Мои мама и папа разошлись в мой день рождения, когда я училась в начальной школе. Помню, как проснулась ночью от того, что выпивший папа кричал на маму - она не наложила ему салат по первому требованию. Он очень авторитарная личность, и в семье у нас процветал патриархат. В обязанности матери входили готовка, глажка, уборка, словом, полное обхаживание отца. А если выпьет, то вообще забей - меры не знал и буянил. Наверное, салат был лишь поводом, но я тогда не знала, что между ними происходило. Они были просто моими родителями. Я даже ненавидела свой день рождения, ведь если бы не праздник, папа бы не выпил, и ничего бы не случилось.
Дальше всё стало таким запутанным. Нужно было выбрать, с кем остаться. Поначалу меня забрала мать. Она никогда не препятствовала общению с отцом и хотела, чтобы я сделала самостоятельный выбор. В этот непонятный период мы договорились, что я съезжу на какое-то время к папе.
Когда я приехала, он лежал с ноутом и играл в игры. Я не стала его отвлекать - у нас так было принято. Если он спит, нельзя шуметь, даже тихо включать мультики на телевизоре. Если он за ноутом, нельзя мешать. Я поиграла в свои игрушки и вскоре проголодалась. Папа отреагировал на это примерно никак. Мы жили в коммуналке - стены разрисованы мелком "Машенька" от тараканов, из соседей - пьянчуга и бабка. С первого класса, как мы сюда переехали, меня учили, что выходить из комнаты - нельзя, только в ванную и побыстрее. И тогда я не придумала ничего лучше, чем попросить маму меня забрать.
Она приехала, и в коридоре при мне они говорили на повышенных тонах. Он ее толкнул, от чего я пришла в ужас, и когда вопрос "С кем?" встал ребром, я схватила мамину руку. Тогда папа удивил меня ещё больше. Он сказал, если останусь, даст ноут мне. Даже в моем маленьком детском мозгу не укладывалось, как ноут может быть дороже человеческого внимания и тепла. Мама обнимет и накормит, и ни одна компьютерная игра не сравнится с ее стряпней. Я покачала головой, и он в сердцах процедил сквозь зубы: "Ну тогда у меня больше нет дочери".
Бабушка любила повторять, что я могла бы быть поласковее с отцом, и он давал бы мне больше денег. Я терпеть не могла эти разговоры. Я была уже старшеклассницей, подростком-бунтарём, и я искренне не понимала, почему должна быть ласковой с человеком, у которого нет дочери. Не я эти слова сказала, и казалось вопиюще несправедливым ожидать от меня, ребенка, сближения. А деньги - карьера мамы с тех пор пошла в гору. Не сразу, но пошла. Её новый муж гладил рубашки сам. Отец же исправно платил алименты, но, насколько я тогда поняла, так должен вести себя каждый мужчина после развода по закону, и в общем-то мне его деньги были до лампы. Я в них сакрального смысла не видела, относилась, как к должному, и уж точно не желала больше, да еще в обмен на притворный подхалимаж.
Пару раз бабушке, правда, удалось пролоббировать идею налаживания контакта. Например, мы ездили вместе на юг. В первый раз отец был занят новой женой, и сближения особо не случилось. Я понимаю, мне тоже больше нравилось общаться с ней - веселой, доброй и жизнерадостной, - чем неловко молчать с ним. Во второй с нами был маленький братик, их общий ребенок. В общем, не до меня. А чем занимается подросток, которым не интересуются взрослые? Конечно, залипает в телефоне. Иногда папа комментировал, что я странно себя веду, имея в виду телефон, но из альтернатив - всё то же неловкое молчание. Наверное, он не знал, как его нарушить, но и я тем более не знала. И вот когда не знаешь, лучше всего получается критика. Критика телефона или выбора европейского блюда в восточном ресторане. Мама меня по ресторанам не водила, и мне было жутко стыдно, что я не знаю и половины наименований в меню. Для папы же я была какой-то не такой.
