Партия коммунистических котиков
Показать полностью
1
0 просмотренных постов скрыто
12 Апреля 1919 года состоялся первый Коммунистический субботник
Инициатором был коммунист, слесарь Иван Бураков.
Работали беспрерывно до 6 часов утра (десять часов) и отремонтировали три паровоза текущего ремонта за № 358, 4 и 7024. Работа шла дружно и спорилась так, как никогда прежде. В 6 часов утра мы собрались в служебном вагоне, где, отдохнув и попив чаю, стали обсуждать текущий момент и решили нашу ночную работу — с субботы на воскресенье, продолжать еженедельно — «до полной победы над Колчаком». Затем пропели «Интернационал» и стали расходиться»,
– писал в протоколе Иван Бураков.
В первом коммунистическом субботнике участвовало 15 человек. Из них 13 коммунистов (Е. Апухтин — слесарь, И. Е. Бураков — слесарь, Я. Ф. Горлупин — слесарь, М. А. Кабанов — слесарь, П. С. Кабанов — слесарь, А. В. Каракчеев — слесарь, Я. М. Кондратьев — машинист, В. И. Наперстков — слесарь, Ф. И. Павлов — котельщик, П. С. Петров — слесарь, А. А. Сливков — машинист, А. И. Усачев — слесарь, П. И. Шатков — слесарь) и двое сочувствующих (А. В. Кабанова — чернорабочая, В. М. Сидельников — слесарь)
Колчака победили, паровозы- отремонтировали.
Памятник в честь первого коммунистического субботника, установленный на станции Москва-Сортировочная
Имеет некоторое отношению к высказыванию профессора Преображенского о головах и сортирах.
upd: прочитал коммент и добавил фотопортрет Ивана Буракова. У кого-то просто очень буйная фантазия.
Ива́н Ефи́мович Бурако́в (1888—1952) — бригадир слесарей депо Москва-Сортировочная Московско-Казанской железной дороги; один из организаторов первого субботника
Показать полностью
2
МАРКСИЗМ И ТЕОРИЯ ФИЗИЧЕСКОГО КАПИТАЛА
Недавно в этом паблике пикабу говорили о том, что нужна новая левая идея. Я описывал эту идею физического капитала в комментариях, как нечто сам собой разумеющееся. Оказалось, люди не знают об этом, более того, им это кажется кощуенственным. Восполняю пробел в этой области.
Подозревал ли Маркс о существовании такой совершенно особой вещи, как «физический» (внутричеловеческий) капитал? Однозначно - да. Ибо не зря еще в своих ранних исследованиях, например, в черновом наброске «Критики политической экономии», переписал целый абзац из статьи популярного в то время шотландского экономиста Джона Р. Мак-Куллоха:
«Человек в такой же мере является продуктом труда, как и любая из построенных им машин; и нам представляется, что при всех экономических исследованиях его следует рассматривать именно с этой точки зрения. Каждого индивида, достигшего зрелого возраста... вполне уместно рассматривать как машину, которая потребовала 20 лет тщательного ухода и затраты значительного капитала. А если затрачивается дополнительная сумма на его воспитание или квалификацию для выполнения им работы, требующей особого мастерства, то его стоимость пропорционально возрастает...» (MacCulloch. Principles of Political Economy. Edinburgh, 1825, стр. 115). (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения. Изд.2-е, Т. 46-2, с.70).
Но если созданию материальных благ, Маркс впоследствии посвятил все свои известные работы, то о развитии человека или человеко-капитала в его исследованиях говорится лишь в немногочисленных абзацах, например, в следующем: «...индивид, развивающий свои способности в процессе производства, в то же время расходует, потребляет их в акте производства, точно так же как естественный акт создания потомства представляет собой потребление жизненных сил». (Маркс К, «Экономические рукописи 1857—1859 годов», К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения. Т 46-1, с.31).
