Не веселилась лишь группа крепких молодых людей, тихо стоявших вдалеке от основных гуляний. Один из них, с круглой стриженой головой и одутловатым лицом держал в руках цифровую видеокамеру. Другой – невысокий полноватый мужчина лет сорока с козлиной бородёнкой и в очёчках давал последние указания своим коллегам. Этого мужчину звали Виктор Красавин, сам себя он считал политическим деятелем, блоггером и борцом с безнравственностью. Абсолютное же большинство людей, знавших Виктора по его общественной деятельности, называли его «профессиональным получателем по лицу». Виктор вёл канал на YouTube со звучным названием «Нравственный фронт противостояния плану Аллена Даллеса», где каждый ролик развивался по одному и тому же сценарию: Виктор приходил в тусовочное место, искал самых пьяных людей и требовал от них прекратить свою противоправную деятельность, после чего получал по лицу, и дальше уже в драку ввязывались крепкие ребята из его команды. Блогер искренне считал, что помогает бороться за счастье российской молодёжи. Несмотря на горячие протесты этой самой молодёжи.
Вы спросите «и что, прямо если каждый раз попросить человека не пить алкоголь на улице, можно получить по лицу?» Конечно же, нет. Неадекватного выпивоху нужно ещё найти, спровоцировать и нарваться на акт насилия. Получалось примерно пару раз из двадцати, но когда борешься за нравственность, приходится жертвовать статистикой.
Виктор Красавин вёл свою деятельность преимущественно в Москве, но за последние шесть месяцев изрядно примелькался столичной публике, так что, завидев его влажные глазки и козлиную бородку, владельцы баров моментально закрывали свои заведения на переучёт, а люди с бутылками резко вспоминали о делах в противоположной стороне улицы. Вы скажете: «Молодец, Виктор, победил алкоголизм в отдельно взятом ЦАО Москвы!» и будете правы, но Виктору нужно было не это. Блогеру нужен контент, а на вежливых беседах себе имя не сделаешь.
Так что борец за всё хорошее взял свою камеру и верного помощника Сашу Шкаликова, купил два билета в Петербург и собрался в рейд по самым злачным местам Северной столицы. Саша оказался невероятно полезным в деятельности московского блоггера: верный, исполнительный, надёжный парень без единой крохи собственного мнения. Если утром сказать Шкаликову грозным голосом, что все умные люди давно знают, что Земля квадратная, уже вечером Саша будет драться со всеми, кто посмеет усомниться в этом утверждении. При необходимости он будет строчить заявления в милицию на сторонников «шарообразной теории» и проведёт слёт квадрологов России. Однако если завтра сказать Саше, что Земля всё-таки круглая, уже к обеду он поклянётся жизнями всех своих родственников, что никто и никогда так сильно, как он, не верил в шарообразность Земли. Невероятно удобный молодой человек. Сам Саша не пил, не курил, не матерился, не употреблял никаких наркотиков, не смотрел зарубежных фильмов, не слушал зарубежных музыкантов, не бывал на зарубежных курортах, не ел фаст-фуд… Саша не делал, по большому счёту, вообще ничего, так что друзей у Саши не водилось отродясь.
Сейчас Саша чувствовал себя виноватым из-за скверного настроения своего покровителя. Они уже часов шесть ходили по барным и ресторанным улицам Петербурга, но так ни разу и не наткнулись на агрессивного выпивоху. Нанятые… То есть неравнодушные молодые патриоты уже начинали скучать и пытались потихоньку улизнуть домой. «Отвратительный город», – думал про себя Красавин, готовясь к очередной попытке выхватить по лицу: «Даже по матери никто не послал, что за люди…» Команда сошлась на том, что следующая попытка будет последней, после чего крепкие парни из команды блоггера разъедутся по домам. «Сейчас или никогда», – подумал Красавин и кивнул помощнику. Тот рьяно кивнул в ответ. Виктор Красавин кивнул ещё раз, медленнее и красноречивее. Шкаликов тоже кивнул, так же медленно, и два раза. Виктор Красавин собрал всё своё терпение, чтобы не влепить протеже оплеуху и процедил сквозь зубы:
Шкаликов снял крышу с объектива, нажал пальцем на красную кнопку на корпусе аппарата и скомандовал:
– Мотоr! – Саша жутко картавил, что только добавляло ему шарма.
