Лига искусствоведов

Художница Молли Девлин, смешивает растения и животных в своих акриловых работах.

Отрывок из статьи для местного отраслевого (изобразительное искусство и музейное дело) журнала "ТМ" 2020 (ISSN 1694-8165) Кратко: что-то про современное изобразительное искусство.

Глава 3. Радио, радио.

- Говорит радио «Голос Ватикана». Пятничная страничка «Культура Региона» и ее бессменная ведущая Ширин-ханум. Сегодня у нас в гостях самый знаменитый писатель современности в нашем Регионе Виктор Пеленин. Скажите, Виктор, эти гантели серебряные или хромированные? Виктор пришел к нам в студию в своих знаменитых темных очках и с тремя блестящими гантелями. Но об этом мы спросим Виктора еще раз в ходе нашего разговора. А сейчас мне хотелось бы обозначить тему нашей беседы. В Бильдербергской Королевской картинной галерее в эти дни проходит выставка современной живописи под названием «Выстрел на Перевале». Я уже слышала отзывы на открытии выставки от наших аксакалов и там остро звучали вопросы - на каком мы перевале и случился ли выстрел. Что вы думаете, Виктор? Ведь Перевал – хорошее, знаковое наименование выставки, это своего рода символ эпохи перемен, в которую нам не повезло, по мнению Конфуция, жить. Но вы знаете что? Перемены – несомненны, в целом. А ведь наш котел уже закипает дольше 30 лет, так что шурпа незаметно поспела и стала привычным блюдом, даже посыпанным где-то приятной пряностью застоя… Я сказала «выставка современной живописи», но современная ли она, в смысле «контемпорари»? Разумеется, нет. Классические стены, карлсбадский паркет, картины в рамах в ряд. Скука, помпезность или нотка той самой пряности застоя? Я думаю, это просто классика, как галстук и пиджак, даже если внизу трусы и ласты. Ни о какой революции формы просто не может идти речи, ведь всюду на выставке – институция Рамы. Рамы, как ограничения и формы принятия изобразительного. На нашей выставке она играет роль офисного пиджака. Но внеинституционально Рама в Изобразительном – это фундаментальное, образующее краеугольную категорию понятие. Рама, Обрамление – становится контемпорари ареной главной борьбы, с деактуализацией текста, находящегося внутри Рамы. Текст внутри Рамы становится просто Содержимым. Нарративы не нужны, на кучи мелких россказней нет времени. Битва идет между континентами. По наблюдениям за сферой изобразительного, весь накал борьбы в нем происходит между Остроконечниками и Тупоконечниками – между строителями Рамы и ее разрушителями. Одна ветвь контемпорари ищет болты покрепче, чтоб намертво закрутить Раму, со времен Малевича. Старый коняга когда-то изобрел такую Раму, для которой уже не нужно было ничего внутри. Черная рама, как тотальное ограничение. А что внутри Рамы? Внутри Рамы тоже Рама! Без промежутков и просветов, ничего, просто Рама, Рама Тотал! Фанаты конструктивизма лазерными глазами обозрели из своих 20-х всю нашу будущность и прочертили нам твердой рукой линии городов, проспектов, домов и квартир. Свою заоблачную доминанту они выстрадали своей главной Жертвой и Победой, когда построили супрематический Мавзолей для своего самого дорогого человека в мире... Иногда, когда с неба падают кристаллики льда, мы чувствуем, что это их слезы, которые сразу рождаются твердыми. Это плачут наши скованные навечно в горах потустороннего Кавказа титаны Конструкторы, с незаживающей, расклеванной печенкой, обрекшие себя и своих детей на муки вечных оков Меры и Числа. Они давно уже сложили из ледяной мозаики слово «Вечность» во дворце Снежной королевы. Но вечность оказалась вечной тюрьмой… Другая же группа – Разрушители Рамы. Отбитые левые радикалы, вечно копающиеся в навозе и палках. Навоз и палки? Да! чем хуже, тем лучше, содержание – это просто содержание. Любая осмысленность – это уже конструкции, а значит и ограничения! Надо разрушить Раму и выплеснуть содержимое наружу. И вот у нас нескончаемая феерия освобождения содержимого внутренностей – со времен робко приподнимающихся над поверхностью холстов аппликаций кубизма и дерзких контррельефов Татлина – оно свободно вываливается из двухмерного ограничения и дальше, через трехмерность в другое измерение, оставляя тишину, пустоту и дыры. Взамен оков рациональности – освобожденное бездумие. Автоматизмы, припадки, злоупотребления веществами. Эээ... вам близка эта тема, Виктор? Хотя, постойте, я вспоминаю, вы уже не сторонник такого пути. Три зеркальные гантели… Вы сами их полировали? Но третья гантель – к чему это? Троица, третий глаз… Это интрига. Но я закончу мысль. Разрушители Рамы должны разрушить и содержание. «За блаженное, бессмысленное слово я в ночи советской помолюсь» - мы помним этот Посттотал в самой гуще Тотала. Я думаю, что Разрушители Рамы точно так же принесли и приносят свою Жертву. И если Конструкторы обречены на вечные муки в прекрасной, как кристалл тюрьме, то Деконструкторы рассыпаются, превращаясь в серую дорожную пыль на пути в никуда… С кем вы, Виктор? Мне кажется, что Конструкторы – это маскулинность в предельном выражении. Возможно, Архитектор (да не будет имя Его упомянуто всуе) потому и мужского рода. Но что Деконструкторы? И, если это антитез - Деконструкторки? Не уверена, что это - феминность. Бесконечная податливость и оппортунизм, конечно же, наше. Но левый фанатизм разрушения – это уже игра в конструкции, леди. Остановитесь, дамы, ваш напор и настойчивость – это пьянящее пойло из буфета мужского шовинизма! Так что гендерная идентификация всего этого пока под вопросом. Да и понятно – Число - определенно и определяемо. Нечисло – сплошной туман и вопрос… Вы знаете Виктор, вот что я вдруг чувствую… Возможно, подлинная маскулинность - в акционизме. В акционизме – вообще, как осуществления движения. Феминность – инертна. Расчисленный, измеренный мир странным образом становится инертным. Как царство вечной женственности – Дворец Снежной королевы. Но вечное разрушение оков формы, невероятная способность сохранять движение вдаль и вглубь, среди рыхлых фрактальных хлопьев обескровленных наименований – это гимн Охотнику и подлинному Путешественнику в Неведомое. О, да. И я хочу его прямо сейчас, о, мой герой, приди! Вся моя теплая, бесконечная женская сущность зовет и требует тебя. Дайте мне гантель, Виктор!!!

