О Дне Рождения и подарках
Самый интригующий и личный праздник года. Самые запоминающиеся подарки мне в мой день рождения - бензопила и домкрат на 10 тонн. А у вас?
0 просмотренных постов скрыто
Просчитался.. но где?
У старшего день рождения. Сидит,разглядывает подарки. Младший бегает в психе по квартире,прячется по углам. Долго не говорил причину.. оказалось,что он негодует,что подарки дарят именинникам,а не братьям именинников...
Интересные факты о матерях - 3
33. В то время как молодые мамы обращаются к современным врачам за помощью при родах, древние женщины обращались к богиням. Древние божества, связанные с родами, включают Элейфию, греческую богиню родовых мук; Фригг, норвежскую богиню, которая присматривала за замужними и рожающими женщинами; и древнеегипетскую богиню Хатхор, богиню с головой коровы, связанную с родами и материнством.
34. Во время беременности мамы и дети обмениваются клетками через плаценту. Эти клетки могут сохраняться в организме матери и ребенка в течение многих лет после родов.
35. Ранним прецедентом Дня матери является христианский праздник, известный как «Материнское воскресенье», в который верующие возвращались в свою родную церковь. Со временем традиция стала более светской, и дети стали дарить своим матерям подарки и цветы в знак признательности.
36. В Таиланде День матери празднуется в августе в день рождения нынешней королевы Сирикит. Своеобразный День матери празднуется в Эфиопии осенью, когда семьи собираются вместе на несколько дней, чтобы петь песни, пировать и праздновать в честь матерей.
37. Ношение цветной гвоздики в День матери означает, что мать человека жива. Белая гвоздика означает, что мать человека умерла.
38. В 1872 году Джулия Уорд Хоу — пацифистка, суфражистка и автор «Боевого гимна Республики» — была первой, кто предложил праздновать День матери в США. Она надеялась, что матери смогут объединиться, чтобы содействовать миру после Гражданской войны.
39. Месяц, когда в США рождается больше всего детей, — август, а день, когда рождается больше всего детей, — вторник.
40. В Юте и на Аляске женщины в среднем рожают троих детей. В США средний показатель составляет 2 ребенка.
41. Национальная ассоциация ресторанов США сообщает, что День матери — самый популярный праздник в году для посещения ресторанов.
42. Примерно 1,2% всех детей в США живут с мачехой.
43. Матери по всему миру сталкиваются с разными проблемами, но некоторые общие глобальные проблемы включают чувство вины из-за того, что они не проводят достаточно времени с детьми, чувство подавленности и разочарование из-за того, что они являются «родителями по умолчанию».
44. «Грелки для груди» популярны среди матерей в Швеции. Эти подушечки засовываются в бюстгальтер, чтобы согревать грудь молодой матери. Шведки считают, что это поможет увеличить приток молока и предотвратить закупорку протоков.
45. Женщины, родившие последнего ребенка после 33 лет, имеют в два раза больше шансов дожить до 95 лет.
46. В Канаде работающие мамы получают годовой отпуск и 55% от своей зарплаты в течение первого года после рождения ребенка. Кроме того, они имеют право на ту же работу или сопоставимую работу по окончании отпуска. Отцы также имеют право на 37 недель отпуска по уходу за ребенком. На Кубе молодые мамы получают 6 месяцев отпуска по беременности и родам с полной зарплатой.
Похожие подборки без цензуры и купюр ежедневно выходят на моем канале https://t.me/realhistorys Подписывайтесь, не пожалеете!
Мой канал на Бусти с рассказами на тему ужасов, мистики, непознанного, которые раньше не выходили на русском языке https://boosty.to/webstrannik
Мой канал на Дзен «Кошки и все о них», на котором более 100 статей https://dzen.ru/o_koshkah
Всем здоровья и добра!
Показать полностью
Продолжение поста «Что подарить сыну?»2
Прошел еще один год, и мы с супругой продолжаем традицию: дарим нашему сыну однограммовые золотые слитки, по количеству исполненных лет. В этот раз – три грамма золота, в дополнение к основным подаркам. Фотоотчет и график изменения цен на золото – ниже.
Показать полностью
2
Снегурки из Любимовки
Часть первая
Часть вторая Снегурки из Любимовки
Николай Николаевич Зимний неторопливо ехал по заснеженной, плохо укатанной грунтовке в Любимовку, и его душу грызла досада на то, что он решил навестить двоюродную бабку Зинаиду, которую видел только несколько раз ещё до гибели родителей. Он приходился ей внучатым племянником и понимал: этот визит, наверное, нужен прежде всего ему самому. Слишком рано он остался сиротой, взвалил на себя бремя по воспитанию младшей сестры Лерки. А когда, наконец, сестра закончила школу и скоропалительно вышла замуж, ощутил одиночество. Нет, у него было полно друзей-товарищей, и знакомых женщин не меньше. Любая была не против длительных отношений, но он всё ждал ту, единственную… Вот и дождался: все надоели, а единственная так и не объявилась. Из родни в стране — эта, по сути, незнакомая бабка в глуши да шалое семейство сестрицы.
Вдруг о лобовуху разбился снежок. «Наверное, ветром снесло снежную шапку с дерева», — подумал Николай, включая дворники. И вдруг новый снежок. И ещё раз. Николай остановил машину, вышел, закурил.
При полном безветрии лес упирался белыми верхушками в довольно яркое небо. Блёстки от зимнего солнца на пышных сугробах вдоль дороги резали глаза. Николай зажмурился, потому что ему в лоб снова прилетел снежок. Мужчина стряхнул ком с лица, достал платок, утёрся. Ткань с монограммой, вышитой подругой, сразу перестала пахнуть его туалетной водой, приобрела новый аромат — свежий, резкий. Так, наверное, он ощущал снег только в детстве, когда на санках въезжал в сугроб.
И тут же удостоился нового снежка в спину. Николай стал оглядываться, размышляя, кто же это так резвится. Никого… Лес безлюден. Полная, какая-то загробная тишина. И в то же время он почувствовал взгляд. Это была его особенность — ощущать почти физически чей-то взгляд. В детстве он, шаля за последним столом в классе, всегда знал, когда на него посмотрит учитель, и успевал укрыться за спинами ребят. Обострённое восприятие чужого внимания не раз выручало его в разных ситуациях. И в этот раз показалось, что закидывание снежками — не просто чья-то игра…
«Нервы», — сказал себе Николай, садясь в машину. Он прибавил газа, но не спасся — по кузову машины что-то ударило гулко и сильно, скорее всего, швырнули куском льда. Ничего себе развлекушки! Его кроссовер рванул вперёд.
