Теневая империя Кавказа: как Азербайджан и Туркмения превратились в заповедники коррупции
Пока центральное телевидение СССР гордо рапортовало о триумфах пятилеток и дружбе народов, в южных республиках — Азербайджанской и Туркменской ССР — разворачивалась криминальная драма эпических масштабов. В тени блестящих дворцов Баку и Ашхабада функционировала система тотальной коррупции, охватившая партийных чиновников от райкомов до республиканских ЦК, превратившая государственные должности в товар, а саму власть — в прибыльное предприятие.
Помимо знаменитого "хлопкового дела", вскрывшего миллиардные махинации в Узбекистане, были десятки менее известных, но не менее масштабных эпизодов взяточничества и крышевания подпольной торговли. Эти материалы публиковались лишь в закрытых ведомственных хронологиях, не доходили до программ центрального ТВ и оставались известными лишь узкому кругу партийных следователей и функционеров КГБ.
Азербайджан: рынок должностей под защитой Кремля
В 1959 году первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана стал Вели Ахундов — бывший заместитель министра здравоохранения республики, за девять лет сделавший головокружительную карьеру. Никита Хрущев благоволил к нему после личного посещения Баку, где местные товарищи продемонстрировали впечатляющие показатели и умение "втирать очки" столичному руководству.
При Ахундове в республике укрепился так называемый "шушинский клан" — земляческая группировка, контролировавшая ключевые посты в партии, правительстве и экономике. Клановость, споры с Москвой о планах, нежелание Ахундова бросать все силы на выращивание хлопка и наращивание нефтедобычи — все это вызывало беспокойство в Кремле. Но главной проблемой была коррупция.
С отстранением Хрущева и приходом к власти Леонида Брежнева в 1969 году руководство Азербайджана подверглось кадровой чистке. На смену Ахундову пришел Гейдар Алиев — офицер КГБ со стажем, начавший работу в органах еще в начале войны. Новый руководитель сразу принялся за дело: началась масштабная проверка партийных кадров.
То, что вскрыл Алиев, шокировало даже видавших виды московских чиновников. В Азербайджане существовала отлаженная система продажи государственных должностей. Каждая должность имела продажную стоимость, определявшуюся спросом, а спрос — коррупционными возможностями.
Прейскурант власти: сколько стоил пост в советском Азербайджане
20 марта 1970 года на закрытом пленуме ЦК КП Азербайджана Гейдар Алиев представил детальный доклад с конкретными цифрами. Ставки были следующими (по данным на 1969 год):
Министр торговли — 250 000 рублей
Министр коммунального хозяйства — 150 000 рублей
Министр социального обеспечения — 120 000 рублей
Первый секретарь райкома партии — 200 000 рублей
Второй секретарь райкома — 100 000 рублей
Ректор вуза — до 200 000 рублей
Директор завода или фабрики — от 10 000 до 100 000 рублей
Начальник районного отдела милиции — 50 000 рублей
Районный прокурор — 30 000 рублей
Судья — 30 000 рублей
Председатель колхоза — 50 000 рублей
Директор совхоза — 80 000 рублей
Звание академика — 50 000 рублей
Директор института — 40 000 рублей
Директор театра — от 10 000 до 30 000 рублей
При средней зарплате по республике в 110 рублей и среднем размере вклада в сберкассе в 941 рубль (1975 год) такие суммы накопить легальными методами было невозможно.
Система работала по простому принципу: чиновник, заплативший за должность, должен был "отбить" вложенные деньги и получить прибыль. Это создавало замкнутый круг взяточничества. Начальник районного отдела милиции, заплативший 50 000 рублей, начинал собирать "дань" с торговцев, водителей, владельцев кафе и ресторанов. Директор завода, купивший должность за 100 000, организовывал хищения сырья и готовой продукции.
Взятки не оставались целиком у руководителей, а распределялись по всей вертикали. Нижестоящие тащили деньги вышестоящим. Вышестоящие брали, чтобы передать еще выше. Но и себя не забывали.
