В 1978 году я лишился своей первой коллекции икон. В основном эти иконы собирались по заброшенным деревням на р. Реж, в районе Алапаевска и в верхнем течении р. Нейвы.
Среди тех икон невьянских не было, а преобладали “краснушки” двух типов: на имитации и на охренном фоне. Охренные, как правило, были значительно старше. Все они писались в местных мастерских[1].
Несмотря на то, что русские обосновались на Реже уже в конце XVI в., а в начале XVII уже существовали деревни и слободы, за двадцать с лишним лет поисков мне ни разу не встретилась икона старше XVIII в.
Лишившись коллекции, интерес к собиранию икон я не утратил.
В 1980 г., в преддверии Олимпиады, была в очередной раз ограблена черноисточинская часовня. Люди, укравшие иконы повезли их в Москву, где и были пойманы. Организатор этой дерзкой кражи Владимир Агеенко получил в тюрьме кличку “Антиквар”. Уже отсидев свой срок, в 1987 г., он занял деньги у моего товарища и не сумел рассчитаться. У Антиквара было несколько икон, купленных им в Пермской области. Он попросил меня выкупить иконы, чтобы отдать долг. Это были иконы: “Симеон Верхотурский”, “Иоанн Богослов в молчании” и “Спас Нерукотворный” замечательного деревенского письма. Я заплатил за иконы 100 рублей, и мы разошлись чрезвычайно довольные друг другом. Купленные иконы и легли в основу сегодняшней коллекции.
Первое здание музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Среди знакомых коллекционеров и перекупщиков прошел слух, что я начинаю снова собирать иконы. Так как в те годы у меня были деньги, предложений было много. Я был очень удивлен, что еще что-то осталось, т. к. в конце 70-х, а особенно непосредственно перед Олимпиадой, в Свердловске и области работало несколько банд, которые занимались кражами и вывозом икон. В те годы все художники собирали иконы, они были обязательным атрибутом каждой мастерской. Были ограблены мастерские замечательных художников Калашникова, Махотина и многих др. И только умный Николай Гаврилович Чесноков успел продать свою коллекцию государству. Интересная деталь: когда из мастерских воровали иконы, брали еще хорошие кисти и краски. Бум пришелся на весну-лето 1980 г. В 1977—1980 гг. иконы можно было купить на Шувакише, а раньше – на Лесной. Лучшие иконы всегда везли верх-нейвинцы. Вообще, в Верх-Нейвинске было сосредоточено несколько очень сильных коллекций, но самих коллекционеров время от времени сажали в тюрьму. Этакая добрая традиция.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Иконы выменивались на джинсы. Сын известного адвоката в начале 1980-го года в общежитии УПИ поменял джинсы WRANGLER на 12 ковчежных икон. Известный в городе коллекционер Александр Николаевич Сафронов менял иконы на значки и жевательную резинку. В 1980 г. он также лишился своей коллекции. Иконы покупали за копейки и выменивали на все что угодно. Один врач-наркоман за промидол украл у своей дамы, известной собирательницы, невьянский семнадцати- створчатый складень XVIII в. Она до сих пор считает, что ее ограбили и не знает, что произошло на самом деле. Складень же был продан в Москве за 10.000 долларов. Если учесть, что доллары перед Олимпиадой в Свердловске стоили 1:3 и даже к 3,5, можно себе представить, что это были за деньги (шестая модель Жигулей стоила 5.600 руб.). Иконы, вывозимые с Урала, пользовались огромным спросом, но никто и нигде не мог их правильно атрибутировать. Как правило, их считали более древними, ошибаясь при этом на 100–200 лет. Все эти иконы рассредоточены по частным собраниям Москвы и Санкт-Петербурга, а также в зарубежных коллекциях. Все эти иконы оказались выведенными из научного оборота.