Почему же так произошло? Не будем делать сильных заявлений, что это стало существенным промахом Маркса - многие науки, изучающие человека как такового: в том числе анатомия, психология, сексология, генетика, биофизика и биохимия были тогда недостаточно развиты, а некоторых не существовало и вовсе. Намного большую ошибку сегодня проявляют те догматические марксистские последователи, которые даже после глубокого и всестороннего почти двухвекового анализа трудов Маркса, никак не желают признавать существование такого огромного пласта в человеческой экономике, каким является «физический капитал». В чем же состоит его суть?
Если в деятельности капиталиста Маркс главной задачей и проблемой видел расширение производства и накопление капитала, то в жизнедеятельности любого человека-работника присутствует точно такое же расширение воспроизводства рабочей силы.
Например, если человек пришел в тренажерный зал или бассейн - он там не только восстанавливает свою рабочую силу, но и приобретает новую. Прочитав вечером книгу, человек приобретает новые знания. В результате подобных вложений в себя, человек может значительно увеличить свою полезную работоспособность. А значит - сделать возможным увеличение собственной оплаты труда, поэтому можно смело говорить, что он приобрел (увеличил) свой физический (внутренний) капитал.
В подавляющем большинстве своих текстов, Маркс говорил о стоимости работников (переменном капитале) как общей массе, способной приносить прибыль капиталисту. Но почему-то крайне редко писал о том, что отдельный человек может так же, как и капиталист, распоряжаться своими знаниями и умениями, как капиталом.
Напомним, что термин «капитал» до Маркса по-разному истолковывали многие экономисты. Так В XVIII в. на заре развития экономической науки, еще в аграрно-феодальную эпоху, выдающийся французский экономист, основоположник школы физиократов Франсуа Кенэ (1694–1774) создал «Экономическую таблицу», явившуюся гениальным взлетом человеческой мысли. В 2019 году исполнился 261 год с момента опубликования этой работы, однако идеи, заложенные в ней, не только не померкли, а приобрели еще большую ценность. Если синтезировать подходы Франсуа Кене к классической политэкономии в его эпоху, то можно сделать вывод, что капитал - есть любые средства производства, не всегда являющиеся наемной рабочей силой и обязанные непрестанно приносить прибыль. Если что-то хоть раз произвело товар или услугу - это капитал. Станок - капитал. Фабрика - капитал. Стадо овец - капитал. Стадо самок овец - капитал. Самка овцы - капитал. Самка человека - капитал.
Маркс жил уже в другую эпоху - когда в сельское хозяйство пришли машины, а высвободившиеся крестьяне были вынуждены массово подаваться в город, устраиваться на мануфактуры за супердешевую цену, соглашаясь на любую работу. Такую же картину, которую видел вокруг себя в то время Маркс, он экстраполировал и на будущее состояние общества.
Но что существенно изменилось в наше время? Во-первых, в связи с развитием средств производства, большая часть того, что приносит прибыль в крупных развитых странах сегодня - это сфера услуг. Существует огромное количество специальностей, при этом, постоянно появляются новые. Квалифицированный труд стал преобладающим, при этом растет спрос на работников, имеющих навыки работы с определенным, постоянно модернизирующемся оборудовании. Оплата труда наемного работника сегодня определяется не стоимостью его рабочей силы, а сложившейся на рынке рабочей силы балансом спроса и предложения. Конечно, это никак не отменяет того, что капиталист сегодня продолжает обманывать работника, занижая стоимость его рабочей силы, однако прекрасно видно, что чего-то в схеме Маркса сильно не достает.
Очевидно - той самой теории «человеческого капитала». Если вы обладаете человеческим капиталом хорошо петь, вы сможете нанять себе менеджера, музыкантов, хореографа и подтанцовку, чтобы зарабатывать на сцене. Если у вас есть человеческий капитал в виде умения гонять футбольный мяч за миллион долларов в год - это тоже ваш капитал.
Наемный работник, обладающий уникальными или срочно нужными знаниями и умениями - тоже обладает капиталом, с помощью которого получает сильный рычаг экономического давления на работодателя при заключении трудового договора. Таким образом, наличие человеческого капитала сегодня ставит наемного работника иной раз практически на один уровень с нанимающим его капиталистом. И так же это наличие ставит в один ряд с капиталистом и того, кто этого человека производит - женщину.