И тут началась буря. Ветер понёс поваливший снег, закручивая его столбами на гравийке. И эти столбы изгибались, причудливо двигались, словно танцевали. Вскоре свет фар упёрся в сплошную стену ледяных смерчей, которые, казалось, захватили в жуткое кружение весь мир. Ехать вперёд было самоубийственно, на месте оставаться тоже нельзя — а вдруг чей-нибудь транспорт врежется в багажник или капот? И всё же Николай сбавил ход, а потом и вообще остановил кроссовер. Смерч сразу же превратился в позёмку, а потом ветер и вовсе стих. «Кто-то хочет задержать меня возле леса. Даже взгляд почудился. Реально нервишки пошаливают, если я так думаю», -- решил Николай и медленно поехал вперёд.
Скоро показалось село – добротные строения, которым, наверное, и двадцати лет не было. Но встречались и по-настоящему древние избы, покосившиеся, вросшие в сугробы до середины заколоченных окон. Над их трубами не вился дымок, с подворий, покрытых чистейшими снегами, похожими на перины, не раздавался собачий лай. «Ну, тут давно никто не живёт», -- подумал Николай. И тут же в его натруженный мозг кандидата наук прокралась мысль: а вдруг и бабкин звонок исходил из такого дома, в котором уже много лет не жил человек? Из мёртвого дома… Как из могилы… Стоит только открыть щербатые двери, и тут же запредельно холодная пустота поглотит вошедшего.
Николай покрутил головой, отгоняя мысль, и принялся внимательно рассматривать номера домов. Дом бабки он отыскал очень быстро, посигналил на расчищенном пятачке возле ворот. Громким лаем с повизгиванием откликнулся пёс, который, видимо, только что вылез из тёплой конуры на мороз.
Загремел запор калитки, и выглянула закутанная женщина средних лет. Николай подумал, что ошибся домом – ну не могла его престарелая бабка выглядеть так молодо.
-- Николушка, штоль? Даже не чаяла, что приедешь навестить меня, старуху. Заходи, дорогой племянничек, заходи. Шалуна моего не бойся, он на цепи. Брешет от удивления, что кто-то ко мне приехал. А так он молчаливый и не кусается, -- запричитала она.
Николай вытащил из багажника огромные клетчатые сумки с подарками и шагнул во дворик. Он не мог не задержать взгляд на довольно большой ели, рябинах, на которых сквозь снег и иней задорно пламенели ягоды, на расчищенной дорожке, ведущей к крыльцу. В очень большом для одинокого человека доме был даже гараж! Как это понимать: бабка жаловалась на своё здоровье, а тут поглядите-ка – что само строение, что двор не отличишь от хором, которые вырастали в частном секторе города.
А пёс, белый в рыжих подпалинах, с глазом, наполовину затянутым бельмом, продолжал рваться к гостю, жалобно визжа и тоскливо взлаивая.
-- Цыть, Шалун, -- прикрикнула на него хозяйка.
И Николай отметил её злобноватый взгляд в сторону пса.
В доме всё было вполне достойно, хотя и без шика: прихожая, кухня, огромная комната с диванами и современным телевизором, правда, с прошловековой стенкой со множеством книг в тёмных обложках и посудой, которая вовсе не годилась для деревенской жизни: всякими вазочками, бокалами и прочей ерундой. Бабка потянула его на кухню, замельтешила перед глазами, накрывая на стол. Николай недоумевал: а где же традиционные обнимашки и поцелуйчики родственников, которые только что встретились после разлуки почти в тридцать лет? И зачем он сюда вёз всякую крупу, тушёнку, колбасу, сахар и сладости, если у бабки и без него всего полно? Что-то здесь не так…
А пёс всё заливался плачем во дворе, словно обижаясь на то, что его не пригласили в дом.
Но хотя бы возраст хозяйки определился: её голова была белой. Такими становятся волосы действительно пожилых людей. А что морщин мало, так это их семейная особенность. К тридцати годам и сам он выглядел на десять лет моложе.
Бабка соловьём заливалась, как ей тут скучно и тошно без родной души рядом, а перед Николаем всё мелькали её разносолы, варенья, мёд, домашние копчения. Вскипел чайник, и он отведал вкуснейших булок с начинкой. Нужно бы поплотнее поесть перед обратной дорогой, но почему-то кусок в горло не лез. Николай остро ощущал какой-то подвох, обман. Нужно много сил и нешуточных денег, чтобы содержать такой домище и двор в порядке. Откуда это всё у пенсионерки?
-- Поедешь завтра. Не отпущу сегодня. Когда-то ещё встретимся? – заявила бабка, останавливаясь посередь кухни с блюдом в руках.
-- У меня другие планы… -- начал было Николай, но устыдился.
Завтра воскресенье, потом понедельник, его свободный день на кафедре. Значит, торопиться ему и в самом деле некуда. И не к кому… Он такой же, как бабка, среди своего благополучия – совершенно одинокий.
Потом она потащила его в так называемую «залу», самую большую комнату, усадила на диван, торжественно извлекла из ящиков стенки два огромных альбомы со множеством фотографий и разложила их перед ним на низком столике. Бабка не забыла даже прикрыть его ноги вязаным одеялком, пояснила, что в такой мороз не натопишься, с пола дом выстывает быстрее, как бы дорогой племянник Николушка не застудился.
Дорогой племянник в это время внимательно разглядывал старые чёрно-белые и вовсе древние снимки, словно окрашенные сепией. Были альбомах и его детские фотографии в кругу родственников, с мамой и папой, уже чуть потерявшие цвет, как это бывает со временем.
-- А вот и я, рядом с Ниночкой, твоей мамой, -- произнесла дрогнувшим голосом старушка, хотя так называть её не хотелось даже в мыслях.
-- Баба Зина, а в каком году это было? Я почему-то не помню, когда мы вместе фотографировались, -- сказал Николай, не в силах отделаться от ощущения фальши.
-- Всегда подписываю снимки, -- откликнулась бабка.
Николай посмотрел: и в самом деле, на обратной стороне аккуратным почерком была отмечена дата. Ему тогда исполнилось восемь годков. Оставалось лишь десять лет до гибели родителей… И странное дело: бабка всегда оказывалась рядом с его семьёй, особенно с мамой – при выписке из роддома, возле школы на торжественной линейке, на выпускном. Но сам он в сознательном возрасте этого не помнил! Что такое: по детству и юношеским годам просто не замечал людей, в его жизни неважных, или всё- таки обман?
