Односолодовый Виски
" Меня зовут Джон Уоллес и я пишу это письмо, чтобы поделиться сокровенным знанием. Знанием, что было получено ценой одной заурядной жизни. Знание, что я не в силах передать всем своим писательским талантом. Знание, что не может быть объяснено горсткой ученых метафизиков. Всего лишь едва уловимое впечатление, навязчивый и навеянный общим психически нездоровым состоянием абсурд... Я пишу эти строки потому..."
Джон взял стакан и залпом выпил содержимое. Односолодывый виски обжег глотку и продолжил путь по пищеводу в желудок. Затем Джону захотелось закурить он и начал вглядываться в окно. Пожалуй, не лучшее время чтобы что-то пытаться рассмотреть, ведь ночь уже накрыла своим одеялом это захолустье.
Ровно час ночи. Чернота по ту сторону окна как-будто вдавлила свет из редких освещенных квартир жилого дома напротив обратно в комнаты. Именно поэтому Джон не любил зиму, ведь в этом сезоне темнеет рано. А он был любопытным и любил вглядываться, вернее нагло и незаметно вторгаться в жизнь других.
В общем, Джон неуклюже поднялся, он был пьян. "Диагностирую у себя 2 стадию алкогольной интоксикации" - заключил он, выражаясь как он любил - по-медицински. Хотя и был флористом цветочного магазина в паре кварталов отсюда. Он накинул куртку, неглядя проверил пальцами количество сигарет в пачке, взял ключи и вышел, закрыв за собой дверь.
Отвратительный громкий скрип замка после поворота ключа резал ухо. Благо он жил один и не мог потревожить чей-либо сон. Джон сделал шаг на ступеньку и услышал незнакомый запах. Да, он был флористом, но отнюдь не полицейской собакой. Джон попытался распознать происхождение этого запаха, что не составило труда - так пахнет сырость. Сырой камень у озера покрытый мхом. Так пахнет канализация, если исключить запах нечистот. Это было в новинку.
Резкий звук удара чего-то тяжелого о камень... Джон замер. Он стоял затаив дыхание, пытаясь прислушаться к тому, что происходило ниже. До первого этажа оставалось еще три и все они не были освещены из-за каких-то проблем с новыми подъездными лампами с датчиком движения. Вернее, не проблем - они просто не работали с момента их установки. Жалобы жильцов пятиэтажного дома остались без ответа, как впрочем бывало всегда. Джон, стараясь не издавать ни звука, опирая ногу на пятку, затем на стопу подошел к перилам и выглянул вниз. Он не мог ошибиться но там горел свет синеватого оттенка. Ксенон? "Кто-то открыл подъездную дверь, а затем сел в машину, фары которой освещали первый этаж?"
Джон аккуратно спустился и в пролете между третьим и четвертым выглянул в подъездную форточку. Отсюда было видно всю дворовую парковку, но там не было ни одной заведенной машины. Это обстоятельство немного обескуражило его и он начал теряться в догадках о происхождении нового источника света в его доме... И тут раздался плач. Плач ребенка, возможно грудного, насколько мог судить Джон. Здесь курить ему уже расхотелось и он, порядком напуганный, решил повернутть домой и закурить уже там, изменяя привычке расхаживать неторопливыми шагами по двору и вглядываться в окна.
Через секунду после того как он развернулся и почти начал подниматься на четвертый, ему послышалась колыбельная.
Это сон, не бойся,
Больше не приду
Ещё раз дотронься
К моему лицу
Он прислушался снова. И снова. Последняя строчка повторялась четырежды. Голос был женский и довольно высокий. Напоминало пение сирены, как мог предположить Джон. Ему казалось, что это на самом деле сон, но обычно когда спишь и тебе снится сон, пусть и такой реалистичный, стоит лишь допустить мысль о том, что спишь - непременно просыпаешься. Он ущипнул себя за ладонь, хотя знал, что это маленький миф - так не проснешься. Не проснулся.
Любопытство начало пересиливать, хотя легкий мандраж добрался до щиколоток. Джон, опираясь на эти зеленые, ещё отдававшие запахом краски недавно выкрашенные стены,
спускался ниже и ниже.
Третий этаж... Шаг, другой. Чувство страха лишь нарастало, но так манило. В форточке на пролете между третьим и вторым Джону показалось, что он видел отражение девочки...
Он вскрикнул, выдав свое присутствие и пошатнулся - казалось, сердце хотело вылететь из тела как пуля из Ремингтона.
"Господи" - прошептал он...
"Это сон, не бойся,
Больше не приду
Ещё раз дотронься
К моему лицу"
Он не был верующим. И не верил в призраков и привидений. Но это отражение как гребаный ворон из рассказов Эдгара Алана По напугал его до смерти...
" До смерти" - прошептал голос исходивший непонятно откуда. Или же находился прямо в его голове?
Джон весь дрожал. Он не понимал что происходит. Понимал лишь то, что он себя не выдавал. Оно, чем-бы оно ни было, знало о его присутствии как только он открыл дверь. А может и раньше...
" Что тебе нужно, кто ты?"- заорал Джон глядя через перила вниз. Он боялся увидеть того или то, что там находится. В глубине души он надеялся что один из его соседей проснется и откроет дверь, а затем скажет: "Ну ты допился, я вызываю скорую". Он был готов признать белую горячку, что угодно, лишь бы убраться отсюда подальше, но ноги его уже не слушали и поначалу просто отказывались идти, но потом повели его... Нет, не наверх, а прямо в ад, который открылся на первом этаже их дома.
