Привет сестренка моя родная ...
Не знаю почему я это вспомнил , но просто послушайте эти две песни с разницей лет 10 а то и больше.
Я уверен что большинство людей даже не знали эту песню.
И вот спустя лет 10.
Не знаю почему я это вспомнил , но просто послушайте эти две песни с разницей лет 10 а то и больше.
Я уверен что большинство людей даже не знали эту песню.
И вот спустя лет 10.
В 1973 году монархия в Афганистане кончилась, короля выгнали из страны и власть перешла к господину Дауду, человек этот был не чужим в афганских коридорах власти, он долгие годы трудился на должности премьер-министра, но, в 63 году король отстранил его. Однако, Дауд не растерялся и не приуныл, он плел интриги, вел расследования, затевал скандалы, и к 70-м вошел в силу, так что, в итоге смог дать королю под зад. Сразу после прихода к власти Дауд начал демонстративно задирать лапу на Пакистан утверждая, что граница, установленная еще британцами неправильная, и Пакистан должен афганцам изрядный кусок земли, населенный пуштунами (в принципе все афганские правители не признавали линию Дюранда разделившую пуштунов, но Дауд делал это особо борзым образом). Естественно Пакистану это совершенно не понравилось, ведь для такой тонкой, в географическом смысле, страны потеря земель с его тощих и длинных боков грозила, ни много ни мало, физическим распадом.
Попутно Дауд стал с излишним рвением проводить реформы что не понравилось земельным лордам и духовенству, эти остатки прошлого довольно успешно строили королей Афганистана и не давали им вытащить страну из средневековья, поэтому они принялись довольно громко возмущаться. Это привело к тому, что недовольных стали выгонять из страны, в том числе и в соседний Пакистан, который был очень рад пригреть противников режима Дауда. В приграничных с Афганом пакистанских провинциях стали активно создавать вооруженные отряды оппозиции предназначенные для свержения власти. Среди афганцев, обосновавшихся в Пакистане был Джалалуддин Хаккани (Хаккани-старший) пуштун 1939 года рождения, выпускник медресе. Он происходил из соседнего с Пакистаном афганского региона – Лоя-Пактия (афганские провинции Хост, Пактия и Пактика) где, располагался город Хост, в свое время этот населенный пункт попортит много крови советским войскам.
В 78 году режим Дауд пал, его место занял прокоммунистичски настроенный товарищ Тараки возглавлявший Народно-демократическую партию Афганистана (НДПА), что естественно позитивно сказалось на афганском сопротивлении потому что на войну с комми давали гораздо больше денег, нежели на борьбу с каким-то там Даудом. Лагеря моджахедов начали активно расти и как следствие стало расти влияние Хаккани-старшего в его родной Лоя-Пактия, именно с этого момента он принялся плести свою Сеть. К удовольствию Пакистана дела в коммунистическом Афгане шли все тухлее и тухлее - афганские вожди семимильными шагами тащили аграрную страну прямо в коммунизм, проламывая головами несчастных крестьян стенки феодального общества, в результате чего они (власти) получали лишь кучу черепков и толпу озлобленных людей. Вдобавок афганские коммунисты принялись драться между собой тратя на внутреннюю войну энергии больше чем на внешних врагов. В итоге, к 79 году, в бочке с крысами осталась самая жестокая – Амин. Правда насладиться властью у него не получилось, ведь к тому моменту, Афганистан буквально распадался, правительство контролировало лишь крупные города, военные подразделения массово дезертировали или в полном составе переходили на сторону мулл. Поэтому, в декабре 79 года советский спецназ провел штурм дворца Амина - это светопреставление Амин не пережил, после чего на коммунистическое царствование был поставлен просоветский Кармаль, а СССР по уши влез в Афганистан.
Вторжение в Афган стало настоящим подарком Аллаха как для моджахедов - на которых полилось финансирование и с запада, и, от нефтяных монархий (особенно усердствовала Саудовская Аравия), так и для правителя Пакистана генерала Зия-уль-Хака, до 79 года он был очередным военным диктатором, которого все презирали, а Штаты демонстративно игнорировали, а теперь, после вторжение СССР в Афган он стал нужен всем, ибо сама география подталкивала Запад к тому, чтобы сделать Пакистан центром антисоветской борьбы (если бы, у власти в Иране оставался шах, то возможно главной площадкой стал бы Иран, но шах кончился). Естественно пакистанская военщина села на спонсорскую помощь и военные поставки, и стала распределять ее между подконтрольными силами, а именно т.н. Пешаварской семеркой – семь крупных партий моджахедов, в которых концентрировалась основная масса афганских войск. Рекрутов набирали в лагерях афганских беженцев, расположенных на границе с Афганом.