Бабка шепнула ему в ухо:
-- Приляг, отдохни. С дороги, да после горячего чайку отдохнуть нужно.
Николай отшатнулся от её усыпляющего голоса и сказал:
-- Нет уж, баба Зина, раз я собрался заночевать, нужно помочь вам. Дров наколоть, воды натаскать, снег на скотном дворе почистить. Не хочу дома сиднем сидеть. Пять часов езды по зимней дороге — не шутка. Поразмяться требуется.
-- Ладно. Только работы осталось мало, сосед уже все поколол, а я в дровяник стаскала, -- без всякой радости от нежданной помощи согласилась бабка.
Она провела его на хозяйственную часть своих владений. Возле сарая для дров он увидел небольшую кучку некрупно распиленных осиновых стволов и два-три берёзовых. «Начну с них», -- решил Николай, надел холщовые рукавицы и взял топор. В походах ему не раз приходилось расправляться и с более крупными деревьями. А сейчас… То топор отскакивал, рубанув словно по камню, то он сам промахивался.
-- Что за чёрт? Умею ведь рубить дрова… -- прошептал Николай.
И перед бабкой, которая не убралась по своим делам, а стояла рядом, стало очень стыдно.
-- А ты попроси Карачуна, он добавит ловкости и сил, -- посоветовала она.
-- Какого ещё Карачуна? – удивился Николай.
-- Так батюшку Карачуна, властителя зимнего, ведающего про всё и всех. Ниже поклонись, да и попроси. Вот так: «Карачун-батюшка, прими в дети лесному люду, пособи и защити. Век тебя не забуду», -- сказала бабка.
В мозгу Николая вспыхнуло: он не видел ни одной иконы в её доме. А ведь, по идее, человек её поколения должен быть крещён, да и на фоне модного с прошлого века православия должен иметь в доме все культовые причиндалы от иконостаса до лампадки. Вместо всего этого у бабки в так называемом «красном углу» стояла этажерка со странными фигурками во мху. И она напоминала скорее алтарь, чем предмет мебели. Может, эта мутная родственница Зинаида – язычница? Но, как бы то ни было, отчего бы старушке не подыграть? И он легко повторил обращение к Карачуну, нагнул голову. Тотчас сильная рука так надавила на шею, что Николай не устоял, упал на колени.
-- Вот так… -- сказала Зинаида наставительно.
-- Ну и шуточки у вас! – воскликнул Николай и поднялся, пыхтя от гнева.
Но не препираться же со старухой, которая прожила век в деревне? Сам виноват, подзабыл навыки. И он взял топор, принялся за дело. А оно пошло, помчалось и быстро закончилось. Только проливной пот со лба да ломота в плечах напоминали о том, как лихо разделался он с осиной и берёзой. Причём без колуна, только силой удара. Затем Николай рачительно подобрал крупные куски коры, щепки и сложил их в корзину – на растопку.
Вернулся в дом, где бабка накрыла для работника сытный не то обед, не то ужин. За окном ель и рябины раскидали по голубоватому снегу тёмно-синие тени, а неяркая закатная зорька позолотила ветви. Николай посмотрел на часы – четыре часа дня. В их краю это было время вкрадчивой прелести зимних сумерек.
-- Нравится мир в снегу? Немногие понимают его красу. А нашей родове это положено – зиму любить, холод, снег, вьюги, -- сказала бабка, которая при недостатке дневного света странно, даже зловеще похорошела.
-- Почему?.. – рассеянно отозвался Николай.
Усталость только сейчас в полной мере навалилась на него. Голова, руки и ноги отяжелели, захотелось спать. Оно и понятно: тяжёлая и долгая дорога, физический труд.
-- А потому, дорогой племянничек, что наша фамилия – Зимние. И не зря она дадена ещё нашим предкам, -- ввернула бабка.
-- За что же наши предки её заслужили? – с улыбкой поинтересовался Николай.
Зинаида приняла значительный и таинственный вид. Может, она ожидала расспросов, но Николай накинулся на вкуснейшую горячую еду. И только завершив трапезу большой чашкой горячего чая с мятой, он вдруг вспомнил о том, как кто-то затеял с ним игру на дороге, и со смехом рассказал об этом Зинаиде. Про взгляд из леса, разумеется, он даже не упомянул.
-- Да снегурки это расшалились. Молодые, им играть да беситься хочется, -- объяснила бабка. – Не сердись на них, снегуркина жизнь коротка да печальна. Пусть шалят.
-- Какие ещё снегурки? – в который раз за день удивился Николай.
Зинаида начала с издевательского тона, но потом заговорила серьёзно:
-- Ты, поди, снегурок-то только ряженых видел, в паре с Дедом Морозом под Новый год. А снегурки настоящие – это дети, утраченные матерями. Батюшка Карачун дозволяет родителям вернуть дочек. Не всем, конечно, а тем, кто ему покажет преданность и уважение.
Николай сроду не любил легенды и байки, не видел в них ни интереса, ни пользы. Он руководствовался правилами: полагаться только на самого себя, объяснять судьбу причинами и следствиями своих убеждений, поступков. Всякое суеверие или истовую веру он называл маразмом, отрицал любую выдумку человечества, поставленную выше самого человека. Иначе придётся принять то, что судьба родителей была предрешена прогнозами всяких бед со стороны бабушки пот отцу, которая постоянно говорила, что отец сам на себя беду навлёк, связавшись с мамой… А случилось банальное ДТП на обледенелой дороге: водитель со встречки не справился с управлением и врезался в машину, которой управлял отец. Мама сидела рядом…
Николай спросил, чтобы отвлечься от печальных мыслей о родителях:
-- Ну и как дочек возвращают? Они же мертвы, как я понял?
Зинаида, в упор глядя на него чуть мерцающими в темноте глазами, ответила:
-- Ну, мертвы. И что? Милость и могущество Карачуна беспредельны. Мать уходит в лес, лепит из снега девчонку, наряжает её и уносит, кладёт в кроватку. Если родительница грешна перед Карачуном, то утром найдут только талую воду. Если поистине преданна, в кроватке окажется девчонка. Такая маленькая, хорошенькая, глаз не отвести. Из крови и плоти, как настоящий человек. Вырастет девица, станет невестой Карачуна. Уйдёт с ним в лес, никто не знает куда. А на следующий год батюшка Карачун будет новую дожидаться.
Николай усмехнулся: вот же забавная и нелогичная байка! И начал задавать вопросы:
-- Баба Зина, ты же говорила не об одной девчонке, а о нескольких. Допустим, Карачун одну выберет. А куда остальные денутся?