Человеческий капитал обладает еще многими сходными функциями с другими видами классического капитала: например, возможностью монополизировать рынок (уникальный голос, удивительная фигура, редкие спортивные качества), внутренним накоплением капитала (полученные от своего человеческого капитала средства владелец может направить на собственное развитие: певец - нанять преподавателя по вокалу, спортсмен - нанять массажистов, программист - пройти дополнительные платные курсы по специальности). Ну и наконец, такая штука, как умирание и наследование человеческого капитала, поскольку никто из нас не вечен. Человек, также как любая машина со временем изнашивается и перестает давать необходимую отдачу и приносить доход, а потому всегда мотивирован передать его по наследству - в виде секретов семейного бизнеса, прав на интеллектуальную собственность или даже наследственных физических способностей. В этой связи обладание таким капиталом, как возможность производить на свет людей, кажется всё более важным, ибо каждый человек может стать источником почти бесконечного обогащения. Да и нужно это ещё и для того, чтобы самому иметь не только финансовую выгоду в старости и немощности, но и обычную человеческую помощь и ласку. Оттого мы можем сказать:
Женщины обладают врожденным и на данный момент самым дорогим капиталом в истории.
И вот теперь, мы переходим к самому интересному. Начало XX века, особенно после победы революции в России, ознаменовалось огромным интересом к марксизму во всем мире. В ряде государств в течение тех или иных исторических периодов у власти находились различные политические партии и движения называющие себя марксистскими, или находившиеся под влиянием марксизма. Практически, те или иные антикапиталистические тенденции не миновали ни одно государство мира. Наравне с экономическими тенденциями (отход от «дикого капитализма», демократия, профсоюзы), подобные складывались и в обществе - право малых наций и бывших колоний на самоопределение, антирасизм, ну и, наконец, «освобождение женщин».
Правда, в конце того же века, после поражения соцлагеря, возник интересный перекос: экономика вновь двинулась вправо - возрождение мирового олигархата, марионеточные режимы, империалистические войны, а общество продолжило и сейчас продолжает развиваться в лево-либеральном направлении. И нужно понимать, не без лоббистской помощи тех самых капиталистов и их политтехнологов, нашедших там свою выгоду.
Как мы помним, в марксизме как в плане экономики, так и в плане общества везде осуждается капитал. В феминизме капитал так же был назван главным врагом женщины. Соответственно, моногамная буржуазная семья на основе капитала - главная беда всех женщин. Капитал - это плохо, и то, что дает преимущество с рождения одному над кем-либо - тоже плохо. Теперь мы отлично понимаем, почему в последние десятилетия необуржуазия сознательно называет главным врагом женщин не капитал, а мужской пол. Иной раз дело доходит чуть не до расизма, когда в цвете феминистских высказываний вдруг оказывается, что чуть ли не белизна цвета кожи мужчин являлась главным историческим угнетателем не только женщин, но и негров и чуть ли не рыжих котов - настолько оказывается, сильны были белые патриархальные дискриминаторы! Однако далее мы покажем, что такое положение дел совсем не было угнетением «буржуазным» мужчиной «пролетарской» женщины. Ведь, если женщина обладает врожденным капиталом, мужчина просто пытается ей противостоять. Например, пытается накопить свои ресурсы, свой капитал, уравновешивающий её власть. Это является как минимум столкновением двух капиталистов, а вернее, столкновением лавочника-мужчины с монополистом- женщиной.
Как бы не пытались сторонники интерсекционального феминизма представить белых мужчин единственным капиталистами на земле, а женщин и остальные народности мира - честными угнетенными пролетариями, как известно, в диалектике на каждую противоположность всегда найдется своя. И потому сегодня существует чёткое, гораздо более близкое к истине мнение о том, что женщины сами обладают некими врожденными качествами, которые помогают им выжить и даже доминировать в обществе. Эти качества и есть тот самый сексуально-репродуктивный капитал - одна из разновидностей физического капитала.
Основа термина «сексуальный капитал» был впервые предложен британским социологом, старшим научным сотрудником Лондонской школы экономики (заметьте - женского пола) Кэтрин Хаким в начале двухтысячных годов, после модификации работ еще одного известного специалиста в области социологии, а также этнолога и философа Пьера Бурдье.
