Возвращение к вратам Минас Тирита к моменту окончания противостояния Гэндальфа и Ангмарца и прибытия рохиррим указывает на противопоставление сюжетных линий Теоден – Ангмарец и Денетор – Гэндальф. А если точнее, то Теоден – Денетор.
Для обоих, Теодена и Денетора это конец пути. Теоден встретился с Ангмарцем на поле битвы и погиб как герой, так и не побеждённый им, его чары не подействовали на Теодена, хотя они находились в прямой видимости друг от друга, а нам известно, какой ужас нёс с собой предводитель назгул.
У Теодена в прошлом остались отчаяние и выбор сражаться. И в этот же момент, когда враг у ворот, и Гэндальф встречает и не пускает его вовнутрь, а Теоден привёл на помощь свою армию, Денетор, прихватив умирающего Фарамира, топает в королевскую усыпальницу, чтобы сжечь себя и сына живьём. Он решает сдаться до поражения.
Гэндальф собирается отправиться на Пеленнорские поля, где он больше всего нужен, потому что туда уже устремился Ангмарец, который один в состоянии натворить больших бед. В последний момент он слышит Пиппина, напуганного поведением Денетора и просящего Гэндальфа спасти Фарамира. Гэндальф в замешательстве, он оказывается перед выбором, похожим на выбор Арагорна на Парт Галене. Кого спасать? Но выбор очевиден – те, кто сражаются на поле битвы, полны сил, Фарамир же за себя постоять не сможет, как и на Парт Галене – Фродо ушёл с Сэмом выполнять свою задачу, а Мерри и Пиппин попали в плен – выбор очевиден. Денетор Фарамира просто сейчас возьмёт и угробит особо жестоким способом, и вряд ли кто-то кроме Гэндальфа ему сможет помешать. Поэтому Гэндальф подхватывает Пина и направляется в усыпальницу.
‘Maybe I can,’ said Gandalf; ‘but if I do, then others will die, I fear. Well, I must come, since no other help can reach him. But evil and sorrow will come of this. Even in the heart of our stronghold the Enemy has power to strike us: for his will it is that is at work.’
Может быть, и смогу, - сказал Гэндальф. – Но боюсь, что тогда погибнут другие. Что ж, я должен это сделать, потому что больше никто ему не сможет помочь. Но это приведёт к беде и к скорби. Даже в сердце нашей цитадели Враг может поразить нас – ибо это действие его воли.
Гэндальф обоим, Теодену и Денетору, предлагает бороться. В Метузельде он предлагает меч Теодену, точнее, тот сам берёт его в руки, и потом спрашивает Гэндальфа о том, какой тот ему хотел дать совет.
'You have yourself already taken it,' answered Gandalf. 'To put your trust in Éomer, rather than in a man of crooked mind. To cast aside regret and fear. To do the deed at hand. Every man that can ride should be sent west at once, as Éomer counselled you: we must first destroy the threat of Saruman, while we have time. If we fail, we fall. If we succeed – then we will face the next task.
Ты уже принял его, - ответил ему Гэндальф. – Довериться Эомеру, а не человеку себе на уме. Отбросить сожаление и страх. Делать дело, которое ждёт у порога. Каждый, кто может сидеть в седле, должен быть немедленно отправлен на запад, как тебе советовал Эомер: сначала ты должен уничтожить угрозу, которая исходит от Сарумана, пока у нас есть время. Неудача станет нашим концом. Но если мы победим – тогда мы встретимся со следующим вызовом.
Знакомая формула – делай, что должно, и будь, что будет. Теоден принимает её. Да, он гибнет, но гибнет в бою, как герой, не сломленный и выполняющий свой долг, ведущий своих людей на помощь Гондору. Если бы Теоден их не привёл, исход битвы был бы, скорее всего, другой. И Теоден не просто гибнет в бою, он защищает Гондор! От откликнулся на призыв Денетора и вломился в схватку, ставшую для него последней, а Денетор в это же самое время … собирается себя сжечь, потому что всё же, по его мнению, пропало и Гондор уже не спасти. Но в главе даётся понять, что если бы Денетор вместо этого всего тоже просто выполнял бы свой долг – Теодена и многих других можно было бы спасти.