А иногда - и откровенно тупой и безалаберной. Однажды я приехала к нему в гости в частный двухэтажный дом. Папа из коммуналки выбрался и достиг больших высот. Мягчайший кожаный диван в гостиной, садишься и утопаешь; современная кухня с вытяжкой и всеми прибамбасами; мини-зал в подвале с настольным теннисом; климат-контроль; несколько ванных комнат на разных этажах, джакузи; несколько спален. Я никогда не видела такой роскоши, и наша семья (я, мама и отчим) до сих пор, честно говоря, живёт скромнее. И я уважаю папу за его достижения. Но это сейчас, а тогда мне выделили место за ноутом в его домашнем кабинете. Я сидела по-турецки в большом кожаном кресле с лакированными ручками за огромным деревянным столом. Перед отъездом оказалось, что я поцарапала их. Я, честно, не специально, так получилось из-за того, что кресло не опускалось настолько, чтобы въезжать ручками под стол. Папа на меня орал. Я не знаю, как отреагировала бы сегодня, если бы кто-то испортил мою любимую вещь, но, с другой стороны, я бы и не стала доверять ребенку что-то ценное, по крайней мере, не объяснив ценность. Нет, я никогда не относилась к вещам с пофигизмом, вещи в связи с ограниченностью в средствах всегда были для меня понятно-ценными, просто я в 29 и в 14 это два разных по степени аккуратности человека. И тому 14-тилетнему человеку было ужасно обидно, что папа орёт из-за какого-то кресла.
Наконец я закончила школу и внезапно не поступила на бюджет. Я не считала это факапом. Мне очень нравились университетские коридоры с картинами и статуями, а ещё крутейший внутренний дворик с зеленью. Такой Хогвартс на минималках. Я вообще была счастлива, что буду учиться в этом институте, а впереди новые люди и новая жизнь. Я стала звонить всем, и очередь дошла до папы. Здорово же, я буду учиться в универе, я школу закончила, папа должен знать! Он ответил, что разочарован. Человек, который ни разу не делал со мной уроки, не принимал в жизни активного участия, сказал мне, что разочарован не-бюджетом. Я пришла в ярость и пожелала удачи с сыном. И я как будто бы гордилась своим остроумным ответом, но в голове засела навязчивая мысль любой ценой доказать ему, что он не прав на мой счёт.
А в 25 в кресле психолога мы разбирали, почему мои отношения с мужчинами никак не клеятся. И тогда психолог заговорила о детстве и стала расспрашивать про родителей. Потому-то и не клеились: во-первых, я не понимала, какая у мужчины в семье роль. Отчим не заменил мне отца, мы с ним уважительно-дистанционно на "вы". Во-вторых, меня притягивали исключительно холодные и отчужденные мужчины. В-третьих, желание что-то доказать распространялось не только на папу, это был конфликт мирового, да что уж там - вселенского! - масштаба. Я считала, что он меня не любит, и это очень обижало и расстраивало, заставляя пытаться стать идеальной. Я стала такая умница-разумница в этом и в том. Сильная, независимая. Может, этого хватит, чтобы меня любить? Не хватит? Тогда я постараюсь ещё больше! И все вы вокруг тоже должны стараться. И умрем мы в погоне за совершенством в один день. Кто был в такой петле, поймёт.
Работа с психологом помогла. Психолог подметила, что для папы важны материальные ценности. Получается, раз он платил алименты, передавал подарки на день рождения, он всё-таки меня любил. Возможно, его мучило чувство вины, возможно, он не умел выражать любовь словами, но по-своему он её выражал - деньгами. Он бы не стал тратиться на меня, если бы я не была для него важна. Мне такое в голову не приходило, и от этой новой мысли я испытала облегчение и усмирила демона-доказатора.
Мы не стали общаться чаще, но я больше не злилась и не была обижена. Я знала, что где-то есть мой папа, и он крутой, потому что у него есть дом, трое детей, и его имя пробивается в гугле. Я им гордилась, поздравляла его с днем рождения в Ватсапе. Это все ещё далеко от "Я могу поделиться, как прошёл день", но уже весьма личное пространство. А когда был ковид, мой близкий заболел, и я, зная, что папа уже переболел, обратилась к нему с вопросом, что делать. Он дал четкие подробные инструкции, настоял на покупке пульсоксиметра и сказал обязательно звонить, если станет хуже. А когда слегла и я, регулярно справлялся о самочувствии. После всего, что было, он будто бы был в моей жизни.
И вот настал мой 29-ый день рождения. Я целый день ждала сообщения от папы. Приезжали мама и отчим, поздравляли, писали друзья, позвонил дедушка, но папа... так и не написал. Выпроводив гостей, я совсем сникла. Он был в сети в 19:47 и ещё много раз на следующий день. Ничего. Он забыл. От дедушки я знаю, что все живы, и всё хорошо, и мои переживания - фигня на фоне чего-то по-настоящему плохого. Наши пути разошлись, и мы редко общались, но, черт возьми, он же мой папа. Как он мог обо мне забыть? Как наши пути могли настолько разойтись? Описав историю наших непростых отношений, я... Понимаю. Я всё понимаю. И всё равно ощущаю щемящую пустоту, как будто кусочек меня отвалился. Может, психолог ошиблась? Может, стоит написать ему самой? Двигаться ли своей дорогой? Но как оставить папу позади? Это же не Павлик из параллельного класса...