Гедро́сия (др.-греч. Γεδρωσία) — древнее название сухого горного региона на юге современного Ирана и Пакистана. Этот регион был одной из сатрапий в империи Ахеменидов. Гедросия является одним из самых засушливых регионов мира.

Летом 325 года до н. э. возвращаясь из похода в Индию, македоняне прибыли в дельту реки Инд. Здесь они разделились на три части, которые должны были разными путями добраться до Вавилона: флот во главе с Неархом — морем, часть армии во главе с Кратером через Арахосию, а другая часть, которую возглавил сам Александр, — вдоль побережья, через Гедросию. 60-дневный путь через пустыни Гедросии оказался тяжелее сражений — от зноя и жажды погибла существенная часть армии. В декабре царь прибыл в столицу Гедросии Пуру, где дал отдых своим людям.
Насколько тяжким и губительным был переход пустыни довольно подробно описал древнегреческий историк Флавий Арриан в своём трактате "Анабасис Александра":

"Александр пошел через землю гадросов по трудной дороге, шедшей через местность, где не было никаких припасов и часто войску не хватало воды. Оно вынуждено было, однако, делать за ночь большие переходы, отдаляясь от моря, хотя Александр очень хотел пройти по всему побережью, осмотреть имеющиеся гавани и по пути заготовить что можно для флота: нарыть колодцев, устроить стоянки и места для торга. Побережье гадросов было, однако, совершенно пустынно, и Александр отправил Фоанта, сына Мандродора, с небольшим конным отрядом к морю осмотреть, не встретится ли ему где стоянка для судов, колодезь поблизости от моря и вообще что-нибудь, что необходимо путешественникам. Фоант, вернувшись, доложил, что на берегу он застал нескольких рыбаков, живших в крохотных халупах. Халупы эти сложены были из раковин, а крышей им служили рыбьи хребты. Воды у этих рыбаков совсем мало; с трудом разрывают они пальцами прибрежный песок с галькой, и вода в этих ямках не совсем пресная.
Александр, наконец, пришел в такое место Гадросии, где хлеба было в изобилии; Александр велел нагрузить взятым хлебом вьючных животных, припечатал вьюки собственной печатью и отправил этот караван к морю. Когда солдаты расположились на стоянке уже совсем близко от моря, они, махнув рукой на царскую печать, принялись за этот хлеб: и сама охрана ела и с теми поделилась, кто вовсе изголодался. Голод настолько одолел их, что гибель, явно уже близкую, они вполне сознательно посчитали страшнее той, еще неизвестной и далекой беды, которая обрушится на них от царя. Александр понял, как тяжко пришлось его солдатам, и простил их. Сам он, пройдя по стране, набрал для прокормления своего войска, отправленного морским путем, сколько смог хлеба и отправил его с Крифеем, уроженцем Каллатии. Местным жителям было приказано доставить из глубины страны для войска столько муки, сколько они смогут, а также фиников и овец. В другое место послал он Телефа, одного из «друзей», с небольшим запасом муки.
Сам он двигался к столице гадросов (место это называется Пура), куда и прибыл через 60 дней после своего отправления из Ор. Большинство писавших об Александре говорят, что все страдания, которые перенесло его войско в Азии, нельзя и сравнивать с теми мучениями, которые они перенесли здесь, Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна (это говорит только один Неарх), только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. Кир, говорили они, явился в эти места, чтобы вторгнуться в землю индов, но уже на этой пустынной и тяжелой дороге потерял значительную часть своего войска. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром. Ради этого и затем, чтобы доставить из мест близких все необходимое флоту, Александр и повернул сюда: так говорит Неарх. Жгучий зной и отсутствие воды погубили много людей и еще больше животных, которые падали, увязая в раскаленном песке; много умирало и от жажды. На дороге встречались целые холмы сыпучего песка, который нельзя было утоптать: в него проваливались, как в густую грязь или, вернее, как в рыхлый снег. Лошадям и мулам приходилось подниматься и опускаться, и они очень страдали вдобавок от этой неровной и неубитой дороги. Длинные переходы очень утомляли войско, но потребность в воде гнала и гнала вперед. Если, закончив за ночь переход, который надлежало проделать, они на заре подходили к воде, то страдания их были еще не так велики. Если же день уже склонялся к вечеру, они же после долгих часов пути не прошли еще положенного пространства, тогда от зноя и палящей жажды страдали они невыносимо.
