Однажды вечером к нам в гости пришёл друг. Он уже много лет живёт один.

Сели ужинать. После ужина – дело было летом – я поставила перед каждым по плошке свежей малины. Друг машинально стал есть. Потом очнулся и удивился:

- Малина... Сто лет не ел малину.

Подумал и добавил:

- Возможно, с детства.

И стал есть дальше, но уже медленно, осознанно, прислушиваясь к эху давно забытого удовольствия.

Меня это так кольнуло. Я тоже очень люблю малину. Но тоже вряд ли стала бы покупать её для себя, если бы не семья и дети. И если некому поставить тебе перед носом миску малины, возможно, ты до рождения детей так и не вспомнишь о её существовании. Я перевела взгляд на свою плошку. Детям я насыпала много, мужчинам тоже, а себе – так, несколько ягод. Что мешало положить всем поровну или детям меньше, потому что они меньше?

А ещё этим летом я однажды заблудилась в лесу. Немного – ровно настолько, чтобы забрести в земляничник, где не ступала нога человека, и, ползая на коленях, обжираться этой земляникой с двух рук, пока она из ушей не полезла, потому что детей рядом не было, и ведёрка не было, и ничего не оставалось, кроме как есть её самой. Оказалось, что земляника – это тоже ужасно вкусно, особенно если тебе не надо нести каждую найденную ягодку детям, оставляя самые раздавленные или совсем зелёные – себе.

Потому что всё лучшее – детям. А себе – по остаточному принципу.

Нас с вами растили бабушки, которые прошли войну или застали её последствия, и родители, которые после работы бегали кругами по городу, чтобы купить курицу, и стояли в очередях по два часа, и заискивали перед знакомыми продавцами, и пёрли домой коробки с заказами перед праздниками, довольные до невозможности. Наши мамы и папы пережили реальный страх в 90-ые годы, запасали гречку и макароны, строили под кроватями пирамиды из консеровов, закатывали весь август в банки персики и кабачки и добывали – именно добывали – самую обычную еду, не говоря о приятных излишествах, типа бананов. А когда отпустили цены, действительно многие могли купить один апельсин на всю семью. Конечно, в таких условиях всё самое лучшее отдавали детям. Мы выросли с этой моделью в голове. Но когда установка «всё лучшее – детям» перестаёт быть жизненно необходимой, мне кажется, она становится вредной: ребёнок видит, что главный он и его желания, что взрослые сознательно зачем-то себя обделяют – ну, значит, так надо, маме с папой виднее. И дальше начинается: думают только о себе, обо мне никто не заботится, я для вас всегда, а вы для меня никогда... А чего о тебе заботиться, если ты сама всё время показываешь, что этого делать не надо? И кому ты нужна, если не нужна себе?

И дело тут не только во фруктах.

Кто с утра всех накормил и убегает на работу без завтрака?

Кто пылесосит в субботу всю квартиру, пока остальные читают и занимаются своими делами?

Кто почти никогда ничего не готовит для себя?

Кто с завистью косится на своих детей во время уроков музыки, вместо того чтобы наконец начать заниматься самому?

Кто тщательно следит за тем, чтобы дети вовремя ложились и правильно питались, достаточно двигались и много гуляли, а сам сто лет не был в спортзале и в парке, перехватывает что-то на бегу и заваливается в кровать в два часа ночи?

Кто организует детям музей, выставку, мастер-класс и театр и при этом уже не помнит, когда он сам куда-то выходил?

Кто, имея нормальные финансовые возможности, покупает детям красивые и дорогие вещи, а себе – подешевле и попроще?

Я знаю, что и сейчас есть семьи, которые не могут себе позволить, например, яблок. И, получая что-то вкусное, редкое, дорогое, они отдают это детям. Но они вряд ли прочитают этот текст. Я пишу о тех и для тех, кто покупает яблок достаточно, чтобы накормить всю семью, но при этом сам, скорее всего, их даже не пробует.

Я просто предлагаю иногда взять яблоко себе. Возможно, даже последнее.

Ведь яблоки – это действительно очень вкусно.

Почти так же, как малина.

Автор - Ксения Кнорре Дмитриева. Источник.