– Доброго времени суток, дорогие зрители, с вами я, Виктор Красавин, глава «Нравственного фронта противостояния плану Аллена Даллеса»! И сегодня мы в Санкт-Петербурге, мекке каждого неуважающего себя алкоголика. Тут, как и везде, мы не нашли ничего, кроме опустившихся агрессивных алкоголиков, которые не уважают себя, своих сограждан и ЗАКОН! – последнее слово вылетело изо рта Виктора как карлик из цирковой пушки.
– Виктоr Игоrевич, я всё заснял, заходим в баr?
– Да, только вывеску заведения крупно сними, чтобы потом можно было ещё и хозяина привлечь, если что, – ответил Красавин и направился к заведению, над которым горела небольшая неоновая вывеска с текстом «Get Tipsy».
Если бы солнце русской морали был чуть лучше знаком с местными заведениями, он бы выбрал в качестве съёмочной площадки что-то другое: громкий «Аррива», роковый «Поушн», да хоть шаверму на углу, там нарваться на конфликт и то было бы реальнее. По меркам местной публики «Типси» считался скучным местом, в меню которого не значилось ничего, кроме пары десятков сортов крафтового пива и нескольких несложных коктейлей. Тут собирались завсегдатаи, которые ценили уютную атмосферу этого островка спокойствия среди моря хаоса.
Когда активисты с камерой зашли в бар, их глазам предстало небольшое помещение, отделанное тёмными деревянными панелями, с чёрным полом и потолком. Подвесные лампы источали тусклый тёплый свет, которого вполне хватало, чтобы разглядеть лицо собеседника. Негромко играл какой-то грустный пост-гранж. Музыка соблюдала идеальный баланс громкости: служила шумовой завесой, но не заставляла постояльцев кричать в уши друг другу. Слева от двери возвышался громоздкий платяной шкаф, на первом этаже стояло несколько круглых столов с мягкими стульями. В центре зала располагался бар, над которым нависал небольшой второй этаж с ещё несколькими столиками.
В зале проводили своё время 10-12 гостей, почти все – постоянные клиенты, которые приходили сюда пропустить пару кружечек за неспешной беседой или просмотром спортивного матча. Только парочка иностранцев у бара, пытавшихся при помощи интернета выяснить, как будет по-русски «long island ice tea», были здесь новенькими. За барной стойкой возвышался главный повод считать этот бар царством чинного и разумного потребления – бармен Кирилл Киряев.
Отец Кирилла был, вот чудо-то, тоже Кириллом, так что полное имя повелителя пивных кранов было «Кирилл Кириллович Киряев». Друзья в школе называли его «трипл-Кир», но потом сократили до более удобного и короткого «Кир».
Всем бабушкам на свете хотелось плакать, как только они видели его долговязую фигуру на горизонте. Какую бы степень худобы вы себе не представили – этого недостаточно. Кир выглядел не просто худым, а измождённым. Так выглядит путник, который уже много месяцев ползает по пустыне в поисках еды, воды и жилья: бледный, как смерть, с густыми лиловыми синяками под глазами и отрешённым взглядом на мир через солому длинных русых волос, достающих ему до глаз. Кто-то причиной такого внешнего вида считал наркотики, другие – нездоровый образ жизни. Правда же в том, что Кирилл был одержим первого класса. Он даже знал имя своего демона – Азазель, демон безводной пустыни.
Одержимый первого класса – это не просто уровень или ранг, это клеймо. Ритуал призыва такого мощного демона потребовал бы предать целый город Инферно, миллионы жизней взамен на силы, которые ещё предстоит обуздать. К счастью для Санкт-Петербурга и к сожалению самого Кира, это проклятие досталось ему по наследству.
Инфернальный дух наделил своего носителя чудовищной силой, выносливостью, и живучестью. Парень мог обходиться без еды и воды месяцами, все раны заживали на нём с такой скоростью, что даже собаки посчитали бы это чем-то противоестественным. Любые яды и токсины его искажённый организм выводил так быстро, что Кир не мог опьянеть, как бы ни старался, что, согласитесь, весьма иронично. Платой за это стали постоянный голод, жажда и гнев. Кир научился владеть собой, но всегда чувствовал кипящую злобу на весь окружающий мир, который мог радоваться, наслаждаться едой и напитками, любить и смеяться. Отрешённый взгляд и общая флегматичность были лишь камуфляжем, пускай и очень хорошим.
