Все немедленно на поиски вдохновения!
посвящается моей дорогой А.В.
Куда уходит вдохновение… куда же оно подевалось… ау, вдохновение…
С утра из рук всё валится, места себе не нахожу. Как-то особенно пусто в душе. Просто никак не привыкну жить сама, одна, в тишине.
Раньше прямо мечтала — вот, будет у меня своя мастерская, я буду с утра до ночи творить. И непременно шедевры. Так и вижу: одним глазом на шедевр свой таращусь, другим — в окно, на очередь до горизонта. Ну, как какую очередь? Очередь из ценителей и прочих меценатов, желающих приобрести и непременно разместить в музее, так сказать. Что здесь непонятного.
Господь Вседержитель! Какое скудоумие. Мечтать надо было аккуратно, а то вот — сбылось. Я одна в целом свете, никого рядом. Разговариваю от тоски с предметами, они пока не отвечают, к счастью. Всю зиму я сидела над коробкой для мусора и на тоненькие полоски резала фото, свою одежду, его письма, всё, что хоть немного напоминало бы о прошлом. Не помогает. Здесь, в нашей бывшей общей квартире, любая вещь, любой гвоздик — целая история, поток воспоминаний и чувств. Стоп. Если сейчас не остановлюсь, буду до вечера рыдать и убиваться от жалости к себе.
Какая я там? Коучи твердят — сильная, решительная, целеустремленная. Какие идиоты же, срам один. Этой моей агонии уже столько времени — почти совершеннолетняя.
— Девушка, осторожнее! Здесь нельзя пройти.
— За девушку — отдельное спасибо…
Смеётся, заразительно, на всю улицу, на весь город, кажется.
— Что?!
— Что?
— Ничего смешного!
— Очень смешно, по классике просто — рассердиться за такое обращение.
— Не то, чтобы рассердилась… просто…просто неожиданно.
Что ж за косноязычие! Обычно я довольно связно могу выразить мысль. Но видимо, не сегодня. Обхожу огороженный участок улицы. Ишь ты! Девушка.
Кирпичик хлеба с обгрызенными уголками уютно лежит в моей торбочке, ждёт доставки до мастерской, где мёд в банке, термос с чаем. Хорошо. А вечером у меня встреча, обсудим с заказчиком портрет. Такой подарок нынче в моде — отрисовываю по фото портрет в выбранном формате. Согласуем детали сегодня.
— Анна, я принесла несколько альбомов, мне потребуется ваша помощь. Нужно выбрать атмосферное фото, и чтобы было видно, какой он у нас добрый и хороший.
Улыбаюсь. Милая заказчица, видно, что мир и лад в семье.
— Вот эту? Здесь и свет хороший и ракурс. Глаза необычайно синие, редкий оттенок.
— Да, братик у нас единственный синеглазый, ни у родителей, ни у нас с сестрой таких глазищ нет.
— Решено. Берем эту. Сделаю к концу недели.
— Ой, как хорошо. Мы ведь успеем к пятнадцатому, к Сережкиному дню рождения?
— Поднажмем.
Вечер пролетел незаметно, уже за полночь. Интересное открытое лицо счастливого человека. Работать с таким материалом легко, морщинки в уголках глаз, улыбка мальчишки. Крупного седеющего мальчишки. Интересно, а внуки похожи на такого синеглазого деда?
Пятница тринадцатое. Работа завершена, все просушено и упаковано. Скоро приедет заказчица. Я довольна результатом, и вдохновение вернулось, кажется. Разбираю тихонько завалы эскизов и забытых работ. Что-то сегодня вечером пойдет в работу. В дверь интеллигентно стучат, за портретом пришли.
— Здравствуйте, девушка!
— За девушку отдельное спасибо.
— Неожиданная встреча.
— Более чем. А глаза у вас и впрямь редкого оттенка. Утолите мое праздное любопытство, пожалуйста.
— Да? Что такое?
— У ваших внуков какого цвета глаза?
— А у меня нет внуков. И детей нет. Да и жены тоже.
— Вот и у меня…
— Будут! Я точно знаю. У нас с тобой будут очень красивые дети и внуки.
Я точно знаю, что вдохновение не исчезает, оно замирает на время. Затаится, хитро поглядывая из-за вороха неоконченных работ. Тихонько сидит и ждёт своего часа. А потом приходит человек с невозможно синими глазами и вдохновению ничего не остается, как выбраться из своего укрытия и — сиять. Как эти неприлично счастливые глаза.