Врачи и медсёстры 105 военно-полевого госпиталя, СССР, 1942 год
ИСТОЧНИК - атмосфера прошлого столетия.
ИСТОЧНИК - атмосфера прошлого столетия.
Немецкие летчики зашивают рану советскому солдату, СССР, 1941 год.
Американский плакат времён Второй мировой, призывающий использовать медицинские пластыри по прямому назначению, а не для ремонта вещей или приклеивания фотокарточек на стену.
Ещё больше плакатов, постеров и историй о них в моём телеграм-канале "Агитплакат".
США, 1941-1945 гг.
Неизвестный художник.
В XX веке было сделано немало важнейших научных открытий, навсегда изменивших ход истории. Но одно из них стоит особняком. Ведь по степени влияния на медицину оно вряд ли сопоставимо с чем-либо еще. И это открытие пенициллина – первого в мире антибиотика. До открытия антибиотиков, подавляющих рост болезнетворных бактерий в организме человека, жизнь была ощутимо сложнее, чем сегодня. Даже обыкновенная царапина могла привести к смерти, если в кровь попадала инфекция. Шансы на выживание и восстановление после хирургического вмешательства если не стремились к нулю, то составляли примерно 50/50.
Видеоверсия, для тех кто предпочитает смотреть\слушать:
Как лечили до антибиотиков?
Начиная с Древнего Египта, почти все древние цивилизации прикладывали к ранам и порезам плесневелый хлеб. Правда древние люди верили, что причинившие ущерб телу злые духи насытятся хлебом, покинут рану и она заживет. В Индии и Китае антибиотики заменяли луком и чесноком. И естественно использовали лекарственные травы. В Средневековой Европе было известно свое снадобье, заменяющее антибиотик. Оно представляло собой смесь из лука, чеснока, вина и желчи быка. Его нашли в лечебники Балда и звучал он так:
«возьми лук-порей и чеснок в равном количестве, хорошо смешай… возьми вино и желчь молодого бычка, смешай с пореем... и дай девять дней отстояться в медном сосуде».
Ученый Фреи Гаррисон решил повторить данный рецепт и испытать его.
Сложнее всего было найти аутентичные ингредиенты: даже самые примитивные сорта лука и чеснока отличаются от средневековых. Вино было взято винтажное, из винодельни на юге Англии, владельцы которой изготавливают напиток по старинным рецептам. Несложно было найти желчь: сейчас соли желчных кислот коров выпускают в качестве пищевой добавки для пациентов, которым удалили желчный пузырь. Вместо дорогостоящих медных сосудов использовали стеклянные бутыли, покрытые изнутри слоем меди.
Спустя девять дней снадобье убило все почвенные бактерии, попавшие в него от лука и чеснока. Смесь начала дезинфицировать саму себя. Потом снадобье испытали на фрагментах кожи мышей, зараженных метициллин-резистентным золотистым стафилококком (МРСЗ). Эти бактерии у людей вызывают ячмень на глазах — и древнее лекарство убило 90 процентов патогенных микроорганизмов. Такой же по силе эффект дал только антибиотик ванкомицин — основной препарат, применяющийся в лечении МРСЗ.
К удивлению ученых, ингредиенты снадобья давали нужный эффект только вместе.
Однако, британским ученым повезло — попытки американских специалистов создать антимикробное средство по тому же рецепту в 2005 году окончились провалом.Рецепт из лечебника Балда (Bald's Leechbook):
Изучение плесени:
В 70-е годы XIX века свойства плесени широко использовали российские медики Алексей Полотебнов и Вячеслав Манассеин для лечения кожных заболеваний.
А.Г. Полотебнов является одним из основоположников российской дерматологии, внесший существенный вклад в ее становление и развитие в конце ХIХ века.
Вячеслав Манассеин— доктор медицинских наук. Редактор еженедельной газеты «Врач», председатель Литературного фонда. Является одним из организаторов государственной и земской медицины.
