Паста с лобстером
Идея для романтического ужина
Идея для романтического ужина
Мне сказали, что это работы Водовозова. 🔥
Мозг (собравшимся вокруг него органам): - И вот значит он ей такой говорит…
Кровь: - Простите, что отрываю вас от важного занятия, но тут какой-то господин в облатке требует, чтобы иммунитет его принял.
Мозг: - Требует – примем. Запускай.
Иммунитет: - И кто это у нас тут такой красивый?
Иммуномодулятор: - Я кагоафлоферонодония мильдробидолонат тагор!
Мозг: - Кало…хер… чего?
Иммуномодулятор: - Я прислан модулировать ваш иммунитет.
Иммунитет: - Стимулировать?
Иммуномодулятор: - Нет.
Иммунитет: - Супрессировать?
Иммуномодулятор: - Нет.
Мозг: - Вот тут прям совсем интересно стало. В общем, вы пока разбирайтесь, а я пойду историю дорасскажу.
Иммунитет: - Так, давай подробнее, и как я должен выглядеть по модулю?
Иммуномодулятор (немного смутившись): - Как это происходит – я не знаю, это выше моего понимания, но мы это доказали.
Мозг (отрываясь от рассказа): - О! Я эту фразу на вручении премии «Почетный академик ВРАЛ» слышал.
Иммуномодулятор: - Ничего вы не понимаете, это инновационные… инновации. Отечественные! В рамках импортозамещения!
Иммунитет: - Ладно-ладно, давай проведем эксперимент. Вон, видишь в углу макрофаг доедает палочку Лёффлера?
Иммуномодулятор: - Кого доедает?
Иммунитет (подозрительно прищурившись): - Тебя в каком году сделали?
Иммуномодулятор: - Я был ракетным топливом в 1950-х, потом меня накопилось столько, что надо было как-то утилизировать, поэтому из меня сделали пищевую добавку для скота, потом…
Иммунитет: - Так, не хэмингуей мне тут. Твои предыдущие жизни меня не интересуют, лекарством ты когда стал?
Иммуномодулятор: - В 2017-м
Иммунитет: - Так и знал, очередной малолетний дебил. Палочка Лёффлера – возбудитель дифтерии.
Иммуномодулятор (шарахаясь в ужасе): - Ой!!!
Иммунитет: - Не боись, она уже не кусается. Так вот, запрети макрофагу её доедать.
Иммуномодулятор (обрадовавшись): - Узри же всю мощь инновационного стартапа! (начинает активно махать руками и утробно завывать) Ахалай-махалай! Нос хабебит хумус! Паундинг аут агрешн, тёрнс инту обсешн, кэннот кил зэ батэри! Макрофаг, фу!
Макрофаг (окончательно дожевывая бактерию и прицепляя себе к мембране ее кусок): - Ну круто, чо. Я пошел на презентацию.
Иммуномодулятор: - Иммунитет, я ничего не понимаю, почему не сработало?
Иммунитет: - А что это сейчас за маппет-шоу было?
Иммуномодулятор: - Мне сказали, что это мой механизм действия.
Мозг: - Ну… ахалай-махалай – да, прям очень похоже, прям цитата из публикаций про тебя, дальше идет строчка из «Гаудеамуса», причем тоже подходящая – «Нас возьмет земля», а в финале вообще «Металлика», которая к месту всегда и везде. Так что красиво, но бесполезно.
Иммуномодулятор: - Так может это только супрессия у меня не получилась, а стимулирую я ого-го как?
Иммунитет: - Да не вопрос. Вон того крутого парня видишь?
Иммуномодулятор: - Вот того шкафа 2х2 с татуировкой «Никто кроме СD8+»?
Иммунитет: - Его. Пусть пойдет и прикончит воооооон ту клетку. Всё равно она уже предела Хейфлика достигла, в размножение ее больше никто не берет, кому она такая сенесцентная нужна, сидит тут, отравляет всех своими метаболитами.
Иммуномодулятор (уже не так уверенно): - Ахалай-махалай!
Иммунитет: - Стоп, ты же так подавлять иммунный ответ пытался.
Иммуномодулятор: - Так у меня один механизм на все случаи, а клетки должны сами понять, как на него реагировать.