На территории Афганистана находилось только две крупные группировки, составляющие конкуренцию Пешаварской семерке, первая – партизанская республика Масуда на севере, вторая – Сеть Хаккани(*) на юге. Обе эти силы уходили корнями в афганскую землю, кормились с нее, имели там много сторонников. Масуд опирался на таджиков, а Сеть представляла собой союз пуштунских племен (в основном из ветви Задран) разбросанных по Лоя-Пактия и пакистанскому Вазиристану.
Исконный ареал обитания Сети — афганская провинция Хост и пакистанская Вазиристан.
Особенно сильные позиции Сеть имела в районе города Хост который являлся ключевой точкой в переправке грузов между Афганом и Пакистаном. Первый раз Хаккани-старший показал свою силу в 83 году, когда захватил город Хост. Надолго он там не удержался, но это никак не отразилось на нем, шли годы его репутация и сила росли. Примерно в середине 80-х Хаккани-старший познакомился с Волан-де-Мортом современности – Осамой бен Ладеном, который в те годы еще не замахивался на войну со всем Западом, а всего лишь занимался строительной шабашкой, организуя для моджахедов тренировочные лагеря и укрытия. Позже, это знакомство выльется в стратегический союз между Сетью Хаккани и «Аль-Каидой» (*).
К 87 году Хаккани-старший владел всей провинцией Хост и практически отрезал город Хост от сообщения с внешним миром. Следующим шагом стал бы захват города и создание на его месте какой-нибудь независимой республики которую мировая общественность тут же признала, после чего справится с ней стало бы проблематично, ибо возникала угроза прямого конфликта между СССР и Западом. С целью недопущения такого развития событий, в 87 году советские войска провели многомесячную операция «Магистраль» с целью обнуления душманов в окрестностях Хоста.
Война кончилась, и неудивительно что после того как СССР ушел, Пешаварская семерка, всю войну с коммунистами сидевшая на международном подсосе в Пакистане и не имевшая крупных источников доходов в самом Афгане, начала драться между собой за оскудевшую ресурсную базу. Междоусобица моджахедов огорчила Пакистан, планировавший после ухода СССР поставить кого-нибудь из моджахедов на афганский трон. Вместо этого Пакистан получил грызню моджахедов, в конце концов вылившуюся в их взаимную аннигиляцию. Но пакистанцы не долго горевали по моджахедам, ибо Аллах послал им Муллу Омара и Талибан (*), (впрочем, существует мнение что сам Пакистан из подручных средств в виде беженцев, автоматов Калашникова, джипов, пулеметов, бензина и невменяемого фанатизма, сотворил этот самый Талибан(*)), с его помощью пакистанцы хотели навести порядок, в афганском бардаке, который много лет холили и лелеяли.
Где-то с середины 90-х Сеть Хаккани(*) сделалась союзником Талибана (*) однако этот союз не означал поглощение, не смотря на то, что Хаккани-старший вошел в правительство талибов, его Сеть сохранила свою структуру командования, и свои источники снабжения независимые от Талибана(*).
Вторжение США в Афганистан в 2001 г., стало звездным часом для сына Хаккани –старшего - Сираджуддина Хаккани (Сираджа), с благословения бати он начал брать нити управления Сетью. Сирадж расширил зону операций Сети как восток – в Зону племен в Пакистане, и на север, до самого Кабула, где смертники, члены Сети, принялись активно взрывать американских военных. Также, как и отец, Сирадж получил должность в правительстве талибов в изгнании. Нет смыла перечислять все подвиги Сети на ниве антиамериканской борьбы, они примерно такие же, какие совершал батя Сираджа во время войны с коммунистами-атеистами.
Отношения между Сираджем и талибами иногда были конфликтными, что неудивительно, ибо талибам категорически не нравилось, что Сеть, является не просто независимым воинским формирование, в штате которого от 3 до 10 тысяч собственных бойцов, но и фактически самостоятельно управляет афганским регионом Лоя-Пактия, не пуская туда талибов. Автономию Сети усиливал ее союз с «Аль-Каидой» (*) означавший что в случае чего, за нее могли вписаться пара-тройка тысяч духовных учеников бен Ладена. Но талибы смогли засунуть свое эго подальше и поглубже ради того, чтобы продолжить сотрудничество и после того, как в 21 году они захватили Кабул, члены Сети Хаккани получили сразу несколько министерских постов в талибском правительстве, сам Сирадж стал главой МВД.
Надо отметить что совершенно непонятны взаимоотношения Сети и другого крупного афганского борца за все хорошее - ИГИЛ-Хоросан (*). Ряд экспертов заявляет о глубокой связи между этими организациями, что отчасти подтверждает тот факт, что в 2020 году эмиром ИГИЛ-Хоросан (*) стал один из офицеров Сети. Сама Сеть все отрицает, что неудивительно, по причине любви к секретности Сеть также отрицает и существование Сети.
