Тогда царство Вэй, основателем которого, по сути, стал Цао Цао, и чей сын Цао Пэй низложил последнего императора Восточной Хань, быстро набирало обороты. Победа Вэй над соперниками У и Шу была предрешена, но прежде в самом Вэй случилось кое-что интересное. После смерти ещё относительно молодого Цао Пэй, объявившего себя императором, его наследником стал Цао Жуй (он же Мин-ди, правил в 226-239гг.), который тоже умер молодым, и на котором фактически правление потомков Цао Цао прекратилось, потому что своим преемником Мин-ди выбрал 7-летнего приёмного сына по имени Цао Фан. Вот тут-то и начинается самое интересное.
Поскольку мальчик сам в силу возраста править ещё никак не мог, при нём появились регенты. Одним стал Цао Шуан, а другим один из главных героев сегодняшней истории – Сыма И (179-251). Сыма И в своё время очень многое сделал для царства Вэй, был отличным стратегом и политиком, и находился на хорошем счету у правителей царства. И трудно теперь сказать, кто выступил инициатором, но между Цао Шуаном и Сыма И очень скоро началась борьба за фактическую власть, и поначалу путем интриг заполучить её удалось первому. Дела его шли так хорошо, что Сыма И даже, в конце концов, покинул свой пост Великого Наставника, который ему всучили в ходе этого междусобойчика, и всячески стал притворяться старым, трезвым и больным стариком. Однако стоило Цао Шуану совершить серьёзную ошибку, как он за неё жестоко поплатился – жизнью своей и жизнями огромного числа своих родичей и сторонников, ведь на самом деле Сыма И лишь затаился и ждал своего часа. После этого власть уже полностью сосредоточилась в его руках и в руках его сыновей.
(Постер к дораме "Альянс советников", посвященной Сыма И)
К слову, когда он в 251-м году умер, его на посту регента сменил сын – Сыма Ши (208-255). На своём месте он продержался недолго, но за это время успел круто повоевать с царством У и вынудить отречься от трона Цао Фана в 254-м году. После этого Цао Фан прожил ещё двадцать лет, но особо ни на что не влиял. На его место посадили 13-тилетнего Цао Мао (правил в 254-260гг.). Вылилось это в подковерные игры между Цао Мао и братом Сыма Ши – Сыма Чжао(211-265), занявшим его место в качестве регента. Коротко говоря, в конце концов, победу в этой борьбе за власть одержал именно Сыма Чжао, причем на этот раз законный император был не просто низложен, а убит и похоронен без императорских почестей. Его заменили очередной марионеткой в руках клана Сыма – Цао Хуанем (246-303), внуком Цао Цао от сына по имени Цао Юй. Реальная власть же сначала принадлежала всё так же Сыма Чжао, а потом его сыну – Сыма Яню, который вскоре после смерти отца, в том самом 265-м году, вынудил Цао Хуаня отречься от трона в его пользу и тем самым основал новую династию, а затем и государство.
В 263-м году пало царство Шу под натиском армий Вэй, а в 280-м – и Восточное У. На этом закончилась эпоха Троецарствия и началась эпоха империи Цзинь (и то, и другое обычно включают в период Шести династий), просуществовавшей сто пятьдесят пять лет, что по тем временам было немало, и Сыма Янь, сменивший имя на У-ди (265/266-290гг. н.э.), стал первым императором Цзинь, а точнее Западной Цзинь.
(ван Цзинь У-ди, он же Сыма Янь. Лично я понимаю, что перед нами люди из Западной Цзинь только по головным уборам и прическам чиновников, а так портрет явно в стиле портретов государей древности)
Предки Яня слыли хорошими, хотя и жёсткими управителями, а вот У-ди фигура несколько неоднозначная. С одной стороны он был щедрым, с другой расточительным, с одной стороны добрым, с другой – чрезмерно любвеобильным и терпеливым, имел 10 тысяч наложниц и многочисленное потомство, и много чего позволял и прощал своей знати и родственникам, чего позволять и прощать не стоило, проводил реформы, но его преобразования где-то сработали не так, как задумывалось, а где-то вылились в огромные проблемы для потомков. Однако в его годы под властью Цзинь земли хань были едины и находились в какой-никакой стабильности.