Портреты коррупции: истории падших и защищенных
Бывший завотделом ЦК КП Азербайджана Илья Земцов, эмигрировавший в Израиль в начале 1970-х, в 1976 году опубликовал книгу "Партия или мафия? Разворованная республика". В ней он привел конкретные примеры карьер партийных функционеров.
Первый секретарь Наримановского района Баку Мурадалиев, "сгоревший" на приписках, был переведен... в министры бытового обслуживания. Первый секретарь Октябрьского райкома Баку Мамедов в Москве в сберкассу неосмотрительно положил на имя жены 195 000 рублей. Его сняли с должности, но не посадили — перевели начальником городской военизированной охраны в МВД.
Первый секретарь Бакинского горкома Аллахвердиев скупал золото у расстрелянного позже валютчика Рокотова. Его "пронесло" — назначили начальником Госкомитета по профессионально-техническому обучению при Совмине Азербайджана. Его преемник, наряду с семью членами ЦК и тремя министрами, был постоянным клиентом публичного дома. Впоследствии стал министром связи.
Между чиновниками существовало негласное правило: занятые должности не перекупаются. Продавались, как правило, места людей, выпадавших из бюрократии. Но были исключения. Секретарь Сабирабадского райкома партии Булаев узнал, что его место продали. Хотя он работал исправно, вовремя платил в ЦК, был на хорошем счету, его приятель позарился на богатый район. Булаев не стал спорить и ушел. Должность продали за 300 000 рублей. Но его скромность оценили — через год назначили на более высокую должность, причем бесплатно.
Попытки борьбы: зачистки без последствий
Став первым секретарем ЦК КП Азербайджана, Гейдар Алиев начал масштабную кампанию по борьбе с коррупцией. Он поручил заведующему отделом административных органов Джахангиру Велиеву очистить правоохранительные органы: МВД, прокуратуру, пересмотреть состав судебных органов.
Были сняты министр МВД Ализаде и его заместители. Освободили от должностей десятки прокуроров и судей, уличенных во взяточничестве. Провели показательные суды против торговых работников. Но системной проблемы это не решило.
Азербайджанские власти пытались саботировать расследования. Контролерам из Москвы подводили женщин, встречи скрыто фотографировали. Компромат использовали, чтобы нейтрализовать слишком активных ревизоров.
В конечном итоге многие дела замяли. Прямых доказательств участия Ахундова в торговле должностями так и не нашли — он избежал суда. Система продолжала работать, только приняла более конспиративные формы.
Туркменская ССР: тихая коррупция без огласки
Если о коррупции в Азербайджане стало известно благодаря эмигрантам и частичным публикациям на Западе, то Туркменская ССР оставалась настоящей "черной дырой". Информации о масштабах взяточничества и хищений практически не просачивалось за пределы республики.
Туркмения была одной из самых закрытых республик СССР. Отдаленность от центра, слабая промышленность, преимущественно сельское население, клановая структура общества — все это создавало идеальную среду для расцвета коррупции. Местная номенклатура жила по собственным законам, мало отличавшимся от феодальных.
Как и в Узбекистане, в Туркмении главным источником коррупции был хлопок. Центр выделял огромные деньги на хлопководство и не слишком интересовался, как они расходуются. Тема хлопка была прямым образом связана с коррупцией, поскольку всегда существовала проблема с сортами, открывавшая огромные масштабы для махинаций.
Москва получала хлопок в итоге уже в виде текстильных изделий. А между производителями хлопка и производителями тканей всегда существовало пространство для "интересных договоренностей". Центр мог реально учитывать квадратные метры тканей, а не тонны хлопка, которые номинально были на складах, но во многом оказывались фикцией.
Значительная часть "хлопковых" денег тратилась на престижную "социалку": строительство огромных зданий под учреждения, больших проспектов, площадей с фонтанами. При этом в городах оставались районы с отсутствующей канализацией и арычным водоснабжением. У центра были претензии, но реально контролировать ситуацию Москва не могла.