Однако не смотря на свою близость к этим монстрам террора, Сеть никогда не демонстрировала глобальных амбиций и поддерживала джихад с неверными только номинально, ограничившись посылкой пары сотен человек на фронт борьбы с Крестоносцами - в Сирию и в Ирак. Хотя, как отмечают, она охотно принимает в свои ряды иностранных бойцов что вполне разумно, ибо таким образом клан Хаккани снижал свою зависимость от пуштунских ополченцев и пуштунских вождей.
На сегодняшний день Сеть является настоящим квазигосурадством , имеющим все признаки государства кроме разве что гимна. Под ее управлением находится область Лоя-Пактия и территории, расположенные в пакистанском Вазиристане, население этих земель может составлять от 2 до 4 млн человек. Отсюда поступают основные доходы Сети: рэкет, прибыль с контрабанды, таможенные сборы за пересечение афгано-пакистанской границы, похищение людей. Также Сеть, как впрочем и почти все джихадисты Афгана, получает донаты из богатых арабских стран, их отправляют и те кто искреннее верует в дело джихада, и те, кто хочет что бы фанатики обвешанные оружием передохли где- нибудь подальше от их гаремов и майбахов.
Что ждет Сеть в будущем остается только гадать, Сеть чрезвычайно закрытая организация и почти не контактирует с журналистами, но учитывая ее героическое прошлое насчитывающее уже четыре десятка лет, во время которого она успешно пережила две оккупации, и тот факт, что Сирадж унаследовал ум покойного отца и успешно руководит пуштунами на довольно обширных территориях (США тоже оценили его способности и дают за него 10 млн долл), можно ожидать что она продолжит расширять свое влияние и подминать под себя земли Афганистана. А учитывая ее хорошие связи с пакистанскими талибами, то весьма вероятно что Сеть сможет с выгодой использовать войну между талибами и властями Пакистана.
(*) – группировки запрещенные в РФ за терроризм
Автор: ТГ-канал «Персидский залив и вокруг него» https://t.me/AsiaNearEast
Ссылки по теме:
The surprising realpolitik of the new Haqqani network
Сеть Хаккани
Сеть зла и раздора
The Haqqani Network: A brief profile
Haqqani Network
The Haqqani Network: The New Kingmakers in Kabul
Вернулись мы из похода за водой с полными флягами и раздутой РДВ-12. Жить стало значительно легче. И материально, и, самое главное, морально. Отошло в сторону ощущение «безнадёги», которая много дней кряду давила на психику, угнетала, вызывала «абыякавасць да жыцця і схільнасць да самазагубства» (наплевательское отношение к жизни). После того как вода забулькала в наших втянутых животах, у всех возникло ощущение, будто посветлело в глазах и заискрилось вокруг поста окружавшее его со всех сторон небо.
Из свежепринесённой воды, на импровизированной кухне Первой точки, затеялись варить суп. В цинк от патронов налили прозрачную, ароматную воду, в неё вытряхнули содержимое банок «Глобус. Фасоль с мясом». Бузруков, как всегда, нарвал каких-то травинок и засыпал их в качестве приправы. В результате получилось чудесное лобио. Правда, в процессе приготовления от цинка немного отслоилась армейская краска. Зелёные пласты красиво плавали в красном бульоне и норовили запрыгнуть в ложку. Но это была ерунда незначительная, влиянием которой, как говорят математики, можно было пренебречь. Краска – это не навоз. Её можно вытащить и выкинуть. А кому не нравится, тот имеет право отдать свой суп мне.
Наделённые порциями «лобио» мы втроём пришлёпали на свою Вторую точку, забрались в СПС, расселись на полосатом матрасе. У меня в руке сверкнула армейская алюминиевая ложка с обломанной до половины ручкой. Андрюха Шабанов удивился:
- Что с ней приключилось?
- Ы-гы-гы! – Бендер улыбнулся набитым фасолью ртом. – Это он из ложки сделал АКСУ (автомат Калашникова складной укороченный), чтобы в горах не стать горбатым.
Мы дружно заржали над шуткой юмора, наша жизнь наладилась ещё больше. На этой весёлой ноте к нам в СПС завалился Ефремов со своей порцией фасоли с краской. Он культурно зашел на карачках, потому что по-другому в СПС проникнуть невозможно, вежливо произнёс:
- Приятного аппетита!
Мы поелозили попами, освободили пятачок места на матрасе, Ефремов разместился на нём, затем спросил, как бы у всех присутствующих:
- Вы поняли, что сегодня произошло?