Иммунитет: - Ну удачи.
Иммуномодулятор (обращаясь к CD8+ Т-лимфоциту): - Простите, вы не могли бы пойти и уничтожить вон ту сенесцентную клетку?
CD8+ Т-лимфоцит (фальцетом): - Неа. Я еще не созрел. Мне еще надо на презентацию в «Олимпийский» сходить, там сегодня Тони Макрофагинс выступает. После него я стану таким цитотоксичным, ух! Вот тогда и приходите, приносите главный комплекс гистосовместимости объекта, обсудим цену (Удаляется, напевая «Я на тебе, как на войне»).
Иммуномодулятор (глядя вслед удаляющемуся лимфоциту): - Главный комплекс чего?
Иммунитет: - Вот, видишь, это не мои клетки тебя не понимают, а ты их.
Иммуномодулятор (рыдая): - Так я что, фуфломицин?
Иммунитет: - Не хочется тебя расстраивать, но да.
Печень (обращаясь к иммуномодулятору): - Иди сюда, мой хороший, я тебе помогу (Начинает отрывать от молекулы препарата один радикал за другим).
Метаболит иммуномодулятора: - Ой, спасибо, мне уже легче.
Печень: - Вот, смотри, какой ты красивый теперь. Ну всё, уробилиноген тебя проводит. Иди прямо, никуда не сворачивай, пока не увидишь свет.
Метаболит иммуномодулятора (умиротворенно): - В конце тоннеля?
Печень (сдержав смех): - Ну, можно и так сказать. Скатертью кишечник!
Мозг: - Я вот тут чего подумал. Печень, ты же записала все его радикалы?
Печень (раскладывая в кладовке запчасти от иммуномодулятора): - Канешн. К слову, хорошо, что он один пришел, без побочных эффектов. А помнишь, какую аллергию мы словили от рыбьих потрохов, которые должны были нарастить суставам износившийся хрящ?
Мозг: - Не помню, я тогда сразу в кому ушел. В общем, передай всю инфу по этой молекуле языку и желудку. И когда он следующий раз придет, пусть сразу блевотную панику организуют, как у кошек. Хозяин – хрен с ним, он верит каждой рекламе, но мы то – продукт миллионов лет эволюции, мы-то должны понимать.
Печень: - Да мы-то понимаем. Мы же себе не враги. Кстати, организуй там через центр голода мороженку, хочется легенькими углеводами побаловаться.
Мозг: - О! Точно. И кофе с сигарой.
Дофамин: - И коньячку.
Член: - И…
Мозг (перебивая): - Фиг тебе. Ты на пенсию в прошлой серии собирался, помнишь?
Иммунитет: - Ну и кто тут вершина эволюции? Сборище наркош и сибаритов под стать хозяину. Как я с вами живу…
Мозг: - Не бурчи. Хочешь, я тебе свои бактерии дам потрогать?
Иммунитет: - Бактерии? У тебя?? Откуда???
Мозг: - Новости читать надо. Журнал «Наука в натуре» в разделе «Для дома для семьи» так и пишет, пойдем, покажу…
Где-то в сигмовидной кишке:
- А когда будет свет?
- Кто здесь?
- Я бывший иммуномодулятор.
- О, привет, коллега, я гомеопатическое снотворное.
- И мы оба в жопе…
Мозг: - Вот вам обоим там самое место.
Все хором: - ДААААААААА!!
Альфа-амилаза (сонно): - А? Что?
Слюна: - Подъем, говорю, тут еду загружают.
Альфа-амилаза (почесывая активный центр): - Какая еда? Третий час ночи.
Слюна: - Без понятия. Иди, давай, найди там углевод попроще, оторви от него пару-тройку глюкоз, можно даже сцепкой, надо мозгу отправить, а то он небось тоже ни сном, ни духом.
Альфа-амилаза (роясь в пережевываемой пище): - Да тут этого добра…
Слюна: - А что дают?
Альфа-амилаза: - Тебе лучше не знать. Но на булочке с кунжутом, ага.
Слюна: - Опять фастфуд ночью жрет. Буди мозг, надо уже что-то решать.
