Вообще, сначала была женская версия — для красоты и от усталости. У мужчин с отёками ситуация пожёстче, поэтому и эффект нужен был покруче.

Сделали

На альфа-тесте часть испытуемых намазалась и прослезилась. Мы положили слишком много ментил лактата. В женском геле его не было, а в мужской мы решили добавить и случайно борщанули.

Ментил лактат — это эфир ментола и молочной кислоты, который даёт медленно нарастающее и стойкое ощущение холода. Он активирует TRPM8-рецепторы — те самые, что реагируют на понижение температуры или, например, на ментол. Собственно, по этому же принципу работает мятная зубная паста: пока она во рту — освежает. Если попадёт в глаз — жжётся.

Мы положили ментил лактата столько, что получилось скорее второе. Для остального тела всё было бы норм, но вот под глазами кожа тонкая и с кучей нервных окончаний.

Тестирование у нас двухступенчатое:

• Сначала альфа — около 20 образцов, ближайший круг: сотрудники, друзья, родственники. В общем, те, кто не стесняется сказать, если где-то облажались.

• Потом бета — 40 человек, более широкая выборка, оттачиваем нюансы.

Если не проходит альфа — возвращаемся к формуле.

Если проходит — дорабатываем по фидбэку, запускаем бета-тест.

Если и там всё ок — запускаем на рынок.

В общем, после альфа-теста мы убрали лишнее, сбалансировали и усилили состав — теперь всё бодрит и холодит в разумных пределах.

Лицо после похмелья страдает не потому, что жизнь несправедлива (но и поэтому тоже), а потому что алкоголь устроен именно так. Он обезвоживает, расширяет сосуды, нарушает лимфоток, мешает усвоению витаминов и вдобавок лишает сна. Плюс воспаление, плюс отёки.

И всё это скапливается где? Правильно, под глазами.

А если такое лицо отекает регулярно — оно ещё и начинает сползать. Потому что гравитация. Научно — habitus alcoholicus, по-нашему — «маска гоблина».

Форм-фактор средства от похмельных фофанов: внутри жижа, снаружи железный шарик.

Железный шарик холодит сам по себе. Чтоб совсем наверняка, гель можно хранить в холодильнике.

Мы долго возились с формулой

Пептиды не дружат с кислотой, а витамин С кислый — решили через липосомальный, чтобы не поссорились. Получилось насыщенно и сбалансированно, работает. Гель не распадается на части и реально работает.

Сосуды сужаются — отёк уходит. Кофеин гонит лимфу. Витамин С — от синевы и усталого вида. Пептиды подтягивают. Гиалуронка и экстракты винограда, гинкго, центеллы — чтобы успокоить и привести в чувство.

Всё это в одной штуке, которая одновременно и патчи, и увлажняющий крем, и компресс.

Потому что многоступенчатый уход — это что-то для целеустремлённых, а в экстренных ситуациях важна скорость. Спойлер: у нас есть целая линейка Гельтек Men для дескуфизации, но об этом как-нибудь в другой раз.

Эффект наступает быстро

Через пару минут уже видно, что ты хоть и сильно проклят, но вроде как жив. Держится несколько часов, потом можно повторить. Подходит и женщинам: отдушка лёгкая, текстура норм, ощущения приятные.

Конечно, нежность и розовизну кожи как у младенчиковых задничек мы не обещаем, но уже хоть что-то.

Первую партию разобрали почти сразу после запуска — к 23 Февраля. Сейчас он снова в наличии. В общем, если утром в зеркале появился персонаж с мешками под глазами, можно насовать ему в эти мешки гель для кожи вокруг глаз, и он исчезнет.

На время.

Винный фестиваль проходит в Испании, его суть — обливать друг друга алкоголем. Ради этого в одно место съезжаются тысячи туристов со всего света.

Пьяный хаос начинается в 7:30 утра и длится весь день - до тех пор, пока участники винной вечеринки стоят на ногах.

Берём уроки испанского - и вперед.

Чтоб приобщиться к высшей из культур,
Турист вином наполнил не бокал, а душ.

