парковку, чародей и его демонический друг вышли к многоэтажкам, прошествовали в подъезд и поднялись по лестнице на девятый этаж. Конечно, проще было использовать для этого лифт, но подъёмник не работал в доме вот уже третий год.
— Хм, в подземном городе лестницы были побогаче, стены покрасивее и пол почище, — бормотал Каолах, рассматривая внутренности человейника и даже лизнув из интереса деревянные перила. — Чувствую вкус тысячи рук, забавно!
— Перестань пробовать всякую гадость, — скривился Адам. — Меня сейчас стошнит!
— Ладно-ладно, — пожал плечами демон, доставая из ниоткуда длинную сигару и поджигая её ловким ударом хвоста. — Тогда я подымлю немного?
— Нет!
— А мне пофиг! — хмыкнул бес, затягиваясь. — И вообще, почему мы тащимся пешком? Ты умеешь перемещаться с помощью магии. Зачем тебе нужна была машина?
— На случай, если появление кто-нибудь увидит. Люди спокойнее относятся к невесть откуда взявшимся машинам, нежели появившимся из воздуха людям. Так уж всё тут устроено.
— Странные вы стали, — процедил Каолах, выпуская колечко дыма. — Хотя и раньше при виде колдовства вы жарили друг друга на кострах. Чего уж тут удивляться. Как были животными, так и остались.
— И это говорит бес. Среди нас двоих — ты самый странный.
— Разве? Посмотри со стороны. Ты разговариваешь с невидимым для других существом, считаешь, что владеешь магией, фанатично ищешь решение какой-то математической загадки. Для остальных ты просто душевнобольной шизофреник.
Адам на мгновение замер, словно поражённый услышанной мыслью.
— Да расслабься! — хмыкнул Каолах. — Я же шучу, наверное.
— Мы просто пришли, — ответил чародей. — Это моя квартира.
Отперев деревянную дверь, Адам вошёл в прихожую, с наслаждением сняв ботинки и нацепив на ноги тапочки. Каолах же так и остался стоять на лестничной клетке, задумчиво смоля свою сигару.
— Пройдёшь внутрь? — любезно поинтересовался маг, стоически пытаясь игнорировать едкий табачный дым.
— Я не могу, — ответил демон. — Меня что-то не пускает.
— Это ответ на вопрос, почему не телепортироваться сразу в квартиру. У меня здесь защита от всего магического. Тут не работают заклинания, даже мои собственные.
— Не только шизофреник, но ещё и параноик! — заключил бес.
— Приятно оставаться, — ответил Адам, собираясь закрыть дверь.
— Стой! Ты же не оставишь меня здесь? У нас контракт, я не могу просто уйти!
— Тогда считай лестницу своим новым домом, прощай.
Чародей захлопнул входную дверь, дважды провернув ключ в замочной скважине. Наконец-то вокруг была тишина и спокойствие.
Однако умиротворение продлилось всего мгновение. Вскоре с лестничной клетки донеслось пение, которое становилось громче с каждой секундой. При этом Каолах не просто мурлыкал себе под нос, а именно орал какие-то средневековые песни, делая это максимально громко, фальшиво и с надрывом.
— Ладно! — наконец выпалил Адам, открывая дверь и всучивая демону короткую палочку с зарубками. — Держи её при себе, она позволит войти. Только ради всего святого, замолчи!
— Святого? — хмыкнул бес, принимая дар и тут же его проглотив. — Вряд ли я уживусь со «всем святым», но всё равно спасибо за приглашение.
Внутри квартира делилась на две комнаты и прихожую. На небольшом столике перед входной дверью лежали десятки не распакованных конвертов, а на вешалке покоились однотипные, сильно поношенные куртки.
— Ну и грязь тут у тебя! — заметил Каолах. — Тебе не помешало бы завести девушку. Я, кстати, свободен.
Чародей посмотрел на гостя с презрением.
— А что? — пожал тот хлипкими чёрными плечами. — Я демон. У меня нет принципов. И что эта за гора писем? Есть в них что-нибудь тайное? Сокровенное? Люблю собирать компромат, а потом шантажировать жертв.
— Это всего лишь счета, не обращай внимания.
— Вот как? Скажу тебе… я разочарован. Ты сильнейший маг, каких я только видел. Уж меня не обмануть, я был у тебя в голове и многое успел увидеть, прежде чем был вышвырнуть прочь. Такие чародеи должны жить во дворце и иметь десятки наложниц. А на деле ты невероятно скучный, нищий оборванец. Как ты смог докатиться до этого?
