Однажды, в конце мая, немцы вынуждены были вступить в бой с большевиками, предпринявшими без ведома Москвы нелепую и безрассудную десантную операцию из Азова к Таганрогу, окончившуюся страшным поражением большевиков, но вызвавшую потери и у немцев — до 700 человек

генерал Деникин

Хочу оговорится сразу, что тема затронутая автором намного сложнее. чем получилось отразить в коротенькой заметке. Но общие факты примерно таковы. В процессе написания всплыло много дополнительного материала по ГВ на Юге. Если понравится-потом еще добавлю.

В альбоме одного немецкого летчика, попались мне фотографии разгромленного летом 1918 года т.н. "Красного десанта" под Таганрогом. Возможно эта история будет интересна читателям.

С момента заключения Брест-Литовского мира, немцы, не встречая сопротивления, шли по землям бывшей Российской Империи и к концу апреля подошли к Таганрогу.

30 апреля 1918 года, у станции Марцево, 1 и 2 революционные Таганрогские полки оказали ожесточенное сопротивление оккупантам, но с позиций были сбиты и отступили в город.

Отход на Ростов был невозможен ввиду забитых составами железнодорожных путей и красноармейцы уходили из города морем. Погрузившись на корабли, полки забрали с собой все ценное имущество, раненых из госпиталей и отошли в Ейск-единственный порт Приазовья, который оставался еще в руках красных.

Потеряв не только Таганрог, но и Ростов (там немцев смогли остановить только под Батайском-важным железнодорожным узлом), командование войск в лице главкома Карла Ивановича Калнина, стало готовить операцию по освобождению обоих городов. Исходили из того, что германцы нарушили условия Брестского мира захватив юго-западную часть Донской области. Решение принималось без учета сложившейся политической обстановки, вопреки прямому запрету Советского правительства и лично В.И. Ленина, которое, в этот момент, вело трудные переговоры с немцами о прекращении боевых действий и продвижении последних на Кубань и Кавказ.

План операции предусматривал высадку морского десанта в город силами войск размещенных в Ейске.

Общее командование десантом возлагалась на командира Азовской флотилии И.Я. Герштейна, а руководство десантом на командира первой внеочередной дивизии двадцатипятилетнего Сигизмунда Клово-бывшего офицера, таганрожца, активного создателя красногвардейских отрядов в городе, который, со своим отрядом, уходил из города одним из последних.

В состав десанта вошли: 1-я внеочередная дивизия, состоящая из трех пехотных и одного кавалерийского полков, артиллерийская бригада с 12 орудиями и конно-пулеметная команда. Личный состав был укомплектован, в основном, местными жителями и бойцами отступившими из Таганрога, которые горели желанием отбить родной город.

Сковывающие противника действия, в момент высадки, по плану, должен был произвести командующий войсками Доно-Кубанского фронта И. Л. Сорокин.

Его войскам предписывалось произвести наступление на Ростов и тем самым отвлечь немецкие войска на себя.

Десант предполагалось высадить в Таганрогском порту.

Советским войскам противостояли немецкие части общей численностью 3000 человек, у которых имелась авиация, бронеавтомобиль. Артиллерийскую поддержку оказывало 10 батарей.

Десант разбили на 2 партии: 1-я вышла на Таганрог в ночь с 6 на 7 июня, вторая покинула Ейск на сутки позже.

Из-за незнания фарватера, высадка непосредственно в порту не состоялась. Пришлось высаживаться между Таганрогом и Золотой косой. Из-за неудачного выбора места высадки, плохой погоды перешедшей на третий день в шторм, бомбардировки с воздуха, выгрузка проходила трудно и растянулась на трое суток.

В первый день удалось выгрузить кавалерию и часть пехоты, артиллерию свезли на берег только на второй.

Высадившись, десантники сразу же вступили в бой. Медленно тесня противника им удалось захватить почти весь Миусский полуостров, но прорваться в город не удалось.

10 июня в наступление перешли войска Сорокина под Батайском. В этой ситуации немецкое командование всерьез рассматривала возможность сдачи города.

В самый разгар боев Сорокин оставил Батайск, что позволило противнику перебросить части и усилить нажим на Красный десант.

11-12 июня немцы собирали ударные части в 2 кулака-северный и южный и к вечеру 12-го, в результате наступления, смогли отбить половину полуострова.

