Сам не заходил, но слышал про Даркнет. Кроме наркотиков там можно купить все что угодно. Оружие, боеприпасы и даже атомную бомбу. Кроме этого в России легализовали крипту. Теперь любую наркоту можно купить за битки. Преступники вместо Телеги найдут (или уже имеют в запасе несколько) кучу других способов купить или продать запрещёнку. Телефонные мошенники вот ни разу ко мне не обращались через Телегу, а через Вацап, Вайбер и просто телефон постоянно. И что? Это кого то волнует?
Ну просто детский лепет какой то. Давайте просто закроем Телеграмм ну допустим на 6 месяцев. Если это изменит рынок наркотрафика, педофилии и других преступлений, так и быть. Телеге не жить! Но что то мне подсказывает, что все эти отрасли расцветут буйным цветом пуще прежнего
Александр Августинович Маслов посвятил жизнь музыке. Нет, он не скрипач, не певец. Он специалист по звуковому оборудованию. В 1970-80-х годах он с друзьями и единомышленниками организовывал первые в Подмосковье, а может быть, и во всем СССР дискотеки. Магнитофон, цветомузыка, усилители, ударники – все это было так ярко, ново, смело! Александр Августинович молод душой и до сих пор иногда проводит музыкальные вечера. А еще – делится своими воспоминаниями, которые уже стали историей. Далее – его текст.
О своей жизни я могу рассказать с 1955 года. Почему именно с него? – Я родился 6 сентября этого года в подмосковном городе Климовске (сейчас это микрорайон Климовск города Подольск). Это произошло ровно в 12 часов дня, когда на заводе раздался гудок к обеду. Отец тогда был слесарем в 12 цехе, а мама до моего рождения трудилась на фрезерном станке. Завод специализировался на выпуске ткацких станков. Сегодня это уже история. Через год в нашей семье произошло новое пополнение: появилась на свет весёлая девочка Таня.
Улыбайся….
Такие мы в 80г с нашей мамой.
C большим трудом мы поступили в детский сад. Для этого маме пришлось перейти с завода на работу в этот садик, где ее обязанностью стала стирка детского постельного белья.
Начало пути в творчекую среду. Я замял колпак – видимо, чтобы выделиться.
После детского сада, как и полагается, последовала школа. Принимали в нее тогда очень строго! Когда родители привели меня поступать в первый раз, до 7 лет мне не хватало всего шести дней, и меня отправили годок подождать. Таковы были законы.
Наконец, и для меня наступила школьная пора. Классным руководителем у меня стал Григорий Иванович Дьячков. Этот педагог обучал ещё мою маму. Ему было уже около 80 лет, но энергии его не было предела, как и строгости. Например, крутиться за партой ученикам позволялось только на переменах. Во время уроков каждый поворот пресекался смачным подзатыльником. Если что-то сказал – получаешь второй. На третий раз отправляешься в угол. Так шло наше воспитание до конца 4 класса – почти с розгами. Самое интересное, что все ученики 1 Г класса сохранили к Григорию Ивановичу самые теплые чувства и искреннюю благодарность. Кстати, для него наш выпуск был последним: после него он ушёл на заслуженную пенсию.
Вот такие у нас были аттестаты
Классы с пятого по девятый пролетели в жизненном потоке – всё как у всех. Наша школа №3 находилась почти в самом центре города, в 30 минутах ходьбы от дома. Из ярких воспоминаний того времени осталась маленькая «военная хитрость», к которой мы, мальчишки, прибегали, чтобы не носить в школу сменную обувь. За этим следили, требовали предъявить «сменку» на входе и без нее не пускали в школьное здание. Я решал этот вопрос кардинально. Подходя к школе, доставал из портфеля обувной мешок и клал в него пару камешков, которые выбрасывал в окно, миновав контролёров. Зато какая свобода была идти без мешка в школу и обратно!
А теперь – самое интересное: путь к музыке! Главным культурным достоянием нашего города по сей день является дом культуры «Машиностроитель». В 1969 году на его афише появилось объявление о наборе в танцевальный ансамбль. Кружок танцев открылся чуть ранее. Поступившие в него получали царские по тем временам льготы! Для участников художественной самодеятельности во время всевозможных представлений выделялись первые три ряда в зрительном зале, причем цена билета составляла всего 20 копеек. А еще у нас были удостоверения – солидные «корочки», тешившие душу подростка.
Организатором и педагогом нашего народного ансамбля «Климовчанка» был Ефим Наумович Штейнберг – человек, который всегда знал, чего добивается. Занятия представляли собой 2 часа упражнений у станка, затем мы разучивали танцы народов мира и не только. Некоторые были весьма оригинальны и актуальны для советской действительности. Например, танец «Прялочка» являлся продолжением жизни завода и иллюстрировал замену традиционной русской прялки на современное оборудование.