Мозг: - Да-да, мне гипоталамус доложил, наш опять завозит глюкозу на ночь глядя. Ладно, что делать-то, надо звонить немцам.
Миндалина (резко просыпаясь, настороженно): - Каким таким немцам? Алоизу*? Алоизычу**??
Мозг: - Этим… фрицам… гансам… Лангергансам***! В поджелудочную.
Островки Лангерганса: - Не надо нам звонить, у поджелудочной свои рецепторы имеются, мы тоже глюкозу засекли, щас всё будет (крутят вентиль с надписью «Выброс инсулина, фаза I»). Эмм… мозг, у нас проблемы.
Мозг: - Что не так?
Островки Лангерганса: - Пока не знаю. Но обычно в первой фазе должна быть куча везикул с инсулином, а их тут раз-два и обчелся.
Мозг: - Ой, да просто добавите во вторую фазу побольше, давайте уже, откручивайте на полную.
Островки Лангерганса: - Дорогие выпускники! Вот вы и готовы к созреванию. Сейчас эндопептидазы лишат вас полипептидной цепочки С, а цепочки В и А получат диплом полноценного инсулина! В добрый путь! По везикулам! (Инсулин и С-пептид высвобождаются в кровь).
С-пептид: - Кто-нибудь объяснит, что я вообще во всей этой истории делаю? (Его все игнорят).
Глюкоза (мечется перед запертыми клетками): - Сейчас-сейчас, мои любимые, сейчас я вас покормлю (органеллы припадают изнутри к клеточной мембране, лижут ее, пытаются добраться до глюкозы).
Инсулин: - А вот и я!
Глюкоза: - Ну наконец-то! Давай уже, открывай мой канал.
Инсулин: - Фигня вопрос, но сначала мой! (делает безуспешные попытки присоединиться к инсулиновому рецептору). Не понял…
Инсулиновые рецепторы: - Долой зависимость от инсулина! Хватит, долго мы это терпели, не позволим садиться нам на α-цепи эктодомена!
Глюкоза: - Это что за новости?
Инсулиновые рецепторы: - Нам абдоминальный жир всю правду про вас рассказал! Вот ты, инсулин, на самом деле не нужен. Ты заставляешь нас делать то, что мы не хотим. Ты диктатор! А ты, глюкоза, теперь свободна! Ты можешь делать всё, что захочешь!
Глюкоза: - Пойду дам в глаз этому ночному обжоре. И на нервах поиграю. И стопу ему отрежу, по верхнюю треть бедра. Может, даже обе.
Инсулин: - Куда?! Стоять!
Инсулиновые рецепторы (бегая по мембранам клеток с транспарантами): - Vive la Résistance!
Инсулин: - Мозг! Нам диабездец второго типа!
Островки Лангерганса: - То есть у нас не только снижение выброса инсулина в быструю фазу, но и инсулинорезистентность, то есть у нас…
Метаболический синдром: - … почти я! Давайте знакомиться, похоже, я к вам скоро насовсем перееду.
Мозг: - Не нравится мне эта идея. Кровь!
Кровь: - Чего тебе?
Мозг: - Что там за тела шляются?
Кровь: - А, эти… кетоновые. Из ацетонцевской группировки.
Мозг: - Погоди, их же в тебе 1-2 мг/дл быть должно, а тут все 10! Печень, твоих лап дело?
Печень (в костюме химзащиты, с колбами в руках): - А как мне выкручиваться прикажете? Глюкозы в клетках нет, а требуют с меня так, как будто она есть. Я что, из воздуха её добывать должна? Вот и договорилась, что будем под крышей ацетонцевских гнать ацил-коэнзим А из жирных кислот, загонять в митохондрии, окислять до ацетил-коэнзима А, потом кребсовские помогут нам прокрутить его до малата, который мы извлекаем из митохондрий и превращаем в глюкозу. А весь побочный продукт – им.
Мозг: - Так… и кто еще работает с ацетонцевскими?
Нестройный хор голосов по всему организму: - Мы… И мы! Мы тоже…
Мозг: - Ясненько. Сердце, стоп машина.
Сердце: - Что, так сразу?