Бурдье разделил человеческий потенциал на сумму экономического, культурного и социального капитала. А Хаким разделила социальный капитал на несексуальный и сексуальный. В результате чего получилось 4 общих типа человеческого капитала: экономический, культурный, социальный и часть последнего - сексуальный.
Обширные свидетельства поддержки понятия сексуального капитала, определенного как красота, физическая привлекательность и симпатичная внешность были представлены также в одной из книг американского экономиста Дэниела Хэммермеша «Платежи Красоты», где он рассматривает доказательства исследования экономической выгоды во все важнейших сферах сегодняшней человеческой жизни. Сексуальный капитал описывается и в книге американского юриста Деборы Рхоуд «Уклона Красоты», где автор рассматривает его как некое «социальное пособие», которое со временем накапливается у сексуально-привлекательных людей.
Привлекательных и сексапильных повышают по службе быстрее, а напрягают на работе меньше. Их зарплаты на 10—15% больше. Эти данные приведены в книге Кэтрин Хаким «Honey Money. The Power of Erotic Capital» («Сладкие денежки. Мощь эротического капитала, где доказывается влияние эротического капитала на обычный капитал человека, приводиться 677 источников»).
Сексуальный капитал сегодня важен практически во всех областях жизни: СМИ, политика, реклама, спорт, искусство, даже в простом повседневном социальном взаимодействии. Любые идейные сообщества, даже обладающие и несущие в себе самые прогрессивные идеи и черты (привет левакам-революционерам!), не обладая этим капиталом внутри себя, становятся нежизнеспособными и тупиковыми.
Сексуальный капитал - это не только первичные и вторичные половые органы или внешность. Это суммарная ценность человека в глазах как противоположного пола, так и общества в целом.
В последнем случае так же интересна теория «капитальных портфелей». Поскольку желательность в сексуальной области может зависеть не только от привлекательности, «капитальный портфель» является особой комбинацией внутренних капиталов, которая позволяет стать человеку или группе людей более желанными для общества, чем другие. Капитальные портфели, как правило, включают комбинацию сексуального капитала с экономическими, культурными и социальными капиталами. Как отличный пример тому - женщины, в среднем оценивающие финансовые ресурсы (т.е., экономический капитал) в своих потенциальных партнерах мужского пола намного больше, чем внешность.
Но вернемся к Марксу. Сегодня существует как минимум два сексуальных «рынка»: один для долгосрочных связей, другой — для коротких и разовых. Так же как средство труда у Маркса может стать капиталом (принесёт стоимости больше, чем его собственная стоимость), так и женщина должна вступить в экономические отношения с мужчинами и обществом для той же цели. Как металлорежущий станок не приносит своему владельцу никакой новой стоимости, так и врожденные средства производства женщины не смогут принести женщине пользу до рождения ребенка или секса, если при этом отсутствует механизм передачи ресурсов от мужчины или общества к женщине.
По классике женщина может считаться капиталистом сразу после того, как её взяли замуж. Так с помощью государства она нанимает себе мужа для получения продукта - ребенка. Мужчина тем самым превращается в наемную рабочую силу. Оплата работы мужчине осуществляется с помощью секса.
Однако, в последнее время в «развитых странах» возможно нанимание на работу, а то в и в самое прямое рабство мужчин иными способами: мужчина становится должен женщине определенные услуги и деньги, и даже собственное имущество, посредством:
а) приравнивания гражданского брака к официальному
б) введения законов, основанных на «угнетенном положении женщины в лапах капиталиста- мужчины», упрощающих перетекание денег, собственности и рожденных детей- охранные ордера, ложные обвинения в харасменте и насилии, травля в СМИ.
Таким образом мы наблюдаем следующее: женщина нанимает рабочего, платит ему частично сексом, частично – продолжением его генов (не только внутри брака, но и вне его). Этот продукт мужчине никогда не принадлежит, так как после развода ребенок и средства его жизни - квартира и алименты - принадлежат только женщине и ребенку.