После его смерти власть перешла его сыну Сыма Чжуну (он же Хуэй-ди, с перерывами правил с 290 по 307гг. н.э.), который как правитель оказался полным нулем и тем самым спровоцировал борьбу за власть при дворе, которая по итогу вылилась в Войну восьми князей, а та подорвала и без того зыбкую стабильность в Цзинь и привела к восстанию пяти варварских племен на севере. Хуэй-ди при этом в 307-м году умер предположительно от отравления. Его место занял Сыма Чи, он же Хуай-ди (307-311гг.), один из многочисленных сыновей основателя Цзинь У-ди. Как император тоже оказался он так себе, любил историю и в реальную власть не лез особо, так как её по факту прибрал к рукам Сыма Юэ, что в каком-то смысле им обоим боком вышло. Помните неудачника императора Валериана I (253-260), который попал в плен к шахиншаху Шапуру I и в плену же умер? Вот Хуай-ди повторил его «подвиг».
Из-за дестабилизации ситуации в Цзинь варвары на севере совсем охренели: т.н. У Ху (пять варваров или пять варварских племен: хунну, цзе, сяньби, ди и кяны) вышли из-под контроля Цзинь и создали свои собственные государства – созданная хунну Северная Хань (304-318), которую потом сменила Ранняя Чжао (318-329); Поздняя Чжао (319-351), созданная цзе; Дай (305-377), основанная сяньби и обычно стоящая особняком, в отличие от сяньбийского же государства Ранняя Янь (337-370); Чэн-Хань племен ди (303-347) и позже Поздняя Цинь (384-417) кянов. Все эти государства имели сложные взаимоотношения и с Цзинь, и меж собой, распадались и сменялись другими, и в истории получили название 16-ти варварских царств. Помимо них ещё были Ранняя Лян, Жань Вэй, Западная Лян и Северная Янь, которые основали этнические хань, не пожелавшие остаться в составе Восточной Цзинь. Кстати, откуда взялась Восточная?
Ещё незадолго до катастрофы сановник Цзян Тун (ум. 310г. н.э.) создал трактат «Рассуждения о переселении варваров», о миграционном кризисе тех лет. Подробности расписывать не буду о том, что он там написал. Но суть была в том, что из-за дестабилизации обстановки в конце эпохи Восточной Хань северные «варварские» племена пришли в движение и стали селиться в т.ч. на ханьских землях и кучковаться там всё больше и больше. Интересно тут то, что во времена Хань же хунну в результате как войн с ханьцами, так и внутренних расколов потеряли единство (я, кстати, упомянула об этом вскользь тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.1 «Осень в Ханьском дворце»), и одна их часть осталась на тот момент на месте, а другая двинулась на запад, и предположительно дала начало гуннам, которые по мере своего продвижения в сторону Европы собрали по пути много тюрков и вплели их в свою общность. Уже на закате Восточной Цзинь их приход стал одним из факторов Великого переселения народов. Так всё-таки чем навредили гунны не только европейцам, но и ханьцам, и откуда же всё-таки Восточная Цзинь?
А оттуда, что охреневшие варвары отжали и поделили северные земли Западной Цзинь, а хунну среди них обнаглели настолько, что захватили в 311-м году даже тогдашнюю столицу Цзинь – Лоян и взяли в плен Хуай-ди, которого перевезли в Пинъян, ставший столицей Северной Хань, где пару лет спустя жизнь императора, очень похожая, судя по описаниям, на жизнь Валериана в плену, оборвалась. Ещё несколько лет после этого, до 318-го года, формальным правителем Западной Цзинь был Мин-ди, племянник Хуай-ди. Столицей тогда был Чанъань. В обороне, впрочем, ничего не изменилось, и, в конце концов, силы Северной Хань вторглись снова, захватили уже Чанъань, а Мин-ди повторил судьбу своего предшественника. Так вот и пришёл конец Западной Цзинь.