В гибели большого числа животных часто виноваты были сами солдаты. Когда у них не хватало хлеба, они, сойдясь, вместе, резали лошадей и мулов, питались их мясом и говорили, что животные пали от жажды или от усталости. Среди мучений этого похода никто не взялся бы за расследование этого дела по существу, да и вина лежала на всех. Александр знал, что делается, но считал, что в данных обстоятельствах лучше ему притвориться незнающим, чем дать разрешение на то, что ему известно. А между тем трудно становилось везти больных и от усталости отставших: не хватало животных, а повозки солдаты сами изрубили в куски, потому что их невозможно было тащить по глубокому песку, и люди уже с первых дней были вынуждены идти не по самой короткой дороге, а выбирать наиболее легкую для животных. Но и тут были отстающие: больные, умученные или усталостью, или зноем, или жаждой, и не было никого, кто повел бы их дальше, никого, кто остался бы ухаживать за ними. Поход совершался с великой быстротой; в заботе о главной цели отдельными людьми по необходимости пренебрегали. Некоторых сон одолевал на дороге (переходы совершались главным образом ночью): проснувшись, они, если были в силах, шли по следам войска. Кое-кто и уцелел, но большинство погибло в песках, утонув в них, словно в море.
На войско обрушилась новая беда, от которой не меньше пострадали и люди, и лошади, и мулы. В земле гадросов дождь нагоняют этссии, так же как и в земле индов, но проливается он не над долинами, а над горами; ветер сгоняет к ним облака, которые и не спускаются ниже вершин. Солдаты однажды расположились на ночлег у мелководного горного ручья: вода и заставила их здесь остановиться. Около второй ночной стражи ручей переполнился водой от ливней, — а солдаты и не подозревали, что ливни идут, — и настолько вышел из берегов, что погибло много женщин и детей, сопровождавших войско, пропало все царское снаряжение и утонули еще уцелевшие мулы. Сами солдаты едва спаслись со своим вооружением, да и его сохранили не целиком. Много людей погибало и от того, что, измученные зноем и жаждой, они, встретив много воды, пили без меры. Александр поэтому обычно и ставил лагерь не у самой воды, а стадиях в 20 от нее, чтобы не все сразу накидывались на воду. губя этим и себя, и животных, и особенно, чтобы невоздержанные не входили сразу же в ручей или поток и не грязнили воду остальному войску.
Тут, кажется мне, не следует умолчать об одном прекраснейшем поступке Александра, все равно, был ли совершен он здесь или еще раньше в земле парапамисадов, как рассказывают некоторые. Войско шло по песку среди палящего зноя; надо было дойти до воды, а идти было далеко. Александр, томимый жаждой, с великим трудом шел впереди войска пешком, как и остальные солдаты: легче ведь переносить трудности, если все страдают одинаково. В это время несколько легковооруженных солдат, ушедших в поисках воды от войска в сторону, нашли в неглубоком овраге маленькую лужу с застоявшейся и плохой водой. С трудом набрав ее, они поспешили к Александру, неся ему ее как подлинное сокровище. Вблизи от него они перелили эту воду в шлем и поднесли ее Александру. Он взял ее, поблагодарил принесших и вылил воду на глазах у всех. Это придало всему войску столько сил, словно вода, вылитая Александром, оказалась питьем для всех. Я хвалю Александра за этот поступок, который, как ничто говорит о его выдержке и уменье обращаться с солдатами.
Случилось в этой земле с войском и такое несчастье. Уже в конце пути проводники заявили, что они не узнают дороги, так как следы ее сдуты и уничтожены ветром: среди глубоких, всюду одинаковых песчаных наносов не было ни одного признака, по которому можно было угадать дорогу: ни знакомого дерева возле нее, ни неподвижно возвышающегося холма. Определять же путь по звездам в ночи (финикийские мореплаватели делают это по Малой Медведице, а остальные люди по Большой) и по солнцу днем проводники не умели. Александр сообразил, что надо держать влево, и, взяв с собой небольшой конный отряд, поехал вперед; лошади у них истомились от жары, и большинство отстало. Он ускакал всего с пятью спутниками и увидел море. Раскапывая на берегу песок, он наткнулся на чистую пресную воду и привел сюда все войско. Семь дней шли они вдоль моря, добывая воду на берегу. Тут проводники узнали дорогу и повели войско внутрь страны. Придя в столицу гадросов, он дал войску отдохнуть..." — Фла́вий Арриа́н, "Анабасис Александра". Книга 6.