Дисциплина в ансамбле была железной. После первого аккорда баяна вход на репетицию запрещался, а опоздавшего ожидал дежурный стул в фойе и два часа разогрева на его спинке. Ефим Наумович замечал всё. Если у кого-то что-то не получалось, он всегда подходил и терпеливо объяснял, как выполнять движение. Учил, что при репетиции, а тем более при исполнении танца улыбка – основной закон. Всегда говорил, что ноги и сами станцуют, а за лицом нужно следить.
Сцена давала нам то, чего не даст обычная жизнь: огромную радость полёта в пределах земли. На концертах, где зрителями были родственники выступающих, происходил настоящий выплеск творческой энергии. Казалось, ей не было предела!
Сейчас я понимаю, какой жизненный заряд вложил в нас Мастер своего дела. Я не случайно написал это слово с большой буквы. Огромное ему спасибо! Буду очень рад, если Ефиму Наумовичу понравятся мои воспоминания.
Наша программа 12 мая 1973
Хочу вспомнить и виртуозов своего дела — баянистов Николая и Виктора. Во время концертов они были основными ведущими танцев. Особенно запомнился Николай – веселый, неунывающий человек.
Большим событием для меня стало награждение знаком почёта «За достижения в самодеятельном искусстве». Много воды утекло с тех пор, но полученная в детстве награда до сих пор греет душу теплыми воспоминаниями.
Моя первая награда.
Это второе удостоверение.
Репетиция номера.
Стоит рассказать о еще одном моем увлечении, которое слилось в гармоничное единство с любовью к музыке. С девятилетнего возраста я увлекался радиоэлектроникой. В двенадцать лет начал собирать дома радиоприёмники, цветомузыку. С четырнадцати занялся радиолюбительством, которое часто граничило с радиохулиганством, из-за чего у меня даже случались проблемы с милицией.
Потом было окончание школы, первая работа. Я устроился на военный завод по ремонту радиолокационных станций. Обучение молодого специалиста там было суровым: в течение двух месяцев я целыми днями паял два проводка. Требования предъявлялись строжайшие. Зато с тех пор я могу паять хоть утюгом! Изучал разъемы, провода, ламповую технику. Применял знания на практике и вне производства: уже в то время в ДК «Машиностроитель» я ремонтировал музыкантам их незаменимое оборудование – усилители «Электрон-10».
В 1974 году меня призвали в ряды Советской армии. Служил я в Дрогобыче на Западной Украине, причем основной моей деятельностью там стала работа в радиомастерской. Свободное время использовал, делая усилители, оборудование для цветомузыки и прочие принадлежности культурного отдыха для армейских клубов. Это оказалось хорошей базой для моей дальнейшей работы!
Отслужив, в 1976 году я возвратился в родной Климовск, где продолжил свою кипучую деятельность. При ДК «Машиностроитель» стали проводиться тематические программы, посвященные музыке и ее исполнителям. Возникла потребность и в современном формате молодежных вечеров танцев. Директор дома культуры Владимир Алексеевич Саморуков принял решение начать проводить танцы под фонограмму. Всё «железо» поручили мне. Мы начали активно готовиться, и 6 сентября 1979 года в доме культуры Климовска состоялась первая танцевальная программа без гитар.
К тому времени я уже был студентом радиофакультета Московского Энергетического института. Времени и молодой энергии хватало на все: днем работал, вечерами учился, а все выходные проводил в доме культуры: с музыкантами и цветомузыкальными установками. Он стал для меня вторым домом!
Помимо музыкальных вечеров, у нас было и то, что сегодня назвали бы просветительскими, культурно-патриотическими программами. На одном из первых вечеров артисты ВИА «Молодость» под руководством Николая Морозова исполняли известную песню: «Шел в атаку яростный сорок первый год, у деревни Крюково погибает взвод» – а позади них полыхал экран, на который я направил фонари трехканальной фазовой цветомузыки. Яркость зависела от силы звука, а цвет – от частоты. Эффект превзошел все ожидания! Зал внимал в полном молчании, а затем разразился бурей оваций.
Люди, которые никогда до этого не видели цветомузыки, когда свет и звук работают синхронно, приходили в восторг от наших ноу-хау. На первой дискотеке, состоявшейся 6 сентября 1979 года, в рассчитанном на 600 человек зале уместилось 800!