А в 1896 г. итальянский врач Бартоломео Гозио, изучая причины поражения риса плесенью, вывел культуру грибка, схожего с пенициллином. Жидкая среда, в которой рос этот грибок, оказывала губительное действие на бактерии сибирской язвы. Фактически это был первый в мире антибиотик, однако он не получил практического применения и был забыт.
В 1897 году Эрнест Дюшен заметил, что арабские конюхи использовали плесень с сёдел, чтобы обработать раны на спинах лошадей. Работая с грибками рода Penicillium, он обнаружил их разрушающее действие на палочку брюшного тифа. Эрнест Дюшен послал свою диссертацию в Институт Пастера, но научное сообщество её не приняло.
"Отец" антибиотиков:
Александр Флеминг родился 6 августа 1881 года в семье простого фермера. По примеру одного из старших братьев молодой человек решил изучать медицину и, будучи еще студентом, попал в прикрепленную к госпиталю Святой Марии в Лондоне исследовательскую лабораторию. Впоследствии микробиолог проработал в ней всю свою жизнь до самой смерти в 1955 году.
Случайное ли открытие?
Согласно известной легенда открытие произошло едва ли не по случайности. В 1928 году Флеминг занимался изучением стафилококков в лаборатории, когда заметил плесневые грибы Penicillium notatum в чашах для выращивания бактерий — их занесло сквозняком через открытое окно. Эта плесень из-за которой хлеб при долгом лежании становится зеленым. Вокруг каждого пятна плесени Флеминг заметил область, в которой бактерий не было.
Впрочем, со стопроцентной точностью определить причину подобного эффекта у Флеминга в тот момент не вышло. Как и некоторые его предшественники, ученый предположил, что плесень стимулирует иммунную систему организма, а не сама уничтожает бактерии. Затем стало понятно, что на микробы влияет именно плесень. Использовать полученный специалистом образец на людях было слишком рискованно из-за большого количества опасных примесей. Также не смог он и выделить чистое вещество, которое назвал пенициллином, — в экспериментах шотландец использовал отфильтрованный "бульон", где росли грибки. Зато Флеминг подробно описал, как этот фильтрат воздействует на разные бактерии, занялся сравнением «своей» плесени с другими ее разновидностями и, что важнее, сумел сохранить образцы и рассылал их по первой просьбе коллег.
В 1929 году Флеминг публично рассказал в Лондонском медицинском научно-исследовательском клубе о разработанном им потенциально перспективном антибактериальном средстве, но экспертное сообщество восприняло новость, мягко говоря, прохладно. На призывы Флеминга заняться его дальнейшей разработкой никто не откликнулся — о пенициллине забыли на 10 лет.
Рабочее место Флеминга, наши дни:
Пенициллин:
Вновь вспомнили о нем лишь в 1939-м году. Немецкий иммигрант Эрнст Чейн выделил из него чистый пенициллин, а его начальник Говард Флори испытал препарат на мышах. При этом первого пациента, лондонского полицейского с заражением крови, спасти не удалось. Сперва ему действительно стало лучше, но не хватило накопленного запаса пенициллина, который полностью не усваивался и быстро выводился почками. Первым счастливчиком, которого вылечили от аналогичного недуга благодаря антибиотику, стал в 1941 году 15-летний подросток.
Когда ученые смогли доказать эффективность пенициллина, шла Вторая мировая война. Надежное противобактериальное средство требовалось как никогда: солдаты чаще гибли от инфекций, занесенных в раны, чем от самих ран. Но организовать выпуск антибиотика в условиях блокады в Англии не удалось, поэтому в 1941 г. учёные отправились в США. И понятно почему: на территориях, физически не затронутых военными действиями, наладить выпуск было куда проще.
Существует интересная, но неподтвержденная история. Везти плесень из Великобритании в США в пузырьке было слишком опасно: вещество могли перехватить и передать немецким ученым. Поэтому грибковыми спорами решили пропитать подкладки пальто ученых, которые переправлялись через Атлантический океан.