(Примерно такую территорию занимала Западная Цзинь до того, как произошёл большой ой)
Все уцелевшие из правящей верхушки и их приближенных свалили на юг и переместили столицу в Цзянькан, недалеко от нынешнего Нанкина, а императором стал Сыма Жуй (он же Юань-ди; 318-323гг.), а сменил его сын – Сыма Шао (он же Мин-ди; 323-325). После этого Цзинь, теперь уже Восточная, продержалась ещё 95 лет. Стабильности в ней особо всё это время не было, императорская власть была слабой, а рулили всем аристократы с армиями, но и совсем плохо всё-таки не было тоже.
Это был период подъёма буддизма на территории Китая (по некоторым сведениям, в Восточной Цзинь насчитывалось 1768 буддийских храмов), а последователи даосизма, когда правителям стало не до них, начали потихоньку вылезать из подполья, чтобы двигать медицину и науку (особенно химию), и вместе с тем как-никак развивались ремесла (например, в это время появилась т.н. керамика Юэ и налажено было изготовление селадона), торговля (активно шла торговля с Фунань и корейскими государствами, а также предположительно с "людьми ва" в Ямато, обо всех этих странах я постараюсь рассказать отдельным постом), литература и искусство. Кроме того, новый виток развития получила история: судя по всему, с опорой на отдельные материалы историков Восточной Цзинь уже спустя десятилетия после её падения о ней некий Цзан Жунсюй начал составление исторической Книги Цзинь, «Цзинь шу».
(А тут видно, какая катастрофа постигла империю, и какие территории занимала Восточная Цзинь после нашествия "северных варваров")
Например, при Юань-ди, вероятно, ещё жив был художник Вэй Се, ученик мастера Цао Бусина, создававший картины и на бытовые темы, и по мотивам буддизма, и чьи работы Се Хэ (Vв.), сформулировавший шесть законов живописи, ставил выше картин прославленного мастера Гу Кайчжи. Гу Кайчжи (ок. 344-406гг.), к слову, родился уже предположительно при императоре Кан-ди (342-344), брате Чэн-ди (326-342) и втором сыне Мин-ди, а учился и творил при Му-ди (344-361), Ай-ди (361-365), Фэй-ди (365-371), Цзяньвэнь-ди (371-372), Сяоу-ди (362-396) и предпоследнем императоре Цзинь Ань-ди (396-419). Пережив стольких императоров, он водил дружбу и имел дела с цзиньскими военачальниками и другими известными людьми его времени, и сам стал человеком настолько известным, что даже удостоился занесения истории его жизни в ту самую «Цзинь шу», «Книгу Цзинь», что я упомянула выше. А ещё известен он был не только как реформатор китайской живописи, стоявший у её истоков, но и как чудаковатый человек, преисполненный самомнения и верящий в чудеса и магию. Кстати, об этом.
В годы правления, по крайней мере, двух последних императоров западной Цзинь и первых трёх императоров Восточной Цзинь жил и ещё один знаменитый мастер и родоначальник целого направления, только на этот раз это мастер слова – Гань Бао (ум. 336г.), китайский историк (одна из его работ называлась «История Цзинь», она и другие работы могли стать источником сведений для «Цзинь-шу») и государственный служащий, в какой-то момент превратившийся и в писателя. При этом он не просто что-то писал, а стал одним из родоначальников жанра чжигуай, и самым известным его произведением, написанным около 350-го года, стало то, о котором я рискну поведать сегодня:
«Записки о поисках духов» Гань Бао
Время действия: нас интересует рубеж III-IV веков н.э., ок. 290-323гг.