Когда-то давным-давно жили на свете амазонки, коих греки называли «безгрудыми», за то, что матери еще в детстве выжигали правую грудь дочерям, чтобы тем было сподручней стрелять из лука.

Амазонки не жили с мужьями. Для воспроизведения популяции, они вступали в интимную близость с мужчинами соседних народов. Мальчиков после рождения воительницы отправляли отцам, а девочек оставляли себе.

В 330 году до н.э. в Гиркании (др. перс. Страна Волков) к Александру Македонскому прибыло необычное посольство.

Послы женщины передали Александру, что царица амазонок Фалестрида, земли которой простираются от Кавказа до реки Фасис, предлагает ему встречу.

Александр падкий до всего необычного, согласился устроить свидание в тот же вечер.

Когда царица вошла в зал и увидела восседающего на троне Александра, на ее лице легко читалось разочарование.

Без боязни она внимательно осматривала полководца, как мужчина осматривает понравившуюся ему женщину. В голове Фалестриды с трудом укладывалось, как человек с вполне обычным видом мог совершить дела, прославившие его имя в веках.

Александр первым нарушил молчание и спросил, что привело к нему гостью?

Фалестрида ответила, что желает иметь от царя ребенка.

Он превзошел земных мужчин подвигами равными богам, а ей по силе и отваге нет равных среди женщин. Мальчика она пообещала передать царю, а девочку оставить себе.

Две недели царь и царица трудились в поте лица, а потом довольные друг другом расстались.

Судя по тому, что сына ко двору Александра Великого амазонки так и не прислали, Фалестрида родила дочь.

Однажды ко двору македонского царя Филиппа II вместе с торговым караваном прибыл прекрасный конь ахалтекинской породы. Фессалийский купец Филоник, запросил за скакуна сумму в 14 талантов, это было в три раза больше стоимости всех остальных караванных товаров.

Скупой Филипп, занимающийся тогда созданием флота, знал, что стоимость коня равна постройке 14 боевых стовесельных триер. Царь хотел было уже отказаться от предложения, но не смог отвести взгляда от «быкоголового» скакуна. Конечно, Филипп не собирался платить купцу такие деньжищи, однако желание испытать скакуна было велико.

К радости царя конь оказался необъезженным дикарем. Лучшие кавалеристы и воины пытавшиеся вскочить на ахалтекинца оказывались на песке. Царь поднял руку, чтобы приказать увести норовистого скакуна прочь, но тут к его трону выбежал 14-летний наследник престола Александр. Дрожа словно в лихорадке, царевич громко крикнул: «Отец позволь мне усмирить этого Буцефала (переводится как быкоголовый)».

Дворцовая площадь взорвалась от смеха, рукой Филипп успокоил зрителей и, скрывая улыбку, произнес: «Да будет так».

Что произошло после этих слов, прекрасно описал древнегреческий писатель Плутарх:
«Александр сразу подбежал к великолепному коню, схватил его за узду и повернул мордой к солнцу: по-видимому, он заметил, что конь пугается, видя впереди себя колеблющуюся тень. Некоторое время Александр пробежал рядом с конём, поглаживая его рукой.

Убедившись, что Буцефал успокоился и дышит полной грудью, Александр сбросил с себя плащ и лёгким прыжком вскочил на коня. Сперва, слегка натянув поводья, он сдерживал Буцефала, не нанося ему ударов и не дёргая за узду.

Когда же Александр увидел, что норов коня не грозит больше никакою бедой и что Буцефал рвётся вперёд, он дал ему волю и даже стал понукать его громкими восклицаниями и ударами ноги.

Филипп и его свита молчали, объятые тревогой, но когда Александр, по всем правилам повернув коня, возвратился к ним, гордый и ликующий, все разразились громкими криками.

