Три месяца.
До того, как корабль будет готов к запуску, должно пройти еще три месяца. Даже сейчас он был пришвартован на станции “Европа”, где рабочие наносили последние штрихи. А пока что работа коммандера Вира состояла в том, чтобы просматривать файлы персонала и отбирать тех, кого он хотел видеть в рядах своего нового экипажа.
Он предложил несколько инопланетных дополнений, чтобы сделать команду более разнообразной, что понравилось ГА, учитывая, что корабль был слиянием как человеческих, так и инопланетных технологий. У него были системы связи Рунди, вооружение Селзексов, щиты Врулов и варп-ядро Тецраки. Дизайн же был полностью человеческим. Но по всем этим причинам проект также занимал очень много времени, и им крайне повезло, что он был уже так близок к завершению.
Санни почти не видела Адама в последний месяц, учитывая, что он усердно работал, занимаясь поиском дополнительных пятисот человек для своей команды и разговаривая с начальством о том, что он видел по ту сторону червоточины.
Вместо этого она застряла на прибрежной базе ККОН, одна и без какого-либо занятия, кроме долгих прогулок по пляжу. Она никогда раньше не была на пляже, на Анине не было таких крупных водоемов, по крайней мере, рядом с ее племенем, и что-то в этой бесконечной воде выбивало ее из колеи. Даже К'рилл и Конн были заняты важными делами. К'рилл оказывал свои услуги травматологическому центру первого уровня в Нью-Йорке, а Конн помогал военной полиции проводить проверки на полиграфе, подменяя этот самый полиграф.
Это оставляло Санни наедине со своими мыслями.
Она так и не оправилась от исчезновения Адама и от того, как он обманул ее, вытолкнув с мостика, прежде чем развернуться и приготовиться к смерти. Она чувствовала себя немного обманутой, как будто решение было принято за нее. Она не была глупой, логически она понимала, что сама бы так поступила, будь она на его месте, поэтому она не могла винить его за содеянное, но она все равно не могла избавиться от чувства обиды.
И именно с этими мыслями она осталась наедине, ворочаясь в тишине ночи, пока все остальные были заняты чем-то важным.
Излишне говорить, что она не ожидала, что колокольчик на ее входной двери однажды зазвенит поздно вечером, и, когда она открыла дверь, она, конечно же, не ожидала увидеть Адама, ожидающего ее на крыльце.
Он улыбался, хотя кожа вокруг его лица и шеи уже покраснела от смущения. В руках он держал большой букет цветов.
— Могу ли я войти?
— Адам! —ее удивление слегка запоздало.
— Я,э-э-э… — он переступил с ноги на ногу, — мне разрешили взять выходной, так что я… подумал навестить тебя.
Он снова неуверенно замялся.
Теперь он выглядел лучше, чем когда вернулся после своего “приключения”: чисто выбритое лицо и чистая одежда, которая действительно подходила ему по размеру, хотя она должна была признать, что его костюм пещерного человека был не так уж и плох.
Она отошла в сторону, пропуская его внутрь, закрыла за ним дверь, и он повернулся к ней.
— Я э-э… эм… ну, я… цветы…в смысле, я принес цветы, которые я… купил, но и собрал… некоторые….не то, чтобы это действительно имело значение, я просто… — он глубоко вздохнул и откашлялся. — Я принес тебе цветы.
Он протянул букет, и она приняла его, слегка улыбаясь, взяла один цветок и закинула его в рот, прежде чем положить остальные на маленький столик.
— Послушай, мне жаль, что у нас не было шанса с тех пор, как я вернулся… и я бы солгал, если бы сказал, что не пытался совсем немного избежать сложного разговора.
— Мне нравится, что ты, по крайней мере, честен со мной, — тихо она сказала. — Присядем?
Он потер затылок:
— Вообще-то, я собирался спросить тебя, не хочешь ли ты прогуляться… Я… я лучше думаю, когда иду.
Она пожала плечами и согласилась, следуя за ним на улицу, туда, где тонкий слой облаков скрывал солнце, медленно прячущееся за горизонт. Облака приглушали краски, отчего море вдалеке было не синего, а слегка голубого, почти серого цвета.
Вместе они прошли немного по песку, он нервно шаркал ногами, а она расслабленно шла рядом, хотя чувствовала она совсем не расслабленно.
Молчание длилось почти милю, прежде чем Санни оно надоело, и она была вынуждена его нарушить.