Зинаида ответила:
-- Всё-то тебе нужно знать до мелочи. Весь в своего покойного отца: расскажи да объясни. Да никуда они не денутся. Останутся обычными женщинами. Но судьба их будет полна печали, тревог и бед. Им же зимой покоя не найти. Будут в лес убегать, подруг звать. Не дозовутся – так в лесу и останутся. Замёрзнут, а весной растают, водицей в землю уйдут. А коли встретят подруг, примутся шалить, бесноваться, вместе играть с вьюгой. Натешатся и домой вернутся.
Николай вздрогнул и задал ещё один вопрос, очень важный для него:
-- У них могут быть семьи, дети?
-- Я же сказала: станут обычными женщинами. Очень красивыми, белокожими, голубоглазыми. У них будет всё, как положено на человеческом роду: семьи, дети, смерть.
Николай засмеялся:
-- Выходит, у невыбранных доля получше: есть шанс остаться в живых хотя бы на время.
Зинаида горько сказала:
-- Ой, не говори о том, что не знаешь. Лучше три месяца на лесном троне царствовать, чем два раза по тридцать три года жить в постоянной тоске, слыть сумасшедшей и видеть несчастье своей семьи. Ладно, ты сиди, сумерничай, если хочешь, а я на завтра тесто поставлю. Понравились булочки-то?
Николай поблагодарил от души:
-- Булочки выше всех похвал. А вот сказочка мне показалась неприятной, даже вредной, особенно для детей.
Бабка смерила его неприязненным взглядом. Причём её глаза явно светились в темноте, как у кошки.
— Ладно, пусть Карачун выбирает, согласно легенде, одну невесту, — подчеркнув голосом слово «легенда», продолжил допытываться Николай, — Есть ли у неё возможность избежать такой судьбы?
— Да кто ж судьбу переборет-то? — отмахнулась от него бабка.
Раздался стук в калитку.
-- Соседка Софка, поди, пожаловала. Пойду открою. — И Зинаида включила рубильники.
Вспыхнул свет во всём доме, пробежал огнями фонарей по дорожке к калитке.
Скоро соседки вошли на кухню, и тут Николай увидел, как закутанная в шаль, одетая в бесформенный замызганный пуховик бабулька, скидывая тёплые вещи, превращается в ещё не старую миловидную женщину. Оказывается, она узнала о приезде городского родственника к Зинаиде и явилась со своей бедой. Её дочка Валентина пожелала выучиться в пединституте, была благословлена и отпущена с условием приезжать домой на праздники и летние каникулы. Однако она отказалась явиться пред родительские очи. Видите ли, у неё сессия. Какая сессия может быть, когда вся семья ждёт кровиночку на праздник?
Николай очень удивился такому кондовому пониманию институтской системы образования и по мере сил объяснил её Софье. Но она ударилась в плач, причём даже Зинаида стала утирать глаза. Обе женщины казались неподдельно опечаленными и даже испуганными. «Странноватое село. Вроде бы современные люди, живут не в дикой глуши, автобус три раза в неделю ходит. Если уж так не терпится увидеть дочь, могли бы навестить её перед Новым годом, не мешать учёбе. Подумаешь, трагедия — не захотела приезжать домой», — подумал Николай, но решил поговорить с девушкой. Тем более что она училась на дефектологическом факультете, где он сам работал старшим преподавателем на кафедре тифлопедагогики.
Неожиданно для себя внучатый племянник Зинаиды пообещал:
— Да вы не расстраивайтесь. Проблем с экзаменами не будет. Я работаю в педе, договорюсь. К бабушке на праздник приеду и вашу дочку привезу-увезу.
Софья сквозь слёзы умильно посмотрела на него и принялась благодарить. А на лице бабки отразились противоречивые чувства. Она вроде и обрадовалась, и обозлилась на что-то. Николаю был знаком такой женский завистливый взгляд искоса. Но о причинах он решил даже не размышлять: оно ему надо?.. Бабка быстро выпроводила соседку и принялась за приготовление опары для теста. А Николай решил ещё посмотреть фотоальбомы, надеясь узнать хоть что-нибудь о Зинаиде.
Вот она в молодости. Замечательная красавица — светловолосая, с точёными, классически правильными чертами лица. Наверное, от поклонников отбоя не было. Но рядом с ней застыл с глуповато-напряжённым выражением простецкой физиономии совершенно неказистый парень. На другой фотке молодые люди, по-видимому, стали семьёй. На руках у каждого восседал упитанный младенец. Только у мужчины один глаз закрыт повязкой. Всего у Зинаиды было трое сыновей. Где они сейчас? Спрашивать не захотелось, а вдруг он причинит бабке боль? Точно так же было больно ему самому, когда спрашивали о родителях…
Бабка вошла в «залу», вытирая руки полотенцем, и спросила:
— Николушка, я что-то не поняла: ты на своей работе начальник или как? Вроде старший преподаватель — это главный над другими.
Николай горько усмехнулся. Если он и главный, то только над двумя ассистентами и преподавателями. Другие места в служебной иерархии занимали такие же кандидаты наук, как и он, и профессоры, доктора наук. Почти все они давно перешагнули пенсионный возраст, но уходить на покой не спешили. А куда торопиться-то? Ведь можно отсидеться на кафедре, прикрываясь прошлыми заслугами. Всю черновую работу в учебных заведениях области, то бишь, экспериментальных площадках кафедры, вытянут те, кто помоложе. На основе их работы можно и монографию написать.
Зинаида что-то поняла по его настроению и принялась утешать:
— Ты батюшке Карачуну поклонился, он теперь тебе во всём поможет.
Сразу вспомнилась неприятная бабкина сказочка, и Николай спросил:
— Карачун только девочек воскрешает? Мальчишки ему не нужны?
Бабка от досады даже хлопнула по бокам красноватыми руками:
— Весь мир ему нужен: и девки, и парни, и мужики, и бабы. Он всем отец и защитник. Но для этого все должны жить согласно порядку. Старинному и правильному. А невесты-снегурки — это вроде жертвы ему от людей, чьи дочки до времени померли. Родители вдоволь утешатся, воспитывая их, забудут своё горе. А девки всё равно замуж выскочат, покинут свой дом. Повезёт той, которая с Карачуном власть над зимним миром разделит.
— Да уж… — скептически отозвался Николай и перевёл разговор на другое, указав на семейную фотографию Зинаиды: — А это ваш муж?