В результате скрытного обхода по флангу с выходом в тыл оборонительных позиций десант был окружен с трех сторон и прижат к морю. Около 2000 бойцов смогли погрузиться на корабли. В руки противника попало 2500 десантников и 500 раненых.

14 июня в 7:00 утра по письменному приказу генерал-майора Артура Боппа все военнопленные были расстреляны. Кроме того немцы расстреляли и 70 сестер милосердия.

От такой прыти на местах в изумление пришли даже в Берлине. Данный факт обсуждался в Рейхстаге откуда и затребованы разъяснения касательно «массового расстрела около 2000 человек, в основном гражданских лиц, в том числе женщин и детей».

Отписка тоже была стандартная: «противник своими методами ведения войны поставил себя вне правового поля».

В конце декабря 1918 года германские военнослужащие 215-й пехотной дивизии, следовавшие в поезде на родину после подписания перемирия были разоружены красногвардейцами на территории восточной Украины. 11 офицеров были расстреляны в качестве возмездия за бойню в окрестностях Таганрога в июне 1918 года.

14 июня, в день полного разгрома Красного десанта, немецкое командование под прикрытием артиллерии своих кораблей приступило к высадке на Таманский полуостров контр-десанта. За три дня здесь было десантировано 2500 человек с артиллерией и 150 пулеметами. Азовская флотилия не могла воспрепятствовать высадке вражеских войск, так как большая часть ее кораблей была занята эвакуацией своих десантных частей с Миусского полуострова.

Следствием "инициативы на местах" стал также срыв переговоров Советского правительства и германского командования о демаркационной линии. После высадки они были прерваны и возобновлены только после его разгрома.

Соглашение не было заключено, но фактически военные действия между советскими и германскими войсками на Дону во второй половине июня прекратились.

Уважаемый читатель!

Если понравилась статья-ставь лайк.

Если есть замечание-пиши комментарий

Если смог узнать из нее что-то новое и не хочешь пропустить подобное в будущем-подписывайся. Ну и от донатов, если будет не жалко, я тоже не откажусь.

Телеграмм История в фотографиях

Когда закончится война, все разрушенные города, села и деревни будут восстановлены, люди вернутся в родные края, все раненые будут вылечены, а покалеченные обеспечены хорошими протезами и достойными пенсиями, пусть взор принимающих решения граждан обратится на памятник Керченскому десанту в Керчи, ибо это какой-то ночной кошмар пьяного извозчика, а не памятник. В моей художественной школе ученики первого класса лепили лучше, чем этот горе-скульптор.

Изготовлен сей монумент в 2012 году.

Высадка Керченского десанта достойна того, чтобы в память об этих трагических событиях был установлен мемориал, созданный талантливым скульптором и архитектором, а не рукожопым изготовителем сувениров для курортной набережной.

Рассказ-триллер о группе захвата, уничтожающей заколдованные деревни.
Впервые в сети публикуется полная версия текста с фотографиями слипшихся страниц того самого легендарного Всесоюзного журнала "Курский Соловей", которому в июне этого года исполнилось 32 года. Скачать полную версию этого выпуска можно здесь: https://disk.yandex.com/i/nhpzkL9sLiEm0Q
Ностальгируйте.

Первым прыгал Фрэнк. Он знал до травинки эту топкую местность. Затем - старик Кальян. Третьим был совсем молодой парнишка по прозвищу Вишня. Четвертым - лейтенант Густав, а пятым - инструктор Тесто.

"Вы должны быть как тесто, тогда ни один удар не сможет сломать ваши кости", - говорил Тесто своим ученикам в спецшколе, где одним из лучших был Вишня. Видимо, с легкой руки учителя он и попал в эту крайне опасную экспедицию. Сам Тесто мог разобрать себя по суставам, пролезть буквально в замочную скважину, прекрасно владел всеми видами оружия и выдерживал килотонные нагрузки. "Тесто - твой щит и меч. Тесто стоит целого полка, - напутствовал Густава легендарный генерал В. П., - там, в болоте, ты еще поблагодаришь меня за таких головорезов". Теперь их называли "ГРУППА ГУСТАВА". Маленький, но тренированный отряд истребления. В последние годы войны командование сменило тактику: вместо больших карательных отрядов в заклятые районы забрасывали небольшие диверсионные группы от трех до семи человек. Когда вертолет скрылся за вершинами деревьев, десантники разобрали вещи и, сориентировавшись, двинулись на север, к болоту.

