Валентин Саввич Пикуль
У него читал, в "Крейсерах", или еще где-то.
Офицеры стрелялись наливая воды в канал ствола пистолета и вставляя его в рот.
В результате голову разрывало в клочья.
Было или художественный вымысел?
У него читал, в "Крейсерах", или еще где-то.
Офицеры стрелялись наливая воды в канал ствола пистолета и вставляя его в рот.
В результате голову разрывало в клочья.
Было или художественный вымысел?
В трудные для России времена правительство всегда вспоминало о патриотах – Горчакова срочно перевели послом в Вену. Его попутчиком в дороге оказался пожилой англичанин, обложенный брюссельскими и ганноверскими газетами.
– Наконец-то, – радостно сказал он, – Европа взялась за Россию! Я всегда с ужасом взираю на географическую карту: Россия давит, нависая над нами, как грозовая туча.
– Испания, – отвечал ему князь Горчаков, – никогда не нависала над Америкой, где она умудрилась полностью уничтожить американскую цивилизацию… Я прихожу в ужас не от вашего знания географии, а от незнания вами истории! Мне непонятно, как это Россия может давить на Европу?
– Опять же географически.
– Но разглядывание карты не всегда приводит к верным политическим выводам. Где и когда, скажите мне, Россия нависала над Европой, как грозовая туча?
– Постоянно… это давний кошмар всей Европы.
– А вы сможете привести хоть один случай, чтобы Россия, вторгшись в Европу, сражалась за свои, а не за общие европейские интересы? Что же касается географических пространств России, то тут я вынужден вас от души поздравить: владения вашей королевы в Америке, в Индии и в Австралии превышают размеры России, но русские, вращая глобус, не ужасаются!
– Вы ещё не знаете всей правды о России, – не унимался англичанин. – Русского языка вообще не существует. Его придумал в пору реформ царь Пётр, а потом насильно привил его татарам и монголам, велев им всем называться русскими.
Впервые после смерти жены Горчаков улыбнулся:
– Неужели граф Бенкендорф сочинил разбойничью песню «Вниз по матушке по Волге», которую ныне распевают обрусевшие монголы, нависающие, если вам верить, над картой Европы?
- Ах, вы русский? - догадался англичанин.
- Имею честь быть им...
Пикуль "Битва железных канцлеров"
А также много интересного в книге "Пером и шпагой" тоже автора Пикуль.
Данная статья относится к Категории: Приемы организации труда
«Сорок лет собирал Пикуль и русские портреты, вырезал и наклеивал на карточку-паспорт.
Будь то гравюра, репродукция, медальон, изображение надгробного изваяния или старинная марка - всё собиралось, всё шло в художественную коллекцию.
Я видел это богатство, бесценное собрание. Более двадцати пяти тысяч портретов. И в каком идеальном порядке содержатся!
На карточке рядом с изображением - краткая справка о человеке, тут же указан художник, дата исполнения.
- Без них, - говорил Валентин Саввич, - мне было бы трудно писать. Ибо, изучая портрет, я как бы проникаюсь настроением времени, чувствую характеры людей той эпохи, вижу, какие у них глаза, как они одевались и так далее. Вглядываясь в лица своих героев, я словно прочитываю их мысли, угадываю сокровенные думы и мотивы их поступков. От портрета родились многие мои миниатюры...».
Александров А.М., На службе отечества и истории, в Сб.: Живёт страна Пикулия / Сост. Пикуль А.И., М., «Вече», 2008 г., с. 277.
«На прощанье мне предлагают пройти в соседнюю комнату, где разместилась обширная картотека - любимица и гордость её хозяина и составителя, стоившая ему многих лет кропотливых поисков и бессонных ночей. Открываю наугад один из ящичков, перебираю картонные прямоугольники, на каждом из которых - краткие биографические данные давно умершего человека, оставившего след в истории, тут же - его рисованный портрет, иногда фотография.
- Вот она, моя умница-помощница! Больше десяти тысяч карточек в полном алфавитном порядке, от Аарона до Ящуржинского. Вот перед вами, прошу любить и жаловать, - красавица Окини-сан. А на этом снимке - последние представители царской фамилии: Георгий, брат Николая Второго, вот Владимир Александрович и Константин Константинович, а это - Марья Павловна, знаменитая шлюха.
Можете в своём журнале упомянуть, что видели над моим рабочим столом портрет Паулюса. Такое у меня правило; над чьим образом работаю - обязательно вешаю его изображение.
Так было с Потёмкиным и Екатериной в период «Фаворита». Буду писать про Гитлера - повешу портрет Гитлера, Сталина - Сталина. Кстати, вот перед вами - Гришка Распутин. Такое вот собрание. Не ради коллекции - работы ради.
Хотя мне, признаюсь, больше по душе портреты представителей мелкого провинциального дворянства, писанные доморощенными художниками. Ну, да Бог с ними со всеми...»