Я всегда интересовался итогами известных аукционов, посещал крупнейшие антикварные магазины России, мне приходилось часто бывать за рубежом и, должен сказать, что на Сотбис и на др. крупные аукционы ни разу не выставлялись невьянские иконы. Один раз невьянская икона (“Седмица”, конца XVIII в.) была встречена в антикварном магазине Лондона, где в экспертном заключении значилась середина XVII в.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
В 2000 г. наш музей посетил один официальный российский дипломат, который 25-30 лет назад много ездил по Уралу, собирал иконы и достаточно хорошо в них разбирается. Внимательно осмотрев всю экспозицию, он улыбнулся и сказал: “Евгеша, знаешь, почему все это у тебя есть ? Потому что мы этого ничего не брали! Ха-ха-ха !!!!”. Действительно, у перекупщиков наибольшим спросом пользовались следующие сюжеты: “Георгий Победоносец”, “Флор и Лавр”, и чтоб побольше лошадок”, центральная фигура “Деисуса” — “Спас в силах”, сегодня практически не встречающаяся, местные святые с житием, складни, Минеи и др. многофигурные композиции. Иконы с изображением Богородицы, Спасителя, Николы Чудотворца, пренебрежительно назывались “моноликами” и игнорировались. Вообще же, перекупщики и спекулянты иконы называли “айками”, от английского “icon” (икона). Как правило наши земляки за бесценок отдавали иконы спекулянтам, меняли их на водку и другие товары народного потребления. Часто приходилось видеть лики с выцарапанными глазами, прокарябанные на иконах неприличные слова. Совсем иное отношение к иконе демонстрировали старообрядцы, не подпускавшие перекупщиков к своим домам.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Практически никто, включая и реставраторов, и художников, в иконах по настоящему не разбирался. Много икон было вывезено, но в тех странах, куда их вывозили, иконы не рубили топорами, не сжигали на кострах, и не соскребали золото “на зубы”. В 1978 или 1979 г. я сам был свидетелем, когда из сельхозинститута, где находилась библиотека духовной семинарии, вывезли в утильсырье целый грузовик рукописных и старопечатных книг, медных складней и крестов, а два коллекционера Чернышев и Плешков скакали вокруг этого грузовика и пытались что-нибудь ухватить. По свидетельству реставраторов, работавших в Иоанно-Предтеченской церкви в 70-х гг. из епархии свозились старые ненужные иконы и сжигались прямо там, возле церкви. Так что ничего страшного, что многие русские иконы оказались на Западе — целее будут.
Итак, в 1987 г. я начал снова собирать иконы. Как уже отмечалось, купив три иконы у “Антиквара”, я купил у замечательного свердловского художника Вити Махотина свою первую датированную икону — “Спас Нерукотворный” (1841 г.). Много икон мне привезли из области. Изучая приобретенные иконы, я обратил внимание, что те из них, которые происходят из районов Невьянска и Верх-Нейвинска выше классом, чем остальные и отмечены какой-то особым духом. Необходимо сказать, что честь открытия невьянской школы не принадлежит никому. Это явление лежало на поверхности и отмечалось всеми, кто хоть как-то сталкивался с большим количеством местных икон.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
В конце 80-х — начале 90-х годов я разыскивал иконы в многочисленных антикварных магазинах на ул. Ленина, Восточной, Розы Люксембург, Энгельса, в магазине “Букинист”, некоторые из них сейчас в экспозиции. В те годы моя коллекция хранились в сейфах музея им. Я. Свердлова, реставрировала их Марина Азанова, время от времени осматривала Рунева Татьяна Анатольевна и иногда заходил Юрий Михайлович Рязанов. В начале 90-х годов, занимаясь иконами, я захотел что-нибудь прочитать о невьянской иконе и не нашел ничего кроме статьи Лиды Рязановой в журнале “Урал”[2] и нелепого набора открыток “Уральская икона”[3]. Я спросил у Татьяны Анатольевны Руневой: Почему практически ничего не написано и почему до сих пор нет альбома ?. В ответ я выслушал несколько грустных историй. В 1995 г. реставратор Олег Бызов, издатель Федор Еремеев и я решили издать альбом, посвященный невьянской иконе. В 1997 г. альбом был издан. Я потратил на него 1,5 года, 100 тысяч долларов и чуть было не лишился веры в человечество. Отвлечься нельзя было ни на секунду — некоторые авторы тут же начинали толкаться локтями и пинать друг друга ногами под столом. Сегодня я не могу себе простить, что не принимал непосредственного участия в редактировании. В результате было допущено много досадных ошибок, качество иллюстраций просто отвратительно, многие атрибуции не верны и т. д.. Издавая следующий альбом, мы подойдем к нему более серьезно и научно. Тем не менее это был первый опыт. Выход альбома стал событием в научном мире. В научном обороте было закреплено понятие “невьянская икона”[4]. Альбом разошелся пятитысячным тиражом, был отмечен во всех крупнейших периодических изданиях, за него получили губернаторскую премию все, кроме меня. И поделом!