Через час впереди неожиданно показался просвет.

- Пришли, что ли, - удивился лейтенант, - рановато…

- Да, ... до болота по карте сорок кэмэ, - протянул Вишня.
Они вышли на опушку и увидели вместо болота большое овсяное поле, а за ним несколько домов.
- Лейтенант, тебе не кажется, что мы попали в точку? Ведь на карте нет этой деревни, - произнес Тесто.

- А ты что скажешь, Фрэнк? - лейтенант расстегнул планшет и достал карту.

- Это может быть ложная деревня…

- Во всяком случае, на карте ее нет, - подтвердил лейтенант и менее решительным голосом спросил: - Пойдем, что ли, посмотрим?

И группа цепочкой потянулась к деревне.

- Смотри, летит… - Фрэнк испуганно присел, - я же говорил…

Они увидели фигуру женщины, быстро передвигающуюся в сторону деревни.

- Она же на велосипеде, - рассмеялся Вишня, - там дорога… Вот уж, у страха глаза велики…

И они вышли на обыкновенную проселочную дорогу, слегка помятую колесными тракторами.

- Видите, ни танков, ни вездеходов, - разглядывая следы, сказал лейтенант, если мы найдем знаки, можно вообще не волноваться.

Но знаков не было. Даже возле ворот. За оградой, неподалеку от первого дома, копался в земле старик. Они подошли, поздоровались. Старик не удивился, только спросил:

— Издалека?

Да. — Лейтенант показал наверх.

— А, десант, — прошамкал старик, - в Аброшово ваш давно ждут.

— А… откуда узнали? - удивился Фрэнк.

Шороки летают. Шаль, угоштить ваш нечем. Голодные небошь. Вон там, в крайнем доме, - старик показал вглубь деревни, - Люшя живет. Ее дочка только што на велошипеде проехала. Они и накормят, и обшохнете там.

- Спасибо, дед. Дай Бог тебе здоровья.

Они пошли дальше. Кальян внимательно осматривал каждую калитку, но даже намека на знаки не было.

- Мне это не нравится, - сказал он.

- Мне тоже, - Фрэнк усмехнулся.

- А тебе-то что? - спросил лейтенант.

- Во-первых, я здесь жил, но не знаю ни этой деревни, ни этих мест… Во-вторых, найди здесь хоть одну животину. Корову, козу, кошку или… собаку. Не лает ни одна. А голода здесь не было. Найди животное, тогда я поверю…

Пока они шли через деревню, выглянуло солнце. У крыльца последнего дома стоял велосипед и... рядом с ним в решетке теней сидела кошка.

- Полюбуйся, - лейтенант показал на кошку, затем крикнул: - Эй, хозяева!

Дверь почти сразу распахнулась, навстречу вышла девочка-подросток, в руках она держала тряпку и ведро.

- Здравствуйте, - лейтенант улыбнулся, открывая калитку.

- Здрасте. Мама вас ждет, заходите…

Она спустилась по ступенькам и выплеснула ведро под дерево.

- Ясно, - шепнул Фрэнк.

- Что? - лейтенант посмотрел под ноги.

- Тени… - чуть громче сказал Фрэнк.

И все увидели: ни девочка, ни кошка теней не отбрасывали. Только темный силуэт ведра скользил по земле, прыгал по ступеням. Входя в дом, лейтенант и Вишня незаметно сняли предохранители, а Тесто подготовил огнемет. Ему не нужно было залезать в рюкзак - вентили на баллонах были открыты с момента заброски, только в сумке: обнажить запал и снять колпачок. "Вишня - умница, - Тесто невольно залюбовался своим учеником, - ни капли волнения на лице". Они прошли через темные сени на кухню. Хозяйка суетилась около стола.

- Мы сразу узнали - десант. Как вертолет ваш увидели. Ой, да что я… Вас же в Абросове ждут. Ну, перекусите хоть…

За стол сели все, кроме Вишни - не хватило одного стула.

- Садитесь. Зина, принеси стул! - крикнула хозяйка.