Мозг: - А чего ждать? Пока глюкоза освобожденная расхреначит все сосуды, а ацетонцевские ей в этом с удовольствием помогут?
Сердце: - Давай я для начала припугну нашего хозяина стенокардией?
Мозг: - Отличная мысль! Только какой-нибудь мудреной, чтоб проникся. У тебя было же что-то… как его… Король Рока?
Сердце: - Принцметала****?
Мозг: - Вот, он! Это же оттуда? (пытается петь и безбожно фальшивит) «Here we are, born to be kings, we're the princes of the Universe».
Долговременная память: - Нет, это «Queen», альбом «A Kind of Magic», 1986 год.
Сердце: - Тоже мне, Дунькин Маклауд. Стенокардия Принцметала, вариантная такая, нестабильная. Сосудики внезапно спазмом накроет – и ага.
Мозг: - Отставить «ага». Я передумал, мы за стабильность и рост ЛПВП.
Миндалина: - А давайте я паническую атаку устрою? Зебры на матросах!
Мозг: - Наоборот же должно быть…
Миндалина: - Нет, матросы на зебрах – это психическая, а я предлагаю паническую. Он сначала даже не поймет, что это не инфаркт. Нехватка воздуха, сердцебиение, холодный пот в три ручья, чувство неминуемой гибели, головокружение…
Мозг: - Стоп-стоп, не надо так подробно, а то меня уже подташнивать начинает. А что нам это даст?
Миндалина: - Ну как что. Как отпустит - он же гуглить пойдет. И выяснит, что у людей с паническими атаками примерно вдвое выше риск ишемической болезни сердца.
Мозг: - И пойдет к врачу?
Миндалина: - Побежит, он же паникер. А если засомневается или замешкается – я его еще раз легоооонечко так, на ползеброчки. А доктор и про питание полноценное расскажет, и про то, что жопу нужно отрывать от стула почаще, и что лишний жир надо сбросить, что только это поможет призвать инсулиновые рецепторы к порядку. Глядишь, наш палки для скандинавской ходьбы купит, в бассейн ходить станет.
Легкие: - И курить бросит!
Поджелудочная железа: - И пить!
Член: - И…
Мозг (перебивая Член громким шепотом): - Не дождешься…
Член: - Я уже на пенсию хочу.
Мозг: - Тебе пенсию увеличили на 5 см, так что равняйсь! Смирно!
Метаболический синдром: - Злые вы, уйду я от вас.
Мозг: - Давай-давай. Кто-нибудь, включите ему песню о расставании.
Долговременная память: - Ленинградскую «Дорожную» что ль?
Мозг: - Её, родимую. Очень в тему получится.
Все хором: - ЕХАЙ НА%#&! НАВСЕГДААА!
-----------------------------------—
* Алоиз Альцгеймер, немецкий психиатр и невролог, в честь которого названа одна из деменций
** Несостоявшийся австрийский художник первой половины XX века
*** Пауль Лангерганс, немецкий гистолог, описавший в тканях поджелудочной железы скопления однородных клеток, позже названых островками Лангерганса в его честь, состоят из альфа-клеток, вырабатывающих гормон глюкагон (повышает уровень глюкозы в крови), а также бета-клеток, продуцирующих инсулин (понижает уровень глюкозы в крови).
**** Майрон Принцметал, американский кардиолог, описавший в 1959 году «вариант формы стенокардии»
Организм и все-все-все. Серия 2, «Токсикология похмелья» 2 часть "Ген алкоголизма"
uncle_doc , кстати вдохновился Пикабу в 2018 году и развил такие истории ✌️🥳
С вашего позволения позволю себе их сюда скопировать. Такое творчество нельзя забывать 💞
Этанол: - Привет-привет, это снова я! Пошалим?
Печень: - О, неееет…
Член: - О, неееет…
Мозг: - О, дааа! Э, член, а тебе-то что в прошлый раз не понравилось?
Член: - Например, бужирование уретры.
Мозг: - Так думать надо было, прежде чем лезть непонятно куда без защитного снаряжения.
Член: - Я? Думать? Шутку понял. Смешно.
Печень: - А мне метронидазол не понравился.
Этанол: - Точно-точно, из-за него меня неделю к вам не пускали.