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
После выхода альбома меня пригласил к себе Юрий Михайлович Рязанов и сказал, имея в виду конкретных людей: “Женя, ты видишь, что они думают только о себе, их не интересует невьянская икона. Твоя коллекция позволяет тебе самостоятельно без чей-либо помощи создать музей невьянской иконы.”. Я много думал об этом. Иконы занимали половину моей квартиры, они находились в офисе, у многочисленных друзей, в нескольких реставраторских мастерских. Я начал вести переговоры с властями о предоставлении мне помещения под музей. Достойных помещений не было. Я уже думал выкупить под музей несколько квартир на первом этаже в районе ул. Ленина, но в это время мой друг и компаньон Вадим Чуркин рассказал о поисках нашему старшему товарищу замечательному человеку Анатолию Ивановичу Павлову. И Анатолий Иванович, не колеблясь, отдал будущему музею первый этаж своего офиса, не попросив с меня ни копейки денег. Музей мы запустили очень быстро, чему были свои причины. Летом 1999 г. в нашем городе началась беспрецедентная борьба с наркоторговлей, в которой я принял участие вместе со своими товарищами. Я был уверен, что меня вот-вот должны убить и поэтому очень торопился с открытием музея. 4 декабря музей был открыт.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Помещения музея не велики, поэтому мы вынуждены демонстрировать только лучшие вещи. Основой экспозиции являются иконы XVIII в. (И до сего дня мы берем иконы XVIII в. даже частично утраченные, ради некоторых сохранившихся фрагментов). Необходимо отметить, что все искусствоведческие теории, из-за отсутствия в фондах государственных музеев невьянских икон XVIII в., базировались на творчестве династии Богатыревых и на образцах первой половины XIX в. Стоит добавить, что последние несколько лет мы покупали иконы только у собирателей. Со дня открытия музея удалось выкупить две крупные коллекции, но на данный момент приток икон XVIII в., да и вообще невьянских, почти прекратился. На протяжении ряда лет я отслеживал одно собрание, в которую входила, в частности, “Богоматерь Египетская” 1734 года. В фондах музея имеются иконы и более ранние, но из датированных это самая старшая. Через наши руки прошли многие сотни невьянских икон, и мы с уверенностью можем сказать, что невьянская икона XVIII в., в частности, добогатыревская, отмечена более высоким уровнем письма, истовостью исполнения и, не побоимся этого слова, более строгим вкусом. Собственно явление “Невьянская икона”, то, что мы обозначаем термином “высокий невьянск”, не перешагнуло порога XIX в.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Внутри невьянской школы на протяжении XVIII в. мы прослеживаем, как минимум, четыре различных направления[5]:
т. н. “овальное письмо” относится к самому началу XVIII в. и отмечено некоторым северным влиянием;
т. н. “белоликие иконы” появившиеся не ранее в 30-х — 50-х гг. XVIII в. и просуществовавшие вплоть до начала века XIX[6];
т. н. “рельефное письмо”, самый ранний известный нам образец 1762 г.[7], в котором сочетаются и московские, и северные влияния;
т. н. “красноуфимское”, известное с 80-х гг. XVIII в. и в том или ином виде встречающееся вплоть до начала XX в., отличается более мягким прозрачным вохрением ликов, соотношением толщины и размеров доски и практически всегда отсутствием ковчегов.