Американцы смогли точно определить, какая плесень завелась у Флеминга. Но для массового производства использовали не ее, а родственную, продуцирующую в разы больше пенициллина.
Ее нашли на мускусной дыне, которую принесла с рынка сотрудница лаборатории Мэри Хант. Её работа состояла в поисках образцов плесневых грибков, за что получила прозвище Плесневелая Мэри.
Питательной средой для грибка послужили кукурузные отходы (от производство крахмала), богатые сахаром, которые до этого просто сливали в канализацию. Выращивать плесень стали в громадных баках с электрической мешалкой, сквозь которые пропускали воздух. Если в конце 1942 г. американского пенициллина хватало менее чем на 100 пациентов, то в 1943-м было выпущено уже 9 млрд. доз, а в 1945-м — 40 млрд.
Примечание:
Количество доз указано примерно, так как различные источники дают разные данные, да часть из них дают данные о выпуски пенициллина в окс. единицах.
Окс.ед. - оксфордская единица, в них измерялась активность пенициллина. 1 окс.ед. Оксфордская единица – это количество пенициллина, которое при растворении в 50 куб. мл мясного экстракта прекращает рост Staphilococcus aurens. За стандарт оксфорда был принят препарат активностью 42 единицы в 1 мг.
Баки для производства пенициллина:
Принцип действия антибиотиков:
Принцип работы состоит в торможении или подавлении химической реакции, необходимой для существования бактерии. Пенициллин блокирует молекулы, участвующие в строительстве новых клеточных оболочек бактерий — похоже на то, как наклеенная на ключ жевательная резинка не дает открыть замок. Пенициллин не оказывает влияния на человека или животных, потому что наружные оболочки наших клеток коренным образом отличаются от клеток бактерий. После того, как возможности антибиотика были оценены по достоинству, пенициллин стал неотъемлемой частью любой методики лечения бактериальных инфекций. К середине века открытое Флемингом вещество широко вошло в производство фармацевтических препаратов, что помогло справляться с большинством древнейших заболеваний, таких как сифилис, гангрена и туберкулёз, гонореи.
Мировое признание:
В 1945 г. Эрнста Чейна, Говарда Флори и Александра Флеминга наградили Нобелевской премией по физиологии и медицине. Норман Хитли, который отвечал в команде за разведение плесени и тоже придумывал метод очистки антибиотика, остался без награды, хотя его заслуга не меньше. В сентябре 1945 года, накануне приезда во французскую столицу Александра Флеминга парижские газеты писали:
«Для разгрома фашизма и освобождения Франции он сделал больше целых дивизий».
А в 1999 году журнал «Тайм» назвал Флеминга одним из 100 самых важных людей за весь ХХ-й век, заявив, что «это открытие изменило ход истории».
А как появился первый советский антибиотик смотрите в моём предыдущем посте, если Вы его пропустили:
Видео и фото с награждения (если есть оригинал видео то добавьте в комментариях):
Мультирезистентные бактерии:
Пенициллин и другие антибиотики, появившиеся в первые послевоенные десятилетия, перевернули медицину: большинство болезнетворных бактерий были побеждены. И по некоторым оценкам, благодаря этому антибиотику в годы войны и после нее были спасены около 200 млн человек. Большинство современных антибиотиков были созданы именно после исследования лечебных свойств пенициллина. Но случилось то, что предвидел еще Флеминг. Бактерии так просто не сдаются. Они быстро размножаются: например, возбудитель холеры делится примерно раз в час. Всего за сутки у холерного вибриона появляется столько поколений потомков, сколько у людей родилось за 500 лет. Широкое применение антибиотиков лишь ускоряет эволюцию: потомство производят более стойкие бактерии, а те, на которые действуют лекарства, исчезают. Бороться с ними становится гораздо сложнее.