Дверь в усыпальницу была открыта и рядом лежал убитый привратник. А внутри происходила схватка. Берегонд покинул пост, убил привратника и сражался со слугами Денетора, чтобы защитить Фарамира. Действительно, Враг как будто уже проник в Минас Тирит и посеял раздор и смятение.
Денетор приказывает слугам убить Берегонда, уже готовый сделать это и сам, но Гэндальф останавливает драку и выбивает меч из руки Денетора. И задаёт тому очень неудобные вопросы, на которые у Денетора нет достойных ответов.
‘What is this, my lord?’ said the wizard. ‘The houses of the dead are no places for the living. And why do men fight here in the Hallows when there is war enough before the Gate? Or has our Enemy come even to Rath Dínen?’
‘Since when has the Lord of Gondor been answerable to thee?’ said Denethor. ‘Or may I not command my own servants?’
– Что происходит, владыка? – спросил маг. – Усыпальница не место для живых. И почему твои люди дерутся здесь, среди гробниц, когда война идёт у самых городских ворот? Или Враг уже в Рат Динен?
– А с каких это пор владыка Гондора должен перед тобой отчитываться? – Ответил Денетор. – Или я не могу отдавать приказы своим слугам?
Видя, что уговорами тут вряд ли поможешь, Гэндальф просто выносит Фарамира из усыпальницы, и Фарамир в бреду зовёт отца. Это ненадолго выводит Денетора из его злобного состояния. Он действительно вспоминает, что любит сына, что сразу действует на него благотворно и у Гэндальфа появляется надежда его спасти. Пользуясь этим коротким просветлением Гэндальф предлагает ему идти туда, где его место - возглавить сражение под стенами Минас Тирита.
Гэндальф снова предлагает ему меч, который ранее выбил из его руки, чтобы он не убил Берегонда. Но предлагает взять его с целью защищать город.
И Теодену и Денетору Гэндальф обоим предлагает меч – чтобы выполнять свой долг. Теоден делает выбор в пользу меча и долга. Он понимает, что победить будет очень трудно. Он доверяет Гэндальфу, что у того есть секретный план, чтобы победить в этой войне и призрачная надежда, что всё сработает. Доверяет, не выспрашивая подробностей. Он доверяет Гэндальфу в том, что тот участвует в войне, не преследуя никаких личных целей. Для Теодена есть два варианта развития событий – победа или поражение. Оба возможны. Причём он прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что сам он до победы может не дожить. И принимает это. И идёт в бой.
Для Денетора существует только один вариант развития событий – поражение. Гэндальф упрекает его гордыней и отчаянием, и сравнивает его с языческими королями, которые именно в гордыне и отчаянии убивали себя, и всю свою семью заодно. Здесь проскальзывает какое-то вывернутое наизнанку желание погибнуть вместе. Но не в бою, что было бы действительно достойно, а убить себя и всех близких, чтобы не терпеть поражение. Получается, что Денетор боялся поражения больше смерти? Это действительно проявление гордыни.
Почему он не верил в победу? У него был палантир. При этом Денетор обладал очень сильной волей, чтобы противостоять влиянию Саурона. Он не собирался вступать с ним в союз. Но в палантир он видел, что враг наступает со всех сторон. То есть он верил только собственным глазам и выводам, а больше никому и ничему. Он не верил в сокрытые от его взора «иные силы», не видел звёзд и Солнца, которые вечно сияют над чёрными тучами, о которых пел Сэм в башне. Он, в отличие от Теодена, знал о плане Гэндальфа и о Кольце почти всё, но не верил и в него. Свою картину мира он строил исключительно на собственном опыте и выводах, не принимая никаких допущений, что он что-то может упустить, и мир гораздо более велик, чем в состоянии вместить его ум. Это так же проявление гордыни.
И в его картине мира оказалось, что все вокруг имеют злой умысел. Гэндальф, по его мнению, желает власти, быть при любом троне этаким серым кардиналом, Пиппин был приставлен к нему Гэндальфом, чтобы шпионить, Арагорн – удобная Гендальфу замена его, Денетора. Выясняется, что даже не встретившись ещё с наследником трона он уже всё решил – Гондор он ему не отдаст, потому что тот его недостоин, по мнению Денетора. А ведь это долг наместника – хранить трон, пока не вернутся короли. А потом передать власть. Денетор хоть и правитель, но не король.