Мы перестали звякать ложками об котелки, зафиксировали внимание на Ефремове. Он продолжил мысль:
- Вчера душманы пальнули в Бузрукова, затем обстреляли Орлова. В ответ мы обстреляли душмана и Хисарак. После этого надо было ждать «обратку». Душманы всегда, всегда-привсегда «дают сдачи». У них это в крови, они выросли с этим. У них месть – это закон, «мой дом – моя крепость» - закон. А правительство в Кабуле – это нихрена не закон. И тук-тук-тук, откройте дверь, я Ваш участковый – это тоже не закон. Афганец будет яростно защищать свой дом с оружием в руках, призовёт на защиту всех своих сыновей, братьев, дядьёв, они все готовы погибнуть при защите своего дома. Они будут сражаться с участковым насмерть, но в дом его, вооружённого, не пустят. Даже, если они не имели ничего против участкового, или против Бабрака Кармаля. Не в этом дело. Не в Бабраке. Всё дело в Законах, по которым они живут, по которым жили их предки. Если ты выстрелишь в афганца, то он возьмёт автомат и выстрелит в тебя. Он не будет писать заявление в милицию, он сам себе участковый, судья, прокурор и исполнитель приговора. Он возьмёт автомат и пойдёт мочить тебя своими собственными руками. Каждый мужчина афганец – воин, он сам отвечает за свою семью и за свой дом. А мы вчера стреляли по его Хисараку. Дык чего нам следовало ждать? «Обратку». Вот и дождались.
Этнографический экскурс от Ефремова произвёл на меня впечатление. Мне расхотелось ржать, я сопел носом, сосредоточенно выковыривал из «лобио» зелёную краску, отслоившуюся от цинка. В очередной раз думал на тему «Блин, куда я попал? В Страну Беззакония.»
После приёма пищи Хайретдинов собрал нас и сказал, что необходимо зафиксировать в медицинском учреждении факт получения ранения рядовым Буриловым. Чтобы он смог получить Орден Сутулого Третьей Степени с закруткой на спине. Для достижения этой цели раненого в нижнюю конечность Бурилова следовало снести вниз. Потому что медсанчасть расположена внизу, а вертолёт с Зуба Дракона уже улетел и в ближайшие дни вернуться не обещался.
Для переноски раненого товарища Комендант выделил плащ-палатку и четыре воина-спортсмена, которые не ходили за водой, а теперь ещё напитались супом и набрались сил. С подачи Коменданта Сёмин, Маламанов, Фарид, и Бузруков взяли за четыре угла плащ-палатку, уложили в неё будущего Помощника Героя Советского Союза, и потащили всё это счастье вниз.
Переносить раненого по горам – это одна из самых трудных задач. Почва в горах кривая, пацаны проваливались с уровня то один, то другой, плащ-палатка постоянно дёргалась, стукала раненым об камни и скалы. Он из-за чего-то стонал. Поэтому, пацаны корячились, тянули вверх каждый свой угол, но руки у них не железные и плечи - не домкраты. А крутизна на спуске с Зуба большая, максимальный уклон - 56 градусов причем, среди скал и булыжников. Это была не эвакуация, а тихий ужас.
Пацаны корячились, корячились, тащили плащ-палатку с Буриловым, тащили, но световой день, зараза, закончился. В сумерках эвакуационная бригада ввалилась в Дархейль. Раненого потащили по заминированному кишлаку. Пока тащили, стемнело так, что стало вообще ничего не видно. В темноте пацаны напоролись на какой-то хлам, разбросанный по территории из окон домов. Хлам загремел. На Тринадцатом посту услышали шум и потянулись к пулемёту ДШК. На беду эвакуационной бригады Комендант Тринадцатого поста Старцев уехал в отпуск и не мог дать пинка своим бойцам, чтобы те поорали в темноту «Стой, кто идёт!». Поэтому, часовые не поорали, малёха трухнули, молча выкатили ДШК и открыли огонь в сторону звуковых сигналов.
Пацаны с плащ-палаткой стали удирать от этого огня, в темноте заблудились, проскочили мимо подвесного мостика, влезли в какие-то буераки и нашумели пуще прежнего. В ответ на это на Тринадцатом посту развернули миномёт.
Хайретдинов, как мог, «вёл» эвакуационную команду по рации. Он сообщил в полк «Графику», сообщил в наш батальон, что направил вниз группу с раненым товарищем, предупредил, чтобы их встретили. Он беспрерывно дежурил возле рации, изо всех сил «болел» за наших, но миномёт на Тринадцатом посту был ему не подконтролен. Он выстрелил в ночи глухой, и по Закону Глобального Западлизма попал почти куда надо, вернее, куда очень ненадо. Лучше бы миномётчики промахнулись на километр-полтора, но они, как на зло, сделались Зоркими Соколами, меткими до неприличия, и с первого выстрела положили мину чуть ли не за забором от эвак-команды. Вот тут Бурилов проявил чудеса исцеления, пулей выскочил из плащ-палатки и побежал. Сильно утомлённые пацаны побежали за ним. Чтобы догнать и избить. Полдня они корячились, тащили его, а он оказался в состоянии бегать.