Я проводил дискотеки с 1979 года по 1988-й годы. Благодаря им наш дом культуры превратился в излюбленное место сбора молодежи Климовска и соседних городов. Бывали у нас и «цеховые» мероприятия – для организаций, как сказали бы сегодня, корпоративы. Со временем они стали регулярными. Участвовали мы и в досуге ребятишек в пионерском лагере «Дружба», подведомственном заводу. Мы ночевали в палатках, которые устанавливали в лесочке около лагеря, под теплыми одеялами – чтобы не замерзнуть. Спалось прекрасно. Нашу дискотеку в обязательном порядке приглашали и на комсомольские собрания – естественно, мы никогда не отказывали. Стали мы и почти непременными участниками школьных мероприятий. Вспоминается забавный случай, который произошел в школе №4 при подключении световой аппаратуры. Наш Саша Игумнов решил повесить провода на бутафорский забор, находившийся позади сцены, и кинул их на него. После первой попытки провода упали. Все взгляды обратились на незадачливого метальщика. Он сделал вторую попытку. Провода снова рухнули, а взоры стали пристальнее. Ничего не понимая, он хотел повторить свое действие, но тут раздался детский голос: «Забор нарисован!» Александр опешил и подошёл к забору – проверить. Проведя рукой по гладкой стене, он ошеломленно произнес: «Да, как настоящий!» Ответом ему был дружный хохот присутствующих.
Я отвечал за техническую часть мероприятий: на столе два магнитофона «Маяк», один из которых мой личный, две колонки 35АС 1 с усилителем и цветомузыка. Часть прожекторов приводились в работу выключателями на деревянном основании. Было очень забавно щелкать выключателями в такт музыке. Но конечно, я был не один: подобралась замечательная команда! Все записи и музыкальную часть обеспечивал Илья Лукьянов, у которого была огромная коллекция музыкальных записей и пластинок разных жанров. В проведении танцевальных вечеров принимал участие Сергей Шаганов, к сожалению, недавно трагически погибший – с ним мы проводили, в частности, нашу первую дискотеку. В зале у нас стояла ударная установка, и Гена Елисеев с ее помощью здорово увеличивал громкость ударных из записей! Так мы проводили первую в регионе танцевальную программу под магнитофон с цветомузыкой и ударником. Общее руководство коллективом осуществлял Владимир Алексеевич Саморуков. Неоценимый вклад внес художник Владимир Тюрькин, который создавал оригинальные, яркие афиши. Чуть позже в наш коллектив влился
На мероприятиях всегда находились люди, готовые при необходимости помочь в любой момент. Вспоминаю Риту Гусеву, которая неизменно приходила на все танцевальные вечера. Постоянно слышался её задорный смех! При своем веселом характере Рита любила порядок и по первой просьбе приходила на помощь.
Иногда в нас приходили коллеги из ДК Первого Мая. Там бессменным диджеем был Павел Перовский. Он запомнился мне как очень порядочный человек и знаток своего дела. При встречах мы обсуждали новинки музыки, света, радиотехники.
Через полгода, в феврале 1980 года, для нашей дискотеки подобрали имя: она получила название «Панорама». Впереди было еще много выступлений, и каждое становилось праздником.
Дом культуры был в эти годы местом притяжения практически всех жителей города. Все мероприятия заканчивались танцами с участием «Панорамы». Очень немало сил на становление дискотеки потратил директор ДК Саморуков В.А. Благодаря его энергии, танцы проходили без проблем. Беззаветно, с самого начало, дискотекой руководил администратор ДК Шаганов Сергей. Эти два человека внесли огромные усилия для организации отдыха целого города в позитивном направлении. Многих хочется отметить. Это и Репин Юрий. У него золотые руки и продуманные решения. Всего достаточно один раз сказать и к сроку всё было готово. Даже на сегодня превосходные стойки для прожекторов стоят в фойе 2этажа восхищая своей элегантностью. Постоянная помощь была и от Игумного Александра. Творческий был человек. Прекрасно владел системой управления светом. Также нельзя не вспомнить и Кураншина Владимира. По ремонту электрических цепей и проводов ему не было равных. Всё делал добротно и основательно, даже если это было временно. О Башкатове Игоре можно писать легенды. Всегда помогал и делал всё основательно. С его подачи была проведена танцевальная программа в лагере г.Ступино. Там он работал водителем. Очень любил выступления и музыку. Не отказывался не от какой работы. Всегда выполнял всё в срок или досрочно. Отдельно надо выделить Лукьянова Илью. Он как капитан, стоял у истока начала первых дискотек в 1979г. и полностью обеспечивал музыкальный ряд качественной музыкой. Ему не было равных. Знал все новости музыки, и делал музыкальный ряд. На танцах это было просто необходимо.
Большая благодарность всем кто помогал в становлении культурной жизни того времени. Заслуга директора Саморукова Владимира Алексеевича --- самая первая. Спасибо.
От непосредственного участника Маслова Александра.
Мой Диско-клуб. Май 1985год.
Наша дискотека. Слева Алексей Коньков, Сергей Шаганов, Александр Маслов, Игорь Кондрашин, Александр Игумнов. Фойе ДК.(Печатается впервые.)