Для вашего удобства, все мои посты о медицине:
Напомнило. Сосед-дедуля, ветеран войны, рассказывал, что когда его ранило во время ВОВ, оказался в госпитале. И так как ранение было не слишком тяжёлым, вскоре стал помогать медикам. Ему поручили делать уколы одному из самых тяжёлых больных, в палату которого из-за вони никто из медиков не хотел заходить. Это был сильно обгоревший танкист.
Человек гнил заживо - он был весь покрыт коростой из болячек. Никто не верил, что он выживет. И на этом танкисте как раз и решили испытать новый антибиотик, не знаю тот ли препарат, о котором шла речь в посте об Ермольевой.
Соседу моему поручили давать лекарство три раза в день. Но он схалтурил. Заходил в ту палату только раз в день и сразу давал больному тройную дозу. Мол, все равно танкист умрет и никто ничего не узнает.
Но спустя несколько дней танкист вышел из палаты на своих ногах. Сосед-дедуля после этого считал себя первооткрывателем нового способа лечения - тройной дозы. И считал себя настоящим спасителем того человека.
О том, что британский микробиолог Александр Флеминг открыл пенициллин, все знают ещё из школьной программы. Но почти никому не известно, что только через 10 лет в США наладили массовый выпуск пенициллина и одновременно с этим Советский Союз начал выпускать свой аналог пенициллина — крустозин. Крустозин разработала микробиолог Зинаида Ермольева с коллегами из Института экспериментальной медицины. И между тем, как часто случается в истории, создательница советского антибиотика – оказалась незаслуженно забытой.
Видеоверсия, для тех кто предпочитает смотреть\слушать:
Зинаида Ермольева (1898-1974):
Окончила гимназию в Новочеркасске и факультет медицины Донского университета.
Как ни удивительно, но на выбор ее профессии повлиял Петр Чайковский. История смерти любимого композитора (он скончался от холеры) заставила Зинаиду Ермольеву задуматься о поиске методов и средств противодействия этому заболеванию. Она активно занималась изучением холеры и когда в 1922 г. в Ростове-на-Дону вспыхнула эпидемия холеры, и Ермольева начала изучение возбудителей этого заболевания. Она провела ряд лабораторных опытов, но были необходимы испытания на человеке. Чтобы подтвердить свою гипотезу о том, что некоторые холероподобные вибрионы в кишечнике человека могут превращаться в истинные холерные вибрионы и провоцировать заболевание, Ермольева провела опасный эксперимент с самозаражением который, к счастью, закончился благополучно.Она открыла холероподобный вибрион, носящий ее имя. Позже работала над методикой диагностики холеры и способами профилактики заболевания. Это ей принадлежит идея хлорирования питьевой воды в качестве обеззараживания, которая применяется по сей день.
Её опыт пригодился во время борьбы со вспышкой холеры в Афганистане в 1939 году и во время Великой Отечественной войны, в Сталинграде.
Для борьбы с холерой Ермольева организовала в Сталинграде всеобщую вакцинацию, снабжала население и солдат разработанным ею холерным бактериофагом — вирусом, уничтожающим холерные бактерии.
Крустозин:
Зинаида Ермольева по возвращению в Москву приступила к разработке нового антибиотика. Во главе своей команды она начала поиск особого вида плесени, который можно использовать в качестве аналога пенициллина. Было исследовано более 80 образцов грибков. Согласно воспоминаниям сотрудницы лаборатории Тамары Балезиной, необходимый для производства грибок искали везде, где он только мог появиться: в траве, на земле, даже на стенах бомбоубежищ.
Есть и другая версия, что Тамара Балезина взяла плесень, которая поразила культуру вредоносной бактерии, выращенной в соседней «военной» лаборатории.Из собранных сотрудниками образцов выделяли грибковые культуры и проверяли их воздействие на патогенные бактерии стафилококка, которые умирают при контакте с антибиотиком. Ермольевой удалось получить свой пенициллин из штамма гриба вида Penicillium crustosum. И уже в 1943 году в СССР запустили производство первого отечественного антибиотика под названием крустозин.