Если бы пацаны догнали Мишку на этом этапе бега с препятствиями, то был бы ему Орден Красной Звезды. Посмертно. Но он был отдохнутый, а пацаны усталые. Это была нечестная гонка.
После того как миномёт перешел на беглый огонь, Хайретдинов по рации устроил бучу. По его требованию из боевого охранения выкатили БТР с фарой-искателем, подогнали к обрыву над подвесным мостиком. Водила БТРа принялся шарить лучом света по темноте Дархейля. Бурилов разглядел этот луч, догадался, куда ему надобно убегать и внёс корректировку в направление движения. Остальные пацаны так вымотались за день, что им было уже без разницы, куда бежать. Лишь бы догнать эту сволочь.
Бурилов на рысях пронёсся по мосту через реку, вскарабкался на обрыв и побежал мимо БТРа в санчасть. Он сдуру подумал, что врачи не выдадут его верным боевым товарищам. Поэтому он вломился в Санчасть, закрыл за собой дверь и потребовал защиты от Красного Креста и полумесяца.
Усталый дежурный военврач поднял на Мишу взгляд, полный грусти, тоски и желания поспать, грустно спросил:
– Зачем ты сюда прибежал? У нас здесь военные медики живут, а не спортивные. Бегать иди в своё подразделение.
Бурилов ему:
- Раненый же я!
Доктор в ответ:
- Раненых сюда на плащ-палатках приносят.
Тогда Мишка взмолился человеческим голосом:
- Не прогоняйте меня! С той стороны двери находятся мои боевые товарищи. Они меня убьют.
Врач:
- Зачем же им тебя убивать? Ранение у тебя не мучительное, добивать тебя не требуется. Если не будешь бухать и много курить, то доживёшь до почтенных седин, как сержант Бузруков.
Завершилось данное словоблудие тем, что упитанный фельдшер, намазал Мишку зелёнкой и выставил за дверь учреждения по назначению доктора. Соответственно, запись о ранении в книгу учёта никто заносить не стал. Зелёнка – это не тот размер, чтобы делать запись. А раз так, то Миша получил не орден, а выговор с занесением в грудную клетку. Ввиду этого обстоятельства я не могу сказать, что в результате эвакуации раненого никто не пострадал. Хорошо хоть, что никого не убили.
Вывод советских войск из Афганистана начался 15 мая 1988 года, в соответствии с заключёнными 14 апреля 1988 года Женевскими соглашениями.15 февраля 1989 года Советские войска вышли из Афганистана.
Режим, поддерживаемый СССР в Афганистане, после вывода советских войск, к удивлению многих, продолжал держаться и отбивал атаки моджахедов. И это при том, что Запад и Пакистан, в нарушении Женевских соглашений, продолжали активно поддерживать повстанцев деньгами, оружием, боеприпасами. Москва, надо признать, тоже до поры помогала "своим". Но с развалом СССР и эта поддержка прекратилась. Силы стали неравными. Спустя три года Кабул пал.
☑️ 13 июля 1993 года произошел бой на 12-й пограничной заставе Московского погранотряда в Республике Таджикистан. Пограничники 11 часов отражали атаки противника. Сначала вынуждены были отступить, а потом в этот же день отбили заставу у афганских и таджикских боевиков. Погибли 25 военнослужащих. Шестеро были удостоены звания Героя Российской Федерации, некоторые посмертно.
Личный состав 12-й заставы незадолго до нападения душманов. Во втором ряду в центре — командир заставы старший лейтенант Михаил Майборода.
🥾 Шнурки — «приз» честному покупателю
Вынуть шнурки из ботинок и туфель распорядилось руководство обувного отдела одного из универмагов в Уфе. Применить тюремные порядки продавцов вынудили участившиеся кражи обувных аксессуаров. Теперь шнурки выдаются только после предъявления чека.
«Известия» 14 июля 1993 года
Принятое Верховным Советом РФ постановление, подтверждающее российский федеральный статус Севастополя, оценено Борисом Ельциным с нескрываемой горечью: «Мне стыдно за решение парламента... Не начинать же войну с Украиной».