Место действия: империя Цзинь (Западная и Восточная Цзинь; территории современного Китая и частично Монголии).
Интересное из истории создания:
Гань Бао происходил из семьи военных и провинциальных чиновников, и родился на территории нынешнего уезда Синьцай в провинции Хэнань. Поскольку в Хэнань находятся такие города как Лоян и Кайфэн, можно предположить, что Гань Бао ещё в Западной Цзинь попал на службу при дворе, а позже и он, и его семья были в числе первых беженцев на юг, так как позже Гань Бао служил при дворе Юань-ди. В целом же о его ранних годах и жизни в целом известно не так уж много, и потомки его помнят сейчас, похоже, главным образом именно как создателя «Записок о поисках духов» («Sōushén Jì», на китайском «搜神记»), хотя в самой рукописи его авторство не указывалось.
Вообще жанр чжигуай (志怪), что дословно переводится как «записи о необыкновенных явлениях», появился вроде как ещё в эпоху Хань, но именно Гань Бао стал его настоящим популяризатором. «Соу шэнь цзи», что дословно можно на самом деле перевести и как «Записки об обнаружении сверхъестественного» (или «непостижимого»), представляет собой, по сути, сборник рассказов, легенд и баек не только о собственно духах, демонах и божествах, но и о прочей всякой мистике и просто странных вещах, причём их там около 464 штук, и большинство из них очень короткие и действительно дают больше вопросов, чем ответов.
Интересно, кстати, и то, что дёрнуло столь уважаемого человека вообще написать подобную вещь. В той самой «Цзинь-шу», упоминания в которой удостоился и Гань Бао, о нём и его семье рассказывается такая «удивительная история»: будто бы отец Гань Бао крутил роман со служанкой, что в те времена, ибо браки заключали отнюдь не по любви зачастую, было обычным делом. Не менее обычной была и ревность со стороны законных жён. И вот, когда отец Гань Бао скончался, будто бы из ревности его вдова тайно похоронила заживо вместе с покойным мужем его любовницу. Гань Бао и его брат ещё были детьми и ничего об этом не знали, а узнали лишь спустя 10 лет, когда умерла уже их мать и склеп вскрыли для захоронения. И будто бы служанку они обнаружили живой(!). Та своё чудесное спасение объяснила тем, что призрак её любимого господина приносил ей все эти годы пищу и еду. Проверили её «показания» вызовом духа самого господина, и тот будто бы всё подтвердил, после чего Гань Бао женился на служанке и завёл с ней сына.
Звучит весьма сомнительно, не так ли?) И тут либо кто-то круто умел врать, либо у кого-то была очень богатая фантазия. С учётом того, что приличная часть «Цзинь-шу» писалась уже на рубеже V-VI веков, а другая часть уже в эпоху Тан, я лично склоняюсь ко второму. Была и ещё одна «мистическая» история про брата Гань Бао, хотя, думается мне, там всё куда прозаичнее – брат писателя просто впал в кому или летаргию, а потом сумел из этого состояния выйти и делился своими видениями. Как бы то ни было, эти два загадочных случая будто бы и сподвигли Гань Бао начать собирать и записывать подобные истории, которые, видимо, узнавал в том числе от своего знакомого – Гэ Хуна, знаменитого даоса и алхимика тех времен. Так он, сам о том и не думая, создал классику жанра.