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Также мы обратили внимание, что неуловимо отличаются иконы по разные стороны водораздела. Например, по ряду признаков можно отличить невьянскую икону, происходящую с р. Чусовой от иконы, найденной на р. Нейва или Тагил. Может быть, так отличаются иконы демидовские и строгановские (исходя из сфер влияния семей), но еще раз оговоримся, что все это очень условно. Невьянские подписные иконы XVIII века - огромная редкость: в нашем собрании находится только одна, хотя икон датированных значительно больше. Огромное большинство невьянских икон XVIII в., если не все, были в драгоценных окладах. Часть из них была ободрана в первые годы советской власти, часть утрачена в недавнее время. Иконы первой половины XVIII в. были обиты тонкой серебряной басмой. Также вплоть до середины XVIII в. встречались иконы с цатами.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Одно из отличий музея состоит в том, что большое значение мы придавали и придаем восстановлению. Мы считаем, что экспонировать, публиковать, а особенно атрибутировать иконы можно только после реставрации так как, не раскрыв икону, невозможно ее верно верно датировать. В настоящее время нам удалось установить сотрудничество с лучшими реставраторами Екатеринбурга, а также с реставрационными центрами Москвы и Санкт-Петербурга.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
Фонды музея пополняются еженедельно. Вокруг музея сложился широкий круг коллекционеров и научных консультантов. Таким образом, мы отслеживаем практически все невьянские иконы, предлагаемые к продаже. В конце концов, покупаем лишь те, которые имеют или какие-то особенности, или подходят под определение “высокий невьянск”. Отдельно скажем о критериях оценки. Вообще невьянские иконы довольно дороги. Например, мы были вынуждены купить икону за 14.000 долларов лишь по одной причине — мы точно знали, что снова встретить подобную икону просто невозможно. Все официальные оценки, обычно, завышены. Те люди, которые могут распознать научную ценность и значимость иконы, как правило, не собираются платить за нее. Правильно оценить икону может только тот человек, который готов, или потенциально способен приобрести ее. Лишь тогда речь пойдет о ее реальной цене.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
В настоящее время фонды музея насчитывают 400 невьянских икон, около половины, которых датируются XVIII в., а 50 - подписные и датированные. В скором времени мы планируем открыть второй экспозиционный зал, где будут выставлены лучшие образцы невьянского иконописания ранее не публиковавшиеся и практически неизвестные широкому кругу исследователей.
Залы музея «Невьянская икона» на ул. Толмачева (1999-2010)
[1] Практически каждая “краснушка” на обратной стороне доски имеет указание на место изготовления — процарапанные (реже написанные) наименования адресата и цену.
[2] Рязанова Л. Д. “Писанъ бысть… в Невьянском заводе” // Урал. 1986. № 12. С. 146–148 (ил.).
[3] Уральская икона: [Комплект репродукций: иконы Двунадесятых праздников из собрания СГОИКМ / Сост. Н. А. Гончарова, В. И. Колосницын, Т. А. Рунева]. Свердловск, 1989.
[4] Невьянская икона. Альбом-монография. Екатеринбург, 1997.
[5] Все названия несколько условны и даны нами на основании той или иной повторяющейся детали, или как в случае с 4-м исходя из наиболее частого места нахождения данных икон.
[6] См. статью: М. П. Боровик, Е. В. Ройзман. Подписные и датированные иконы в собрании музея “Невьянская икона”. Кат. № 43. Эта икона, несмотря на то, что отвечает всем признакам данного типа, является всего лишь стилизацией.
[7] См.: Там же. Кат. № 3.
Материал: Вестник Музея "Невьянская икона". Вып.1. Екатеринбург, 2002.
Автор - Евгений Ройзман*, основатель музея Невьянская икона
*настоящий материал (информация) произведён иностранным агентом Ройзманом Евгением Вадимовичем либо касается деятельности иностранного агента Ройзмана Евгения Вадимовича