Следствием таких процессов является то, что само общество сегодня в целом лучше относится к средней женщине, чем к среднему мужчине, а права женщин и все что с ними связано — воспринимаются гораздо позитивнее и выше: гуглите «women are wonderful effect».
Искушенный читатель может сказать нам, что это всё проделки патриархата. Что это вина прежней бинарной системы, в результате которой мужчины сами себе загнали в такую яму. И пока не было моногамного общества, а было дофеодальное промескуитетное, или хотя бы гаремное, такого бардака не было.
Но и здесь он сильно промахнётся.
В домоногамном обществе, что гаремном, что промескуитетном, еще до того, как начали работать закономерности гипотезы Лавджоя, права на репродукцию (пользование репродуктивным капиталом) имели далеко не все мужчины - в экономические отношения с женщинами вступали исключительно главы прайда, беря в аренду «станок» в виде женской матки. Владельцами этого самого станка и материалов для получения продукта в результате считались как женщина, так и альфач.
Подобное «акционерное общество» и производило продукт - секс и детей. Иногда сексом могли пользоваться другие мужчины - за это они давали этому акционерному союзу плату: подчинялись альфачу (государству), умирали на войнах и в зубах хищников. Другими словами - платили своей жизнью и трудом. Но к репродуктивному капиталу доступ имели крайне редко.
Фактически на самом деле то же самое происходит и сегодня. Мужчина является наемным работником для женщины и государства. А государство с каждым днем пытается лишить мужчин последних прав. Стоит лишь упомянуть, что 85-90% разводов сегодня происходит по желанию женщины, при этом всегда ребенок остается с ней (как и в древности, женщина и государство - являются единственными хозяевами ребенка).
Кроме того, только по последней статистике, более 60% мужчин некоторых стран или категорий и городов сегодня не имеют детей, либо воспитывают не своих. А давайте подумаем, кем будет являться мужчина, если он приходит в семью, где уже есть ребенок? Напомним, что в большинстве случаев ребенок этот уже будет иметь алименты и часть имущества бывшего отца. Бывший муж тут будет наемным работником, выброшенным на улицу без пенсии, и еще он останется должен капиталисту. А кем тогда будет тот мужчина, который «был принят в семью» из женщины и её ребенка? Даже не наемным работником, а обычным капиталистическим сырьём - машиной, единственная судьба которой быть ежедневно выжимаемой наизнанку до конца её рабочего эксплутационного века.
Вот такую глубочайшую разновидность капитала когда-то упустил в своих исследованиях Маркс. И мы, истинные марксисты, безо всяких сомнений, должны наверстать упущенное.
В других статьях на эту тему подниму вопрос, что есть предмет труда, орудие труда, дефляция, инфляция, монополизация, империализация сексуально репродуктивного капитала, фетишизация некоторых областей этого капитала. Решающее влияние этого капитала на экономику мира. На национализм и национальные идеи, возможно. Вообще эта штука влияет на всё.
Список литературы:
1. «Wild Chimpanzees Exchange Meat for Sex on a Long-Term Basis» https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0005116
2. https://pdfs.semanticscholar.org/4027/e96d7127e36a865fb24651f7ff79ad3fcf77.pdf
«Гипотеза еды за секс направлена на объяснение этих случаев: обмен мяса на секс приводит к тому, что мужчины увеличили бы свой успех спаривания, а женщины увеличили бы потребление калорий, не испытывая энергетических затрат».
3. Салас Соммэр Дарио. «Наука о любви».
4. For love or money--or both? N Folbre, JA Nelson - Journal of Economic Perspectives, 2000
5. Выбор партнера на брачных рынках, GS Becker - THESIS: теория и история.
6. Я. У. АСТАФЬЕВ. ЭКОНОМИКА ЛЮБВИ: ФОРМИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ
7. Адам Исайя. 2013. «Эротический капитал и Власть Желательности: Почему 'Медовые Деньги' являются Плохой Коллективной Стратегией Исправления Гендерного Неравенства».
8. А. Фирсов. «Человеческий капитал»
https://www.democracy.ru/article.php?id=4439
9. С. Гуриев. «Люди со средней внешностью зарабатывают на 5% меньше красивых»
https://www.forbes.ru/forbes/issue/2008-09/10502-za-krasivye...