Татуировки густо покрывали руки Кира. От кистей до плеч сплетались в вечном бою мифические монстры и легендарные герои, окружённые ярящейся в облаках зарёй и снопами звёзд. Однако татуировки служили лишь одной цели – скрывать символ на правом предплечье, круглую заковыристую печать с латинской буквой «С» посередине. На вопросы любопытствующих Кир отвечал, что это логотип его рок-группы, но на самом деле то была мощная магическая печать – Каинова метка. Она не давала демону в полной мере захватить контроль над телом своего носителя, так что даже полностью потерявший контроль над собой Кир мог бы быть остановлен. Одержимый первого класса предпочитал сотрудничать с Эгидой и позволять организации контролировать его.
Сейчас Кир безучастно взирал на компанию активистов, ввалившуюся в заведение. Предводитель этой воинственной когорты метался от одного постояльца к другому, пытаясь завязать с кем-то беседу, но посетители лишь смотрели на него как на буйнопомешанного и от бесед отказывались. Парочка иностранцев вовсе не знала русского языка, так что тут у Красавина не было ни шанса. В конце концов, перепробовав все излюбленные методы, он встал в центре зала и заорал, что было мочи:
– Так, это гражданская проверка документов! Все немедленно приготовили паспорта или иные удостоверения личности, мы уверены, что тут продают отраву несовершеннолетним! И мы их сейчас найдём!
Аудитория уделила вопящему дурачку секунду внимания, после чего полностью потеряла к нему интерес. Красавин побелел от ярости – днём в паре мест с ним хотя бы поговорили, а тут вообще игнорируют! Да что они себе позволяют?!
– Немедленно предъявите документы! – не унимался борец с планом Аллена Даллеса, но и тут ему никто не ответил. Документов тоже никто не показал. Иностранцы устали от этой сцены и вышли из помещения, напоследок адресовав лидеру активистов короткую реплику: «dumb-ass». Активисты английского не знали, так что приняли это за «до свидания». Однако бармена отток клиентов уже совершенно не радовал, так что он решил вступить в беседу:
– Молодые люди, вам что-то нужно? – голос Кира был вкрадчивым и спокойным, так говорят с маленькими детьми, которые устроили истерику посреди супермаркета.
– А ну немедленно покажи мне документы! Ты, отравитель русских детей! – радостно подскочил к Киру Красавин, ожидая скорый удар по лицу.
– Да, отrавитель rrусских детей! – вторил оператор.
– А вы, собственно, при исполнении, чтобы требовать у кого-то документы? – спокойно парировал одержимый. – Покажете свои документы для начала?
– Ах так, да вы тут детей спаиваете, у нас на входе документы вообще никто не спросил! У вас тут даже охраны нет! – вопил борец со всем плохим.
– Почему же? Есть! Вон, Вахдат, – указал бармен пальцем на шкаф, стоящий в тени. Шкаф сделал шаг вперёд к свету, где оказалось, что пост в углу занимал смуглый мужчина южной наружности в чёрной кожаной куртке. Тут Красавин слегка испугался. В его профессиональные обязанности входило перенесение побоев, но никак не травм мало совместимых с жизнью. Вахдат даже взгляд не опустил, так и разглядывал бутылки на полках.
– А документы у нас не спросили! – чуть дрогнувшим голосом продолжил Красавин.
– Так тебе сорокет, – всё так же спокойно ответил Кир. – Обмылку с камерой – тридцак, парням за твоей спиной около 25 всем. Половину из них я знаю, вон, Семён и Сева тут иногда футбол смотрят. Как дела, пацаны?
Семён и Сева, стоявшие за спиной блоггера пытались слиться с отделкой помещения. Выходило скверно.