(Нет, это изображение не Гань Бао, ведь его светлый лик я не нашла даже в виде памятника. Это изображение его друга, вдохновителя и поставщика ох.. удивительных историй даоса Гэ Хуна)
Книга переиздавалась многочисленными изданиями, в том числе в 1593 году, а в 1996-м году вышел перевод на английский язык Кеннета Дж. Девоскина и Дж. И. Крампа-младшего. На русском языке книгу издали, по меньшей мере, на два года раньше, в 1994-м, в переводе Л.Н. Меньшикова, и найти её сейчас на русском не составит труда. Кроме того, она оказала огромное влияние на литературу как китайскую, так и мировую, причем началось это ещё в раннее Средневековье. Поэт Восточной Цзинь Тао Юньмин (365-427) предположительно создал «Продолжение записок о поисках духов», а знаменитый Пу Сунлин, живший уже в XVII-м веке, автор другой известной книги в жанре чжигуай – «Странные истории из кабинета Ляо», по которой и сейчас фильмы снимают (например, «Раскрашенная кожа») писал так: «Талантом я не схож с былым Гань Бао, но страсть люблю, как он, искать бесплотных духов». Сама я узнала об этом произведении из книги В. Пелевина – «Священная книга оборотня», где данный труд Гань Бао прямо и упомянут. И да, чего уж не признаться, сама я тоже почерпнула немало и из работы этого автора при создании собственного романа - "Тусклый свет фонарей".
На самом деле в двух словах никак не расскажешь, потому что вся книга разбита на двадцать частей (цзюань, причем в изначальном варианте, похоже, было 30 разделов, а не 20), каждая из которых, насколько помню, посвящена каком-то конкретному виду магическо-мистической чертовщины, с которой люди, упомянутые в рассказах, сталкивались в различные эпохи, как минимум от времен Чжоу и Цинь (хотя, кажется, я видела и историю из времен Шан-Инь) и до времен Западной и Восточной Цзинь, когда жил автор. Сами истории, как правило, между собой ничем не связаны, хотя иногда в них могут мелькать одни и те же знаменитые люди. Причем герои всех этих баек – выходцы из разных земель и социальных слоев, а не только аристократы. У простолюдинов, как выяснилось, тоже находилось в жизни место загадочным происшествиям и приключалову, не всегда, правда, приятному)
Я читала эту книгу десять лет назад, и вспомнить точно, что там и где, без перечитывания, было непросто. Но я всё-таки отыскала несколько отрывков, которые могут осветить нужный мне сегодня исторический период:
«При династии Цзинь во времена государя У-ди юноша и девушка в округе Хэцзянь предавались тайным радостям и обещали друг другу пожениться. Вскоре юноша ушел на войну, и его не было много лет. Семья хотела выдать девушку за другого, но та все не желала. Тут приступили к ней отец и мать, и ей ничего более не оставалось как подчиниться. А потом она заболела и умерла. А юноша этот возвратился из пограничных походов и спросил, где она. Родичи ее рассказали все как было. Он отправился на могилу. Хотел лишь оплакать ее, высказать скорбь, но не сумел сдержаться, раскопал могилу, раскрыл гроб... И она ожила. Он быстро отнес ее домой, покормил несколько дней - и она стала такой, как и прежде. В не долгом времени прослышал об этом муж, явился и потребовал вернуть жену. Но тот, другой, не отдал.
- Ваша супруга давно умерла, - сказал он. - Да и случалось ли в Поднебесной, чтобы мертвые оживали? Но мне ниспослана была Небом такая награда, значит это совсем не ваша жена. И возникла между ними тяжба, которую не смогли разрешить ни в уезде, ни в округе. Когда передали дело на решение двора, секретарь государя Ван Дао рассмотрел его и составил доклад, гласивший: "Неслыханная чистота и искренность тронула небо и землю, и потому умершая вновь ожила. Дело это необыкновенное, и обычным порядком его разрешить невозможно. Поэтому прошу отдать женщину тому, кто вскрыл могилу". И государев двор последовал его совету»
В следующем отрывке я смогла точно определить, когда происходило описанное именно по девизу. Девиз «Юн-цзя» (Бесконечное счастье; 307-311) - это девиз императора Хуай-ди, т.е. дело происходило незадолго до падения Западной Цзинь.