Я беру книжку со сказками — и выхожу в тёмный коридор. Домашние туфли бесшумно ступают по паркету. Вместо строгого костюма — мягкий изумрудный халат. Волосы распущены; шпильки для пучка остались на тумбочке. Попадись навстречу кто-то из учениц, могут и не узнать меня.
Но я иду не к студенческим спальням, а в заброшенную часть школы.
Спускаюсь по выщербленным ступеням, толкаю дверь. Можно не искать выключатель на стене: электричества здесь нет. Зато один из садовых фонарей очень удачно заглядывает в окно. Я бесшумно прохожу среди металлических кроватей, с которых давно сняли матрасы, и пустых тумбочек.
Опускаюсь на одну из кроватей: пружины скрипят. К этому звуку примешивается ещё кое-что. Тихий, почти эфемерный плач. Будто кому-то страшно коротать ночи в этой тёмной, покинутой комнате. Только не мне.
Я преподаю математику, а не историю. Но многое знаю об этом месте: читала воспоминания учениц, просматривала фото и газетные вырезки, собранные в библиотеке. Это место не всегда было небольшой частной школой. Оно начало свою жизнь как приют для девочек. Сюда их привозили: юных, одиноких и брошенных. Здесь их воспитывали, пытались подготовить к жизни в переменчивом мире снаружи. Здесь же некоторые из них умирали.
Не каждая девочка выходила из этих стен служанкой, прачкой или портнихой. Кто-то всегда оставался в приюте. Чахотка, оспа, даже ветрянка — в этих холодных стенах скрывалось немало опасностей. Но прошло много лет. Приют закрылся, здание отдали школе. Эти мрачные комнаты оказались никому не нужны, так что их просто не стали трогать. Может, поэтому время здесь будто остановилось?
Я слышу всхлипы и шёпотки. Дети всегда боятся оставаться одни в темноте. Всегда просят взрослых о помощи. И нет разницы между богатой девочкой, которую родители отдали в частную школу — и мёртвой воспитанницей приюта. Я вот точно не замечаю.
Под хор призрачных голосов листаю страницы. Мой голос разносится среди кроватей: совсем не пустых. Я читаю сказку всем, кто готов её слушать. Всем девочкам, которые так и не смогли покинуть приют. Всем, кто не может уснуть этой ночью.
Постепенно остаётся только мой голос. Они перестают скрипеть пружинами и шептаться. Вся школа спит: от первого до последнего этажа. Пора и мне отправиться в кровать.
Бесшумно пробираясь к выходу, я обещаю, что завтра почитаю им снова.
204/366
Одна из историй, которые я пишу каждый день - для творческой практики и создания контента.
В середине 90-х, когда я жил в деревне, самым частым блюдом у нас была картошка, приготовленная «в мундирах». Это совершенно незатейливое блюдо было очень простым в приготовлении: складываешь нужное количество картофеля на противень и ставишь в духовку. Духовка встроена в печь. То есть картошка там стоит несколько часов и запекается. Для нас картошка – единственное доступное блюдо в разных варёных и жареных вариантах. Гречку или рис, или макароны едим редко.
К соседке бабушке иногда на каникулы с города приезжал внук Серёга. Мы с ним дружили. На лыжах катались, на рыбалку ходили и прочее. Вот придёт он в гости, а у нас картошка запекается. Мы поиграем в домино, и он уходит к бабушке. Мы такие, о, наверное, картошка уже приготовилась. Начинаем чистить и кушать. Жили мы, короче, бедно и предлагать Серёге картошку с солью было как-то неловко.
И так несколько дней он приходил, мы играли, а потом Серёга уехал обратно домой в город. Мы же эту картошку как запекали все эти дни, так и продолжили. И вот заходит как-то к нам его бабушка, наша соседка и говорит, что Серёга мол, обиделся. Ведь когда он меня в гости к себе приводил (к бабушке, получается), всегда угощал свежим хлебом с маслом, молоком или салом. А тут он к нам несколько дней приходил, а у нас ТАК ВКУСНО ПАХЛО, но его не угостили. Каждый день, мол, что-то вкусное готовили, а ему не давали попробовать.
Что же, говорит, соседка, вы тут такое готовили, скажите, а я ему приготовлю в следующий раз. Я принес противень и показал: вот мол, картошку «в мундирах». Бабушка рассмеялась и говорит, что как зашла, то сразу этот аромат услышала. Теперь, говорит, ясно что так вкусно ему пахло.
В следующий раз Серёга эту картошку «в мундирах» попробовал и сказал, что на вкус это даже лучше, чем пахнет. А я промолчал. Потому что эта картошка меня уже конкретно достала.
Подписывайтесь на интересные вам теги, сообщества, авторов, волны постов — и читайте свои любимые темы в этой ленте. Чтобы добавить подписку, нужно авторизоваться.