Виктор Красавин понял, что сейчас нужно делать решающий ход, так что подлетел к бармену, сгрёб в кулак ворот его клетчатой красной рубашки (разница в росте привела к тому, что активист будто бы держался за Кира как за поручень в метро) и стал тыкать пальцем в лицо флегматичному работнику заведения. Это всегда работало, за это его охаживали во всех заведениях Москвы:
– Значит так, мразь, сейчас мы вызываем ОМОН, они тут всех пакуют, везут в отделение и там уже смотрят, кто тут несовершеннолетний, кто под наркотой, а у кого с собой оружие! И вообще ты знаешь, с кем связался! Да я… Да ты кто такой, сопляк, да ты же весь в наколках, ты же сидевший! Люди добрые что ж это делается! – запричитал было Красавин, но осёкся, увидев движение в углу. Скалоподобный Вахдат сошёл с места и медленно, но уверенно, как ледокол «Арктика», двинулся в сторону блоггера. Патриотично настроенные парни из окружения Красавина поняли, что тут нация в безопасности, так что поспешили покинуть заведение. Остался лишь снимавший процесс Шкаликов, да и тот пока что просто не понял, что происходит. Саша был туповат.
Движение скальной породы в кожаной куртке было остановлено поднятой ладонью Кира, который наклонился к уху Красавина и начал тому что-то шептать. Никто не слышал и слова, да и заняло всё это буквально пару секунд, однако для блогера сеанс общения с татуированным барменом занял, по ощущениям, вечность.
Едва слышимый баритон заполнил собой всю голову Виктора, будто бы та раньше была совершенно пуста. Слова разносились внутри его черепной коробки гулким эхом, а кругом вдруг стало темно, будто разом потух весь свет.
– Сейчас ты уйдёшь, – вещал Кир. – Ты покинешь это место и этот город. Ты больше никого здесь не оскорбишь и не тронешь, жалкий ты никчёмный истерик. Вся твоя деятельность – грязь под ногтями, а сам ты – ничтожество, способное лишь лебезить на коленях перед начальством. Всё, чего ты боишься – мелочи по сравнению со мной и всем тем, что может с тобой произойти, если ты немедленно не пропадёшь с моих глаз, жалкое подобие человека. Беги отсюда. БЕГИ!
Красавин отшатнулся от бармена, споткнулся о пустой стул, упал на спину, но с неожиданной проворностью поднялся и выбежал на улицу. Саше Шкаликову потребовалась пара секунд, чтобы последовать за своим работодателем. Шкаф по имени Вахдат криво улыбнулся и снова занял свою позицию в самом углу. Вообще Вахдат был поваром по профессии и добрейшей души человеком, но его комплекция всегда помогала решать конфликты, даже не вступая в них. Махатма Ганди гордился бы Вахдатом.
На улице ошарашенный Красавин стоял, глубоко дыша холодным вечерним воздухом. Неподалёку от него стояли две слегка пьяные девушки с бесконечно-длинными ногами. Они звонко смеялись, показывая пальцами на штаны блогера, на которых растекалось тёмное пятно. Выбежавший на улицу Саша Шкаликов со всё ещё включённой камерой оглядел картину и решил заступиться за честь патрона:
– Что вы rrжёте, дуrrы?! Виктоrу Игоrевичу нассали в штаны вraги стrrаны!
Девицы принялись хохотать ещё звонче. Красавин грубо обозвал девушек и устремился в сторону автомобиля, на котором приехал сюда, Шкаликов рванул за ним. Камера всё ещё была включена.
Киру же в это время было не до смеха. Напротив него стояла Аврора Эссен-Австрийская, которая только что стала свидетельницей вмешательства одержимого в жизнь обычных людей, что сулило ему огромные проблемы. Рядом с ней стоял щуплый кудрявый паренёк и буровил взглядом татуировки одержимого.
– Отличное шоу! – с усмешкой произнесла блондинка. – Часто выступаешь тут?
– Два через два, – мрачно ответил Кир.
Артём сразу понял, что эти двое давно знали друг друга, пускай и не были друзьями. На миг юноше показалось, что более неловкой ситуация быть не может, поэтому воспользовался образовавшейся паузой, чтобы представиться:
– А меня Артём Ковалёв зовут.
– Ковалёв? – приподнял бровь одержимый.
– Ага, сын того самого Ковалёва, представляешь, – нарочито весело пропела Аврора, усаживаясь на высокий барный стул. – И, как выяснилось, единокровный брат небезызвестного Антона Логашова, подельника Захара. Слыхал о такой парочке приключенцев?
– Их все знают, – пространно ответил Кир.
– Все, может, и знают, но сдаётся мне, что ты знаешь их как-то особенно близко, – Аврора придвинулась поближе к бармену. – И ты сейчас мне всё о ваших отношениях расскажешь!
– Послушай, я ничего такого не делал, – начал оправдываться Кир. – Ну, припугнул дурачка одного, он даже не понял, что случилось! Обмочился мужчина, с кем не бывает?