Материал проекта «30 лет назад», в котором я ежедневно рассказываю о событиях, произошедших в этот день, ровно 30 лет назад. Дабы не травмировать, и без того слабую психику телеграмоненавистников, ссылки спрятал в профиль
Посмотрел сей шедевр. Снят неплохо, смотрится на одном дыхании. Но фильм надо было делать до позорного бегства америкосов из Афганистана.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Вертолёт с Серёгой Губиным улетел. Хайретдинов разогнал нас по штатным позициям. Мы с Андрюхой Шабановым и Олегом ушли на Вторую точку, забрались в СПС. Туда же пришкандыбал Маламанов, поставил на приклад мой пулемёт.
- Вот я им дал, этим духам!
Своё личное оружие я знал досконально, соответственно, заметил, что через контрольную дырочку магазина светился жёлтый капсюль сорок пятого патрона. Это обозначало, что магазин полный. А это обозначало, что ефрейтор Маламанов не произвёл по душманам ни одного выстрела. Чем он им «дал», прикладом что ли? Штык на пулемёт не устанавливается по штату.
- Маламон! А магазин-то на пулемёте полный.
- Я потом зарядил. – Сказал Маламанов, быстро-быстро куда-то засобирался и свалил от нас в мгновение ока.
Мне стало интересно, трепло ефрейтор, или не трепло. Вроде бы «дембель», за два года службы должен был привыкнуть, что за свои слова надо отвечать. Взял я пулемёт, отсоединил магазин, вывернул внутренности из ствольной коробки, протёр пальцем в патроннике. Там было чисто, как на совести у коммуниста. Патронник блестел девственным хромовым покрытием. Как я вчера почистил его, после стрельбы по Хисараку, так он и блестел.
- Маламон – трепло. – Сказал я и показал пацанам чистый палец.
А потом нам всем стало очень хреново. Мы набегались по жаре, навоевались, адреналин из нас вышел и навалилась суровая жажда. Пока все бегали под пулями, никто не думал о воде. В боевой обстановке редко кто успевал думать, все носились, делали то, что нужно, испаряли последнюю влагу. А потом бой закончился, мы оказались вымотанными, еле живыми, нам всем хотелось лишь одного - пить, пи-и-ить!
В такой обстановке Андрюха Шабанов, со своим «боковым зрением», то есть, со своим чутьём разведчика, задвинул мысль. Он сказал, что настал прекрасный момент для похода за водой. Источник, который нашел Ызаев, находился под позициями душманов. После залпа «Градов» душманы должны были оставить свои позиции и разойтись мелкими группами, в этом состоит тактика их действий. Через какое-то время они либо вернутся на оставленные позиции, либо направят туда наблюдателя. И тогда поход за водой станет невозможным, душманы перестреляют всю экспедицию, как куропаток. Пока душманы не вернулись, вылазка за водой должна получиться дерзкой и красивой.
Для того чтобы получить разрешение на вылазку, пацаны решили направить к Хайретдинову «переговорщика». Манчинский знал дорогу к источнику, логично было бы отправить к прапорщику именно его. Но Саня сказал, что разговаривать с прапорщиком не пойдёт, потому что прапорщик его расстреляет.
Мне очень понравилась идея Шабанова. Она была безумная, от этого показалась мне очень здравой. Душманам не могла прийти в голову мысль, что «шурави» такие дураки, полезут с поста прямо под позиции, с которых только что стреляли автоматчики. За такую красивую идею я был готов «рискнуть здоровьем» и пойти на доклад к Коменданту. Для Хайретдинова я всё равно являлся «Странным Химиком», в репутационном плане терять мне было нечего. Поэтому предложил пацанам, что скажу прапорщику будто знаю, где добыть воду, мол мне сержант-сапёр рассказал.
Пацаны согласились, я поднялся, пошёл к Хайретдинову. Андрюха Шабанов и Олег полезли по скалам со мной.
Хайретдинов выслушал меня, сморщился. Через щетину небритости было видно, как по его лицу перекатились желваками душевные терзания. Мы-то хоть мутной воды позавчера попили, а он – нет. Мы не зажали для него воду, мы просто не посмели сказать ему, что нарушили приказ и уходили с поста. Поэтому Хайретдинов, вымученный жаждой, измотанный боем, в буквальном смысле умирал от обезвоживания. Он слушал мой доклад, сидел, боролся с собой. Если бы не такая жажда, то он, однозначно, запретил бы поход. Но, мы не просились бы за водой, если бы не такая жажда.
По иссушенному лицу коменданта буграми бегали желваки. У него на посту только что душманы завалили бойца, а теперь какой-то балбес предложил отправить ещё пятерых под душманские пули. Этим тупорылым малолеткам, этим девятнадцатилетним дуракам, ещё не понятно, что такое жизнь. Они готовы рискнуть своими жизнями. А он не мог их отпустить. Он – взрослый человек, он отвечает за них и за пост. Кто будет оборонять пост, если душманы завалят ещё и этих пятерых?! Как их вытаскивать, если зажмут духи?! А приказ Командира Полка? Что, забить болт на приказ, послать людей на гибель, сдать духам пост?