Показать полностью
Так и не иначе
Умный человек, у которого есть совесть, со временем становится коммунистом. Если Вы не дозрели, не нервничайте, работайте над собой) Даже такие изнеженные мажоры, как Энгельс, Ленин и Че Гевара, смогли.
Чернорубашечники и красные (2)
Если ультраправые служат послушным инструментом в руках капитала, то с ультралевыми в этом смысле сложнее. И потому капитал их, по возможности, давит. Это наглядно демонстрируется внешней политикой США, которые не останавливаются перед интервенцией в подобных целях. В одном только Южном Вьетнаме они уничтожили десятки тысяч диссидентов в рамках операции Феникс. Чего ни сделаешь, борясь с «красной угрозой». Настоящим грехом столь нелюбимых мировым гегемоном революционеров была их направленность против немногочисленного имущего класса и за трудящихся. Правящие элиты всего мира ненавидят и боятся коммунистов не за недостаток в их действиях политической демократии, а за попытку установления демократии экономической путём построения коллективистской социальной системы.
Вмешиваясь во внутренние дела самых разных стран мира, правительства США не имеют формального права делать так. При этом вместо национальных, они защищают интересы своих финансовых элит. И уж, конечно, не играет роли демократия в «стране-получателе»: если нужно помочь «своему сукиному сыну», ему помогают. Далее, они подчёркивают при этом, что революция – это плохо, ведь надо мирно улучшать жизнь.
Проблема в том, что мирным путём забрать обратно отнятые землю, ресурсы и рынки чаще всего не получается. Не отдадут. Даже в благополучных странах Запада реформы чаще всего являлись результатом тяжёлой борьбы с элементами насилия. Это насилие осуществляется преимущественно теми, кто пытается эти реформы предотвратить. Революции в России, Китае, Вьетнаме, Сальвадоре – все начинались с мирных протестов. Но протестам этим не дал ход правящий олигархат в этих странах.
Революционерам Третьего мира бросается упрёк в нарушении стабильности. Если понимать под этой стабильностью общество с привилегированными отношениями – тогда да. Обязательство Соединённых Штатов защищать ненасильственное развитие по сути своей является обязательством насильственной защиты несправедливого глобального капитализма. Суть американской реальной политики ясно выразил архитектор Холодной войны Джордж Кенан:
Лучше иметь сильный режим у власти, чем либеральное правительство, если оно снисходительно, расслаблено и напичкано коммунистами.
Разница между «благоприятным», то есть правым, и «неблагоприятным», то есть левым авторитарным режимом в том, что правые сохраняют старый несправедливый порядок, а левые пытаются его изменить путём отмены эксплуататорских отношений. Соответственно, тоталитарное правительство всегда выглядело благоприятно в глазах США, если оно правое. Они не любят лишь тех, кто бросает вызов статусу кво.
Почему же коммунисты получали народную поддержку в самых разных уголках мира? Потому что они были единственными, кто делал всё для простого человека, чтобы вытащить его из трясины бедности и невежества. Те неохотные движения, которые делают правые правительства в пользу народа, вызваны не их доброй волей, а народным давлением и восстаниями. Революция – неизбежно насильственный акт. Стоит ли прогресс жертв, ему принесённых? Трудно сказать. А кто-то вообще озаботился сравнить насилие революции с насилием строя, ею свергнутым? Вспомним хотя бы о детском труде, который лидеры стран Третьего мира защищают, обосновывая это традициями и культурой. При всех ошибках, кубинская революция принесла детям, а также другим гражданам страны условия жизни, не сравнимые с большинством других развивающихся стран. Глобальный капитал может сколько угодно обвинять Фиделя с товарищами в недемократичности. Реальный их «грех» – попытка создания альтернативы глобальной капиталистической системе. Можно восхищаться удивительным ростом производства в мире, но не забывать, что обратной стороной медали является рост нужды, нищеты и репрессий. Когда кто-то восхваляет плоды свободы рынка, его нужно спросить: за чей счёт?