— Хочешь снова на лестницу? — поинтересовался Адам.
— Нет, ну серьёзно. Что с тобой не так? Где тяга к жизни, азарт, эмоции, корысть, греховные мысли, прелюбодейство? Ты же человек, а ведёшь себя как трёхсотлетнее дерево!
— Весь мой «азарт» остался в прошлом, — ответил чародей, проходя в зал и бухаясь на продавленный диван. — Я и жил как все. Работа — дом — работа. Из года в год одно и то же. Меня всё это просто достало! Единственное, что как-то скрашивало мою жизнь — это увлечение разного рода задачками. Сначала были кроссворды, затем простейшие тесты в интернете.
— Звучит весело, — хмыкнул Каолах, доставая новую сигару.
— Не тебе меня судить. Весь этот быт просто сводил меня с ума! А решение головоломок было возможностью забыться.
— Ну да, куда уж мне понять. Это ведь не я веками пылился в форме книги, лежа на холодном каменном пьедестале!
— Тогда ты должен понимать всю эту скуку. В конце концов я бросил работу и полностью посвятил себя хобби. Отрешился от безумного, холодного, безразличного мира. Отсюда десятки неоплаченных счетов, разруха в квартире и полнейшее безразличие ко всему. И я больше никогда не собираюсь просиживать штаны в офисе, стоять в пробках и очередях, пялиться в телевизор. Я просто нутром чую, что это не моё. Я создан не для этого!
— Мне платочек принести? Нытик! — фыркнул бес. — У тебя есть силы всё изменить. Как ты вообще сумел освоить магию, будучи такой тряпкой?!
— Договоришься сейчас, — беззлобно буркнул Адам. — А чародейство… Это всё математика. Я так увлёкся решением всяческих уравнений, что случайно понял суть Вселенной.
— А в вашем времени душевнобольных лечат? Или как в старине, просто натягивают на колесо, дабы изгнать дьявола?
— Смейся-смейся. Ты слышал выражение, что мысли материальны?
— Угу. Вот прямо сейчас думаю о том, что хорошо бы иметь желудок. А то слушаю тебя и чувствую, что вот-вот вырвет, да вот устройство тела не позволяет. Но ты продолжай…
— Устал я объяснять, да и не хочу уже. Просто прими как факт. Магия — это умение решать уравнения и связывать их с собственными мыслями. Хочешь получить яблоко — преобразуй его в формулу, реши её и поверь в то, что яблоко у тебя в руке. Так можно обрести что угодно.
— И горы золота?
— Да.
— Огромный дом с камином?
— Да.
— Красивых женщин?
— Без сомнения.
— Тогда почему ты живёшь в этом свинарнике?! — изумился Каолах. — Тебе доступны все блага мира, но ты выбрал эти серые стены?!
— Мне просто это не интересно, — наконец ответил чародей, вставая с дивана и подходя к окну. — Я горю лишь решением уравнений. Это для меня важнее всего. Я задавал себе задачи и смог дать ответ на все, кроме последней! И это не даёт мне покоя!
— Ты о том листке с циферками и буквами?
— Да, — кивнул Адам, доставая из кармана скомканный обрывок бумаги. — Всё остальное давалось мне легко. Но это… Я не могу найти ответ, я словно завис!
— Так и выбрось из головы, — посоветовал бес, бесцеремонно стряхивая пепел с сигары на пол и возлагая тонкие ножки на прикроватный столик.
— Нет! — почти воскликнул маг, ударив кулаком по подоконнику.
В глазах человека загорелся огонь фанатизма и безумия.
— Я уже близок! — яростно зашептал он. — От меня ускользает какая-то мелочь, незначительная деталь!
— Да что такого важного в этих числах? — фыркнул бес, слегка напуганный той аурой, что исходила сейчас от чародея. — Как по мне, это всего лишь набор бессвязных каракуль. Их даже заклинанием не назвать.
— Ты не понимаешь! Эта задача, она последняя!
— Последняя? И что будет после?
— Не знаю, — честно ответил Адам, с трудом победив внутреннее безумие и вновь вернув себе контроль над эмоциями. — Но всё изменится, когда я решу её. Я это чувствую! Надо лишь найти подсказку, ту ускользающую мудрость. Я надеялся прочитать это в «Проклятой книге». Но и там ответа не нашлось.
— Уж извини, хозяин, — пробормотал Каолах, снова расслабляясь и рисуя дымом узоры в воздухе. — Я всего лишь был хранителем тайн, а не составителем. Однако я знаю, у кого могут быть ответы. Но это тебе может не понравится.
— Говори…