- Я сам, сам, - Вишня вошел в комнату, где возилась Зина, и закрыл за собой дверь.

- А что в Абросове? - спросил лейтенант.

- Я думала, вы знаете… - хозяйка прислонилась к стене, - там же полдеревни вырезали. Разве вы не по их сигналу?

Внезапно дверь в комнату распахнулась и появился Вишня.

- Пали! - заорал он, на ходу застегивая штаны - Пали! - и прыгнул к выходу. Струя огня вылетела из рук Теста и рассыпалась, ударившись о хозяйку. Когда ее лицо поползло, обнажая черное, группа была уже во дворе. Они снова прошли по деревне, подожгли все дома и на последней калитке начертили охранный знак.

— А я ей воткнул, — сказал Вишня, — и не в спину, а в…

— Что? — Лейтенант остановился.

- Вхожу, а она голая на диване сидит… Я подошел, а она меня за руки тянет: ложись, отдохни, и губами по шее, по щеке… Ну, я сделал вид. А потом вместо члена- колышек… Она сразу растеклась, желе как желе. И завоняла. Вон, чувствуешь?

Фрэнк понюхал рубашку и отшатнулся:

- Как ты можешь?! Давай я тебе свою…

- Ничего, выветрится, - перебил Вишня, - или Кальян заколдует.

Они вернулись на опушку леса.

- Отдых, - сказал лейтенант, падая на землю. - спать...

Он перевернулся на спину, выгреб из-под себя несколько сосновых шишек и ослабил ремни. "Надо было больше "осиновых" взять, - думал он, глядя, как на фоне темного неба прыгают по листьям деревьев красные отблески, - прав был Седой, когда заправлял рожок один к одному: на один патрон с разрывной пулей - один с осиновой". Лейтенант вспомнил песню Седого:

"Осиновые пули - осы,

не ведают лжи и страха,

осиновой пулей острой

прах возвращается к праху..."

Майор Седой брал гитару даже в "экспедиции". В свое время он возглавлял супергруппу по очистке, где лейтенент был одним из взводных. Каждый вечер майор брал гитару и расколдовывал своими песнями забытое прошлое, и очаровывал слушателей, превращая довольно будничное настоящее в романтическую сказку, и, даже - подумал лейтенант, - предсказывал будущее. За неделю до исчезновения Седой написал небольшую поэму. Лейтенант помнил лишь одно четверостишие, удивительно предугадашее дальнейшие события:

...их следы - это полные чаши

мои лоси уходят в чащу,

вместе с ними бреду больной,

оставляя войну за спиной..."

В день исчезновения Седого на базу привезли лосятину. Двух лосей, подстреленных на "расколдованной" части болота. Повара приготовили гуляш. С голодухи все набросились. Майор взял меньше всех, и ел как-то вяло, неохотно. Потом вдруг подавился, и выпучив глаза, со стуком упал. Сразу подбежал док, схватил его за руку. Майор был мертв и холоден, словно умер он несколько часов назад. Они вынесли Седого на улицу. В этот момент в столовой кто-то пронзительно закричал. Все побежали туда, но никого не нашли, и когда вернулись, майора не было. От места, где он лежал, тянулась к лесу цепочка свежих лосиных следов...

- Всем спать нельзя. - Лейтенант приподнялся, - установим дежурство. Вишня - первые два часа, Фрэнку - вторые. Тесту – третьи.

Они долго не могли заснуть. А только заснули - заорал Фрэнк.

- Стой, стрелять буду!

- Ты что?

- Там, в кустах… шевелилось…

- Мало ли что в кустах, птица какая…

- Но я слышал…

- Фрэнк, страх тебя погубит… - Вишня повернулся на бок.

- А тебя самоуверенность, - огрызнулся Фрэнк.

- Что вы говорите, сами не понимаете, - зашипел Кальян, - типун вам на языки, дураки, не знаете, где находитесь…

Утром появился туман. Наскоро позавтракав, десантники отправились в путь. Им повезло, дорога, ведущая в деревню, огибала край поля и другим концом указывала на север.

— Так мы за день дойдем.... к вечеру выйдем на.... — лейтенант вытащил из планшета карту и прочитал, — Гладкие Мхи.

