Давным-давно, а точнее – во время царствования императора Павла Петровича, случилась в России одна романтическая история любви, превратившаяся позже в исторический анекдот.

Император Павел Петрович

Молодой князь Александр Фёдорович Щербатов непреодолимо желал вступить в брак с княжной Варварой Петровной Оболенской. Матушка влюблённого, княгиня Анна Григорьевна Щербатова, урождённая Мещёрская, этого брака не желала и не давала родительского благословения. Отношения матери и сына накалились до предела, в результате чего княгиня «наложила на него проклятие».

Князь Александр Фёдорович Щербатов

Сын, по совместительству генерал-адъютант императора Павла Петровича, отчаявшись добиться нужного результата уговорами, в конце мая 1799 года подал Его величеству жалобу на мать, а сам, не мешкая, тайно обвенчался с любимой в надежде на покровительство самодержца.

Княжна Варвара Петровна Оболенская

Император Павел Петрович был человеком добрым, горем прóклятого сына проникся и собственноручно написал несговорчивой княгине увещевательное письмо. Надеясь на магическую силу своих слов и всемогущество своей императорской воли, он повелел князю ехать сразу вслед за письмом к матери. Ясно-понятно, решил, что августейшее заступничество прекратит конфликт на корню.

Но не на ту напал!

Княгиня, не привыкшая отступать от своих решений, проигнорировала участие и желание императора, не только не примирилась с сыном-ябедой, но и «в другой раз предала проклятию».

Павел Петрович был добр, но умеренно, а вот эксцентричен и даже деспотичен без всякой меры. Вместо того, чтобы оставить это сугубо семейное дело, он возмутился. Императору показалось, что старая княгиня его не уважает! Ни как личность, ни, что особенно противно, как монарха!

Прекратить подобное вольнодумство Павел Петрович решил простейшим (для себя) способом: 29 мая 1799 повелел московскому военному губернатору генерал-фельдмаршалу графу И. П. Салтыкову лично посетить строптивую Анну Григорьевну и потребовать простить сына. В случае повторного отказа ослушницу надлежало отправить в монастырь «за предерзостный противу меня и жестокосердный противу сына ея поступок». Граф Салтыков немедленно отправился к Щербатовой, но дома не застал: она уехала в своё каширское имение.

Оставить Москву ради личной беседы с княгиней губернатор не рискнул и отправил в деревню своего адъютанта подполковника Петровского с письмом. Содержание было простым: либо Анна Григорьевна примиряется с сыном, либо прибывает в Москву с Петровским для дальнейшего заключения в монастырь.

Опытный Салтыков предусмотрел и отказ боевой старушки от сотрудничества, поэтому снабдил адъютанта ордером от 1 июня 1799 года No 980, в котором заключалось предписание «на случай ея какового либо в том сопротивления требовать нужнаго пособия у земской тамошней полиции».

2 июня подполковник Петровский прибыл в имение к княгине, показал повеление императора, письмо графа Салтыкова и ордер. Её сиятельство, припёртая к стенке таким поворотом дела, вынуждена была уступить.

Уже 3 июня Петровский отправился к Павлу Петровичу с донесением от губернатора о благополучном окончании дела.

Среди прочих документов Петровский привёз князю Александру Фёдоровичу письмо матери с прощением и благословением и письмо графа Салтыкова с поздравлением «по поводу возвращения прежних к нему родительских чувствований». Язвительный губернатор довольно зло высмеял способ, которым Щербатов добился примирения с матерью: «Я тем с большим удовольствием поздравляю ваше сиятельство, что таковое расположение матушки вашей, конечно, искренно».

Добрый человек, но требовательный император Павел Петрович был доволен. Семейный вопрос князей Щербатовых был решён в четыре дня с желаемым результатом. Непокорную княгиню удалось поставить на место, хотя бы и под угрозой расправы.

Можно считать подобное благодеяние самодурством, а можно и укреплением абсолютной власти в России. Вопрос терминологии.

А мне немного жаль решительную Анну Григорьевну: сын тайно женился, наплевав на мнение матери, да ещё и подставил под риск окончить жизнь в монастыре, где, сами понимаете, пожилому человеку придётся весьма несладко.

Что ж, точку в этой истории всё равно поставила княгиня. Наследство досталось сестре Александра Фёдоровича, Марии Фёдоровне, леди Портер.

Вы можете помочь автору в развитии проекта "Украшения с историей". Для этого нажмите кнопку "Поддержать" снизу поста или пройдите по ссылке