Отец, как говорят, даже прослезился от радости, поцеловал сошедшего с коня Александра и сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!»

Александр послушался совета отца и решил, что царством для него станет ВЕСЬ МИР.

В 22 года он начал свой первый Восточный поход, пройдя с победами от реки Граник до Киликии.

В дни покорения Египта, Персии, Азии и Индии царя сопровождал его любимый Буцефал.

В мае 326 года до н.э. после победы над войсками индийского царя Пора, Александр повелел основать два города: Никею, в честь победы над индусами, и Буцефал в честь своего коня умершего от старости в тридцатилетнем возрасте.

Сегодня Буцефал это пакистанский город Джалалпур.

Легионы древнего Рима не чурались использовать в бою боевых собак натасканных на убийство. Римляне отнюдь не были первыми в использовании «живого оружия». Собаки воевали в армиях древнего Египта, Персии и Греции.

Олимпиада мать Александра Македонского вывела для армии горячо любимого сына специальную боевую породу «молосских собак». Прославившихся в походах непобедимого Александра, молосских догов продавали на вес золота. Позволить себе иметь такого четырехлапого телохранителя могли только богачи.

После покорения Македонского царства, центурию догов (100 голов) в Рим отправил полководец Луций Эмилий Павел получивший прозвище Македонский.
Римляне на порядок улучшили подготовку боевых псов.

С трехмесячного возраста щенков готовили к участию в сражениях, у них развивали смелость, злобу, а используя специальные раздражители, прививали активно-наступательную или оборонительные реакции. Собак натаскивали на специально обученных рабах, которых меняли еженедельно. Так в догах воспитывали ненависть к любому человеку кроме хозяина. В программу «живой машины» для убийства инструкторы закладывали два варианта поведения на поле боя - победить, разорвав зубами горло врага, или погибнуть, вцепившись в него намертво зубами.

Массово «молосские собаки» использовались в сражениях против германцев, те были легкой добычей, поскольку сражались обнаженными по пояс.

В 101 году до н.э. боевые псы послужили решающим фактором победы в битве с кимврами при Верцеллах.

Бока и спины боевых собак защищали панцири, а шею «украшали» ошейники с длинными шипами. Чтобы собаки были злее, их всегда держали полуголодными. Бесшумно бежавшие в атаку псы вселяли в сердца противника ужас.

В 1494 году Колумб во время второй экспедиции высадился на Гаити в сопровождении 200 пехотинцев, 18 кавалеристов и 20 боевых собак «Алано испаньол» (испанский бульдог, разновидность молоссов). Даже самые храбрые индейские воины испытывали страх, видя закованных в броню коней и боевых псов. В 1495 году в одном кровопролитном сражении с индейцами каждый пес убил или покалечил до 100 вражеских воинов.

Впоследствии испанцы брали на разведение самцов, загрызших максимальное количество врагов. Сегодня Алано используют для усмирения (стреноживанья), или убийства диких испанских быков.

Хроники конкистадоров сохранили клички особо отличившихся псов. Во время поиска источника вечной молодости Хуана Понсе де Леона сопровождал испанский бульдог по кличке Бесерильо (Теленок). Вместе они открыли Флориду. За свою собачью жизнь «Теленок» загрыз 300 человек и получил к своей кличке дворянскую приставку «Дон».

Васко Нуньеса де Бальбоа первого европейца вышедшего на американский тихоокеанский берег сопровождал потомок Бесерильо по кличке Леонсико (Львенок). Васко купил его за 2000 полновесных золотых песо, столько стоили два понюхавших пороха боевых скакуна. Наравне с конкистадорами «Львенок» получал ежемесячное вознаграждение, равнявшееся полуторному жалованью пехотинца.

Одна из задач истории напоминать нам о невероятных событиях и личностях. Судьбы самых кровавых диктаторов мы не должны повторять, историями самых умных ученых мы должны вдохновляться, а жизням самых могучих полководцев удивляться.

Но кто же самый влиятельный человек в истории? Кто мог росчерком пера возводить империи и решать судьбы миллионов? Подобными действиями отметилось много людей. Будем решать, кто является победителем при жизни.