– Он что? – изумлённо поднял брови Артём.
– Побочный эффект, постоянно такое… – махнул рукой одержимый. – Чего ты вообще ко мне привязалась, Аврора? Ты же знаешь, я стою на учёте, метку эту вашу ношу, что ещё нужно?
– Не вступать в контакты с запрещёнными культами! – приступила к обвинениям девушка. – А у нас есть информация, что таковые вы как раз имели.
– Откуда? – поинтересовался Кир.
– Мы сегодня общались с одной широко известной в узких кругах букинисткой Лотц, и она рассказала нам, что у неё недавно спрашивал об одной очень таинственной книге высоченный худой парень с татуировками на руках.
– Таких в Питере тысячи, – невозмутимо ответил Кир.
– С татуировками грифонов и орлов?
– И представился этот молодой человек Кириллом Киряевым!
– Послушай, мы знаем достаточно, так что начинай-ка говорить, а не то…
– А не то нажалуешься дядюшке? – с усмешкой уточнил Кир. – Какая разница, спрашивал я или нет, всё равно «Мемуаров» в природе не существует.
– Дело в том, что один экземпляр всё-таки существует, и сегодня его привезли в город! – победно закончила Аврора.
– Серьёзно? Кто? – вот тут одержимый стал выглядеть заинтересованно. Снова настала очередь говорить Артёма:
– Привет, меня Артём Ковалёв зовут, я из Москвы, – сказал он и протянул бармену руку для приветствия, но жест доброй воли проигнорировал.
– Не верю, покажи, – попросил бармен.
– Увы, он этого сделать не сможет, – снова заняла главенствующую позицию в разговоре Аврора. – Сегодня утром на него напали и отобрали все вещи, включая первую книгу «Мемуаров». И если бы не я, его бы сейчас отскребали от стен дома Раскольникова! Так что я в любом случае сегодня расскажу главе ордена обо всём, что сегодня случилось. И ты сам понимаешь, если в истории с похищением ценного артефакта кучкой опасных культистов ты будешь фигурировать как их сообщник, для тебя это добром не кончится! Однако если я скажу, что ты был полезным информатором, ничего плохого не случится. Может, с тебя даже снимут какие-то ограничения, – вдарила девушка последним аргументом.
Удар был точен, Кир после секундной паузы горестно вздохнул и начал выдавать информацию:
– Ладно, только я им и тогда не помогал, окей? Мне однажды позвонил Захар и попросил встретиться…
– И ты согласился? – удивилась серафим.
– Я обязан ему жизнью, Аврора, – одержимый был максимально серьёзен. – Он попросил об услуге – порасспрашивать нескольких коллекционеров о «Мемуарах», не знают ли они чего. Покупать книгу или красть было не нужно, просто узнать, что о ней слышали коллекционеры. Только никто ничего не слышал, так что у меня для него никакой информации и не было!
– И как он с тобой связывается? По телефону, через интернет?
– Оставляет записки в дупле… – а одержимый тоже не мог пожаловаться на отсутствие чувства юмора, правда специфического. – Никак, он говорил, что за ним следят. Встречались мы тут, недалеко, на конспиративной квартире, но он уже неделю не появлялся.
– Зато мы виделись, – грустно вздохнул Артём.
– Так, тогда покажешь мне его конспиративную квартиру, посмотрим, что я смогу выяснить, – отрезала Аврора. – Я не могу пойти на совет Эгиды с пустыми руками.
– Ты же понимаешь, что таких квартир у него могут быть десятки? – уточнил Кир.
– Конечно, понимаю. Но вдруг найдётся что-то полезное, – ответила девушка. – Одно мне скажи: как он тебя на это уговорил, что обещал взамен? Ты же знаешь, как мы относимся к нему и его идеям!
– Он говорил, что знает способ избавиться от демона-подселенца. А ты знаешь, как мне это всё…
– Знаю… Тогда мы с Артёмом ждём тебя ещё десять минут и выходим! – начала планировать операцию Аврора.
– Мы что, пойдём втроём?! – Кир удивлённо смерил взглядом бывшего владельца «Мемуаров».
– Да, Захар украл у Артёма все вещи, да и об Антоне Логашове он знает больше нас, кажется… Так что может оказаться полезен. Ладно, ждём тебя. Уборная там?