— Ты обманул меня.
— Да, — ответил он, смотря себе под ноги.
— Ты обманул меня, и из-за этого у меня были одни из худших нескольких месяцев в моей жизни.
— Прости меня.
— Я понимаю, что ты сделал то, что считал нужным, и я понимаю, что если бы я была на твоем месте, я бы сделала то же самое без колебаний, но… Я чувствую себя обманутой, и я чувствую себя использованной, и по какой-то причине я не могу избавиться от этих чувств.
— Я не знаю, что сказать
— Скажи хотя бы ЧТО-НИБУДЬ..
Он повернулся к ней, смотря своим единственным зеленым глазом. Посмотрев вниз, она увидела, что его руки дрожат. Какая-то часть ее чувствовала себя плохо из-за этого, но этот разговор должен был состояться, и она не собиралась отпускать его.
— Я… сделал бы это снова, чтобы спасти твою жизнь, и я не буду извиняться за это, но мне жаль, что ты так себя чувствуешь.
— Я думала, мы команда.
— Это по-прежнему так.
Она остановилась, ее ноги зарылись в песок, и он встал рядом с ней.
— Адам, мне нужно, чтобы ты понял, что когда Дрэв говорят “команда”, они имеют в виду боевую пару, а это значит…
— Знаю, знаю… Я знаю, что это значит, и я соглашаюсь с тобой.
— Хотя бы попытайся, для меня.
— Конечно, но, Санни, я не знаю, насколько хорошо у меня получится, я…когда дело доходит до такого рода вещей, я даже не знаю, смогу ли я.
Они снова замолчали, и она могла видеть пульсирующие вены на его шее. На его лбу выступили капли пота. Он выглядел так, будто он был напуган, что тоже заставило ее чувствовать себя плохо, но она действительно не знала, как помочь.
Инстинктивно она потянулась к его руке, но остановилась в сантиметрах от нее.
— Я… Можно?
Он посмотрел на ее руку, затем на свою.
И сжал ее в кулак.
Теперь он был бледным, как снег.
— Я…. Я не думаю, что смогу сейчас, но… спасибо, что спросила.
Она внимательно следила за выражением его лица и видела, как он проходит через быструю серию эмоций, начиная со страха, переходя к стыду, печали и, наконец, заканчивая чувством вины.
Он отвернулся. Она подошла ближе, наклонив голову.
— Адам, ты не обязан, но, может быть, если бы ты сказал мне причину, я могла бы лучше понять тебя. Конечно, если хочешь.
Он глубоко и судорожно вздохнул.
— Ты заслуживаешь знать, но только не… не знаю, не смейся что ли. Я знаю, что логически это не так важно, но…
— Обещаю, что не буду смеяться, даю тебе слово.
Он медленно кивнул.
— Думаю, я могу проследить все до одного события. Это, кажется, был мой первый год в старшей школе… и я был странным, занудным научно-фантастическим чудаком, который верил в НЛО и пришельцев.
***
Адам сидел под деревом за школой, обхватив колени руками и прижавшись спиной к стволу, отбрасывающему на землю тень своих листьев, колышущихся на легком ветерке.
Был обеденный перерыв, и он наблюдал за другими подростками, разбившимися по клишейным группам. Спортсмены играли в футбол, чирлидеры столпились вокруг скамейки, а какая-то кучка недоумков сидела в кузовах своих грузовиков на стоянке, громко смеялась и время от времени завода свои грузовики только для того, чтобы порычать двигателем настолько громко, насколько позволит мощность.
Его волосы были длинными, немного неряшливыми и свисали вокруг ушей. Одежда, которую он носил, была мешковатой, доставшейся ему по наследству от его старшего брата Джереми, и дырявые ботинки от его другого старшего брата Томаса.
Он не рассказывал о дырках маме. Папа сейчас был в перерывах между работами — ничего страшного, просто небольшая бумажная волокита — и Адам не хотел беспокоить ее из-за чего-то, что не имело значения прямо сейчас.
Он посмотрел на землю, где в траве его ждала стопка книг: Марсианин, Война Миров и старый невзрачный сборник Звездных Войн с картинками и схемами.
На нем была футболка, которую он купил в Интернете, и на ней была схема Энтерпрайза из Звездного Пути
Он шаркал ногами по траве, в ожидании своих братьев, чувствуя себя немного одиноким без них.
