Повышение пошлин за рассмотрение дела в суде произвело немалый шум в нашем юридическом сообществе, а равно и за его пределами (так как платит пошлину в конечном счете не юрист, а его клиент, доверитель). В самом деле, повышение выглядит впечатляющим, особенно в номинальном исчислении: в ряде случае оно десятикратное, и даже более того. Например, пошлина за расторжение брака отныне составит 5 тысяч вместо 600 рублей; признание ненормативного правового акта незаконным обойдется гражданину в 3 тысячи рублей вместо прежних трехсот; подача апелляционной жалобы в суд общей юрисдикции — тоже в 3 тысячи вместо 150 рублей; оспаривание актов Роспатента будет стоить 10 тысяч рублей вместо трехсот — для граждан, и 60 тысяч вместо прежних 2 тысяч — для организаций. И т.д. и т.п. Мало того: по имущественным искам верхний размер пошлины, можно сказать, уничтожается вовсе, так как он становится эфемерным, заоблачным (раньше он составлял 60 тысяч в судах общей юрисдикции и 200 тысяч в арбитражных судах, а теперь составит 900 тысяч и 10 миллионов рублей соответственно).
«Размер действующей на сегодня государственной пошлины не индексировался на протяжении 15 лет, а доходы от сбора судебных пошлин в последние годы составляли порядка 5% от общих расходов федерального бюджета на содержание судебной системы.
Сбалансированный размер государственной пошлины также будет стимулировать добровольное исполнение сторонами принятых на себя обязательств, а в случае разногласий — мирное урегулирование правовых конфликтов альтернативным образом. Результатом предлагаемых изменений станет формирование правовой культуры, в рамках которой обращение в суд должно рассматриваться в качестве такого способа защиты, использование которого целесообразно в случае, если иные (внесудебные) инструменты разрешения спора исчерпаны, что в целом будет формировать у участников процесса уважительное отношение к контрагентам, закону и суду».3
Отметим сразу ошибку: с момента последнего повышения пошлин в 2014 и 2015 годах прошло не 15 лет, а около десяти. Не менее достоин внимания и подспудный тезис о том, что чем дороже и недоступнее суд, тем больше его уважают: мысль весьма смелая и притом весьма спорная. В остальном же трудно не согласиться с ВС РФ — действительно, чем суд дороже, тем привлекательнее альтернативные ему способы разрешения споров. (Впрочем, это распространяется на все способы их разрешения, включая и не вполне легальные — например, с помощью бейсбольных бит.) Верховный Суд прав и в том, что повышение пошлин означает рост «цены нарушений» и, будучи в чем-то сродни наказанию, играет роль своего рода сдержки, превенции.
Обсуждение законопроекта в стенах Государственной Думы вышло весьма примечательным и вообще выпукло характеризует наш законотворческий процесс. В первоначальном варианте о повышении пошлин не было и помину, так как относящиеся к ним изменения были включены в проект лишь ко второму чтению. Когда же к этому чтению было приступлено, депутат Коломейцев от имени фракции КПРФ проникновенно попросил Думу не торопиться:
«Наши эксперты... считают, что он [законопроект] противоречит рекомендации, решению Конституционного Суда в части ограничений допуска к юридическому правосудию. Вы пошлину увеличиваете до 10 раз — не все смогут собрать такую сумму. <...> Может, мы его снимем и летом по холодку доработаем, а уже в сентябре или в октябре рассмотрим?»4
Однако Дума его вкрадчивым увещаниям не поддалась и «по холодку» рассматривать проект не захотела, предпочтя ковать железо, пока оно горячо. Надежде Коломейцева на охладительную роль летнего времени не суждено было сбыться; более того, за вторым чтением сразу воспоследовало третье и закон был принят безотлагательно, так сказать, за один присест.