Первый привал сделали у ручья, темная торфяная вода которого напоминала чай. Холодный чай с неприятным запахом дезинфицирующих таблеток, предварительно брошенных в кружку. За ручьем дорога распадалась на две: основная, более накатанная, поворачивала на запад, а вторая, более узкая и заросшая, - по-прежнему вела к болоту. Вскоре она превратилась в едва заметную тропинку.

Когда до болота осталось около десяти километров, , выбрав место повыше да посуше, группа остановилась на ночевку. В этот раз они разожгли костер. Мокрое дерево шипело и трещало, выбрасывая в небо крупные искры. Вокруг шумели березы, где-то внизу, возле тропинки, пели лягушки. Дежурили по очереди, и на этот раз ночь прошла спокойно.

К середине следующего дня они вышли на Гладкие Мхи. Лес резко обрывался. Ярко-зеленое неподвижное море расстилалось перед ними. Ровную поверхность нарушал лишь ряд высохших белых стволов.

- Ну и болотище, - пробурчал Вишня.

А Фрэнк вытянул руку в сторону сухих деревьев.

- Там гать.

Они присели на корточки и забылись кратковременным сном. Фрэнк встал первым, прошел чуть вперед и, выдернув с корнем мшистый губчатый кусок, вытер им лицо. Темная торфяная вода потекла по руке, источая запах тухлого мяса. Фрэнк понюхал и почувствовал тошноту. Он отбросил мох, начал вытирать руку о куртку, но запах, казалось, пропитал все вокруг. Фрэнк подошел к тому месту, откуда он выдернул мох, и увидел в глубине под коричневым слоем белое дно, он присел и поднял целый пласт мха. Бледно-синие тела мертвых людей, сваленных друг на друга, были прикрыты этим зеленым ковром. Он перебежал и дернул в другом месте. Там ему удалось выдернуть совсем немного, и в лунке Фрэнк увидел распухшую ладонь, которую заполняла коричневая жидкость. Его вырвало. Он захрипел и, не утираясь, побежал. Лейтенант проснулся, крикнул:

- Стой, стой, ты куда?

Фрэнк прыгал с кочки на кочку, ничего не воспринимая, прыгал до тех пор, пока из-под ног не ушла земля и темно-коричневое небо с чавканьем не закрыло над его головой свою дверь.

- Что с ним, Кальян? - спросил Вишня.

- Теперь уже ничего… - Кальян снял шлем, - теперь уже все равно.

- Это, наверное, расплата за деревню, - Вишня повернулся к лейтенанту, - зачем мы сожгли всю деревню?

- Слушай, Вишня, - лейтенанта явно раздражали подобные вопросы, - я тебе снова говорю: мы сожгли ложную деревню. Ты же видел - ни одного знака на подъезде. И не ты ли милашке, что на велосипеде была, колышек вставил? Сам же видел.

Вишня молчал.

- Тесто, ну что, я не прав?

- Да, Вишня, - неохотно выдавил Тесто, - они все были оборотни. Пусть земля будет ему пухом.

- Земли там нет, - мрачно произнес Кальян, кивая в сторону болота.

- Мы не пойдем через гать. Пойдем в обход, лесом, - тихим голосом сказал лейтенант. - Отметь дерево…

- Стоп. Сначала надо сделать крест, - перебил Кальян, - а потом пойдем.

Довольно быстро Тесто срубил березу, вогнал кол в землю и кожаным ремнем прикрутил к нему перекладину.

- Сориентируй, - буркнул Кальян, - боком к болоту, на восток.

Дальше они шли медленно, по кочкам, вдоль границы леса и болота. Кальян крестил каждое дерево, подозревая оборотней даже в птицах.

— К железке надо успеть до темноты, — сказал лейтенант, сказал лишь для того, чтобы разорвать тишину, нависшую над группой, ибо каждый знал, что надо успеть до темноты, - здесь, слава Богу, поздно темнеет.

Вдруг Тесто остановился:

- Посмотрите!

И все увидели недавно сделанный Тестом крест.

- А вот и за…

Тут он замолчал. На зеленой плоскости болота метрах в двадцати от группы стоял Фрэнк. Он стоял неподвижно, в мокрой одежде, покрытой коричневым налетом, его руки безжизненно висели вдоль туловища, а глаза, словно две черные звезды, пугали и притягивали.