Эффект антибиотиков:
В годы Великой Отечественной войны основное количество смертей раненых бойцов Красной Армии приходилось на гнойно-септические осложнения. Бороться с ними эффективно тогда не умели.
Сепсис («гниение» в переводе с греч.) или заражение крови – это общее инфекционное заражение организма, распространение инфекции при котором происходит кровотоком. Характеризуется воспалительным процессом не в каком-либо отдельном органе, а во всём организме.И только с внедрение в лечебную практику антибиотиков и с началом их широкого применения смертность раненых и больных от осложнений в Советской армии снизалась на 80%. Кроме того, врачам удалось снизить количество ампутаций до 30%, что позволило большему количеству солдат избежать инвалидности.
«Мадам Пенициллин»:
По данным газеты «Известия», в феврале 1944 году в СССР прибыл один из создателей оригинального пенициллина Говард Флори и привез с собой штамм их препарата. Узнав об успешном применении отечественной разработки, ученый предложил сравнить ее с американским аналогом. В результате эксперимента советское лекарство оказалось в 1,4 раза эффективнее.
Зинаида Ермольева и Говард Флори:
По словам Г. Флори, на него «особенно большое впечатление произвела та энергия и то искусство, с которым получили результаты с пенициллином в Москве за короткий срок». Англо-американской команде из 500 специалистов для запуска пенициллина в производство потребовалось 5 лет, а отделу биохимии микробов ВИЭМ в составе 9 сотрудников - немногим больше года.
После Флори почтительно назвал Ермольеву «Мадам Пенициллин».
Но все же были и минусы: антибиотик крустозин терял свои свойства при хранении и вызывал у пациентов повышение температуры. Также, к сожалению, объемы производства антибиотика был недостаточный - в течение 1945 года советское военное здравоохранение, согласно рапорту ГВСУ КА, получило «10 млрд ок.ед. импортного и 120 млн ок.ед. отечественного пенициллина»
Окс.ед. - оксфордская единица, в них измерялась активность пенициллина. 1 окс.ед. Оксфордская единица – это количество пенициллина, которое при растворении в 50 куб. мл мясного экстракта прекращает рост Staphilococcus aurens. За стандарт оксфорда был принят препарат активностью 42 единицы в 1 мг.
После окончания войны Зинаида Ермольева продолжила научную работу. Ей удалось модифицировать метод Александра Флеминга по определению активности антибиотиков, который позволяет правильно рассчитать лечебную дозу при различных заболеваниях. Это было отражено в ее монографии «Пенициллин», выпущенной издательством «Медгиз» в 1956 году.
Так же под ее руководством в СССР были разработаны такие важнейшие антибиотики как левомицетин, стрептомицин, тетрациклин, бициллин, и противовирусный препарат интерферон.
Память в культуре:
Зинаида Ермольева стала прототипом главной героини Световой - пьесы Александра Липовского «На пороге тайны». И прототипом главной героини романа Вениамина Каверина «Открытая книга» - Татьяны Власенковой. А позже его экранизации.
В месте её рождения - городе Фролово, Волгоградской области в городе есть улица, названная в её честь, стоит небольшой мемориал, также есть сквер имени Ермольевой, и в центре города установлен её бюст/
Спасибо, за дополнение поста - @AliceMilligan
Пока в США работали над Манхэттенским проектом, в Японии пытались сделать ставку на массированное применение бактериологического оружия. Как же Японская империя испытывала и применяла это оружие массового поражения, которым убила больше мирных людей, чем погибло в Хиросиме и Нагасаки?
Почему биологическое оружие?
Японская империя имела огромные амбиции. Её националисты были свято уверены в превосходстве «божественной расы Ямато» над всеми другими народами. По их мнению, империя имела полное право «объединить восемь углов мира под сенью хризантемового трона божественной династии». Ну, если не всего мира — то хотя бы Тихий океан и Азию с Индией и Сибирью.