Поскольку он был немного моложе, его занятия кончались на полчаса раньше, чем у них, и ему удалось провести с ними только тридцать минут своего получасового обеденного перерыва, в противном случае он старался избегать людей, насколько это было возможно. Не то чтобы его сверстники над ним издевались,лучшим термином, наверное, было бы "пренебрегали".
Они были добры к нему так же, как вы добры к маленьким детям или сумасшедшим, поддерживая вежливую беседу ровно столько, чтобы уйти как можно скорее.Он привык к такому обращению и не беспокоил людей своим присутствием больше, чем нужно.Он прекрасно знал, что он странный.
Он был уверен, что ему пришлось бы тяжелее, если бы не его старшие братья.Джереми, который был популярным футболистом, Дэвид, потому что он был президентом студенческого совета, и, возможно, самым красивым парнем в школе, хотя он, вроде как, никогда ни с кем не встречался, и Томас, который был немного непредсказуемым и никогда не бежал от драки, особенно если надо было защитить членов его семью, а в свободное время тусовался с другими странными и непредсказуемыми детьми.
Он сидел там, думая о своих братьях и глядя на траву, когда увидел перед собой пару ботинок.Это были белые кроссовки с ярко-зелеными шнурками, и, подняв взгляд, он увидел девочку, стоящую над ним.Школа была достаточно маленькой, чтобы он сразу ее узнал.Ее звали Аманда, и она прыгала между командой черлидерш и кликой баскетболисток.
Она улыбалась, и он наблюдал, как она повернула голову к своим друзьям, которые хихикали и всячески старались скрыть тот факт, что они смотрят в их сторону.
Адам сел немного прямее.
— Тебе что-то нужно?
— Привет…Адам, — она улыбнулась и ее щеки слегка порозовели.
Он нахмурился, с подозрением посмотрев на ее.
Она замялась, а ее друзья вдалеке захихикали и отвернулись.
— Тебе что-то от меня нужно? — повторил он, ожидая подвоха. Сейчас будет какая-нибудь остроумная шутка об НЛО, или, может быть, они собирались попросить его помочь им сделать что-то против школьных правил, чтобы, когда их поймали, они могли свалить все на него.Или, может быть, они собирались попросить его поносить их сумки или что-то в этом роде.
Большинство этих уловок он уже испытал на себе, хотя теперь учителя и директор знали, что он был просто доверчивым глупцом, а не хулиганом, нарушающим правила.
— Расслабься, я пришла извиниться.
— Извиниться за что?
— За то, что обращалась с тобой так, как будто ты был странным, — когда она улыбалась, ее улыбка казалась искренней. — Понимаешь, просто, дело в моей подруге… Она думает, что ты милый, но раньше она просто не знала, как себя вести.
На заднем фоне снова послышалось хихиканье.
Он взглянул мимо нее туда, где сидела группа девочек, и снова нахмурился.
— Знаешь, я не дурак.
— Я этого не говорила, — она скрестила руки. — Я серьезно, Адам.
— И кто эта твоя подруга? — спросил он, продолжая смотреть на группу девочек, а точнее на одну конкретную. Она была красивой, со светлыми волосами цвета меда и заразительной улыбкой. Она играла на скрипке, и он точно знал, что она фанатка комиксов — он видел, как она носила их в своей сумке. А еще она была неплохой художницей.Он почувствовал, как его лицо немного покраснело, но попытался сопротивляться.
— Эйвери, — с улыбкой ответила собеседница.
Его глаза расширились, и он почувствовал, как его лицо побагровело.Та часть его мозга, которая была настроена скептически, тут же отключилась, как это свойственно человеческому мозгу, когда тот думает, что вот-вот должно произойти что-то хорошее.
— Я… правда?
Она ухмыльнулась:
— Правда, — она полезла в карман и передала ему записку. — Она хочет, чтобы ты встретил ее на стадионе.
Когда он взял записку, его руки немного дрожали, и он чувствовал, как его сердце колотится от волнения.
Был ли это его выход из изгнания?
Он всегда был экстравертом, изголодался по всем друзьям, которых ему так не хватало, и по всем людям, с которыми хотел поговорить.У Эйвери была жизнь, о которой он мечтал, большой круг друзей и веселые развлечения каждые выходные.
Может быть, рядом с ней он, наконец, получит то, что желал.