- Чур, чур, - забормотал Кальян, крестя воздух, а лейтенант произнес:

- Ничего, - шагнул вперед и тут же почувствовал холод в сердце.

В это время загрохотал автомат Вишни. На груди Фрэнка запрыгала в такт выстрелам одежда, казалось, крупный горизонтальный дождь теребил ее. Лейтенант тоже поднял автомат…

Фрэнк медленно развернулся и, словно не ощущая рвущих его тело пуль, пошел к центру болота.

- Почему? - Вишня опустил автомат.

- Спроси у болота, - усмехнулся Кальян.

- До темноты нам не успеть. Уходим к прошлой стоянке, - лейтенант направился в глубь леса, и все пошли за ним. Они шли быстро, почти бежали. Постепенно сгущались сумерки.

- Через час придем, - сказал лейтенант. - Но…

Впереди показался просвет.

- Болото, черт. Мы снова вернулись. А… - он остановился так резко, что Кальян чуть не налетел на него. Прямо перед лейтенантом, словно гриб из земли, вырос Фрэнк. Фрэнк улыбался. Из разорванного пулями горла, словно черви, высовывались жилы. Тесто вышел вперед и воткнул в дыру на его груди заостренную осиновую палочку.

- Не исчезает, - хмыкнул Тесто. Его голос заставил лейтенанта очнуться.

- Он хочет пойти с нами… - нервно хихикнул Вишня.

- Он не пойдет, лейтенант, - послышался голос Кальяна, - но и мы не избавимся от него. Мы будем ходить по кругу, пока… пока не принесем жертву.

- Давай, если жертва помо… - тут лейтенант понял, какую жертву подразумевал Кальян, - ты что!.. Уж лучше по кругу, пока все не сдохнем. Да и кто из нас согласится?

- Пока не сдохнем, - повторил Тесто, - или, может, кинем жребий.

- Нет… Нам надо отдохнуть. Только отойдем от этого. Ну и вонища…

Десантники направились в глубь леса.

- Далеко не заходим, - сказал Кальян, - остановимся здесь. Все же суше.

Завернувшись в плащ-палатки, они присели на влажный мох. Но не прошло и пяти минут, как, беззвучно пробравшись между деревьями, к ним подошел Фрэнк и стал рядом, прямой и неподвижный, словно ствол дерева.

- Я же говорил, - произнес Вишня, - Фрэнк с нами. Тесто, а может, его сжечь?

Все отошли на край полянки, а Тесто поднял трубу огнемета. И сноп огня окутал Фрэнка. А дальше произошло совсем непонятное - огонь переметнулся на рюкзак за спиной Теста.

- Ааа! - заорал он, повалился на землю, чтобы сбить пламя, стал расстегивать ремни, но раздался оглушительный взрыв, и огонь охватил поляну. Было ясно - Тесто мертв.

- Наверно, разгерметизировались баллоны, - предположил лейтенант, глядя на огромный костер.

- Или болото приняло жертву, - Кальян снял шапку. - Пошли. - В отблесках огня он увидел слезы на лице Вишни. - Терпи, тебе еще многих хоронить…

Они шли вдоль болота всю ночь, а на следующий день, лишь к вечеру, впереди показалась насыпь. Старая железная дорога тянулась, пересекая болото, делила его на две части. Она была границей "заклятых" мест. Прорвав ее, группа прорывала Пентаграмму, и все болото, да и лес за ним, становилось "разрешенной" территорией.

- Пойдем по шпалам на середину болота, - сказал Кальян, - мне кажется, там наиболее тонкое место.

Когда лес превратился в темную полоску на горизонте, они остановились. Лейтенант потрогал блестящие рельсы.

- Странно, словно поезд прошел. А мы не видели.

- Это ТАКОЙ поезд… - сказал Кальян.

- Какой - такой? - спросил Вишня.

- Лучше не спрашивай, не накликай. Видишь, - Кальян пнул ногой мертвую птицу, лежащую между рельсами. - Она, может быть, еще теплая.

- На ту сторону не переходить, - лейтенант разложил перед собой карту и инструкции, - ишь как нас водило… Вот и ТА сторона, - он вспомнил ту сторону, где никто не называл его "лейтенант Густав", где у него было имя, красивое имя. Еще было приятное и теплое… словно настоящая жизнь. Надо вспомнить имя, и тогда я смогу спокойно перебежать, а если будут стрелять по мне вдогонку, пули пролетят сквозь меня, ведь я буду легче воздуха. Там все имели другие имена…

- Вишня, а ты видишь сны? - спросил лейтенант.