Но как это сделать? В Японии хватало отшибленных фанатиков, веривших, что любой японец одним самурайским духом без катаны сокрушит вражеские танки и самолёты. Только стратегию империи определяли не фанатики.
Более умудрённые лидеры понимали, что при всём немыслимом модернизационном рывке страна на фоне главных конкурентов оставалась слабой и отсталой. Ей не хватало технологий, промышленных мощностей и ресурсов.
Её враги были гораздо более многочисленны. Американцев, русских, англичан и подвластных им народов было больше. Про Китай, который по планам должен был стать «бриллиантом империи», наподобие Индии для британцев, — и говорить нечего.
Самурайский дух велик — но самураи в затяжной войне могут кончиться, как почти кончились европейские мужчины боеспособных возрастов на фронтах Первой мировой. Значит — нужен «чит», помогающий резко уменьшить вражеское население.
Химическое оружие по городам? Опыт Первой мировой показал, что его эффективность не стоит преувеличивать. Особенно если «цели» хотя бы поверхностно знают, что делать при атаке.
Ядерное оружие? Пока что теория. Немыслимо дорогая и сложная в разработке теория. Которая не факт, что «выстрелит». А у империи мало денег, ресурсов и умов.
Биологическое оружие казалось идеальным решением. Просто нужно сделать боевые штаммы надёжными, убийственными и вирулентными. Способными убивать гражданских миллионами. Меньше солдат, меньше рабочих рук. Меньше детей.
«Этика? Это же гайдзины — пыль под ногами детей богов, доблестных сынов Ямато!».
Накал национализма и презрения к «инородцам-недочеловекам» в японском обществе к 30-м стал таким, что порой поражал даже эсэсовцев.
Превращённая в политическую догму языческая мифология синто оказалась не менее страшным ядом, чем расовая теория на Западе. И коснулось это не только доходившей до откровенного маразма императорской армии.
Нет, на Западе хватало не менее людоедских идей — и даже известные гуманисты грешили фантазиями о бактериологическом геноциде «ненужных народов». И всё же там это осталось литературой. Японцы попытались претворить идею в жизнь.
Менгеле Азии
Военный врач Сиро Исии очень любил бактерии. Он выращивал их в чашках Петри просто для красоты, чем заслужил у коллег славу чудака. Впрочем, медиком он тоже был талантливым — армейское начальство даже направило его дополнительно поучиться в престижном Университете Киото.
Идея использовать микроскопических «питомцев» во славу империи и для собственного продвижения по службе пришла ему в 1927 году. Командованию она понравилось — и доктора отправили в двухлетнее путешествие изучать, что в этой сфере знают и делают в других странах.
Нормы секретности в эпоху Интербеллума были далеки от уровня холодной войны, и Исии удалось выведать много интересного. Настолько, что его покровителем стал лично министр армии Садао Араки. Командованию нравилась идея дешёвого и смертоносного оружия массового поражения.
«Под него» в Токио создали секретный исследовательский центр, который вскоре переместился в оккупированную японской армией Маньчжурию. Подальше от лишних глаз и поближе к «подопытным», находящимся в полной власти военных. Императорская армия уже тогда крайне философски смотрела на жизни любых неяпонцев. А доктору Исии требовались неограниченные опыты на людях.
В ста километрах южнее Харбина, у КВЖД, нашли подходящую деревню. Жителей изгнали или убили, дома сожгли. На их месте развернули хорошо укреплённый и охраняемый лагерь, «крепость Чжонгма» на тысячу подопытных — которых в отчётности называли «брёвнами». В 1937 году её разрушили и развернули более крупный лагерь уже под Харбином. Чтобы учёным жить с комфортом — и быть ещё ближе к «источнику лабораторного материала».
Сиро Исии
Всё это вошло в состав Квантунской армии и получило название «отряд 731», который теоретически должен был заниматься противоэпидемиологической защитой военных объектов. На деле отряд, насчитывавший тысячи сотрудников, сосредоточился на разработке средств эпидемиологического нападения. Как и его филиалы, «отряды 100 и 1644».