Вот уже на протяжении сотни лет правящие круги США пропагандируют антикоммунизм. Эта пропаганда стала больше похожа на религиозную доктрину, чем на политический анализ. В сети этой пропаганды попали многие левые деятели, которые стали искать авторитетности в своих высказываниях, пиная коммунистов и Советы. Некоторые открыто признавали, что нужно очиститься от коммунистов в своих рядах, чтобы избавить себя от упрёков в этом. То есть, чтобы не стать жертвами – самим стать охотниками на ведьм. Они не понимают, что для правящих элит они останутся такими же красными, вне зависимости от членства в компартии.
Одним из типичных антикоммунистов, притворявшимся левым, был знаменитый писатель Джордж Оруэлл. В дни борьбы не на жизнь, а на смерть под Сталинградом этот деятель заявил, что
готовность критиковать Россию и Сталина является тестом на интеллектуальную честность.
Он написал «the test», то есть единственный, главный в своём роде. Других и не надо. Удобно провозглашать об этом, сидя в Лондоне. Его современные последователи в Соединённых Штатах столь же бездумно осуждают Советский Союз. Они не обращают внимания на всю его тяжёлую историю, в ходе которой страна за тридцать лет прошла путь, потребовавший у капитализма целое столетие, накормила и выучила своих детей, которым приходилось при царе работать по 14 часов в день, и поддерживала национально-освободительную борьбу по всей планете, включая любимого ими Нельсона Манделу.
Есть и другие левые, которые, признавая недостатки советского строя, указывают и на преимущества, которые хорошо бы сохранить. Но большинство практикует левый маккартизм, увы. Одним из таких является небезызвестный Хомский, который выставляет большевистских лидеров дорвавшимися до власти безразличными к благу народа злодеями. Левые антикоммунисты охотно объясняют своё моральное осуждение ленинистов «преступлениями коммунизма». И при этом сами часто состоят в Демократической партии, в правление которой японское население отправили в лагеря, сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки, объявили торговое эмбарго республиканской Испании и со вкусом бомбили Вьетнам. Все эти преступления не заставляют современных «либералов» огульно отрицать Демократическую партию или политическую систему США.
Социализм, построенный в Советском Союзе и других соцстранах, был, по их мнению, неправильным, несвободным. Можно долго спорить о словах, но по факту этот строй был чем-то совершенно другим, нежели капитализм «свободного мира». При нём не было столь кричащего неравенства, производительные силы работали не для частного обогащения, гражданам обеспечивали определённый стандарт проживания и не стремились к захвату экономик других стран. Но нет, это всё – не то для современных левых деятелей. Им подавай прямой рабочий контроль. Автор считает это сравнением несовершенной реальности с идеалом. Дай власть им самим в руки – они не справятся, ведь они не имеют представление, как может работать этот самый прямой контроль в условиях иностранной интервенции и саботажа внутри, да ещё в отсутствие бюрократии. Не удивляет, что эти «чистые социалисты» поддерживают любую революцию, за исключением таких, которые добиваются успеха. Они мечтают о новом обществе, которое будет населено новыми людьми без бюрократов и эгоистов. Когда реальность оказывается иной, некоторые из них продолжают обвинять эту самую реальность и революцию, обманувших их ожидания.
На деле же защитить новые общественные отношения без централизации власти – дело практически невозможное. После того, как сандинисты сбросили Сомосу в Никарагуа, там нашлись деятели, которые собирались вооружить пролетариат, который должен был вступить в прямое владение фабриками и заводами. Зачем нужны все эти бюрократы с военными? Зачем государственная власть? При таких обстоятельствах новое правительство Никарагуа не устояло бы и двух месяцев против организованной США контрреволюции. Они бы не смогли ни выставить армию, ни обеспечить её, ни организовать национальные экономические и социальные программы. Но левым критиканам, всю жизнь сидящим в оппозиции, это не понять. Им проще обливать грязью Ленина со Сталиным, чем объяснить, почему в своей стране они не создали успешного революционного движения.