Сандлер В.С., Сладкая каторга Валентина Пикуля, в Сб.: Живёт страна Пикулия / Сост. Пикуль А.И., М., «Вече», 2008 г., с. 297-298.
+ Ваши дополнительные возможности:
Плейлист из 5-ти видео: КАРТОТЕКИ / БАЗЫ ДАННЫХ
Изображения в статье
Валенти́н Са́ввич Пи́куль — советский писатель, автор произведений на историческую и военно-морскую тематику. Уже при жизни писателя общий тираж его книг составил примерно 20 млн экз / Добросовестное использование
Собственно, реклама на Пикабу:
Комары бизне-класса?
Нет, помниться, было у Пикуля в ‘Каторге’:
«– До Александровска отсюда шестьсот верст тайгою, а вы знаете, мичман, что такое сахалинский комар?
– На даче в Ораниенбауме меня иногда покусывали.
– Так это столичные комары. Вежливые. Все с высшим образованием. Они прежде спрашивают человека – можно ли его пососать? А вы поинтересуйтесь у местных жителей, вам скажут, что требуется один только час, чтобы ваши уши стали свисать с головы, как два уродливых бублика, а глаза превратятся в узенькие щелочки, словно у китайского богдыхана…».
И у АБС в ‘Сказке о Тройке’:
«Он поднял палец и застыл. Мы прислушались и услышали. Где-то далеко-далеко победно запели серебряные трубы. Множественный звук этот пульсировал, нарастал и словно бы приближался. Кровь застыла у нас в жилах. Это трубили комары, и притом не все, а пока только командиры рот или даже только командиры батальонов и выше. И таинственным внутренним взором зверя, попавшего в ловушку, мы увидели вокруг себя гектары и гектары топкой грязи, поросшие редкой осокой, покрытые слежавшимися слоями прелых листьев, с торчащими гнилыми сучьями, и все это под сенью болезненно тощих осин, и на всех этих гектарах, на каждом квадратном сантиметре — отряды поджарых рыжеватых каннибалов, лютых, изголодавшихся, самоотверженных.
— Лавр Федотович! — пролепетал Хлебовводов. — Комары!
— Есть предложение! — нервно закричал Фарфуркис. — Отложить рассмотрение данного дела до октября… нет, до декабря месяца!
— Грррм, — произнес Лавр Федотович с удивлением. — Народ не понимает…
Воздух вокруг нас вдруг наполнился движением. Хлебовводов взвизгнул и изо всех сил ударил себя по физиономии. Фарфуркис ответил ему тем же. Лавр Федотович начал медленно и с изумлением поворачиваться, и тут свершилось невозможное: огромный рыжий пират четко, как на смотру, пал Лавру Федотовичу на чело и с ходу, не примериваясь, вонзил в него свою шпагу по самые глаза. Лавр Федотович отшатнулся. Он был потрясен, он не понимал, он не верил… И началось.»
Но всё-таки до комаров бизнес-класса великие не додумались…
Вот вроде есть книги - скажем, "Гарри Поттер", которые у меня как нечто популярное в голове, сразу вызывают добрые эмоции. (Хотя каюсь, после 4 книги ничего не читал, хочу в переводе Росмэн, а намеренно искать лень)
А есть книги, которые невзрачные, читать их не хочется, названия какие-то тягучие.
Но прочтёшь - и она запомнится.
Очень давно мы, по одной просьбе, ночевали с моей тогдашней девушкой в квартире, в которой на днях умерла одна бабушка - подруга бабушки моей девушки, за которой та ухаживала по общей договорённости, итогом которой и была эта квартира.
Они, насколько я знаю, даже дружили, но не суть.
И вот мы в пустой квартире, где всё старое, пахнет старостью, ты волей не волей думаешь о смерти и куча книг, большинство из которых уедет на помойку, а когда-то кому-то они были важны.
И я почему-то взял именно эту. На память, может? Не знаю.
И тогда же вечером стал читать. Начинать было лень, читалось не сразу легко и интересно, но затянуло.
А когда закончил - понял, что это одна из книг, которые запоминаются необычными. В чём-то она мне напоминает романы Ремарка (может из-за моего скудного кругозора в книгах)
Что-то из прошлого, что-то красиво - трагичное, плюс наложенное на историю России, вроде родной, но ещё находящейся в прошлом.
И Япония прошлого - удивительная страна, описанная с педантичной точностью документалистики.
Если кто-то не читал - рекомендую!
Актуально во все времена
Вокруг Ливадийского дворца, под шум тополей и кипарисов, свежо и молодо звенели фонтаны – Мавританский, Венера, Нимфа и прочие. Ветер с моря доносил до помазанников божиих очаровательные ароматы экзотических растений, всхоленных в оранжереях. По вечерам над Ялтою разгоралось зарево электрических огней, туда спешили ночные пароходы, там люди фланировали по бульварам, танцевали на площадках, окруженных фонариками, ели и пили, поднимая бокалы за прекрасных дам, по-своему они были счастливы, и бархатный сезон в Ялте – это, конечно, чудо! По воздушной перголе, увитой розами, гуляли царица и Вырубова с русско-татарскими разговорниками в руках.