Аушвиц Востока
Число жертв собственно лабораторий доктора Исии не слишком впечатляет. От трёх до десяти тысяч погибших. Тень на фоне даже не лагерей смерти — временных лагерей для советских военнопленных лета 1941 года.
Ужас состоял в том, как умирал каждый из них.
В документах и протоколах допросов сотрудников не просматривается и тени сочувствия. Напротив: полная дегуманизация подопытных, до которой доходил не каждый эсэсовец из «Мёртвой головы», частей охраны концлагерей. «Брёвна». Объекты экспериментов с номерами, обречённые на смерть в немыслимых муках.
Страшное утверждение — но многие из жертв доктора Исии предпочли бы смерть в Аушвице или Бухенвальде. Газовая камера — это относительно быстро и безболезненно. То, что творилось в «отряде 731», можно сравнить разве что с лабораториями доктора Менгеле и других садистов-вивисекторов из СС.
Расчленение и потрошение без наркоза. Заражение и тщательное наблюдение за медленным гниением заживо от гангрены и некрозов, за мучительной смертью от целого списка инфекций: чумы, тифа, холеры, сибирской язвы, сифилиса, ботулизма, туберкулёза. Замораживание и иссушение до смерти живых людей, убийства вакуумом и сверхсильным давлением в барокамерах.
Вивисекции подопытных
Зверства не ограничивались «научными исследованиями». Охрана «развлекалась», как хотела, — главное не вредить экспериментам. Пытки, избиения, изнасилования были массовым и обыденным явлением, которое даже не пытались пресекать.
«Это же брёвна и гайдзины!».
Около двух третей убитых в лабораториях составили местные китайцы, монголы, корейцы и маньчжуры — арестованные военной полицией Кэмпэйтай и отправленные в застенки за малейшую тень недовольства.
А треть составили… русские. Императорская армия имела обширные планы боевого применения биологического оружия против «белых» стран. СССР, США, европейских держав. Доктору Исии требовалось изучить особенности протекания заболеваний на людях европейского происхождения — и русские были самым «доступным материалом».
В лабораториях «отряда» в жутких муках умирали показавшиеся нелояльными семьи белоэмигрантов Харбина. После Пёрл-Харбора в лаборатории доктора Исии стали попадать и американские, британские, австралийские и новозеландские солдаты и офицеры. И всё же русских было гораздо больше.
Этот кошмар прекратился только в августе 1945 года, когда советские танки прошли Гоби и Хинган, и преподали остаткам Квантунской армии классический урок континентального блицкрига. Доктор Исии и его персонал до эвакуации успели перебить оставшихся в застенках 400 заключённых, взорвать и сжечь постройки, а также выпустить в округу заражённых чумой мышей.
Боевое применение
Жертвами немыслимого ужаса лабораторий доктора Исии стали тысячи человек. Счёт погибших от боевого применения его разработок идёт по меньшей мере на сотни тысяч. Быть может — на миллионы. В охваченном войной, нищетой и хаосом Китае точные подсчёты были невозможны. Но это явно больше, чем в Хиросиме и Нагасаки.
Боевое применение наработок «отряда 731» началось почти сразу после полномасштабного вторжения японской армии в Китай. Эксперименты показали, что эффективнее всего распространяются чума, тиф и холера.
Для распространения чумы авиация императорской армии бомбила города, партизанские районы и дороги снабжения у бирманской границы фарфоровыми бомбами, набитыми заражёнными блохами.
Контейнеры с тифом и холерой отряды пехоты бросали в колодцы и источники, из которых брали воду мирные жители, повстанцы и китайские солдаты.
Известно как минимум о двенадцати операциях, включая биологические удары по 11 крупным городам. От Нинбо близ Шанхая до Юннаня на дальнем юго-западе, где шли поставки американского оружия. Массированное применение чумных бомб, а также химического оружия по жилым кварталам, отмечалось во время тяжёлых боёв за Чандэ, в которых китайская армия всё же одержала победу.