Альдегиддегидрогеназа: - Не из-за него, а из-за меня. Я с ним по гороскопу не совместима, я Дева, а он – Козёл.
2-оксиметронидазол: - Кто козёл?!
Мозг: - А ты что тут делаешь, метаболит несчастный? У тебя период полувыведения 8 часов. Печень, что за дела!
Печень: - Ну ни шмагла я… там квота на выведение с калом всего 15%, а эти желчевыводящие забастовку устроили, баррикад настроили.
Этанол: - Так что, я зря заглянул?
Мозг: - Не-не, ща уладим. Почки!
Почки: - Да-да, он уже во вторичной моче, можете продолжать.
Мозг: - На чем мы остановились?
Этанол: - Пока на 20 граммах.
Мозг (блаженно закатывая глаза): - Мой любимый размер. Слышь, алкогольдегидрогеназа, ты это, не торопись, ладно?
Алкогольдегидрогеназа (деловито отрывая два атома водорода от этанола): - Тебя спросить забыла.
Этанол: - А у меня тут пополнение…
Миндалина: - Всем привет!
Префронтальная кора: - Всем пока!
Миндалина: - Я тут пока порулю. Давно хотела выяснить, сможем ли мы с прыжка на продольный шпагат сесть?
Член: - Нет!!!
Миндалина: - Ну да, похоже, что нет. Член, ты это… извини что ль.
Член: - Ни в чем себе не отказывай, ага.
Миндалина: - Дурик, кто ж мне помешает? Префронтальная кора в отключке.
Каталаза: - Ну я могу (начинает тоже деловито отрывать два атома водорода от этанола).
Этанол: - На помощь!
Печень: - Слушайте, тут уже этого этанола местами по пояс будет. Чего делать-то?
Остатки мозга: - Врубай цитохром Р450!
Печень: - Не-не-не, идите нафиг, вспомните, как с парацетамолом было!
Остатки мозга: - Так то парацетамол, а тут мелочь какая-то девятиатомная, фтопку его! А то миндалина уже гуглит что-то про паркур и подводное плавание, а на улице зима и -20!
Печень (зажмурившись дергает рубильник с надписью «Р450»): - Хрен с тобой, паркур хуже, я до сих пор парапет на набережной вспоминаю.
Свободные радикалы: - Даров, пацаны! (устраивают жесткий прессинг липидам, те перекисно окисляются).
Остатки мозга: - Не понял. Печень?
Печень: - А я предупреждала. Через Р450 этанол только в нагрузку с этими разобрать можно.
Мембраны всех клеток организма: - Ну вашу ж мать…
Кровь: - Слушайте, я всё понимаю, у вас там веселье, а у меня критическое снижение объема циркулирующей плазмы. Где-то течет.
Остатки мозга: - Член?
Член: - А я че? На мне даже sphincter digitorum* пытались применять, не помогает, протечка выше.
Мочевой пузырь: - На меня тоже не смотрите, я не при делах.
Остатки мозга: - Почки?!
Почки: - Мы органы маленькие, нам никто не говорил, что надо воду с электролитами и глюкозой обратно закачивать.
Остатки мозга: - А где вазопрессин? Это ж его епархия.
Вазопрессин (сдавленным голосом): - Тут я.
Остатки мозга: - Где???
Вазопрессин: - Да всё там же, в задней доле гипофиза.
Остатки мозга: - Не понял, а почему ты еще там, а не тут?
Вазопрессин: - Канал открыть не могу. Там этанол в мембрану вклинился, белок канала поджал, кальций в замочную скважину попасть не может, так что как-нибудь без меня.
Кровь (постепенно сгущаясь): - Ну офигеть теперь.
Остатки мозга: - А чего мы так болим?
Кровь: - Так вон сколько уксусного альдегида эта сладкая троица наплодила.
Остатки мозга: - Э, алкогольдегидрогеназа и как вас там остальных, хватит! Переключайтесь на уксусный альдегид!
Алкогольдегидрогеназа: - Мы не можем, у нас лапки. Вон, альдегиддегидрогеназу спрашивайте.