Бабка вздохнула:
— Муж… Федькой звали… Одна я своих сынков поднимала: Андрюшку, Алёшку и Антоху. Давно они из гнезда вылетели, зажили самостоятельно. Ко мне носа не кажут, но деньгами хорошо помогают. Внуков своих я не видела, они тоже не бедствуют, копейки для бабки не жалеют.
Вопрос Николая — что случилось с Фёдором? — повис в воздухе. Бабка не ответила, снова ушла на кухню и загремела посудой.
Николай налюбовался алтарём, вернее, странной, но искусно выполненной композицией жизни древнерусской деревни. Крохотные избы, фигурки людей казались тёмными то ли от времени, то ли от протравки морилкой. Наверное, они изображали тот порядок, который бабка назвала старинным и правильным: все работали, даже дети размером с фалангу пальца Николая. Только отбеленная фигурка девушки стояла среди леса. Деревья сделаны из концов настоящих пихтовых лап, покрытых кусками ваты. А где же Карачун?..
Бабка постелила Николаю на диване. Он долго не мог уснуть, вспоминая родителей. Их семья тоже считалась странной, главным образом, из-за мамы. Она отказалась поменять фамилию в замужестве, и сына записала на свою. Отец, видимо, её сильно любил, если позволил так сделать. Но когда Николаю должно было стукнуть восемнадцать, он стал настаивать, чтобы сын поменял её, стал Закомельским, как он сам. Николай просто не успел это сделать, родители погибли в начале декабря, за неделю до его дня рождения.
Их совместную жизнь можно было назвать счастливейшим вариантом отношений, если бы не ссоры, которые затевала его бабушка по отцу. Ей категорически не нравилась белокурая красавица Нина, с годами становившаяся только краше. «Дома сидит, не работает. Молчит, как бука, не умеет ни разговор за столом поддержать, ни гостей повеселить. Где ж это видано, чтобы детей на зиму бросать, уезжать в деревню! Там ей, видать, веселье, а в городе — тоска», — ворчала бабушка. Она не захотела «водиться» с вечно болеющей Леркой-плаксой, и Николаю самому пришлось сидеть с сестрой. Он бы зарос двойками из-за пропусков уроков в школе, если бы не помощь многодетной семьи соседей. Весёлая и добрая тётя Надя, мать четырёх малышей, охотно соглашалась понянчиться за небольшую плату. Да и крикливая малявка Лерка с удовольствием шла к ней. А на старшего сурового братца замахивалась кулачком.
После приезда к Зинаиде и её жутковатой сказочки Николай задумался о причинах, которые заставляли маму зимами постоянно жить в деревне. Да ну, ерунда это! Не может любимая мама быть какой-то снегуркой! Просто родителям помогала в трудное время года, той же Зинаиде. Да и Карачуна никакого нет, этот зимний царь — старушечьи выдумки. Он уже провалился в забытье, но тут его словно что-то толкнуло в сердце. Николай широко открыл глаза.
Он сквозь плотный снегопад увидел тёмные фигуры: лошадь, запряжённую в сани, мужичка, шагающего рядом. Неподалёку — стену запорошенного леса. И невысокую тоненькую девушку в сероватой длинной рубахе, которая была уже готова войти в чащу, но остановилась и обернулась. Николай смахнул снежинки с лица и разглядел тоскливые синие глаза на мертвенно-белом лице. А из леса к девушке наползала тьма, принимающая очертания гиганта. И вот уже его голова стала выше огромных елей…
— Это снегурка и поджидающий её Карачун! — подумал Николай.
Он хотел крикнуть, остановить девушку, но снег снова залепил глаза, набился в рот. Ноги увязли в сугробе, который с каждым мигом поднимался всё выше и казалось, хотел поглотить Николая. Он смог лишь протянуть к снегурке руку и с ужасом понять: его ладонь оказалась тёмно-коричневой, лаково блестящей, будто бы деревянной, протравленной морилкой и отполированной. Это что получается — он стал частью игрушечной композиции на бабкиной этажерке?! Ведь именно на ней он видел такую сцену: мужик, везущий дрова из лесу и девушка, готовая исчезнуть в нём!
А исполин Карачун, закрыв тьмой лес и снегурку, уже подступал к Николаю...
Показать полностью
Ответ на пост «Столетняя долгожительница уезда Кымья провинции Южный Хамгён получила стол ко дню рождения»1
На 100-летие стол- это неплохо. А стулья, наверное, на 150-летие?
Как говорил моё шеуф...
Ну хер где автоматом нормально переведут с корейского на русский.
Китайский вариант с твоей ссылки:
Праздничный обед в честь 100-летия О Гым Сун
[Центральное телеграфное агентство Кореи, 26 декабря, Пхеньян] Уважаемый Генеральный секретарь Ким Чен Ын вручил сердечный подарок на день рождения О Гым Суну, жителю 6-й жилой народной группы Чхин-ри, уезда Кымно, провинции Южный Хамгён, в его 100-й день рождения. Я устроил праздничный обед в честь этого дня.
Активисты комитета уезда Джинно Трудовой партии Кореи и жители деревни отметили счастливое событие в честь столетнего юбилея семьи и поделились своей радостью.
До освобождения она родилась в бедной крестьянской семье и с ней обращались только с презрением и дурным обращением. Но партия и государство сделали ее хозяйкой земли и страны. Она работала на ферме десятилетиями , благодарная за полученные благословения. Они посвятили свой патриотический пот полям своей родины.
Г-н О сказал своим потомкам и жителям деревни, что наша социалистическая система — лучшая в мире, с большой, дружной семьей, где заботятся друг о друге. ---
www.kcna.kp (2024.12.26.)
Подарок на день рождения
Мы живем в Испании уже много лет. У моей дочери был день рождения 6 лет вот буквально пару дней назад. Родилась в январе, когда я был в своей затяжной миграции, пока вот все по прежнему в РФ. ППЖ - так говорят про "солнцеликого".
Позвонил я сегодня своим родителям и рассказал какие она их внучка подарки получила. А получила она знатно: Планшет-компьютер, фотоаппарат типа поларойд, наушники стильные и даже электронные часы по которым можно звонить мне и маме или бабушкам дедушкам. Сделали два день рождения, два торта со свечками и так далее. И все прошло охренительно, НО!
Стоило мне рассказать это своей маме, которая сейчас в России - пфффффф, начинается история. Далее цитирую:
- Ну ты думаешь это круче твоего день рождения?! И это на 6 лет?
- Ну да ... как бы! Вы мне подарили ананас (реально просто ананас фрукт) и тостер, который никому не нужен был.
- Ах так, мы для тебя значит не старались и типа ты имеешь права нас так оскорблять?!