Еще лучше, если они будут встречаться, но он не стал торопить события.
Он смотрел, как группа девушек разошлась, а Эйвери двинулась к задней части здания, к стадиону, ее красивые, медово-светлые волосы развевались на ветру.
Он встал, неловко собрал свои вещи и запихнул их в сумку, не застегнув молнию до конца, прежде чем повернуться и обогнуть школу с другой стороны. Его сердце колотилось в груди, а руки были холодными и потными, когда он пробирался по другой стороне здания к стадиону.
Его сердце забилось только быстрее, когда он увидел ее, стоящую в одиночестве под стадионом между перекладинами в тени металлических скамеек.
Он нервно подошел, его руки дрожали от волнения.
Она повернулась, ее ярко-голубые глаза встретились с его зелеными.
Он остановился на краю тени, но она улыбнулась и махнула ему рукой.
— Адам, сюда.
Он нервно пошел к ней, неуверенно ступая по земле. Когда он подошел, она нервно качнулась на пятках, засунув руки в карманы. Он остановился в паре метре, не решаясь подойти ближе. Она посмотрела на него из-под ресниц, и он заметил, что на ней были маленькие сережки в с символом Железного человека.
— Привет, — нервно ответила она.
— Привет.
— Слушай, я… — она неловко переступила с ноги на ногу. —Прости, что смеялась над тобой сегодня утром в классе… Я…. Ну, я думаю, что ты смешной, в хорошем смысле.
Он знал, что в этот момент он был ярко-красным, возможно, ярче любого помидора.
— Правда?
— Да, поэтому я хотела попросить прощения, и… возможно, как-то извиниться.
— О, нет, тебе не стоило, — через волнение ответил он.
— Но я хочу.
Когда она шагнула вперед, все стихло, и он застыл на месте. Теперь она была прямо перед ним. Она немного наклонилась вперед, и он застыл на месте.Ее глаза закрылись, как и его. Он ждал момента, и ждал, и ждал, но ничего не произошло.
Кто-то хихикнул, и он приоткрыл глаза, увидев, как когда-то красивое лицо Эйвери скривилось в ухмылке презрения и злобного веселья.
— С первым апреля, —прыгнула к нему, и от неожиданности он споткнулся об одну из металлических перекладин, тяжело упав на землю.Молния его рюкзака, не полностью застегнутая, разошлась, и все его книги посыпались на землю.
Раздался смех.
Он повернул голову, оглядывая щели в сиденьях стадиона, где десятки глаз смотрели на него.
Эйвери встала над ним, а остальные начали смеяться, спускаясь со своих мест.
Он отполз назад, опустив голову:
— Но ведь еще даже не апрель, — прошептал он.
— Еще дажи ни апре-е-ель, — передразнил его кто-то сзади, и он наткнулся на что-то твердое, подняв голову и обнаружив одну из подруг Эйвери, стоящую над ним.В последние годы она была чемпионкой округа по метанию ядра, и ее руки были размером с его голову.
— Что это? — она наклонилась и подняла его книгу с земли.
— Пожалуйста, отдай, — сказал он, поднимаясь на колени и протягивая руку к книге.
— "Марсианин".
— Пожалуйста.
Она открыла несколько страниц.Он встал, пытаясь дотянуться до своей книги, но его заблокировали еще двое ее друзей.
Смех продолжался, снова и снова раздавались насмешливые возгласы.
Он попытался продвинуться вперед, потянувшись за своими книгами, которые были подняты с земли остальными друзьями.
— Фу-у, она вся липкая!
— Неправда, — запротестовал он. Он всегда очень бережно относился к своим книгам.Но, конечно, никто его не слушал.Вокруг него поднялся хор отвращения.Его книги упали, одна полетела на камни, ее страницы согнулись, другая наполовину упала в лужу стоячей воды.
Он вскрикнул и бросился к воде, вытаскивая из нее книгу, с твердого переплета которой капала грязь.
Он обхватил ее, чувствуя, как горячие слезы гнева и унижения начинают покалывать в уголках его глаз.
Смех продолжился.
— Смотрите!
В него начали тыкать пальцами.
Он стоял, сжав кулаки, и был готов кому-нибудь навредить, но когда он повернулся, та же девочка держала его книгу двумя руками, а когда он пошевелился, она потянула.
Раздался резкий треск, когда корешок книги порвался, и под его крик она засмеялась и уронила половинки книги в ту же воду.
