С чего всё началось, Николаев впоследствии не мог точно вспомнить. Пожалуй, всё же с кота.
— Ты покормила Барсика? — спросил Николаев жену абсолютно миролюбивым тоном.
Он не спросил с претензией в голосе:
Однако его бывшая, на тот момент ещё настоящая, взвилась:
— Твой кот! Ты и корми! Достал, Николаев! Я и так устала! Я сегодня на маникюре сколько просидела! Там такая дура-новенькая испортила мне ноготочки! Ты ещё с котом тут лезешь! Он и так жрёт, как слон! Корми сам своего кота, а если что-то не нравится, то убирайтесь оба!!!!!!
И ушла, топая изо всех сил, зная, что Николаев терпеть не может топот.
Николаев посидел несколько минут, осваивая сказанное. Кот лежал на диване и чрезмерно голодным не выглядел.
— Она сказала, чтобы мы убирались, — сообщил ему Николаев.
Он знал, что у женщин бывает то, что именуется загадочной аббревиатурой ПМС, но не был уверен, что сейчас у его жены именно оно. Может, она сказала, чтобы они с Барсиком убирались, находясь в здравом уме и твёрдой памяти?
Он решил на всякий случай уточнить.
— Ты это серьёзно? — спросил, просунув голову в дверь спальни.
В него полетела розовая тапка с пушистым помпоном и стразами. Значит, серьёзно.
Николаев решил эмигрировать из квартиры. Разумеется, с котом. Однако тот не торопился проявлять мужскую солидарность и с индифферентной мордой лениво лизал под хвостом, задрав вверх лапу, как флагшток.
Николаев быстро, как солдат, собрал вещи. Зимнее решил не брать, потому что стояло лето. Приданое Барсика тоже оставил жене.
— Купим на месте, — объяснил ему, — чем таскаться с кучей причиндалов.
Итого, с одной сумкой, ноутбуком и котом Николаев отчалил из родного жилища под скептическим взглядом теперь уже бывшей.
Прибыв в новую квартиру — плацдарм свежей холостой жизни — Николаев сел на диван, выпустил кота из рук и философски произнёс:
— Вот мы и осиротели с тобой, Барсик. Остались без мамочки.
Кот не проявил по этому поводу печали и Николаев понял, что не всё так плохо. Теперь можно и подеградировать время от времени. Бывшая ему этого не позволяла. Сразу громко останавливала:
— Хватит деградировать, Николаев!
Запретное всегда притягательно. Николаев решил начать с пива. Однако пить не хотелось. Хотелось лежать, обняв кота, и плакать.
Ещё он мог сейчас свободно пойти «по бабам», в чём его постоянно обвиняла бывшая.
— По бабам небось ходил? — спрашивала она шипящим голосом, опасно сузив глаза.
— Нет, нет, даже в мыслях не было! — горячо оправдывался Николаев.
— Знаю я твои мысли! — следовал ответ, — Одни бабы на уме!
Николаеву очень хотелось возразить:
— А что лучше, когда одни мужики на уме?
Но он не смел сеять столь крамольную идею для подозрений в голове теперь уже бывшей.
Он мог сейчас преспокойно пойти по бабам и ему бы ничего за это не было. Но почему-то не хотелось.
Николаев прислушался к своим внутренним ощущениям. И, правда, не хотелось ничего.
— Наверно, я импотент, — сказал он коту.
Тот озирался в незнакомой квартире, осваивал местность и, вообще, чувствовал себя некомфортно, ему явно было не до сексуальных проблем Николаева.
Он искал свою миску, а главное корм. Без корма кот отказывался существовать под одной крышей с кем бы то ни было.
Николаев рысью метнулся в ближайший супермаркет и притаранил четыре полных больших пакета, из три — для кота.
Однако через два дня Барсик ушёл. Он вернулся к бывшей Николаева.
Но тот, не зная об этом, извёлся. Искал его на улице, в подъезде орал «Барсик! Барсик! Ты где?!», заглядывал на деревья и в кустарники. И уже на грани нервного истощения догадался позвонить жене.
— Видишь, Николаев, с тобой даже кот не хочет жить! — ответила она, — Здесь твой кот, жрёт, как из голодного края родом. Видно, ты его не кормил. Наверное, деградировал вовсю, пользуясь случаем, пил пиво и по бабам шлялся, не до животного было!
Она знала, как не любит Николаев, когда Барсика называют животным.
— Коты — они, как женщины, — подумал Николаев, — такие же вероломные.
А ведь он купил его котёнком у заводчиков, назвал Барсиком, выдержав борьбу с женой, которая была уверена, что кота с родословной следует называть не простолюдинским именем Барсик, а непременно Альфредом Первым. Николаев доказывал ей, что Альфреда Первого хочется не на руки брать, а служить ему, как сюзерену а вот Барсик — это другое, своё, родное, мягкое. В итоге ничего он ей не доказал, а взял и самовольно, автономно и независимо дал коту то имя, какое хотел. Жена назвала его самодуром и упорно кричала коту «Альфред!». Но Барсик не оценил и игнорировал. Таким образом, Николаев в той борьбе победил.
Он пришёл к бывшей забрать предателя.
— Николаев, ну куда тебе с котом? Подумай сам, у тебя работа, кто будет его кормить? Бэбиситтер наймёшь? Это же смешно. Пусть остаётся, а ты погуляй. Даю тебе месяц. Поезди, покатайся, потом вернёшься. Обещаю, я буду кормить его. Нет, серьёзно, буду кормить, мыть и ухаживать за ним.
Жена стояла, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди.
Николаев подумал пять секунд и понял, что это очень щедрое предложение. Чрезвычайно щедрое.
— А где Барсик? — спросил.
— Вон он, — кивнула жена головой в сторону комнаты, — лежит, как обычно, моется.
Николаев разулся и прошёл к коту. Жена тактично осталась в прихожей.
— Я уезжаю, Барсик, — сообщил Николаев, присев на край дивана.
Кот, являясь обладателем нордического характера, эмоций не проявил. Его большая круглая серая морда ничего не выражала.
Николаев попрощался с ним, пожав ему лапу, вышел из квартиры, сел на мотоцикл и укатил, как водится, в закат.
Легко путешествовать, когда есть с кем оставить кота.
