Многомужество и безбрачие монахов в Тибете спровоцировали огромную конкуренцию между девушками и благосклонное отношение к внебрачным связям. Если незамужняя девушка забеременела, отец ее будущего ребенка обязан отработать в ее семье две недели до и после рождения ребенка, после чего родители дочери благодарят парня и отпускают его на все четыре стороны, а новорожденного причисляют к своим детям.
Многие молодые тибетки носят на шее специальное ожерелье из монет, каждая монета символизирует амурный подарок от ее любовника. Если монет в ожерелье мало – это означает, что девушка не очень популярна среди мужчин, и шансы выйти замуж у нее очень незначительные. Роман с иностранцем ценится превыше всего и обозначается в ожерелье коралловым шариком. Поэтому обладательницу нескольких коралловых шариков могут добиваться сразу из нескольких семей.
Несколько лет назад я ходила на курсы английского, на которых учились люди с разных концов света. На занятиях мы постоянно делали сообщения о традициях или культуре своих стран (что очень интересно, т.к. одно дело, когда читаешь об этом, и совсем другое, когда абориген сам рассказывает. Опять же вопрос задать можно). И был среди нас тибетский монах-расстрига. И рассказал он нам дивную историю о традиционных семейных отношениях.
Итак, Нджи доложил нам, что модель семьи, которая к нынешним временам уже отмерла, но в глухих деревнях местами еще держится, – многомужие. Женщина выходит замуж за всех братьев семьи, переезжая в их дом.
Если в доме есть маленькие братья, то они ждут поры совершеннолетия и тоже вступают с ней в брак. Невесту подбирают средного возраста, старшему, но под всех братьев (т.е. когда старший совсем уже стар, то в наличии еще имеется муж молоденький, что, как отметил Нджи, очень полезно для здоровья женщины). Чем больше в семье сыновей, тем привлекательнее для невест дом, т.к. большее количество добытчиков делают дом богаче.
За семью, в которой всего один или два сына, хорошую невесту не отдадут. Придётся довольствоваться либо сироткой, либо что осталось. Такая модель удобна тем, что оставляя наследство, не нужно делить хозяйство, т.е. с годами оно, по идее, должно расти и шириться.
На этом он закончил свою речь и просил задавать вопросы, если вдруг непонятно.. У китаянок к нему вопросов, разумеется, не было, а мы, переварив (точнее, НЕ переварив) услышанное, начали. Первым выступил француз:
– А как же решается проблема, когда кому спать с женой?
Нджи не понял вопроса.
Ему на разные лады разъяснили, он удивился:
– Здесь нет никакой проблемы, это решает жена.
Француз обиделся:
– А другие что, ждут? Расписание что ли?
– Нет никакого расписания.. Кого она позовет, тот и идет.
Девушки оживились. Мы слыхали, что Тибет – Колыбель Цивилизации и Центр Мироздания, но теперь это приобретало реальные черты, действительно, как мудро все устроено.
– А если одного она все время не зовет и не зовет? – забеспокоился за далекого тибетского мужа француз.
– Значит, ему нужно постараться, чтобы заслужить ее внимание. Лучше работать, например.
Француз присвистнул. Он чувствовал, что тибетцы где-то что-то не понимают, и ему не терпелось привести ситуацию к понятному знаменателю. Попытавшись сделать еще несколько заходов, он, тем не менее, неизменно упирался в спокойное «она решает».
– А чьи, простите, считаются дети? – поднял руку венгр-молодожен.
– Как чьи? Всех, хотя в некоторых селах считалось – старшего брата.
– Их не различают по отцам?
– Нет.
– И тебе неинтересно знать, который из десяти сыновей твои?
– Все мои.
– Ага, щас! – оживилась мужская часть класса.
– Это неважно. Эти дети принадлежат одному роду, и если кто-то из отцов погибнет, другие будут кормить всех детей как своих, а для матери и так не важно, кто отец ее ребенка, она будет заботиться обо всех одинаково, но чем больше мужчин кормят ее детей, тем лучше.
– А как на счет ревности? Братья не ревнуют, не ссорятся? – не унимался француз.
– Как они могут ревновать, если это их всех жена?
– Ну прям совсем?
– Совсем. Наверное.
– Ну вот тебе совсем-совсем радостно было бы смотреть, как брат идет с твоей женой в спальню?!
– Так это и его жена тоже.
– То есть тебе дела нет?
– Нет.
– А если сосед косо посмотрит на твою жену, тебе тоже дела нет?
– Как это посмотрит?
– А вот так! – и француз изобразил вызывающие, прямо-таки страстно-испепеляющий взгляд и помотал бровями.
– Нет. Сосед так не посмотрит. Его убить могут.
– ААААА!!! – завопил класс, довольный, что ревность все-таки существует и, значит, если Шекспир покопался бы там повнимательнее, то все бы там нашлось. Все как у людей.
Но меня беспокоил другой вопрос:
– А что, если жене не хочется исполнять супружеские обязанности с каким-то из мужей?
– Как это не хочется? - удивился Нджи, ход европейской мысли опять ставил его в тупик. – Как не захочется?
Тут все девушки наперебой начали объяснять:
– А так вот и не захочется!
– Ну, не нравится один, хоть режь!
– Ну, совсем плохой, плохо работает, во!
– Ну, не может она с ним идти, со всеми без проблем, а с этим – ну никак!
Француз и венгр в один голос радостно:
– А это уже её проблемы!!!
Девицы загалдели, начался базар стенка на стенку, который клубился бы еще долго, но смолк в одно мгновенье, разбившись о тихий голос Нджи:
– Нет. Это как раз – его проблема. Его большая проблема.
Мы затихли. И он поведал нам грустную историю о том, что если с одним мужем жене не хочется спать или невзлюбит его так, что превозмочь уже никак, то начинается черная полоса в жизни мужчины.
Сначала, когда неприязнь еще не озвучена официально, он просто старается изо всех сил, чтобы заслужить ее расположение. Братья исподволь ему помогают. Если успехов никаких, то ему дается испытательный срок, и если и это не приводит к доброму результату, то в игру вступает последняя карта. Самая последняя: к женщине приходит Свекровь!
(Девчонки! Прежде, чем читать дальше, приготовьте салфетку, чтобы утереть скупую слезу, которая прольется над несовершенством мироздания): к женщине на поклон приходит свекровь. И, стоя на коленях, просит пожалеть ее сына и позволить ему остаться. Хотя бы еще на время. Она выслушает много обидных слов о своем сыне, которого она так плохо воспитала. Она будет просить и обещать, обещать и просить, лишь бы сыну было позволено остаться. Женщина, безгранично уважая возраст свекрови, может принять ее просьбу и оставить мужчину в доме.
В этом месте класс замер. Как изменился мир! Тишину нарушил француз, как наименее сочувствующий тибетской модели семьи:
– А что будет, если она скажет нет?
– Тогда ему нужно уйти. Пути у него два: в монастырь или в наемные работники – жить при каком-то доме и работать только за еду.