В мягкой обложке у книги не было шансов.
Грязь и вода окутали его руки, когда он встал на четвереньки, чтобы вытащить ее.Что-то сильно ударило его в спину, и он рухнул в лужу, во второй раз намочив книгу под смех детей.
Он вскочил, кашляя и отплевываясь, чувствуя на губах липкую песчанистую воду.
Кто-то опустился на колени рядом с ним. Голос у его уха:
— Если расскажешь кому-нибудь, я скажу учителям, что ты пытался прикоснуться ко мне.
Слезы текли по его щекам, пока он пытался вытереть грязь с лица. Смех стих, и он остался один, стоя на коленях в гравии.
Его лицо вспыхнуло и покраснело, когда он снова посмотрел на испорченную обложку своей книги. Горячие слезы капали на грязь, покрывающую его руки.
Его дыхание участилось, а сердце забилось так быстро, что он подумал, что оно вот-вот вырвется из груди. Он не знал, взорвется его голова от гнева или же от горького разочарования. Сдавленные рыдания вырывались из его рта, когда он склонился над испорченными книгами. Он не мог дышать. Он стоял с затуманенным зрением, с горячим, мокрым и душным от жары лицом.
А потом он побежал.
Он понятия не имел, куда и зачем.
Книга в мягкой обложке, которую он держал в одной руке, грязная и мокрая, была брошена в лес, и он не переставал бежать, пока его нога не зацепилась за ветку, и он не покатился по устилавшим лес листьям.
Он лежал на животе, сердце все еще колотилось, дыхание все еще было прерывистым. Он просто не мог успокоить свое дыхание.
Он не знал, где находится.
Ему казалось, что у него сердечный приступ, что он умирает. Он часами лежал на лесной подстилке, практически задыхаясь.
Постепенно солнце скрылось за горизонтом, и вокруг потемнело. Грязь на корешке его книги, на груди и руках высохла, превратившись в корку.
Только когда он услышал голоса, он, наконец, сел, весь в грязи и с затуманенным взглядом.
— Адам!
— Адам!
Не было никаких других звуков в течение долгого времени, прежде чем крик повторился.
Он пошел в ту сторону, постоянно спотыкаясь на ветках и сучьях из-за темноты.
— Адам, АДАМ! Богом клянусь, Адам!
— Томас? — сказал он, его голос был таким хриплым, что был едва ли громче шепота.
— АДАМ! — шаги помчались к нему сквозь деревья, и из-за листвы к нему выбежал Томас, его неряшливые волосы были взъерошены, а джинсы были покрыты грязью. — Адам, ты где…
Он не успел сказать что-либо еще, так как его внезапно заключили в крепкие объятия.
— Адам я…что случилось?Что произошло?!Кто сделал это с тобой!
Томас выглядел готовым разорвать кого-нибудь на части, но Адам ничего не сказал. Он ничего не говорил об этом событии в течение следующих двух лет.
***
Санни смотрела на него широко раскрытыми глазами, и Адам снова отвернулся.
— Послушай, я знаю, что это глупо, это случается со многими детьми, и они не воспринимают это так, как я, но… все это вместе с панической атакой поверх произошедшего, а затем, несколько лет спустя, почти то же самое произошло на моем первом свидании, так что теперь я просто… я не могу…
Некоторое время она молчала, но затем:
— Да кем, блять, они себя возомнили?! — зарычала она.
— Что? —он удивленно посмотрел на нее.
Она в ярости заходила из стороны в сторону.
— Что за урод может сделать подобное с кем-то? Это же просто неправильно и отвратительно. Это просто… ужасно, — она вытащила свое копье. — Клянусь, если я когда-нибудь встречу кого-то подобного, если я когда-нибудь встречу ИХ, я разорву…
— Санни, — он поймал ее за руку, — остановись, это было давно.
— Да какая разница!
— Это неважно, и хочешь знать, почему? — на его лице появилась небольшая улыбка.
— Почему?
— Потому что я видел их фотографии, — он ухмыльнулся. — Эйвери сильно растолстела, а ее подруга, кажется, попала под машину, не смертельно, но я считаю, что тут карма постаралась за меня, — он остановился на секунду. — Все будет хорошо… Мне просто нужно время. Думаешь, ты сможешь сделать это, для меня?
— Да, думаю, что смогу.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все переводы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Тамблер
Ваттпад