– Я боюсь – бен коркаим, мы боимся – бизлер коркаимыс, – твердили они. – Бабочка – кобелек, баня – хамам, блоха – пире, я люблю – бен северым, пистолет – пыштоф…
Вдали шумела праздничная Ялта, там играли оркестры.
– Скажи, – спросила императрица, – тебе никогда не хочется вырваться из этой золотой клетки на волю?
– Иногда мне, правда, скушно, – созналась Вырубова.
Александра Федоровна окунула лицо в ворох прохладных роз, ее рука забросила в кусты татарский разговорник.
– Мне тоже надоела эта… тюрьма!
Крайности всегда имеют тяготение одна к другой, как полюса магнитов. Парижский апаш читает роман из жизни маркизы, а сама маркиза читает роман из жизни апашей. Царям тоже иногда бывало любопытно подсмотреть недоступную народную жизнь.
– Сана, – вдруг предложила Вырубова, – отсюда до Ялты извозчики берут полтинник. Оденемся попроще и будем вести себя как обычные гуляющие дамы… Ведь на лбу у нас не написано, что ты царица, а я твоя приближенная…
Взяли извозчика, покатили. Алиса оборачивалась:
– Как-то даже странно, что нас никто не охраняет.
– Странно или страшно?
– И то и другое. Ощущение небывалой остроты…
– Вот видишь, как все хорошо!
Извозчик спросил, куда их везти в Ялте.
– Высади возле «Континенталя».
– Но там дорого берут, – заволновалась царица.
– Ладно. Тогда возле «Мариино», там дешевле…
На открытой веранде «Мариино» они ели мороженое, потом с некоторой опаской вышли на Пушкинский бульвар. Ялта город странный: каждый приезжий – барин, каждый ялтинец – лакей барина. Подруги были в больших шляпах, тульи которых обвивала кисея, обе в одинаковых платьях, с одинаковыми зонтиками, на которые опирались при ходьбе, как на тросточки.
– Как интересно, – говорила императрица, вся замирая. – Воображаю, как мне попадет от Ники, когда он узнает…
На лбу у них – да! – ничего написано не было. Но все-таки, смею думать, что-то было там написано. Потому что один молодящийся жуир наглейше заглянул под шляпу императрицы.
– Недурна, – сказал он и побежал за ней следом. – Мадам, приношу извинения за навязчивость, но желательно…
– Пойдем скорее, – сказала Анютке царица.
Ухажер не отставал:
– Мадам, всего один вечер. Три рубля вас устроят?
Вырубова едва поспевала за императрицей.
– Боже, за кого нас принимают!
Сбоку подскочил пижон, беря Анютку под руку.
– Чур, а эта моя… обожаю многопудовых!
Назревал скандал. Вырубова не выдержала:
– Отстаньте! Вы разве не видите, кто перед вами?
– Видим… или вам пяти рублей мало?
Александра Федоровна истошно закричала:
– Полиция! Городово-ой, скорее сюда…
Не спеша приблизился чин – загорелый как черт.
– Чего надо? – спросил меланхолично.
– Я императрица, а эти вот нахалы…
Раздался хохот. Собиралась толпа любопытных.
– Пошли, – сказал городовой, хватая Алису за локоть.
– Я императрица… Как ты смеешь! – вырывалась она.
Другой рукой полицейский схватил и Вырубову:
– А ты тоже… в участке разберутся…
К счастью, в толпе оказался богатый крымский татарин Агыев, который не раз бывал в Ливадии, где продавал царю ковры.
– Бен коркаим! – крикнула ему царица по-татарски.
– Бизлер коркаимыс, – тоненько пропищала Вырубова…
Агыев решительно отбросил руки городового.
– Дурак! Или тебе в Сибирь захотелось?..
Пока они так общались с внешним миром, вся Ливадия перевернулась в поисках пропавших. Николай II был страшно бледен.
– Где вы пропадали? – набросился он на жену.
– Ники, какой ужас! Меня сейчас приняли за уличную даму, и знаешь, сколько мне предлагали?..
– Хорошо, что тебя не приняли за царицу, – в бешенстве отвечал Николай II. – А сколько тебе давали, я не желаю знать.
– Нет, ты все-таки знай, что давали три рубля.
– А за меня целых пять, – ехидно вставила Анютка.
* * *
– Представляю, – сказал Столыпин, завивая усы колечками, – как оскорблена императрица, что за нее давали на два рубля меньше… Впрочем, ей попался какой-то дурак, который плохо знаком с подлинным ялтинским прейскурантом!
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509