- Ну, вижу… - Вишня удивленно посмотрел на него.

- Что ты видишь?

- Так, - Вишня пожал плечами, - в другой раз.

- Но ты знаешь свое имя?

- Зачем? - Вишня привстал. - Лейтенант, ты что? - Он попятился. - Положи карту, лейтенант…

- Имя… имя, - лейтенанту казалось, что в голове проявляется, словно на фотобумаге, опущенной в проявитель, появляется смутно: М…ил, затем четче и четче: Михаил. - Все! - он развернулся, наступил на рельс, но в это время мгновенно вырос за ним черный силуэт поезда, и лейтенант упал. Его несколько раз перевернуло под колесами, выбросило на несколько метров окровавленную руку, и голова, волоча за собой полуоторванную нижнюю челюсть, медленно скатилась с насыпи. Поезд исчез так же внезапно, как и появился.

- Хоронить не будем - сказал Кальян через несколько минут. - А вот колышек забить надо бы.

Вишня недоуменно посмотрел на него.

- Всякое может вырасти на земле, где пролилась кровь, - разъяснил он. - Затем мы должны сколотить крест и положить его на рельсы. Беги до лесу, возьми дерево, - голос тщедушного Кальяна стал жестким, он гремел над насыпью грозовыми раскатами, и мелкий щебень сыпался в траву. - Нам надо успеть до заката, иначе… Пойдешь по шпалам, не вспоминай. Поезд чувствует воспоминания, как акула кровь.

Вишня побежал к ближайшему лесу, а Кальян уселся под насыпью и начал вспоминать. Ему было что вспомнить, и его не пугала черная громада, остановившаяся за спиной. Кальян знал все имена, которые ему давали: Илья, Лука, Федор, Андрей. Когда имя меняли и жизнь начиналась снова, воздух наполнялся запахами, а цвета становились яркими настолько, что приходилось щурить глаза. Словно смотришь на солнце. "Вспомни, что было с тобой, когда ты еще не родился", - он вспоминал старинный китайский коан - почти что хлопок одной ладонью. А если попробовать вспомнить…

Вишня к тому времени уже шел назад. Он видел на фоне черной громадины поезда маленькую, освещенную солнцем фигуру старика Кальяна. "Он вспоминает, чтобы отвлечь от меня поезд", - догадался Вишня. В это время поезд накренился, навис над Кальяном и рухнул под откос.

Облако черного дыма словно вырвало часть пейзажа. Вишня бросил на пути две жердины крест-накрест, развернулся и побежал назад, словно пытаясь догнать уходящее солнце. "Мы сделали все, что могли, и теперь надо доложить. Пентаграмма прорвана, везде свои, рано или поздно я встречу людей, бояться нечего…" Но в последний раз на болото Вишня посмотреть не рискнул. Мистический ужас не позволял повернуть голову.

Он заснул, словно умер, в лесу, в нескольких километрах от пересечения линии электропередач и железной дороги. А когда проснулся, вовсю светило солнце и прошлое казалось жутким сном. Он умылся в ручье, вышел на насыпь и легко зашагал по шпалам. "Где-нибудь через день я встречу людей", - подумал Вишня. Но людей он встретил раньше. В небе над путями неожиданно появился вертолет. "Меня могут не заметить, - испугался Вишня и начал подпрыгивать, кричать, размахивать руками. - Неужели они нас встречают?" Он увидел на брюхе вертолета номер 324, тот самый, что забрасывал группу. Радость наполнила его сердце. Но вдруг ствол крупнокалиберного пулемета, снизу казавшийся безобидным усиком, дернулся несколько раз, пыхнул красно-серым, и Вишня почувствовал, как пули разрывают его тело, прибивают к земле острыми осиновыми кольями…

- Тебе не показалось, что это был парень из группы Густава? - пилот повернул голову к стрелку, - помнишь, дня три назад мы их забрасывали?

- Чепуха, по этому пути еще никто, кроме оборотней, не возвращался, - сквозь шум мотора прокричал стрелок.