Я правда пытался дальше объяснить, ну что понимаю года не те, что дефицит, и прочие проблемы и поэтому не осуждаю их. Ну тостер и тостер, ну ананас ... Короче она бросила трубку, так как считает меня юродивым. И слышать ничего не хочет из тех времен и голос стал у неё какой-то советский что-ли ... Короче прошел разговор тяжело.
А вывод собственно в чем, ну который я хотел донести, ведь не про стоимость подарков и их красоту, а главное внимание же.
Просто раньше, то что мы подарили, просто не было, а когда я рос, то были 90-ые. Ну вот мне подарили ананас, который я до сих пор помню по сей день. Как и помню конструктор и прочие игрушки. Даже помню в тот день подаренную Библию для малышей, от какой-то мутной бабки, которая пришла с внуком, моим сверстником к нам в гости.
Мы все стараемся быть лучше и дарим подарки по экспоненте прогресса. Такова природа экономики, что тогда, что сейчас)))
p.s. Не обижайтесь на своих родителей, ведь они прошли хуже по сложности школу жизни, чем мы или их внуки жили. Мы сильнее и мощнее и не стоит на этом останавливаться. Да может им обидно, но они нас всё равно любят.
Показать полностью
— Я лишу тебя всего, что ты любишь! — сказала жена, не подозревая, что эти слова изменят их жизнь навсегда
ЧАСТЬ 1: "УЛЬТИМАТУМ"
– Я лишу тебя всего, – тихо произнесла Елена, глядя в тарелку с остывшим ужином.
Михаил не сразу понял, что жена обращается к нему. Он привычно листал новости в телефоне, краем уха слушая монотонное жужжание вытяжки над плитой.
– Что? – он поднял глаза, встречаясь с её потухшим взглядом.
– Я подала на развод, Миш. И я лишу тебя всего, – она отодвинула тарелку. – Ты же только это и понимаешь – язык денег.
Он усмехнулся, откладывая телефон. Эти её заскоки случались периодически – то курсы личностного роста, то йога, то психолог. Всегда заканчивалось одинаково – новой шубой или путёвкой на море.
– Лен, ну что за драму разводишь? Устала? Давай на Мальдивы махнём в следующем месяце...
– Господи, – она качнула головой, и Михаил с удивлением заметил, как по щеке скатилась слеза. – Ты даже сейчас думаешь, что всё можно решить деньгами.
– А чем еще? – он начал раздражаться. – Что тебе не хватает? Квартира в центре, машина, шмотки...
– Тебя, – она подняла на него покрасневшие глаза. – Мне не хватает тебя, Миша. Живого, настоящего. Того, кто когда-то читал мне стихи в парке и мог проговорить всю ночь о мечтах.
– Так это было двадцать лет назад! – он фыркнул. – Мы повзрослели, у нас дочь, бизнес...
– Вот именно – бизнес, – Елена встала из-за стола. – Знаешь, что Машка мне вчера сказала? "Мам, а папа вообще помнит, что я на журфак поступила? Он третий раз спрашивает про экономический".
Михаил почувствовал, как краска стыда заливает шею. Действительно, он был уверен, что дочь выбрала экономический. Разве нет?
В прихожей хлопнула дверь – Елена ушла, оставив его наедине с остывшим ужином и гудящей вытяжкой. Он машинально потянулся к телефону, но замер. В отражении экрана увидел своё лицо – помятое, с мешками под глазами. Когда он последний раз нормально спал? Не просто падал без сил после работы, а спал спокойно, без мыслей о контрактах и поставках?
Телефон завибрировал – сообщение от Сергея, партнёра:
"Ты где? Нас инвесторы ждут!"
Чертыхнувшись, Михаил вскочил. В прихожей накинул пиджак, мельком глянул в зеркало. В голове уже крутились цифры презентации, вытесняя неприятный осадок от разговора с женой.
– Потом разберёмся, – буркнул он своему отражению и выскочил за дверь.
...Совещание затянулось до полуночи. Когда Михаил вернулся домой, в квартире было темно и тихо. Он по привычке заглянул в спальню – кровать пуста, даже не расстелена. На подушке записка:
"Я у мамы. Не звони".
– Ну и ладно, – пробормотал он, падая на кровать прямо в костюме. – Завтра образумится.
Но утром его разбудил звонок от адвоката:
"Михаил Андреевич, тут иск о разделе имущества..."
Он резко сел на кровати. В голове зашумело. Впервые за долгие годы стало по-настоящему страшно. Не из-за денег – деньги он заработает снова. А от того, что впервые не знал, как решить проблему.
В ванной он долго рассматривал себя в зеркале. Когда эти морщины прорезали лоб? Когда виски стали седыми? Последнее фото с Леной он помнил с прошлогоднего корпоратива – они стоят рядом, она натянуто улыбается, он обнимает её за плечи и смотрит в телефон.
– Дерьмо, – констатировал он, глядя в собственные усталые глаза.
Телефон снова зажужжал. Серёга:
"Миха, ты в порядке? На планёрку не пришёл..."
Впервые за пятнадцать лет Михаил написал:
"Беру выходной. Прикрой".
Он сидел на кухне, бездумно гоняя ложкой давно остывший кофе. В голове крутились обрывки вчерашнего разговора. "Лишу тебя всего"... А что у него есть? Счета, акции, недвижимость... И пустая квартира, в которой он даже не помнит, где лежат чистые носки.
Взгляд упал на фотографию на холодильнике – они с Леной молодые, загорелые, счастливые. Их первый отпуск, когда он только начинал бизнес. Они тогда еле наскребли на дешёвый тур в Турцию, жили в трёхзвёздочном отеле. По вечерам гуляли по набережной, ели мороженое и строили планы.
– Планы, – хмыкнул он. – Ну что ж, все сбылось. Только почему так паршиво на душе?
В дверь позвонили. На пороге стояла Маша – встрёпанная, с рюкзаком за плечами.
– Пап, это правда? Вы с мамой разводитесь?
Он молча обнял дочь, уткнулся носом в макушку. От её волос пахло карамельным шампунем – таким же, как в детстве, когда он сам купал её и читал сказки перед сном.
– Всё наладится, малыш, – пробормотал он.
– Пап, – Маша отстранилась, посмотрела серьёзно. – А ты знаешь, что мама плачет по ночам? Уже давно.
Он замер. Нет, не знал. Потому что приходил за полночь, когда она уже спала. Или делала вид, что спит.