Альдегиддегидрогеназа (высунув язык от усердия, долго перебирает в руках атомы водорода и кислорода, прикидывая, как их прикрутить к уксусному альдегиду, чтобы получилась кислота): - Не-ме-шай-те-мне.
Остатки мозга: - А почему она одна? Вторая ж должна в митохондриях сидеть?
9-я и 12-я хромосомы: - Мы не хотим тебя снова расстраивать, но у нас тут мааааленький такой дефектик имеется. В общем, она у вас слегка неполноценная. Слабенькая и медлененькая.
Уксусный альдегид: - Бугага.
Остатки мозга: - Снова? Почему снова?
9-я и 12-я хромосомы: - Так мы тебе это на каждой пьянке рассказываем, а ты к утру забываешь.
Алкогольный палимпсест: - Ага! Это я!
Остатки мозга: - Сгинь! Че делать-то?
Желудок: - Ну есть у меня одна идея, но она тебе не понравится.
Остатки мозга: - Черт с тобой, метай!
Желудок: - Буэ…
Глаза: - Эй, тут на выходе чипсы, мороженое, соленые огурцы и половинка киви. Ничоси мешанина.
Центр голода: - Ой, тут этанол приходил, нейроны в качестве жеста гостеприимства агути-связанный белок выкатили, а я после него такой внезапный, такой противоречивый весь, такой несуразный…
Глаза: - Да видим, какое разное ты несешь, мы в нём лежим.
Сфинктер мочевого пузыря: - Эй, мозг, есть кто живой? Мы писать хотим.
Императивный позыв: - Расслабься…
***
Продолговатый мозг: - Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
Сердце: - Дык как. Дык как. Дык как так-то.
Продолговатый мозг: - Сердце, блин, не трои, я одновременно и за тобой, и за легкими не услежу.
Кофеин: - Сердце беру на себя.
Сердце: - Ты откуда???
Кофеин: - Из топа антипохмельных средств сайта похмелью-точка-да.
Сердце (хватает ртом воздух): - Кислороду! Кислороду!
Кофеин: - Ой, я тебе немножко систолический объем увеличил. Сотки хватит?
Сердце: - Печень! Забери его от меня!
Печень (с подозрением): - Он через кого метаболизируется?
Кофеин: - Через него, через него, муахаха!
Печень: - Нееееееет, только не цитохром!
Парацетамол: - Привет! Давно не виделись!
Печень: - Б**! Ты тут как???
Парацетамол: - С первой страницы выдачи по запросу «вылечить похмелье без регистрации и СМС».
Печень: - Мне п****ц…
Этанол: - Теперь – определенно!
Печень (съеживаясь): - Свят-свят-свят, мы ж тебя вчера под корень…
Этанол: - А я не ваш. Я соседский. Натуральный, из отборной свеклы. Прибыл вас лечить.
Все хором: - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
-----------------------------------------------
* дополнительный (шуточный) сфинктер мужской уретры - пальцевой
То, что нас не убивает первая часть
На оливковом масле, а не подсолнечное, может так вуснее. Рецепт понятен, кроме кубика - это наверное куриный кубик. В конце конечно букет перцев, видимо по вкусу.
Не особо повар, но обжариваем лук+чеснок до небольшой корочки , по моему золотистая корочка и кидаем макароны, постепенно добавляя воды. В общем кто хорошо готовит, легко справится с поставленной задачей. Думаю данный клип, для продвинутых поваров, которым не нужно с нуля объяснять чего делать.
Когда на экране появился Президент, Оксана Богдановна и родственники, кроме четырнадцатилетнего Тарасика, встали и взяли наполненные пенопластом коктейли Молотова. Президента в семье Шевченко чтили и уважали.
— Тараска, встань! Президент же! — Оксана Богдановна потеребила подростка за футболку, и тот нехотя поднялся.
Президент молчал.
«Волнуется, наверное», — подумал Мыкола Павлович, муж Оксаны Богдановны, отец семейства и человек труда.
Шурин Мыколы Павловича Володимир нетерпеливо посматривал на запотевшую бутылку горилки. Тарасик со скучающим видом смотрел в экран сотового телефона, его старшая сестра Оксанка пыталась справиться с чрезвычайно сильной и громкой икотой, из-за неудачных попыток натренировать горловой минет она стала красной и запыхавшейся.