Единственное, не будем лезть в среду ученых. Эйнштейн, Сократ, Пифагор, Стивен Хоукинг оказали большое влияние на нашу жизнь. Но речь идет об их научных работах, а нас интересуют личности. Выступи Эйнштейн с требованием завершить Первую Мировую, его бы никто и не послушал. А ведь в истории есть люди, которые проделывали подобные вещи легче легкого. Вот на них мы и сосредоточимся.

В первую очередь вычеркнем из списка претендентов всех политиков за минувшие 70 лет. Трамп, Рэйган, Королева Елизавета и прочие публичные личности, конечно, сильны, но в историческом контексте их влияние нулевое. Современный мир стал очень тесным и сложным, и даже самая яркая личность банально тонет в нем. Поэтому будем искать самых влиятельных в прошлом.

Первым кандидатом можно рассмотреть Наполеона Бонапарта. Он покорил сначала Францию, потом и Европу, построил великую армию. Важно, что Наполеон перекраивал не только карту Европы, но и обычную жизнь. Кодекс Наполеона до сих пор является основой юриспруденции большинства европейских стран. Реализация его идей оказала огромное влияние на все сферы общественного устройства.

Но будем копать глубже. Королеву Викторию, Джорджа Вашингтона и других видных политиков оставим в покое. Да, своими указами они разрушали целые государства и основывали миллионные колонии, но делали это не благодаря своему влиянию. В этом больше заслуга армии, экономики и исторического положения.

Нам нужен кто-то, кому при жизни поклонялись, как Богу, и не только в своей стране. Если кратко, то кандидатов всего два. Это Чингисхан и Александр Македонский. Им мог бы бросить вызов кто-то из Древнего Рима, но Рим это результат суммарной работы большого количества консулов и императоров. Они обладали властью, но власть и влияние разные вещи. У Македонского и Чингисхана было и то, и другое, и вопрос лишь в том, кто из них победитель.

Империя Чингисхана покрывала 16% планеты, и все это практически полностью только его заслуга. Он обладал невиданной в истории властью, влиянием и силой. Одним приказом он присоединял целые страны, и творил на завоеванных землях, что хотел.

Если тому же Наполеону дипломаты носили бумажки с просьбами договоров о ненападении, то Чингисхану носили горы золота, желая лишь не оказаться очередной целью его войск. Монголов боялись везде, а управлял монголами один человек с безграничной властью. У Чингисхана не было гражданских войн и сдерживающих его внешних соперников. Чингисхан брал в генералы своих злейших врагов, которые ненавидели его, но уважали и безоговорочно подчинялись.

Что касается Македонского, то его империя на пике занимала 4% планеты. Но даже спустя 100 лет после смерти Александра треть Азии разговаривала на греческом языке. За 12 лет он не просто завоевал все территории до Индии. Александра потому называют Великим, что на завоеванные земли он нес культуру, чем точно не может похвастаться Чингисхан. К тому же, половина завоеваний монголов это степь, да пустыни, а из более-менее населенных часть России и Китая. И то, это уже было сделано после его смерти.

Македонский воевал против самых развитых стран своего времени. Он легко их побеждал, у него не было за все походы ни единого поражения. В его империи жило гораздо больше людей, чем на территории империи монголов. Македонскому подчинялась половина населения планеты, его империя производила половину планетного ВВП.

Чингисхан был силен, но его сила основывалась на крови. Сила Александра строилась на культуре и интеллекте. К тому же, жил Македонский за полтора тысячелетия до Чингисхана. У него не было логистики, технологий и науки, которые были у монголов. Но дело даже не в этом. Слово Чингисхана могло завоевать страну, а слово Македонского завоевать, преобразить и сделать еще лучше. В качестве примера можно привести Александрию, город, который Македонский просто приказал построить. И его построили. Вместе с Александрийским маяком, который считается одним из чудес света. Даже сейчас Александрия один из ключевых городов Египта.

Думаю, что без вариантов звание самого влиятельного при жизни человека стоит отдать Александру Македонскому. Второе место по праву принадлежит Чингисхану, а третье Наполеону Бонапарту. Если у вас иное мнение, рад буду прочитать о нем в комментариях.

Если вы любите интересные короткие истории и увлекательные подборки на разные темы, они на моем канале https://t.me/realhistorys

Всем здоровья и добра!