– Знаешь, – дочь прошла на кухню, плюхнулась на стул, – когда я поступила, мама первая узнала. Она примчалась в универ с тортом, мы сидели в парке, болтали... А ты даже не помнишь, куда я поступила.
– Помню, – соврал он. – На журфак.
– Пап, – Маша грустно улыбнулась, – я на режиссёрский поступила. Три месяца назад.
ЧАСТЬ 2: "ПРОЗРЕНИЕ"
От дочери Михаил узнал, что Елена устроилась на работу – пишет статьи для какого-то модного журнала. Как в молодости. Когда она успела? Почему не сказала? Хотя... когда они в последний раз действительно разговаривали?
Серый офис встретил его непривычной тишиной. Девять утра – раньше в это время он уже проводил третье совещание.
– Михал Андреич, вы чего так рано? – охранник Петрович удивлённо приподнял седые брови.
– Да вот... решил пораньше.
В кабинете он первым делом открыл ноутбук и вбил в поиск имя жены. Твою ж... Оказывается, она уже полгода ведёт колонку о семейных отношениях. Едкую, острую, с каким-то горьким юмором.
"Когда ваш муж в сотый раз дарит вам сумку от Gucci вместо разговора по душам, задумайтесь – может, пора подарить ему на день рождения повестку в суд?"
Михаил поморщился. Узнаваемо.
– О, явился! – в кабинет ввалился Серёга. – Ты где пропадал? Я тебе раз двадцать звонил.
– Лена на развод подала.
– Да ла-а-адно, – протянул друг, плюхаясь в кресло. – Чего вдруг?
– Говорит, я её всего лишил. Представляешь? – Михаил нервно усмехнулся. – Я, который...
– Который обеспечил её всем? – перебил Сергей. – Знаешь, мне Танька то же самое говорила перед разводом. "Ты меня задушил своей заботой, Серёж. Я как птица в золотой клетке".
– И что теперь?
– А теперь я один в трёшке на Рублёвке. Прихожу вечером – тишина. Завтракаю один, ужинаю один... – он махнул рукой. – Знаешь, что самое паршивое? Я ведь реально думал, что делаю всё правильно. Вкалывал как проклятый, чтобы у неё всё было.
– А она?
– А она теперь преподаёт йогу в Индии. Представляешь? Моя Танька, которая раньше без маникюра из дома не выходила. Говорит, счастлива как никогда.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Маши:
"Пап, мама сегодня придёт за вещами. Может, поговорите?"
– Слушай, – Михаил поднял глаза на друга, – а ты пробовал... ну... вернуть её?
– Пробовал, – Сергей грустно усмехнулся. – Цветы, подарки, путёвки... Знаешь, что она сказала? "Серёж, ты как робот – выполняешь заложенную программу. Подарок – галочка, цветы – галочка... А где ты сам?"
К вечеру Михаил был как на иголках. Каждый шорох за дверью заставлял вздрагивать. Елена появилась в семь – непривычно строгая, в деловом костюме.
– Привет, – он попытался улыбнуться. – Выглядишь... по-другому.
– Я и стала другой, – она прошла мимо него в спальню. – Где мои зимние вещи?
– В кладовке... Лен, может, поговорим?
– О чём? – она вытащила чемодан. – О том, что ты даже не заметил, как я полгода назад вернулась к работе? Или о том, что на последнем корпоративе ты представил меня своему партнёру как "мою супругу" – потому что забыл, как меня зовут?
– Я не забыл! Просто...
– Просто ты давно перестал меня видеть, – она методично складывала вещи. – Знаешь, что самое смешное? Я ведь специально устроилась в журнал, который ты якобы читаешь по утрам. Думала – заметишь, спросишь... Полгода писала статьи, в которых между строк кричала о нашей семье. А ты даже не удосужился их открыть.
– Я прочитал сегодня, – он сел на край кровати. – Про сумку Gucci... это про меня?
– Про таких как ты, – она застегнула чемодан. – Которые откупаются от близких дорогими подарками, потому что разучились просто быть рядом.
– Лен... – он поймал её за руку. – А помнишь, как мы в Турции мороженое ели? На набережной? У тебя ещё нос облупился от солнца...
Она замерла. По щеке скатилась слеза.
– Помню. Знаешь, что я ещё помню? Как ты говорил, что мы обязательно вернёмся туда. Просто вдвоём, как тогда. Что деньги – это только средство, чтобы быть свободными и счастливыми. А потом... потом деньги стали целью. И ты... ты тоже стал другим.
– Я могу измениться, – он встал, попытался обнять её. – Давай начнем сначала? Бросим всё, уедем...
– Поздно, Миш, – она мягко отстранилась. – Я уже начала сначала. Без тебя.
Входная дверь хлопнула как выстрел. Михаил остался один в спальне, которая вдруг показалась непривычно большой и пустой. На туалетном столике остался её любимый шарф – тот самый, который он подарил на прошлое Рождество. Gucci, между прочим...
ЧАСТЬ 3: "ПЕРЕОЦЕНКА"
Три недели пронеслись как в тумане. Михаил пытался утопить тоску в работе, но впервые за пятнадцать лет бизнес не радовал. Цифры в отчётах расплывались, голоса на совещаниях звучали как сквозь вату.
– Михал Андреич, тут это... – его помощница Вера мялась в дверях кабинета. – Письмо от налоговой пришло.
– Что там? – он даже не поднял головы от ноутбука.
– Проверка внеплановая... – она положила конверт на стол. – И ещё... Елена Сергеевна звонила.
Он вскинул голову так резко, что хрустнула шея:
– Что сказала?
– Просила передать документы по дому в Подмосковье. Её адвокат завтра подъедет.
Дом... Их первая крупная покупка. Елена тогда выбирала обои, носилась по магазинам, создавала уют. А он... он просто оплачивал счета.
– Вера, – он потёр переносицу, – отмени все встречи на сегодня.
– Но совет директоров...
– Всё. Отмени.
Он взял телефон, нашёл номер дочери:
"Машк, ты дома? Поговорить надо".
Маша:
"Я на съёмках. Курсовую снимаем. Пап, что случилось?"
Михаил:
"Ничего. Просто... соскучился".
Дочь не ответила. Зато пришло сообщение от Елены:
"Не дави на ребёнка. Ей и так тяжело".
Михаил швырнул телефон в стену. Экран треснул, разлетелся паутиной – как их жизнь.
В дверь постучали.
– Я же сказал – никого! – рявкнул он.
– Даже для старого друга? – Серёга просунул голову в кабинет. – Слушай, тут слухи ходят... Говорят, налоговая к нам копает под тот китайский контракт.