(туби континуед)

Английский художник Джеймс Линч / James Lynch, родившийся в 1956 году в Уилтшире, в традициях эпохи Возрождения сам изготавливает темперную краску, смешивая яичные желтки с сырым пигментом. Он пишет на деревянных панелях, загрунтованных левкасом, который так хорошо отражает падающий сквозь полупрозрачную яичную темперу свет, что придаёт его картинам отчасти потустороннее сияние.

«Мое вдохновение — это пейзажи Сомерсета, небо и погода. Небеса всегда вдохновляли меня, с ранних лет наблюдая за своими родителями-планеристами, я сам летал на планерах и на параплане».

То, как художник изображает погодные явления и сезонные изменения света сельской Англии, напоминает об английских романтиках – Самюэле Палмере, Равилиусе и Минтоне, а в его драматическом небе легко можно увидеть влияние Джона Констебля.

Большую часть его работ можно посмотреть на сайте галереи Джонатана Купера:
https://www.jonathancooper.co.uk/artists/40-james-lynch/works/

Сайт художника:
https://www.james-lynch.co.uk/

Яркие пейзажи британского художника Джейсона Андерсона.

Итак, обещанное исследование иконы Андрея Рублева "Троица". Бесспорный, бескомпромиссный шедевр, тем интереснее "поверить алгеброй гармонию".

Поверх изображения иконы накладывается сетка Ф (Ф - греческая буква "фита", которой обозначается золотое сечение в геометрии), с разметкой в золотой пропорции. Каждая сторона делится в отношении Ф в обе стороны, получаются две отметки на каждой стороне. Буква О - середина изображения по вертикали и горизонтали (тоже важно).

Здесь у нас наблюдается первое открытие. Изображение иконы меньше размеров сетки. Во-первых, само изображение обрезано, в реальности (можно найти фото в вебе) икона укреплена на металлических держателях, которые тут обрезаны. Но более того - выходит, что сама доска иконы подверглась обрезке со всех сторон, изначальный размер был больше. Этот неочевидный вывод следует из линий Ф, которые опираются на значимые линии изображения. Здесь мы просто подгоняем сетку к изображению: опорные точки - кисть руки правого ангела, пересечение на линии колена левого ангела и др. Это может показаться натяжкой совы на глобус. Но дальнейшие события покажут, где тут сова и где глобус.

Еще одна линия сеток - в каждом сечении еще раз прокладываются вторичные линии сечения Ф, (по тому же принципу, теперь делятся полученные секции). Найденые линии указывают, что еще больше опорных линий и точек изображения притягиваются к линиям Ф. Особо комментировать смысла нет, тут надо просто рассматривать картинку.

Далее. Соединяем между собой лучами основные точки Ф - это красные лучи. Без комментариев, смотрим, как линии изображения опираются на эти лучи. Зеленые лучи - это пример того, как можно усложнять кристалл, выпуская лучи из опорных точек сетки (углов, середины и др.) во вторичные точки пересечений внутри сетки.

Следующая картинка - лучи из основных точек Ф входят во вторичные точки Ф и углы. Красные лучи - из верхних и нижних точек Ф (обратите внимание на посох правого ангела, он, практически, полностью укладывается на полученную линию и др.), желтые лучи на следующей картинке - из боковых точек Ф.

Объединение лучей из двух предыдущих картинок, как иллюстрация "магического кристалла". Без комментариев. Надо сказать, что это только самые первоначальные, очевидные способы проложить лучи.

И, наконец, финальная картинка. Я тут опускаю кучу других вариантов разметок, которые я делал когда-то на протяжении долгого времени, ради того, чтобы указать на удивительное открытие. Ожидалось, что главным фокусом на изображении, где будут пересекаться все важные лучи, будет, к примеру, чаша. Но совершенно удивительным образом оказалось, что этот фокус располагается ниже, на этом загадочном прямоугольном отверстии стола.

О чем это говорит - это отдельная история, на которую у меня есть свое толкование, неожиданное и интересное, дополняющее икону еще одним содержанием. Но это тема уже совсем другой истории...