Паста-предсказание
Когда на экране появился Президент, Оксана Богдановна и родственники, кроме четырнадцатилетнего Тарасика, встали и взяли наполненные пенопластом коктейли Молотова. Президента в семье Шевченко чтили и уважали.
— Тараска, встань! Президент же! — Оксана Богдановна потеребила подростка за футболку, и тот нехотя поднялся.
Президент молчал.
«Волнуется, наверное», — подумал Мыкола Павлович, муж Оксаны Богдановны, отец семейства и человек труда.
Шурин Мыколы Павловича Володимир нетерпеливо посматривал на запотевшую бутылку горилки. Тарасик со скучающим видом смотрел в экран сотового телефона, его старшая сестра Оксанка пыталась справиться с чрезвычайно сильной и громкой икотой, из-за неудачных попыток натренировать горловой минет она стала красной и запыхавшейся.
Президент молчал и, не мигая, смотрел на ждущих перемог от доблестных ВСУ граждан с экрана телевизора.
Мыкола Павлович нервно кашлянул. Володимир почесал небритую щеку. Оксанка как-то особенно громко икнула.
Зеленский молчал. Мыкола Павлович не выдержал президентского взгляда и отвел глаза.
«Неужели капитуляцию подпишет? — испуганно подумала Оксана Богдановна. — Как Порошенко Минск тогда…» Она даже захотела перекреститься, но в руке была бутылка с зажигательной смесью, названной в честь советского деятеля, и это ее почему-то остановило.
— Ну чего он тянет-то? — недовольно промямлил Володимир . Ему хотелось горилочки, и молчание Президента его начинало раздражать. — Так ничего не успеем…
— Да заткнись ты! — нервно прервал шурина Мыкола Павлович , — может, война кончилась!
От такого своего неожиданного предположения отцу семейства стало совсем жутко. Он поставил бутылку на стол — аккурат между варениками и борщем — и принялся нервно стряхивать с себя несуществующую пыль, стараясь не смотреть Президенту в глаза.
— Косяк какой-то, — хихикнул Тарасик. — Запись не ту поставили. Надо же так облажаться. Кому-то будет звездец!
Мыкола Павлович отвесил сыну подзатыльник.
— Звездец — це не мат! — возмутился Тарасик.
. Мыкола Павлович не ответил.
— А где это он? — спросила Нинка, кивнув на экран. Только сейчас все заметили, что Президент стоит не на фоне комнаты в бункере, а на какой-то улице.
«В Польше снимали? — лихорадочно подумал Мыкола Павлович . — Точно война кончится. Вот ведь срака». Сдаваться Мыкола Павлович категорически не хотел, а кроме того, боялся зрады.
Президент все так же молчал, и казалось, что ничего говорить он уже не намерен, но неожиданно изображение дернулось, потом на секунду исчезло и появилось вновь. Президент заговорил.
— Шановни украинцы! Дорогие соотечественники! Заканчивается март. Этот месяц был не простым для вас. Спецоперация ВС РФ по денацификации, принуждение к демилитаризации, а так же незаконченная декомунизация — все это коснулось почти каждого из вас. Я бы мог сказать, что наступающий май будет лучше, что он принесет нам экономическое улучшение и перемогу над ворогами. Но я не буду обманывать ни вас, ни себя…
— Вот сука! — неожиданно возмутился Володимир.
— Шановни украинцы! — продолжал Президент. — Моя хата з краю, нічого не знаю! Эта украинская народная поговорка ярко и точно характеризует все то, что предстоит вам в ближайшие дни. Я буду краток: мая не будет. После моего обращения на всей территории Украины, включая Львов, начнется Кормление личинок Непредставимого Пу. Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что бежать бесполезно. И я прошу вас принять смерть достойно, подобно тому, как это делали наши предки: Тарас Бульба и Степан Бандера, Роман Шухевич и многие другие…
— Чего это он гонит такое? — Тарасик посмотрел на отца. Мыкола Павлович , бледный как смерть, механически теребил себя за запястье. Сына он не слышал.
Президент тем временем уже заканчивал свою новогоднюю речь. Как и обещал, он был краток.
— Потратьте эти последние часы и дни на общение с родными и близкими, на изучение нашей истории Неньки Україны от строительства пирамид и древенего Рима, метания коктейлей Молотова и на поиск ДРГ. И помните: вы отдаете вашу жизнь ради великой Цели Бдыни, что есть подлинное счастье.
После последней фразы Президента, празднующие по некой внутренней многолетней инерции подняли автоматы Калашникова, но с предохранителя снимать все же не стали. Ясности не было. Зато был отчетливый страх.
Президент исчез с экрана. Вместо него на черном фоне начали мелькать какие-то непонятные белые знаки, похожие на латинскую Z.
«Слава Украине!», — крикнула Оксана Богдановна, глянув на портрет Бандеры. Но вместо ожидаемого «Героям Слава!», с улицы раздался тревожный гул воздушной тревоги, а за окном раздались первые душераздирающие крики...