Но жажда была жуткая. Если не принести воды, то люди помрут все, а пост, опять же, захватят душманы. Получалось, что надо «забить болт» на приказ.
Несколько минут Хайретдинов боролся сам с собой, но побороть не смог. Засушенный, замученный человек не нашёл в себе сил нарушить приказ.
- Так. Пошли к старшему по званию! – Хайретдинов поднялся на ноги и пошёл к СПСу в котором сидел Ефремов с радиостанцией.
- Товарищ старший лейтенант! – Хайретдинов очень официально обратился к Ефремову. – Обстановочка у нас…
- В чём трудности? – Ефремов кривился от боли, держался двумя руками за забинтованную голову. В неё во время боя угодил булыжник после разрыва НУРСов, запущенных с вертолёта.
Фраза «в чём трудности?» прозвучала очень по-домашнему, Хайретдинов «сдулся», выпустил из себя внутреннее напряжение.
- Воды нет. Последнюю воду отдали Губину. Вот бойцы собираются в поход за водой. Что скажешь?
- Приказывать не могу. Риск большой… и запрет Кэпа. Если пойдут добровольцами, то отпущу.
- Согласен! – Хайретдинов просиял лицом, повернулся ко мне, погрозил перед моим носом пальцем. - А ты смотри мне, с-сту-дент! Если духи убьют, то лучше не приходи тогда. И на глаза мне не попадайся!
- По красной ракете каждый возьмите. Если в засаду попадёте – запустите. Не сможем оказать помощь, так артиллерией накроем. – Ефремов посмотрел на снайперку Олега. – Герасимович засядет в той точке, где начнёте спуск. И смотреть там в оба. Особенно, на обратном пути.
Через три минуты сборов мы потопали через Третью точку, к вертолётке. Перешагнули поставленную на растяжку гранату, зашли на вертолётку. Душманский пулемёт не стрелял. Мы потопали в сторону духовской позиции.
Буквально пять минут тому назад по нам с этой высотки долбили из пулемёта и нескольких автоматов. А теперь мы шагали под эту высотку в колонну по одному. Если сказать, что было не по себе, то это значит ничего не сказать. Расстояние до душманских позиций было небольшое, резвым шагом мы преодолели его за несколько десятков секунд, а мыслей в голове промелькнуло столько, что хватило бы на толстую тетрадь нецензурной брани.
Единственное, что хоть как-то радовало, это то, что Ефремов дежурил возле радиостанции, держал связь с артдивизионом. Высотка была пристреляна артиллеристами, если душманы начали бы нас убивать с неё, то артиллеристы достаточно быстро с ними поквитались бы.
Когда я в детстве был ребёнком, мне довелось на уроках пения разучить песню красноармейца из кинофильма «Кортик». На тропе под сопкой я вспомнил слова из неё:
- «А если я погибну, пусть красные отряды, пусть красные отряды отплатят за меня».
Вспомнил я эти слова, подумал, что их автор, Булат Окуджава, был либо пророком, либо «накаркал». Но, помирать в девятнадцать лет мне всё равно не захотелось. Даже если Ефремов отомстит. По этой причине я шел на нервах, постоянно крутил головой, шарил взглядом по возвышающемуся перед нами бугру на предмет наличия противника, затем кидал быстрые взгляды вправо-влево чтобы выбрать место, в которое надо метнуться, если начнут стрелять. Затем быстро переводил взгляд себе под ноги чтобы наступать в следы прошедших впереди товарищей.
Впереди шел Манчинский, за ним Шабанов, Бендер, затем я, Орёл и Мишка Мампель. Десять минут тому назад с этой сопки Мише прострелили панаму на голове, но он пошел с нами.
Саня Манчинский показывал дорогу. Если душманы открыли бы огонь, то Саня лёг бы первым. К прапорщику на «переговоры» не пошёл, а под сопку пошёл.
На наше счастье, «боковое зрение» сержанта Шабанова сработало на сто процентов, душманы отсутствовали на позициях. Прав оказался Андрюха и голова у него оказалась светлая. Причем, в прямом и в переносном смысле одновременно. Не зря умный Ефремов таскал его с собой по горам, получается, сумел разглядеть бойца. А с первого взгляда Андрюха не создавал впечатление «сурового и опасного». Внешность очень часто бывает обманчивой.
Без физических потерь, но с высоким моральным износом, наша группа дошла по тропе до скал, в которых начинался спуск. Бендер по огромным валунам залез в груду булыжников, занял позицию.
Мы начали спуск вниз. Достаточно быстро дошли до края огромной скальной воронки.