11 апреля 1945 года — десант на Имперский мост Вены. Это был дерзкий прорыв катеров Дунайской военной флотилии в центр Вены с целью захвата Имперского моста (Райхсбрюке) — единственного уцелевшего в городе моста через Дунай. Абсолютно невероятная для противника, решительная и крайне рискованная операция. Оба берега реки были заняты врагом, который располагал большим количеством танков, артиллерии и пулемётных гнёзд. Фарватер был забит затопленными судами и другими препятствиями, поэтому идти надо было в светлое время суток. При этом катера с десантом не могли маневрировать, что значительно облегчало стрельбу вражеской артиллерии.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что катера не только прорвались к мосту и успешно высадили десант, но и все вернулись на базу, хотя были повреждения, погибшие и раненые.

И это при том, что за время высадки фашисты успели подтянуть к берегу значительные силы танков и артиллерии, поэтому обратный путь был гораздо труднее. Утром 11 апреля пять бронекатеров под командованием капитана 2-го ранга А.Ф. Аржавкина отошли от правого берега Дуная и взяли курс на Имперский мост. Они благополучно миновали разрушенный Венский мост и оказались в расположении противника. Появление днем в центре города советских бронекатеров оказалось для немцев полной неожиданностью. Головной бронекатер под командованием командира отряда высадки старшего лейтенанта С.И. Клоповского поставил дымовую завесу и открыл огонь по огневым точкам врага. Противник ответил сильным огнем. Корабли с боем, обходя подводные препятствия, приближались к Имперскому мосту. Катера с реактивными установками двигались за отрядом прорыва и уничтожали выявленные огневые точки врага. Прикрываясь дымовой завесой, три бронекатера приступили к уничтожению огневых точек в районе моста, а два других подошли к правому и левому берегам и начали высадку десанта. Гвардейцы быстро захватили мост и обезвредили заложенные на нем мины. Операция оказалась такой молниеносной, что гитлеровцы не успели его взорвать. Позднее Холостяков называл эту операцию «самой нахальной» из всех проведенных флотилией. Пока наши катера обеспечивали высадку десанта и захват моста, немцы успели подтянуть к берегу танки, самоходные пушки и минометы. Отходили бронекатера под очень интенсивным огнем противника. На кораблях были серьезные повреждения и пожары, появились убитые и раненые. Однако все катера вернулись в базу.

Бой за Имперский мост

Гитлеровцы быстро опомнились от этого дерзкого удара и начали яростно атаковать десант. Они прекрасно понимали значение моста для обороны города, да и группировка фашистских войск на правом берегу Дуная оказалась отрезанной от основных сил. Ожесточенные вражеские атаки на мост следовали одна за другой сразу с обеих сторон. С напряжением всех сил рота держалась трое суток. Только непрерывная массированная поддержка артиллерии позволяла отбивать атаки врага. В ночь с 12 на 13 апреля по занятым противником кварталам к мосту прорвался воздушно-десантный батальон, но после этого прорыва атаки немцев достигли небывалой силы. Всю ночь шёл яростный уличный бой. Десант находился под угрозой гибели, его силы были на исходе.

Утром 13 апреля сводный штурмовой отряд Дунайской флотилии под командованием старшего лейтенанта И. Кочкина прорвал оборону противника в районе Венского моста и с потерями продвигался к мосту, который весь был окутан дымом разрывов. Фашисты стреляли из окон и с крыш домов. Казалось, что огонь ведется со всех сторон. В это время открыла огонь наша артиллерия, огневые точки немцев замолчали, и отряду удалось прорваться к десанту. В созданную моряками брешь был введен сначала полк, а затем и главные силы 80-й гвардейской стрелковой дивизии. После жестокого боя гвардейцы тоже вышли к мосту, разрезав восточную группировку врага. 16 советских САУ на большой скорости прошли по мосту и заняли круговую оборону на западном берегу. Вскоре к мосту подошли и наши танки, а затем и армейские подразделения. Этот момент боя стал переломным в штурме Вены. Потеряв единое управление и взаимодействие, части восточной группировки к исходу дня были уничтожены или капитулировали, а войска противника из западных районов города начали спешный отход. В ночь на 14 апреля Вена была полностью освобождена. Все участники десанта и экипажи катеров прорыва были награждён орденами и медалями.