Теневая экономика: масштабы невидимого рынка
Американские исследователи, опрашивавшие эмигрантов из СССР во второй половине 1970-х, получили шокирующие данные. В Азербайджане и других закавказских республиках доля теневых доходов достигала рекордных значений.
По данным исследования Грегори Гроссмана, среди армян, эмигрировавших из Армении, лишь 35,9% доходов приходилось на легитимные источники — зарплаты и пенсии. Остальные 64,1% формировались теневым рынком, частными источниками. Это был самый высокий показатель среди всех регионов СССР.
Для сравнения: в Москве доля частных доходов составляла 31,7%, в Ленинграде — 27,7%, в восточной части РСФСР — 20,6%. В Закавказье (включая Азербайджан и Грузию) среди еврейского и славянского населения — 49,7%.
К группе с самыми низкими формальными доходами относились колхозники и представители неквалифицированной рабочей силы. Они же в наибольшей степени были вовлечены в теневую экономику. Среди этой группы почти 85% доходов образовывалось из частных источников.
Власти терпимо относились к некоторым формам теневой экономики, поскольку она выполняла функцию сглаживания неравенства. Широкое вовлечение самых бедных колхозников в подпольный рынок по идеологическим причинам не так сильно волновало коммунистические власти.
Защита с самого верха: Брежнев и среднеазиатские кланы
Коррупция в национальных республиках расцвела не случайно. При Брежневе произошла так называемая "украинизация" партийно-советской верхушки. Команда, пришедшая из национальных республик — Украины, Казахстана, Средней Азии — имела "весьма своеобразный менталитет", характеризовавшийся одним словом: коррупция.
Первые ростки появились по окраинам, в среднеазиатских и закавказских республиках. Еще при Хрущеве там прошли очень сильные процессы, в которых было замешано партийное руководство. Они не мечтали завладеть всем общесоюзным пирогом, просто разворовывали фонды, которые им доставались.
Брежнев лично защищал коррумпированных руководителей среднеазиатских республик. Когда в мае 1981 года председатель КГБ Узбекистана Левон Мелкумов поднял вопрос о коррупции в республике, Андропов и прокуратура готовились отправить в Узбекистан "десант" для кадровой чистки. Но генсек остановил их.
Брежнев продолжал ценить руководителя Узбекистана Шарафа Рашидова как своего надежного союзника и толкового руководителя. Та же логика работала и в отношении Азербайджана, Туркмении, других республик. "Юра, этого делать нельзя. Он руководитель большой партийной организации, а теперь его — под суд? Мы опоганим хороший край", — сказал Брежнев Андропову.
Последствия молчания: от СССР до современности
Коррупция, расцветшая в Азербайджане и Туркмении в брежневскую эпоху, не исчезла с распадом СССР. Напротив, она трансформировалась в новые формы, стала основой политических и экономических систем независимых государств.
Гейдар Алиев, начинавший как борец с коррупцией, в 1993 году вернулся к власти в уже независимом Азербайджане. Его семья управляет страной до сих пор — с 2003 года президентом является сын Ильхам Алиев.
В Туркменистане после распада СССР установился один из самых жестких авторитарных режимов в мире. Сначала пожизненный президент Сапармурат Ниязов, затем — Гурбангулы Бердымухамедов и его сын Сердар. Коррупция осталась системной проблемой.
Молчание центральных властей, нежелание выносить "сор из избы", личная защита коррумпированных функционеров со стороны Брежнева — все это создало атмосферу безнаказанности. Партийная номенклатура превратилась в неприкасаемую касту, блат и взятки заменили закон, а само понятие справедливости стало товаром.
История коррупции в Азербайджанской и Туркменской ССР — это не просто хроника взяток и хищений. Это зеркало всей советской системы позднего периода, где равенство на словах сочеталось с жесткой иерархией привилегий на деле, где партийная элита создала параллельную экономику, существовавшую по законам феодализма и мафии.
Закрытые дела, непубличные расследования, замалчивание фактов — все это позволило коррупции укорениться настолько глубоко, что она пережила СССР и стала фундаментом новых политических систем. Молчание превратилось в соучастие, а соучастие — в крах системы.
Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.