Такое проворство сообщило процессу сильный налет предрешенности, что, впрочем, ничуть не смутило основную часть парламентариев, ибо правительственные законопроекты уже давно принимаются на ура. Но прежде чем произошло неизбежное, оппозиция (или то, что у нас таковою считается) все-таки успела произнести слова осуждения и даже устроить некоторую полемику с авторами законопроекта. В частности, депутат Оксана Дмитриева, исправно радеющая о правах пенсионеров и малоимущих, заявила с трибуны:
«У нас вся система ЖКХ построена на том, что всё решает суд — как требования по уплате задолженности, по капремонту, по коммунальным платежам, так и обратная защита своих прав в суде по жилищно-коммунальным спорам. Такой вопрос требовал отдельного детального обсуждения по каждому виду пошлины. А ссылка на то, что государственная пошлина не финансирует и не покрывает расходы судебной системы, — ну это просто глупость».
Тут, на этой запальчивой фразе, микрофон был отключен и право слова перешло к представителю Правительства РФ, пожелавшему представить все дело как сущий пустяк:
«Госпошлина — это один из видов расходов, которые несет истец при обращении в суд. Помимо этого, необходимо нанять юристов, которые будут составлять исковое заявление, которые будут ходить в суд. И если смотреть даже на примере крупных городов, то эти расходы составляют от 100 тысяч рублей и больше. Соответственно, расходы на уплату госпошлины будут составлять проценты, доли процентов от этой суммы и точно никак не будут препятствовать осуществлению правосудия. <...> Те индексации госпошлин, которые сейчас предлагаются, позволят нам подвести уровень софинансирования расходов на судебную систему к тому уровню, который был в 2014–2015 годах, не более того».
За проект пришлось вступиться и Андрею Макарову, известному адвокату-единороссу, возглавляющему профильный думский комитет (по бюджету и налогам). Он напомнил о том, что пошлина возмещается победителю в составе судебных расходов проигравшей стороной:
«Пошлина — это не вопрос о том, за сколько рублей можно купить правосудие, это ответственный выбор: человек, заявивший, что его право нарушено, понимает, что обращается за правосудием, и знает, что, если он прав, ему эти средства вернутся, а если не прав, то эти деньги не вернутся».
Из этих слов выясняется, что депутат Макаров склонен рассматривать пошлину как некое подобие залога, гарантирующего разумное поведение залогодателя. В прежние времена в России имелись схожие институты — апелляционный залог и кассационный залог, возвращаемые жалобщику только в случае выигрыша дела; однако теперь подобный «залог» возвращает отнюдь не казна, а проигравший, казна же в любом случае остается с прибытком.
Атаку на законопроект продолжил депутат А.В. Куринный из фракции КПРФ, который возмутился самим способом его принятия:
«Практика внесения стратегических изменений во втором чтении абсолютно порочна, мы с этим неоднократно сталкивались. 61 страница была в первом чтении, 153 — во втором. Речь идет о попытке избежать общественного обсуждения, ну, по большому счету, выйти, так сказать, за рамки. Речь идет фактически о нарушении Конституции Российской Федерации, ее статьи 46 о праве наших граждан на правосудие. Госпошлины вырастают в десятки раз, что, безусловно, это право нарушает, вводится, по сути, имущественный ценз для обращения в судебные органы.
Нам говорят, пошлина якобы не росла, поэтому ее надо резко увеличить. Давайте посмотрим на МРОТ: с 2005 года МРОТ вырос в 5,1 раза. А если мы проанализируем рост госпошлины, получится — в 50 раз! Неужели правительство сегодня вводит нас в заблуждение и МРОТ у нас растет медленно, а вот госпошлина должна расти гораздо быстрее, причем в 10 раз быстрее?»
Ему вторил представитель «Справедливой России» депутат В.К. Гартунг:
«Самое интересное, что в первом чтении таких поправок не было, этих предложений не было. Это действительно порочная практика, причем это использует правительство. Кто мешал правительству к первому чтению внести это сразу в законопроект? Нет, они сознательно это делают, они используют лазейки в Регламенте, чтобы избежать общественного обсуждения вопроса, который касается миллионов граждан. Ну что это такое?! Я понимаю, раньше они, скажем так, маскировали это под предложения от депутатов, а теперь они вообще не боятся, не маскируются, просто вносят во втором чтении поправки в свой же законопроект. Кто им мешал сделать это в первом чтении? Потом такого рода законопроекты должны проходить процедуру общественного обсуждения, у нас это предусмотрено, а, внося поправки во втором чтении, они просто избегают этой обязанности правительства — проводить общественное обсуждение своих законопроектов».