«Во время Цзинь, в годы под девизом Юн-цзя некий чужеземец из Тяньчжу приехал к нам и добрался до Цзяннани. Человек этот владел искусством фокусника. Он умел отрубать и вновь надставлять язык, изрыгать огонь. Люди тех мест, простые и служилые, толпами собрались поглазеть на него. Перед тем как отрезать себе язык, он сначала его высунул и показал собравшимся. После этого отсек язык ножом, так что текущая кровь залила перед ним землю. Затем, положив язык в сосуд, пустил его по рукам, чтобы показать его людям, при этом видно было, что другая половина языка оставалась на своем месте. Когда же сосуд к нему возвратился, он вложил язык обратно в рот, приставил куда надо, посидел некоторое время. Вскоре собравшиеся увидели, что язык стал как был прежде, и нельзя было узнать, был ли он в самом деле отрезан. Он и другое разрезал и сращивал. Взял, например, шелковый платок, дал людям держать его за концы и ударом ножниц разрезал пополам. А после этого сложил два куска вместе и показал, что шелковый платок сросся и ничем не отличается от своего первоначального вида. Многие из бывших при этом подозревали, что он их морочит, и тайно учинили проверку — но шелк был разрезан на самом деле.Когда он изрыгал огонь, то сначала положил в сосуд некое зелье, извлек из него язычок пламени, добавил постного сахара, два-три раза подул на огонек — после чего его рот наполнился пламенем. Оставшимся жаром что-то удалось даже зажечь, это был настоящий огонь! Еще он взял писчую бумагу и что-то вроде бечевки и все бросил в огонь — а толпа внимательно наблюдала. Он все сжег дотла, потом пошарил в пепле и вытащил оттуда нетронутую бумагу и бечевку»
Любопытная трактовка причин появления сиамских близнецов у автора:
«При императоре Минь-ди, в четвертый год его правления под девизом Цзянь-син пала Западная Столица. Но как раз в это время император Юань-ди стал ваном государства Цзинь, и сердца во всех четырех сторонах успокоились. В тот год двадцать второго числа десятой луны двадцатилетняя женщина по фамилии Ху, жена Жэнь Цяо, чиновника в уезде Синьцай, родила двух дочерей, обращенных лицом друг к другу, с общим сердцем и животом, но вверх от поясницы и вниз от пупка они были разделены. Видимо, это было предзнаменованием утраты единства Поднебесной.В это время дворцовый историограф Люй Куай подал доклад, гласивший: Обратившись к «Таблицам благоприятных знамений», находим там такие слова: «Единый ствол при разных корнях называется переплетенным воедино; сросшиеся колосья, произросшие на соседних бороздах, называются счастливыми злаками». Значит, подобные растения — травы и деревья, — и те считаются благовестными. Ныне же у двух людей одно сердце — это Небо ниспосылает нам святой знак. Вот почему а «Переменах» сказано:
Если едины сердца у двоих,
С золотом спорит польза от них.
Подобное благое явление обнаружилось во владении Шэньдун. Наверное, это благовестное предзнаменование единения сердец во всех четырех сторонах. Не в силах сдержать ликование, почтительно представляю начертанную таблицу.В то же время, нашлись знатоки, подсмеивавшиеся над ним. На это один благородный муж возразил:
– Сколь трудно познание! Но наделенному дарованиями Цзан Вэнь-Чжуна нет необходимости гадать по птицам юаньцзюй. Что попало на квадратные дщицы, не забудется и за тысячу лет. Вот почему государственный муж не может не изучать начертанное на дщицах. В древности люди говорили: «Если у дерева нет ветвей, его называют иссохшим; если человек не учится, его называют слепцом». То, что мудрец схватывает своим умом, оказывается ни с чем не сравнимым. Как же ему не тратить на это свои силы?»