- Вон там! – Манчинский показал пальцем в огромный каменный мешок.
Мы заглянули за край. От места, где мы стояли, вниз шла узкая тропинка. На дне воронки она упиралась в яркую зелёнку, туда показывал Манчинский.
В воронку полезли трое. Двое осталось прикрывать сверху, ждать, пока вернётся первая группа.
Первая группа спустилась вниз, обнаружила целый ручей воды. Вдоль ручья наросла зелёнка, от неё шел такой аромат трав, что мне чуть не сорвало башню. В тот миг я понял, что такое красивая природа в горах. Это там, где есть вода. А где нет воды, там – терпилище адово.
- Мужики, гляньте, на гребне торчит чья-то башка!
Мы трое, как по команде, задрали лица вверх. На фоне бездонного неба вырисовывался непонятный силуэт. Дистанция до него была большая, а ещё светлое небо засвечивало, досконально разглядеть без бинокля не получалось. Но было точно видно, что это не скала, а живое существо. «Кстати, немцам – про рентген: никогда не надо перелезать через гребень. Полезешь, и вот так же засветишься.» - подумал про себя я.
- Может, это варан? Или орёл сидит на скале?
- А может, духовский наблюдатель, у которого Бендер матрас спионерил. Шляется теперь по горам горемычный, мается в неуюте.
- Давай ему башку прострелим? Шоб не мучился?
- Не надо, пацаны. – Спокойно сказал Шабанов.
- Почему?
- Даже, если это духовский наблюдатель, то духи нас пока не видят. А если варан или орёл, тем более, не видят. Если выстрелим, то засветимся. Если засветимся, то нас здесь зажмут и наверх не пустят, только если вниз уйдём. А тогда наши останутся на Зубе без воды, им настанет жопа. Не тот расклад для нас, чтобы залупаться. Давайте сначала выполним одно заданье, потом возьмёмся за другое. Сперва принесём нашим воду, потом будем ненашим простреливать бошки.
Аргументация была железобетонная, залупаться мы не стали, принялись выполнять поставленную задачу, то есть набирать воду. Струя воды в ручье была толщиной в руку. Мы быстро наполнили фляжки и РДВ-12 (рюкзак для воды на 12 литров). Затем все умылись. Вода была прозрачная, ледяная. После этого наша группа полезла из каменного мешка наверх.
Виды снизу на Зуб Дракона буквально завораживали. Стены скал уходили почти вертикально надо мной. А я, маленькая такая букашечка, полз, карабкался наверх, а над головой в прозрачном небе орёл кружил. Без мата никто не сможет описать всю мощь и красоту тех горных пейзажей, будь они трижды неладны, как они задрали, я же высоты боюсь!
Мы вылезли из каменной воронки, засели в скалах. Вторая группа полезла вниз. Мы изо всех сил вели наблюдение, прикрывали спустившихся вниз, водили стволами по всем роскошным пейзажам. Но всё нормально обошлось, душманы на нас не рыпнулись.
Когда мы без потерь вернулись на пост, Хайретдинов нас чуть ли не обнимал. Орал на весь Зуб Дракона:
- Молодцы! После боя ещё и за водой сходили! Под высоту, на которой был противник! Буду в роту по рации «звонить», скажу, чтобы представили к наградам. Вплоть, до ордена!
Конечно же, Хайретдинов сдержал своё слово. Он всегда говорил, что делал и делал, что говорил. Это тебе не балабол-маламон какой-нибудь.
При докладе нашему ротному Рязанову, Хайретдинов выставил ситуацию так, что я оказался самый офигенный герой. Ну, правильно, я же пришел к нему на доклад и затолкнул Андрюхину мысль. На мне же не было написано чей план я ему излагаю. А Хайретдинов – мужик конкретный. Если он видел что-нибудь собственными глазами, то потом его никто ничем не сможет переубедить. Соответственно, он доложил обстановку Рязанову, а Рязанов тоже оказался конкретным мужиком. Он всегда говорил: - «В горах – это не в тылу, это не на уборке урожая. Если солдат совершит в горах отважный поступок, значит будет награждён».
После доклада Хайретдинова Рязанов взял и представил меня к награждению самой уважаемой солдатской медалью «За отвагу». Ему же сказали «вплоть до ордена», а после этой медали по статусу идёт «Орден Красной Звезды». Как говорится: сказано – сделано.
Конечно же, когда мы собирались за водой, я меньше всего думал о наградах. Все думали, как выжить, и я тоже. Но в результате самое развитое «боковое зрение» оказалось у меня. Так что, берите на заметку, пацаны, развивайте силу, ловкость и боковое зрение. Понятно, что я сказал это с иронией, однако, как говорится, в каждой шутке - есть доля шутки.