То есть Денетор не верит ни в кого и ни во что. Ни в победу, ни в людей, ни в возвращение короля, ни в высшую силу. Он верит только себе. А сам видит мир только в чёрном свете. И становится пленником этого замкнутого круга собственного сознания. Что приводит его к отчаянию и безумию. И если вспомнить сравнение с Голлумом – перед концом в огне они оба окончательно обезумели. И чёрные корабли, которые он увидел в палантир, стали для него знаком окончательного поражения Гондора. Справедливости ради, никто из гондорцев и роханцев не увидел в них надежду, но несмотря на видимое подавляющее превосходство врага, продолжили сражение.
Так что же в понимании автора было для Денетора фатальным? Сильная воля его не спасла. Он не верил в победу. Но Теоден тоже понимал, что надежды на победу мало. И если на то пошло, Эовин ни на что не надеялась и отчаялась. Но совершила подвиг. Фродо тоже не верил, что сможет завершить квест. Его слова в башне Кирит Унгол очень сильно перекликаются со словами Денетора перед смертью:
Фродо:
The quest has failed Sam. Even if we get out of here, we can’t escape. Only Elves can escape. Away, away out of Middle-earth, far away over the Sea. If even that is wide enough to keep the Shadow out.
Квест провалился, Сэм. Даже если мы выберемся отсюда, нам не спастись. Только Эльфы могут спастись. Далеко, далеко от Средиземья, далеко за морем. Если это достаточно далеко, чтобы укрыться от тени.
The West has failed. It is time for all to depart who would not be slaves.
Запад пал. Всем время бежать, всем, кто не хочет стать рабами.
Но в чём отличие? Теоден, понимая, что очень может быть все умрут, повёл рохиррим в бой, а Эомер продолжил его дело и, видя чёрные корабли, решил идти до конца. Даже не имея ни на что надежды, и Эовин и Фродо продолжили борьбу. Эовин преградила путь назгулу; Фродо, когда ему вернули Кольцо, встал и, под взором ока, еле держась на ногах и не всегда уже отличая бред от реальности, пошёл в кишащий орками Мордор, даже не помыслив ни о чём другом. Хотя перспективы у него были одна краше другой – либо орки на части разорвут, либо Кольцо с ума сведёт, либо к Саурону в плен. А то и всё вместе взятое в любой последовательности.
Денетор же от борьбы отказался, страшась не самой смерти, а поражения. Так что главное у Толкина это даже не надежда. Не воля. И отчаяние не помеха, пока герой продолжает борьбу.
Делай что должно. Гэндальф предлагает Денетору (и Теодену) именно это.
Делать что должно, и будь что будет.
Гэндальфу удалось спасти Фарамира, но не Денетора. Мордор снова прорвался туда и полыхнул там, где, казалось бы, его не должно было быть – в самом сердце Минас Тирита. Изнутри того прижизненного ада, в который погрузился Денетор, ему казалось, что сжечь вместе с собой Фарамира будет актом милосердия, потому что этот жгущий Денетора изнутри чёрный огонь отчаяния был страшнее огня погребального костра. Он, видимо, в глубине души понимал, что явился причиной ранения сына, послав его на верную гибель, понимал так же, что это его единственный оставшийся любящий сын, и не желал оставлять его в этом аду, каким он видел этот мир. И его трагедия в том, что он в своей гордыне видел мир именно так, без надежды, полным злого умысла, в ближайшее время приговорённым к тому, чтобы быть порабощённым Врагом. Он не допускал, что мир гораздо больше и полон невидимого Денетору Света. Считал, что у него перед глазами целостная картина, полностью в чёрной краске, а не её кусочек, доступный его взору. Трагедия в том, что Денетор не видел в мире Свет и Надежду, а мешала ему в этом его гордыня. Даже хуже – надежду он видел только в Кольце – оружии Врага, а оно ускользнуло от него, не без помощи Фарамира. Как сказал Гэндальф, - «Тьма уходит, но всё ещё довлеет над городом». И такой взгляд на мир Денетора, обладающего сильнейшей волей, умом и властью, лишил его разума, воли к сопротивлению и жизни. То есть Мордор очень легко вырастить у себя в душе. Даже не владея никаким Кольцом.