Увы, глас вопиющих на Охотном Ряду не был услышан: спонсоры законопроекта не снизошли до ответа на эти горячие обвинения, тем более что уже и прежде на подобные нарушения процедуры только ленивый не сетовал, однако ничего не менялось в полном согласии с поговоркой «А Васька слушает да ест». Представитель Правительства лишь ограничился репликой:
«Хотел бы еще раз подчеркнуть, что госпошлина является не единственным видом расходов, которые несет истец при обращении в суд, — также необходимо нанять юристов, адвокатские бюро, расходы на которые в десятки раз превышают даже размер тех увеличенных госпошлин, о которых мы сейчас говорим, поэтому сама по себе отдельно взятая госпошлина в сегодняшних изменениях никак не препятствует осуществлению правосудия».
Здесь посланец Правительства, кажется, опередил время и заглянул в наше светлое будущее, каковое непременно наступит после введения адвокатской монополии, — и не просто монополии, а и запрета тяжущимся представлять самих себя: вот тогда-то расходы на юристов и адвокатские бюро воистину станут необходимыми и, следовательно, неизбежными, как смерть и налоги, и сбудутся наконец заветные мечты тех адвокатов, которые грезят, чтобы их гонорары в десятки раз превышали размер государственной пошлины, и вдобавок пошлины увеличенной. Но неужто чиновник из Белого дома всерьез способен был думать, что можно безоглядно повышать пошлину потому только, что ее размер все равно слишком мал в сравнении с расходами на адвокатов? Как бы то ни было, а по существу он сказал именно это. Взгляд, конечно, очень варварский — и притом едва ли верный: далеко не все тяжущиеся нанимают адвокатов, и далеко не все адвокаты дерут с клиента страшные деньги. Во всяком случае пока.
Несколько лет тому назад нам уже доводилось писать, что, если закон обязывает стороны нанимать себе адвокатов, доступ к правосудию становится затруднительнее и в таком случае государство может держать пошлины на сравнительно низком уровне, чтобы компенсировать гражданам расходы на судебное представительство (например, так обстоит дело в Бразилии).5 Пожалуй, государство не просто может, но и должно это делать, поскольку те разнообразные цели, которые преследует установление пошлины, гораздо лучше удовлетворяются как раз при такой комбинации. А именно: достаточной преградой против необоснованных исков служит совокупная тяжесть издержек, связанных с рассмотрением дела в суде, в особенности расходов на профессиональное представительство, почему и нет смысла повышением пошлины утяжелять их вес еще более; а с другой стороны, обеспечить доступность правосудия призвана весьма умеренная величина пошлины. Иначе говоря, такая величина пошлины вполне оправданна, если признается нужным как-то уравновесить дороговизну адвокатских услуг. Что же касается еще одной желаемой цели — самоокупаемости судебной системы, то она в любом случае не может быть достигнута в сколько-нибудь значительной степени. Однако мы видим, что наше правительство избрало оригинальный курс: оно хочет создать адвокатскую монополию, но вместе с тем и пошлины желает кардинально повысить, подняв таким образом окупаемость судебной системы.
И эта охочесть до денег совершенно понятна. «Нужны Парижу деньги — се ля ви! А рыцари ему нужны тем паче…» — гласит известный куплет. Между тем наше время — время контрактных армий — показало со всей очевидностью, что ежели денег у правительства нет, то и «рыцарей» у него будет немного. «Денег как возможно сбирать, понеже деньги суть артериею войны», — требовал некогда от Сената Петр Великий.6 В нынешних обстоятельствах эта инструкция первого императора звучит не менее актуально и повелительно, нежели тогда, 300 лет тому назад.
Вместе с тем можно думать, что государство желает помочь не только себе, но и судьям, удрученным чрезмерной нагрузкой, постоянно растущим количеством дел: их денежное содержание повышалось в последние годы совсем не так рьяно, как росла стоимость жизни. А если у вас не хватает денег, чтобы платить судьям больше за их работу, то, спрашивается, почему бы тогда посредством повышения пошлин не уменьшить количество самой работы и не привести тем самым труд в соответствие с оплатой, коль скоро не удается привести оплату в соответствие с трудом? Похоже, именно это и намерены сделать.