Число жертв неизвестно. Есть лишь предположения на базе косвенных оценок. Около 200 тысяч. Около 580 тысяч. Миллионы. Мы не знаем и не узнаем никогда. Статистики почти не велось — гоминьдановским китайским властям было не до того, страну и без японской «помощи» сотрясали голод и эпидемии. До сих пор даже китайские историки не имеют внятного представления о числе погибших с точностью хотя бы до нескольких миллионов.
«Просто очень много» в густонаселённой и нищей стране, уже насчитывавшей около 400 миллионов жителей. В том числе от появлявшихся то тут, то там вспышек чумы — которая по природным причинам обычно не покидала окрестностей монгольских степей.
В самом конце войны японское командование решило нанести биологический удар по США. Название операции «Цветущая вишня в ночи» придумал лично доктор Исии. Пять суперподлодок, подводных авианосцев I-400 с тремя самолётами на борту каждая, должны были отправиться с запасом чумных бомб к берегу Калифорнии для заражения Сан-Диего — главной базы Тихоокеанского флота США.
Комплекс зданий «отряда 731»
Выйти в море они не успели — Япония капитулировала. По той же причине не было нанесено биологических ударов по соседним советским городам: не успели до появления советских танков, да и в небе господствовали самолёты с красными звёздами на крыльях.
Безнаказанность по обе стороны занавеса
Увы, после капитуляции Японии обе сверхдержавы слишком сильно хотели добраться до результатов исследований доктора Исии.
Американцы повели себя с самым неприкрытым свинством. Протекцию доктору Исии и его попавшим в американские руки сотрудникам объявил лично Дуглас МакАртур. Ценные научные кадры, важные для национальной безопасности Соединённых Штатов.
Их собрали и вывезли в США, где отправили работать над американскими программами разработки биологического оружия — в таинственном Форт-Детрик и других закрытых объектах. Наказания не понёс никто — только хорошие оклады, все условия для работы и защита американского государства. Доктор Исии вернулся в Японию в 1958 году и год спустя тихо скончался от рака.
В СССР не раз критиковали американцев за подход к Исии, — но сами поступили лишь немногим приличнее. Попавших в советские руки семерых сотрудников «отряда 731» торжественно и громко судили на Хабаровском процессе в 1949 году.
Правда, в силу того, что в 1947 году в СССР отменили смертную казнь, все получили лишь сроки в лагерях. Увы, дело явно было не только в гуманизме «самого гуманного суда в мире». Тем более что на смертную казнь каждый из них наработал с запасом, и при желании их можно было отдать китайцам.
Не отдали. Слишком ценные кадры.
Да и китайцы, скажем честно, тоже, скорее всего, приставили бы их к тому же делу.
Точных данных о том, как именно провели годы лагерей сотрудники доктора Исии, у нас по сей день нет. Понятно одно: они не валили лес и не восстанавливали советские города, как обычные японские пленные. Судя по всему, ценные кадры работали в закрытых «шарашках» по профилю. Со всеми условиями и уважением.
Полного срока в 20 или 25 лет не отсидел почти никто. В 1956 году их освободили и торжественно, с экскурсиями и банкетом в Хабаровске, отправили домой в Японию. За ударный труд по укреплению обороноспособности Советского Союза.
В Японии им предлагали за большие гонорары написать мемуары об ужасах сталинских лагерей. Не согласился ни один. Нечего было описывать — ужасы их не затронули. Просто продолжение работы по специальности.
Подробностей того, как именно велась разработка американского и советского биологического оружия, у нас нет до сих пор.
Можно лишь надеяться, что хотя бы в послевоенных сверхдержавах эксперименты ограничились подопытными животными, а не «человеческим материалом». Тем более что вивисекторы в белых халатах из лабораторий доктора Исии успели наработать огромный опыт в этой области.
Алексей Костенков