– Какой контракт? – Михаил устало потёр виски.
– Тот самый, который ты в прошлом месяце подписал. Не глядя, между прочим.
– А что с ним?
– А то, что там двойная бухгалтерия. Если копнут глубже – всплывёт много интересного. Ты бы хоть читал, что подписываешь...
Михаил похолодел. Вот оно. Елена как в воду глядела – "лишу тебя всего". Судьба решила поучаствовать в этом процессе.
– Что делать будем? – Серёга присел на край стола.
– А что тут сделаешь? – Михаил невесело усмехнулся. – Знаешь... может, оно и к лучшему.
– Ты чего? Мы же столько лет...
– Вот именно – столько лет, – он встал, подошёл к окну. – А что в итоге? Счета в банке и пустая квартира?
Внизу проехала машина с мигалками. Наверное, уже едут...
– Серый, помнишь, как мы начинали? В гараже, на коленке бизнес-план писали?
– Ещё бы, – друг хмыкнул. – Ты тогда каждый день Ленке звонил, советовался...
– А она верила. Говорила – прорвёмся. И бутерброды нам в гараж таскала, помнишь?
– Помню... Слушай, а может...
Договорить он не успел. В кабинет влетела Вера:
– Михал Андреич! Там... приехали.
Он кивнул. Странно, но страха не было. Было... облегчение?
– Серый, – он повернулся к другу, – прикрой тут пока. Я... мне надо кое-что сделать.
Внизу уже ждала машина с мигалками. Но Михаил пошёл в другую сторону. Там, в трёх кварталах, была редакция журнала, где работала Елена.
Он шёл пешком, впервые за годы разглядывая город. Когда успели построить это здание? Когда в парке появилась новая детская площадка? Когда жизнь проскользнула мимо, пока он считал деньги?
Охранник в редакции остановил его:
– Вы к кому?
– К Елене Сергеевне. Я её...
– Миша? – она стояла у лифта. Такая красивая в светлом платье. Когда она успела постричься? – Что ты здесь делаешь?
– Лен... – он шагнул к ней. – Помнишь, ты сказала – лишишь меня всего?
– Помню, – она напряглась. – И что?
– Поздно. Я сам всё потерял. И знаешь... – он невесело усмехнулся, – это лучшее, что могло случиться.
ЧАСТЬ 4: "НОВОЕ НАЧАЛО"
– Что значит – потерял всё? – Елена нахмурилась, разглядывая бывшего мужа.
– Налоговая, проверки, штрафы... – он махнул рукой. – Неважно. Важно другое – я понял, что ты была права. Всё это время я гнался за призраками, считая нули на счетах, а настоящее утекало сквозь пальцы.
В редакции было шумно – щёлкали камеры, звонили телефоны, кто-то громко обсуждал новый выпуск. Обычный рабочий день. Лена стояла, прижимая к груди папку с бумагами, и смотрела на него как-то странно.
– Пойдём, – вдруг сказала она. – Тут рядом кафе есть.
Маленькая кофейня на углу пахла корицей и свежей выпечкой. Как в той, первой их квартире, когда Лена пыталась научиться печь булочки.
– Помнишь, – она улыбнулась, будто прочитав его мысли, – как я чуть не спалила кухню своими экспериментами?
– А я сказал, что это самые вкусные подгоревшие булочки в мире, – он улыбнулся в ответ. – Лен... я всё испортил, да?
Она помолчала, помешивая ложечкой кофе.
– Знаешь, Миш, я ведь не из-за денег ушла. И не из-за твоей вечной занятости – хотя это тоже было невыносимо. Я ушла, потому что мы перестали быть... настоящими. Ты превратился в функцию – добытчик, я – в красивое приложение к твоему статусу. А где были мы? Те двое, что ели мороженое на набережной?
– А сейчас? – он подался вперёд. – Сейчас они ещё живы?
За окном кафе пронеслась машина с мигалками. Елена проследила за его взглядом:
– Это за тобой?
– Наверное, – он пожал плечами. – Какая разница? Знаешь, о чём я думаю? О том, как мы с тобой познакомились. Помнишь?
– В читальном зале, – она тихо засмеялась. – Ты уронил мои конспекты, а потом...
– А потом полчаса помогал собирать листы и попутно рассказывал, какая ты красивая, – он покачал головой. – Я тогда был богаче, чем сейчас.
– Это как?
– У меня была мечта. И ты рядом. Мы были живыми, понимаешь?
В кармане завибрировал телефон. Маша:
"Пап, ты где? Тут какие-то люди приходили..."
– Дочка волнуется, – он показал экран Елене. – Знаешь, она мне глаза открыла. Сказала, что я даже не помню, куда она поступила.
– На режиссёрский, – тихо сказала Елена. – Она с детства любила твои домашние видео. Помнишь, как ты снимал наши путешествия?
– Помню... – он сглотнул комок в горле. – А потом перестал. Потому что "некогда"... Лен, я знаю – поздно что-то менять. Но я хочу, чтобы ты знала – ты не зря написала все эти статьи. Я прочитал. Каждую. И... ты права. Во всём права.
За окном снова взвыли сирены. Ближе.
– Тебе пора, – она встала.
– Да... – он тоже поднялся. – Знаешь, что забавно? Ты хотела лишить меня всего – а в итоге вернула самое главное.
– Что?
– Способность чувствовать.
Она вдруг шагнула к нему, обняла – как раньше, крепко:
– Я приду. На суд приду. И адвоката хорошего найду...
– Не надо, – он мягко отстранился. – Я сам. Всё сам. Просто... не исчезай совсем, ладно?
– Не исчезну, – она смахнула слезу. – У нас же дочь. И... знаешь, те двое с набережной – они правда ещё живы. Просто заблудились немного.
Он вышел из кафе навстречу воющим сиренам. На душе было легко – впервые за долгие годы. Потому что он наконец всё понял. Деньги, статус, власть – всё это мишура. Настоящее – оно в глазах любимой женщины, в улыбке дочери, в способности чувствовать жизнь...
Вечером того же дня Маша выложила в сеть свою курсовую работу – короткометражку о том, как важно не потерять себя в погоне за призраками успеха. А в редакцию журнала пришло письмо – впервые за пятнадцать лет написанное от руки:
"Дорогая Елена! Пишу тебе из не самого уютного места, но впервые за долгое время чувствую себя живым. Ты спрашивала – помню ли я вкус того мороженого на набережной? Помню. И теперь знаю точно – мы обязательно попробуем его снова. Когда я вернусь. Если ты позволишь..."
[КОНЕЦ]
Показать полностью
1