Президент молчал и, не мигая, смотрел на ждущих перемог от доблестных ВСУ граждан с экрана телевизора.
Мыкола Павлович нервно кашлянул. Володимир почесал небритую щеку. Оксанка как-то особенно громко икнула.
Зеленский молчал. Мыкола Павлович не выдержал президентского взгляда и отвел глаза.
«Неужели капитуляцию подпишет? — испуганно подумала Оксана Богдановна. — Как Порошенко Минск тогда…» Она даже захотела перекреститься, но в руке была бутылка с зажигательной смесью, названной в честь советского деятеля, и это ее почему-то остановило.
— Ну чего он тянет-то? — недовольно промямлил Володимир . Ему хотелось горилочки, и молчание Президента его начинало раздражать. — Так ничего не успеем…
— Да заткнись ты! — нервно прервал шурина Мыкола Павлович , — может, война кончилась!
От такого своего неожиданного предположения отцу семейства стало совсем жутко. Он поставил бутылку на стол — аккурат между варениками и борщем — и принялся нервно стряхивать с себя несуществующую пыль, стараясь не смотреть Президенту в глаза.
— Косяк какой-то, — хихикнул Тарасик. — Запись не ту поставили. Надо же так облажаться. Кому-то будет звездец!
Мыкола Павлович отвесил сыну подзатыльник.
— Звездец — це не мат! — возмутился Тарасик.
. Мыкола Павлович не ответил.
— А где это он? — спросила Нинка, кивнув на экран. Только сейчас все заметили, что Президент стоит не на фоне комнаты в бункере, а на какой-то улице.
«В Польше снимали? — лихорадочно подумал Мыкола Павлович . — Точно война кончится. Вот ведь срака». Сдаваться Мыкола Павлович категорически не хотел, а кроме того, боялся зрады.
Президент все так же молчал, и казалось, что ничего говорить он уже не намерен, но неожиданно изображение дернулось, потом на секунду исчезло и появилось вновь. Президент заговорил.
— Шановни украинцы! Дорогие соотечественники! Заканчивается март. Этот месяц был не простым для вас. Спецоперация ВС РФ по денацификации, принуждение к демилитаризации, а так же незаконченная декомунизация — все это коснулось почти каждого из вас. Я бы мог сказать, что наступающий май будет лучше, что он принесет нам экономическое улучшение и перемогу над ворогами. Но я не буду обманывать ни вас, ни себя…
— Вот сука! — неожиданно возмутился Володимир.
— Шановни украинцы! — продолжал Президент. — Моя хата з краю, нічого не знаю! Эта украинская народная поговорка ярко и точно характеризует все то, что предстоит вам в ближайшие дни. Я буду краток: мая не будет. После моего обращения на всей территории Украины, включая Львов, начнется Кормление личинок Непредставимого Пу. Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что бежать бесполезно. И я прошу вас принять смерть достойно, подобно тому, как это делали наши предки: Тарас Бульба и Степан Бандера, Роман Шухевич и многие другие…
— Чего это он гонит такое? — Тарасик посмотрел на отца. Мыкола Павлович , бледный как смерть, механически теребил себя за запястье. Сына он не слышал.
Президент тем временем уже заканчивал свою новогоднюю речь. Как и обещал, он был краток.
— Потратьте эти последние часы и дни на общение с родными и близкими, на изучение нашей истории Неньки Україны от строительства пирамид и древенего Рима, метания коктейлей Молотова и на поиск ДРГ. И помните: вы отдаете вашу жизнь ради великой Цели Бдыни, что есть подлинное счастье.
После последней фразы Президента, празднующие по некой внутренней многолетней инерции подняли автоматы Калашникова, но с предохранителя снимать все же не стали. Ясности не было. Зато был отчетливый страх.
Президент исчез с экрана. Вместо него на черном фоне начали мелькать какие-то непонятные белые знаки, похожие на латинскую Z.
«Слава Украине!», — крикнула Оксана Богдановна, глянув на портрет Бандеры. Но вместо ожидаемого «Героям Слава!», с улицы раздался тревожный гул воздушной тревоги, а за окном раздались первые душераздирающие крики...