Для успеха народной революции нужно избавиться от контроля имущего класса над учреждениями и ресурсами, а также противостоять контрреволюции. Для этого нужна централизованная власть. Этой необходимости не были особенно рады ни большевики, ни сандинисты. Но в противном случае революцию ждёт незавидная судьба, описанная Энгельсом в его комментарии испанского восстания 1872-73 годов, при котором
каждый город провозгласил себя суверенным и установил революционный комитет... каждый город действовал самостоятельно, декларируя, что важным было не сотрудничество с другими городами, а отделение от них, таким образом исключая возможность совместной атаки... Фрагментация и изоляция революционных сил позволила правительственным войскам разбить один мятеж за другим.
Так бы случилось и в Гражданскую войну, когда четырнадцать капиталистических держав пошли на Советскую Россию. Те годы заметно сказались на психологии большевиков, которые стали ощущать себя в осаждённой крепости. Тот самый Ленин, который выступал за внутрипартийную демократию и боролся против «авторитариста» Троцкого (который преобразился в «демократа» лишь тогда, когда проиграл внутрипартийную борьбу), стал призывать к устранению Рабочей оппозиции и других оппозиционных групп внутри партии. К концу двадцатых страна встала перед выбором: продолжить централизацию страны и экономики или двигаться в сторону либерализации, дав больше свободы профсоюзам и политическим организациям, автономии союзным республикам и не препятствуя частному предпринимательству. Второй путь был, по мнению автора, более гуманным, чем казарменный социализм, выбранный Сталиным. С одной лишь проблемой: он бы не выдержал фашистского нашествия.
Падение власти коммунистов в Восточной Европе и СССР было встречено с восторгом многими левыми интеллектуалами. На самом деле радоваться здесь особо нечему. Особенно тем, кто хотел бы облегчения участи народам Третьего мира, которым уже никто так не поможет, как помогали Советы. Несладко становится и в мире Первом, где пропала необходимость убеждать трудящихся, что они живут лучше, чем в соцстранах. «Капитализм с человеческим лицом» сменяется «капитализмом на твоём лице». Всё, вступиться больше некому.
Сравнивать пользу и вред революции – неблагодарное занятие. И всё же им нужно заниматься, иначе рано или поздно спросят: зачем были нужны эти все жертвы. Автор справедливо указывает, что жизнь простого народа в России при Советской власти стала заметно лучше, чем при царях. В среднем, конечно. Проблема в его аргументации в том, что он не может знать, как было бы, если бы революция не случилась. Были страны, в которых жизнь улучшалась и без столь значительных социальных потрясений. Не сколько потому, что их меньше стали эксплуатировать, а скорее потому, что производительность труда выросла настолько, что позволила рост благосостояния для всех. В Третьем мире, о котором так стенает автор, мы наблюдаем взрывной рост населения, идущий уже десятки лет. Да, живут они бедно. Но лучше, чем раньше, это бесспорно. Проблема у коммунистов в том, что они считают революцию абсолютно необходимой. Практика же показывает, что не всегда. Автор, приводя лишь подтверждающие его тезис примеры, закрывает на это глаза.
Глава про левых антикоммунистов мне очень понравилась. Кстати, перевод её можно найти в Интернете. Мне до сих пор не доводилось знакомиться со столь глубокой критикой антисоветизма, которую даёт нам этот пожилой американец. В советской традиции было обличать чужие недостатки, не замечая своих. Но даже в этом щадили левых антисоветчиков. Их как бы не было: ни троцкистов, ни анархистов. Ни Оруэлла, ни Хомского. Ошибки же большевиков или замалчивались, или отрицались. И отрицаются многими до сих пор: не признаётся массовый характер репрессий и жертв, неэффективность экономики и централизованного планирования, моральное разложение верхов и низов общества, неверие в победу коммунизма и растущий национализм.
Я рад, что, хоть и поздно, нашлись люди, которые сказали: да, советский строй был неидеален, но в нём кое-что было лучше, чем у других. И кое-что, конечно, хуже. Наша задача на сегодня – взять из прошлого только зёрна, оставив плевелы истории. Если мы не справимся с этим – наступим на те же грабли, на которых скакали наши отцы и деды.
Показать полностью
1