Ах, Испания! Земля, где солнце плавит рассудок, а кровь Диониса, именуемая в миру вином, течёт реками не только в бокалы, но и на головы доверчивых пилигримов со всего света. Мы наблюдаем не просто фестиваль, любезные мои, но подлинную мистерию, современную вакханалию, где ритуальное омовение в рубиновой влаге становится актом высшего катарсиса. Взгляните на эти лики, окропленные не святой водой, но терпким соком лозы, - в них читается та первобытная радость, тот хтонический восторг, что дремал под спудом цивилизации.

В семь тридцать утра, когда добропорядочный бюргер лишь пригубливает свой утренний кофе, а поэт досматривает сны о Прекрасной Даме, здесь, в городке Аро, начинается священнодействие. Тысячи тел сливаются в единый, пульсирующий организм, в гротескное тело карнавала, как его живописал бы сам Франсуа Рабле. Это уже не туристы, но адепты нового культа, чья литургия проста и незатейлива: обрети ближнего своего и щедро одели его вином из ведра, из водяного пистолета, из любой подвернувшейся под руку тары. Какое дивное единство в этом липком причастии! Кажется, сам воздух густеет, пропитываясь ароматами ферментации и всеобщего счастья, доказывая правоту Шарля Бодлера, завещавшего нам: «Надо быть всегда пьяным. В этом всё: это единственный вопрос». (Шарль Бодлер, «Парижский сплин»).

Это действо до боли напоминает фиесту в Памплоне, увековеченную пером Хемингуэя. Там быки, здесь — баккусы. Но суть та же: солнце, вино и отчаянная, почти животная жажда жизни, выплескивающаяся через край. Герои «И восходит солнце» искали в испанском пекле забвения и остроты ощущений, и вот их духовные наследники, эфемероиды XXI века, находят то же самое в пурпурных потоках, заливающих мостовые. Они бегут не от быков, но от самих себя, от офисной рутины и ипотечных бдений, находя на один день приют в объятиях коллективного, санкционированного безумия. И кто осудит их? Ведь, как заметил мудрый перс: «Запрет вина — закон, считающийся с тем, / Кем пьется, и когда, и много ли, и с кем». (Омар Хайям, «Рубаи»). Здесь же все препоны сняты: пьют (и льют) все, со всеми, с самого утра и в немыслимых количествах.

Пьяный хаос, говорите? Помилуйте, это - апофеоз Дионисийского начала, триумф иррационального над скучной аполлонической гармонией. Это гимн жизни в её самой бесстыдной, сочной ипостаси. Хаос длится, покуда участники стоят на ногах. А затем, когда последние воины этой винной баталии падут, обессиленные, на поле брани, пропитанном ароматами Риохи, наступит тишина. И в этой тишине, в липком похмельном мареве, можно будет разглядеть всё тех же «обыкновенных людей», о которых с легкой грустью говорил Воланд: они все так же любят деньги, но и от чудес не откажутся. А чем не чудо - на один день смыть с себя серость бытия потоками молодого вина?

И вот уже чудится, будто на холме, свысока взирая на это пурпурное море, ведут свой вечный диалог два бессмертных испанца.

Дон Кихот, поглаживая эфес воображаемой шпаги, восторженно шепчет:
- Взгляни, верный мой Санчо! Какая грандиозная битва развернулась в долине! То не люди, но две могучие армии сошлись в смертельной схватке! Смотри, как их алые знамёна реют на ветру, как багряные доспехи их предводителей сверкают на солнце! Они сражаются не на жизнь, а на смерть, окропляя друг друга кровью поверженных врагов из гигантских бурдюков, отнятых у великанов! Воистину, это зрелище достойно рыцарских романов!

Санчо Панса, почёсывая в затылке и с тоской глядя на потоки вина, утекающие в канализацию, сокрушённо вздыхает:
- Сеньор, да какая ж это битва? Это ж перевод доброго продукта! Сколько бы славных окороков можно было запить этим вином, сколько бы лепёшек умять! А они его - на рубахи да на волосы! Рубаху - то отстираешь, а вот упущенное удовольствие - нет. И липко же, поди, святые угодники! Нет, сеньор, лучше бы они эту армию в мой желудок направили, там бы ей был оказан самый достойный прием.

P/S: из просторов сети.