А теперь зададимся вопросом: насколько в действительности велико произошедшее возрастание пошлин? Оценивать его можно различными способами. Можно сопоставить его с инфляцией, а можно попытаться его измерить на фоне повышения доходов граждан — как номинальных, так и реальных (что отнюдь не одно и то же); наконец, можно сравнить наши обновленные пошлины с пошлинами и вообще судебными издержками в других странах. Выводы при этих подходах получатся не совсем одинаковые. С точки зрения инфляционных процессов нынешнее повышение пошлин явно опережает инфляцию: с 2014 года цены в среднем повысились примерно вдвое, если доверять официальной статистике, или втрое, если верить своим ощущениям, но едва ли больше. Соотнесение роста пошлин с динамикой доходов населения даст примерно такой же итог: по данным Росстата, среднемесячная начисленная заработная плата в 2013 году была 32 495, а в январе — мае 2024 года — 82 470 рублей, т.е. повысилась лишь в два с половиной раза. Сложнее оценить соотношение с размером пошлин в других странах. Не утомляя читателя подробными выкладками, тем более что они уже нами делались прежде,7 скажем только, что в сравнении со странами ЕС, которых насчитывается 27, нынешнее повышение переводит РФ из нижней части «турнирной таблицы», в каковой части находятся страны с самыми низкими пошлинами, в верхнюю ее половину, хотя и не в самый верх: при рассмотрении того, сколько часов нужно в среднем потратить на зарабатывание пошлины, обнаружится, что добывание средств для оплаты минимальной пошлины по имущественным искам требует большего, чем отныне у нас, количества времени — в 3 странах, для оплаты пошлины за развод — в 11 странах, а для пошлины при цене иска, эквивалентной 20 тысячам евро, — в 10 странах из числа входящих в Европейский Союз государств.
Как видим, повышение выходит хотя и радикальное, но в целом не катастрофичное вследствие изначально очень низкого уровня пошлин в РФ. И, рассуждая теоретически, можно предположить, что общественные требования, предъявляемые к дорогому правосудию, должны оказаться иными, т.е. более высокими, нежели к тому правосудию, которое осуществляется почти задарма: высокая цена обычно рождает и высокие ожидания. А вместе с тем внушительный размер пошлин, который для мелких или пустых исков заградительно высок, позволяет судам соответствовать этим ожиданиям, сосредоточившись на вещах действительно важных. Вот почему следует, казалось бы, одобрить многократное увеличение пошлин (прежде почти номинальных) за рассмотрение дел в проверочных инстанциях, призванных формировать судебную практику: ведь этим инстанциям совсем не на пользу избыток напрасных дел, ввиду которого мудрено от них требовать надлежащего качества мысли и продуманных мотивировок в решениях. Но тут-то мы и подступаем к самому главному и наиболее щекотливому вопросу. В сущности, не так уж трудно смириться с удорожанием правосудия, когда есть надежда на адекватное повышение его качества. Но есть ли у нас такая надежда? Судя по тому, что в последние годы мы видим вокруг, — едва ли. Поэтому заключим эту заметку необходимым напоминанием: серьезное повышение пошлин должно быть не самодостаточной целью и не паллиативом, а только важным элементом коренной судебной реформы — давно назревшей и уже перезревшей.
1 Закон был подписан и опубликован 8 августа (Федеральный закон от 08.08.2024 № 259-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации о налогах и сборах»).
2 Законопроект № 577665-8. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/577665-8 (дата обращения: 12.08.2024).
3 Пресс-релиз Верховного Суда РФ от 24.07.2024. URL: https://vsrf.ru/press_center/news/33790/ (дата обращения: 12.08.2024).
4 Здесь и далее обсуждение законопроекта цит. по: Стенограмма заседания Государственной Думы от 23.07.2024. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/6425/ (дата обращения: 12.08.2024).
5 См.: Верещагин А.Н., Назаров В.С. Государственная пошлина за рассмотрение дела в суде: какой ей следует быть? // Закон. 2016. № 4. С. 28.
6 Именной указ 2 марта 1711 года о поручении Правительствующему Сенату попечения о правосудии, об устройстве государственных доходов, торговли и других отраслей государственного хозяйства.
7 Верещагин А.Н., Назаров В.С. Указ. соч. С. 32–34.