Он оцепенел и мысли его как-будто впали в анабиоз. Осталось лишь чувство ужаса. Находясь как будто под гипнозом он спускался все ниже, но медленно, так что сердце его сжималось- разжималось, сжималось-разжималось со скоростью 170 ударов в минуту, а ему казалось, что оно уже остановилось. Второй этаж, а вот в пролете почтовый ящик. Он начал в первый раз жизни смотреть на всё. "Наблюдать" - как сказал бы герой произведений Артура Конана Дойля - Шерлок Холмс. Он заметил потертости на перилах, забитый почтовый ящик старухи с первого этажа, которая недавно схватила сердечный приступ... Но это всё было неважно. Коврик у квартиры номер 22 - неважно. Руки оледенели, вот что было важно. Ноги его не слушались - вот что было важно. Мочевой пузырь его готов был опорожниться в любую секунду, хотя Джон сейчас и не подозревал о его существовании - неважно. Отражения в форточке между первым и вторым этажом Джон не увидел, ибо окно было вымазано в алой краске. "Это краска!" - кричал мозг Джона. - "Это краска! Краска! Ты слышишь её запах!"
Ксеноновый свет был всё ближе... Он приближался, тая в себе смертельную опасность и загадку... Какую-то страшную тайну.
"Слышишь её?!" - кричал страшный голос из небытия.
" Я схожу с ума." - обрывочно составляя слова в предложения в голове думал Джон.
Это сон, не бойся,
Больше не приду
Ещё раз дотронься
К моему лицу
Он спустился на первый этаж, к источнику света уже мертвенно бледный. Шея Джона окаменела и не дала голове безвольно упасть.
На первом этаже у входа, он увидел девочку лет тринадцати. В мокром белом платье, как будто изорванном ветками, и с мокрыми черными волосами. Длинными, но собранными в пучок... Она устало и без интереса напевала эту песенку... Чертила фломастером что-то на входной двери и из этих рисунков сочился этот свет. Нечеловечески яркий, синий, будто это была вода в другой форме её существования. Хотя он знал, что вода прозрачна и лишь отражает небо, но
-Но что? - спросила девочка.
Джон потерял способность говорить. Язык его безвольно лежал в челюсти...
- Ты не хочешь со мной говорить? - начала хныкать девочка
Джон испугался. Он не мог говорить. Он пытался мысленно что-то сформулировать, но было лишь одно слово в его замороженном мозге - ужас. Животный ужас разливался вместе с кровью по его организму.
- Никто со мной не хочет говорить. Все приходящие сюда лишь боятся. Как будто это так страшно!
Он стоял как вкопанный. Он понимал, что не может ничего сказать, не мог даже мычать, голосовые связки превратились в сосульки, мертво-намертво зафиксированные в его глотке. Он чувствовал что капли пота стекали по его лбу, но руки его плетью повисли в воздухе.
- Тогда убегай! - крикнула девочка преобразив свой голос от высоких детских частот, до утробного рыка. - Убегай или мертвец! Убегай или мертвец!
Джон понял что это конец. Оно приближалось к нему. 5 ступенек. Резервы его организма впрыснули в кровь дополнительную порцию адреналина. Его ноги вновь задрожали и он кинулся наверх. Он бежал а в след ему оно кричало:
- Давай поиграем! Поиграем, поиграем!
Эта дьявольская сущность играла с ним. Он уже был в каком-то помешательстве. Ему казалось что он бежал слишком медленно.
Он кричал: "На помощь!", разрывая глотку. Повторял и орал как мантру, как заклинание способное его защитить. Но все спали, никто не открыл дверь. Он бежал, спотыкался, долбил в двери, но девочка шла за ним. Он не задерживался больше трёх секунд, которые казались ему часами.
Бежать! Бежать! Бежать!
Он бежал. Сердце бежало с ним. Часы остановились. Он подбежал к двери, достал ключи, судорожно начал отпирать замок, как вдруг понял... Это пятый этаж. Ключи не подходят. Это не его квартира. Вспышка первозданного страха, инстинкта. Он подался назад, но девочка была на четвертом...Это конечная! Просьба, всем пассажирам пройти на выход! Он начал долбиться в дверь, затем в люк, который вел на чердак, хотя и знал, что он закрыт, а ключ в управляющей компании. В агонии он метался как мышь запертая в комнате с кошкой, и он был мышью, осталось лишь дождаться кошку. Он заорал: "Идиот!". Он вдруг подумал, что он такой кретин.
Она поднималась и была в пролёте между четвертым и пятым. Он только заметил, что она была босая. Зимой?
Дальше он просто закрыл глаза. Он не хотел смотреть. Не хотел ничего. Он просто стоял прислонившись к стенке, в ожидании своей участи. Джон плакал от принятия того факта, что не способен что-то сделать.
Он стоял и за своим безумием не гнался. Оно нашло его и поглотило.
Девочка лишь сказала:
- Я тебя нашла.
По-детски как-то. Он открыл глаза и увидел её лицо. Оно было покрыто трупными пятнами и язвами, и у неё не было глаз. В последний миг он почувствовал что ему прокусили горло...
Он упал навзничь, а девочка медленно уходила вниз по лестнице. Неожиданно в лицо ему выстрелил свет лампы. " Она же не работала".
Он чувствовал как жизнь вытекает из его горла и в голове представил что пишет письмо, некое завещание в никуда. Образа девочки уже не было. Джон лежал и пытался закрыть рваную рану на шее, которая сильно горела. Безуспешно. Он прекратил двигаться и просто лежал, расходовал последние ресурсы мозга:
" Меня зовут Джон Уоллес и я пишу это письмо, чтобы поделиться сокровенным знанием. Знанием, что было получено ценой одной заурядной жизни. Знание, что я не в силах передать всем своим писательским талантом. Знание, что не может быть объяснено горсткой ученых метафизиков. Всего лишь едва уловимое впечатление, навязчивый и навеянный общим психически нездоровым состоянием абсурд... "
И всё исчезло