– Всё верно, – кивнул Кир и подал знак кому-то в окошко кухни.
– Я там ничем страшным не заражусь? – уточнила наследница знатного рода.
– Смотря как будешь пользоваться уборной, – отшутился Кир. Аврора скорчила напоследок рожу и удалилась, оставив молодых людей наедине.
К счастью, в этот момент пара постоянных клиентов жестами попросили бармена «повторить», и у Артёма появилось время, чтобы придумать следующую реплику:
– Ты так удивился, когда услышал мою фамилию. Что, Константин Ковалёв действительно такая легенда?
– Ещё бы, – ответил одержимый, вернувшись. – Он практически своими руками задушил «Четвёртый Легион». В девяностых, когда все секты объединились, Эгида всё прозевала, потому что её верхушка была слишком занята грызнёй за власть, так что всем было действительно плевать. Всем, кроме Константина Ковалёва, – Кир говорил об этой истории так увлечённо, что упустил момент, когда Артём изрядно погрустнел. – Извини, тебе, наверное, неприятно это слышать.
– Нет, всё в порядке. Просто я, кажется, вообще не знал своего отца. Он, оказывается, мир спас…
– «Мир», это, наверное, слишком. Но город ему явно обязан.
– Послушай, я всего один день знаком с вашим миром, если это можно назвать «знакомством», – сказал Ковалёв и машинально потёр ушибленную руку. – Но почему Аврора так с тобой говорит? Ты что, какое-то магическое преступление совершил? Творил магию вне Хогвартса? – попытался пошутить Артём, но увидел во взгляде одержимого пару недобрых искр. – Можешь не отвечать, если не хочешь.
– Не хочу, – честно ответил Кир, который жестом подозвал кого-то из подсобки. – Но лучше я об этом расскажу тебе сам, чем Аврора или кто-то ещё.
– Я был в Армии Освобождения Одержимых, в секте, которая выступает за то, чтобы одержимые могли спокойно жить среди людей и не подвергались ограничениям со стороны Эгиды. Лет пять назад ушёл, мне тогда было пятнадцать.
– Звучит адекватная организация…
– Ага, если не брать в расчёт расчленёнку, ритуальный каннибализм и веру в идеи Легиона, с которым боролся твой отец, – ответил Кир. – Я не призывал демона сам, мне это досталось по наследству неизвестно от кого. Почти сразу в моей жизни появились агенты Эгиды, которые потребовали от меня подчинения, хотели контролировать каждый мой шаг. Само собой, мне это не понравилось, но однажды я проснулся в лесу, весь в крови. В чужой.
– Не знаю, – пожал плечами Кир. – Но я надеюсь, что убил животное, а не человека.
– Это как в легендах про оборотней, только там они не работали барменами…
– Кстати, почти все эти легенды – не легенды, а оборотнем правда был одержимый. Короче, я тогда испугался, решил, что я кого-то убил и попытался покончить с собой. Но меня спас Захар, рассказал, что знает ребят с такими же проблемами, которые помогут мне. А потом оказалось, что ребята предпочитают не контролировать внутреннего зверя, а гордиться тем, что ты можешь время от времени превращаться в машину смерти.
– Ты поэтому хочешь избавиться от проклятия?
– В частности, – коротко ответил Кир. – И что, «Мемуары Бретёра» и правда просто лежали у тебя в домашней библиотеке всё это время?
– Во-первых, нет, мама их прятала вместе с другими вещами отца, – возмутился Артём. – Во-вторых, у меня была только часть книги, остальные спрятаны неизвестно где. И, в-третьих, да, получается, лежали.
– Забавно… – улыбнулся своим мыслям Кир.
– Что забавно? – спросила вернувшаяся из дамской комнаты Аврора. – И, кстати, ваша уборная выглядит просто отвратительно!
– Ты поэтому была там так долго? Убиралась? – уточнил одержимый.
– У вас нет таких денег, – капризно ответила девушка. – Вы готовы, можем идти?
– Да, меня сейчас подменят, пойдёмте.
Кир вышел из-за барной стойки, пропустив внутрь невысокую полную девушку в такой же красной клетчатой рубашке. Одержимый бармен передал напарнице пару коротких инструкций, а потом кивнул своим новым спутникам. Втроём они вышли из бара и двинулись в сторону конспиративной квартиры Захара.