«Го Пу, по второму имени Цзин-Чунь, отправился в Луцзян и посоветовал правителю этого округа Ху Мэн-Кану как можно скорее присоединиться к «переправившемуся на Юг» [Здесь имеется в виду император Юань-ди]. Кан его не послушал. Пу уже собирал пожитки, чтобы самому уехать, но ему полюбилась одна рабыня, а он все не мог ее заполучить. Тогда он взял три доу мелкой фасоли и разбросал вокруг жилища, где жил ее хозяин. Хозяин поднялся поутру и увидел, что дом его окружен тысячами людей, одетых в красные платья. Но едва он их обнаружил, как люди все исчезли. Это ему совершенно не понравилось, и он пригласил Пу для гадания.
– Вы не должны держать в доме такую-то служанку, — сказал ему Пу, — вам надо продать ее на расстояние не менее двадцати ли и при этом ни в коем случае не торговаться. Тогда это наваждение будет изгнано.Сам же Пу велел своим людям купить эту служанку по дешевке. После чего он кинул в колодец дощечку с заклинанием, и тысячи людей, одетых в красное, один за другим попрыгали следом в колодец. Хозяин служанки ликовал, а Пу увез ее с собой. Через несколько десятков дней Луцзян пал под ударами варваров»
«Во время Цзинь, в начале правления императора Мин-ди под девизом Тай-нин в Учане появилась огромная змея. Она долго жила в пустом дупле дерева у заброшенной кумирни. Получая пищу от людей, каждый раз высовывала из дупла голову. Цзин Фан в «Комментариях на Перемены» говорит: «Если в городе появилась змея и три года оттуда не уходит, значит, будет большая война и страну постигнут большие невзгоды». Вскоре начались беззакония, творимые Ван Дунем»
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Вообще говоря, эта книга не очень удобна для использования в моей подборке, но она оказалась полна приятных сюрпризов. Неудобство тут состоит исключительно в некоторой бессистемности изложения, то есть даже внутри разделов хронологический порядок историй не сохраняется. В то же время, несмотря на определенной легендарный и мистический окрас приведенных историй, в них содержится немало и исторических отсылок, и бытовых подробностей, что как раз в рамках моей подборки представляет немалую ценность. А вообще по своей форме мне это произведение напомнило древние исторические хроники вроде «Бамбуковых анналов» и «Речей царств». Я, кстати, допускаю, что автор намеренно имитировал их стиль.
Что касается именно содержательной составляющей, то часть рассказов выглядит странно, часть не понятно, но часть, и притом немалую, читать действительно интересно, и тропы, которые встречаются в «Записках о поисках духов», с одной стороны, можно встретить в более поздних китайских произведениях, но уже в измененном виде, с другой – они напоминают те самые древние источники. И уж точно могу заверить, что всё, что читатель найдет в этой книге, если он только знакомится с китайской культурой, однозначно будет ему в новинку, а это, как по мне, значимый плюс. Сюжеты там встречаются и смешные, и грустные, и даже слегонца пугающие. Лично мне история про то, как сыновья по ошибке убили отца вместо оборотня, показалась жутковатой.
Читать может быть сложновато из-за того, что автор зачастую довольно точно указывал эпоху и место действия, но я-то ведь и пишу свои посты отчасти для того, чтоб люди хоть немного уложили историю, в том числе китайскую, в стройную систему и не терялись. Когда я десять лет назад читала эту книгу после романа Пелевина, мне было тяжело. Но сейчас, когда листала в поиске нужных мест, все эти указания мне, напротив, помогали. Так что я однозначно рекомендую с этим произведением ознакомиться, но дозированно и с осторожностью.
И, кстати, я хочу ещё раз поблагодарить пользователя под ником RandomAtreides за наводку на сериал "Альянс советников" (2017), в котором как раз-таки акцент сделан на судьбе Сыма И, деда основателя империи Цзинь. Спасибо!
Если пост был интересен, обязательно ставьте лайк, а я постараюсь сделать ещё один дополнительный пост со всяким интересным.
