Психиатрия

Спрос на антидепрессанты в России в первом полугодии 2022 года вырос на 66% в натуральном выражении по сравнению с аналогичным периодом прошлого года - до 6 млн упаковок. Об этом сообщили ТАСС в Центре развития перспективных технологий (ЦРПТ, оператор системы цифровой маркировки "Честный знак").

"В первом полугодии 2022 года спрос на антидепрессанты в России увеличился на 66% в количественном выражении и составил порядка 6 млн единиц против 3,6 годом ранее. Наибольший рост спроса показали "Сертралин" (+113%), "Флуоксетин" (+90%), "Эсциталопрам" (+79%)", - говорится в сообщении.

Наибольший спрос на антидепрессанты за последние 12 месяцев отмечен в Москве (1,3 тыс. упаковок на 10 тыс. человек), Санкт-Петербурге (1,2 тыс. пачек), Московской области (1,1 тыс.), Калужской области (988) и Ростовской области (975). Наименьшее потребление антидепрессантов зафиксировано в Ненецком автономном округе (141 упаковка), Чечне (90) и Тыве (59), рассказали в ЦРПТ.

По данным аналитиков, всего за шесть месяцев 2022 года россияне потратили на антидепрессанты 3,6 млрд рублей - на 87% больше, чем за аналогичный период прошлого года (1,9 млрд рублей). При этом на рынке сформированы достаточные запасы антидепрессантов - порядка 10 млн упаковок. При сохранении среднемесячного уровня потребления их хватит почти на 10 месяцев, отметили в центре.

Источник

Всем привет, дорогие читатели!

Я веду здесь дневник, записи мои, хоть могут быть и максимально банальными, для кого-то надеюсь будут интересными, ведь я признаю, что я болен шизофренией. Мои посты в первую очередь служат, чтобы я спустя время их прочел и увидел свои ошибки и, чтобы услышать ваше мнение, а к вашему мнению я прислушиваюсь, и мне очень комфортно здесь писать.

Наконец-то я начал понимать, когда у меня происходят обнуления. Этот процесс, уу, гадкий, происходит когда я начинаю конкретно "тупить". Голова в это время пустая, мысли не текут, речь затрудняется, движения притормаживаются, слух ухудшается, слова туго доходят до сознания. Также, бывает некое сдавливание в голове, боязнь что-либо делать в это время усиливается.

В общем, неприятный процесс, и не дай бог, чтобы это совпало с важными делами.

Вот так вот, ребята, если знаем с чем бороться, значит уже можем бороться, зная "врага" в лицо.

Затупы происходят почти каждый день. Полагаю, что это психоэмоциональные переключения, когда я использовал или начинаю использовать слишком много своих ресурсов для жизни.

Да, ребят, я сплю благодаря таблеткам, и это у меня повелось аж с 2018 года, как я вышел с больницы. До, я ровно 3 месяца не пил лекарства, ни одного лекарства. Именно тогда я не мог вообще уснуть, ведь резкая отмена лекарств всегда ведет к синдрому отмены.

Сейчас у меня 2 нейролептика в день, они также могут конкурировать друг с другом, но в теме биохимии я вообще не силен.

Честно сказать, каждый сон у меня "искусственный". Не побоюсь этого слова, ведь в нормальном состоянии все спят после продуктивного дня, после сладкой усталости. А что, если я не чувствую усталости? По крайней мере такой, как я ее помню. Полагаю, что я все таки устаю, как и все впрочем, но у меня повелось, что я все равно что-то делаю, что-то предпринимаю в течение дня, куда-то хожу. Очень часто пересиливаю себя, ведь жизнь не ждет, пока я соберусь, пока сонливость пройдет. Это непременно сжирает ресурс организма, но ведь я не ловлю момент что я устал, днем поспать вообще никогда не получается, а если полежу, то это может плохо кончится, ведь начинаются затупы снова, будто голову стягивает. Это происходит, если во время дневного сна я перележу момент, когда нужно вставать и начинается некомфортное ощущение в голове и я впадаю снова в обнуление.

Я так понял, что всегда, когда мне плохо, идет обнуление, ведь в этот момент я действительно ничего не помню, и ничего не запоминаю. Будто мозги отключаются, будто тумблер рубанули. В этот момент теряется работоспособность, теряются навыки обучения - вот, ребят, через что проходим, дабы жить, но этот процесс настолько въелся в мою жизнь, что я уже привык и мне ничего уже не остается, чем понять себя, и простить, сказать себе, что я не эгоист, что я, даже если не могу испытать ни чувство любви, ни чувство сострадания в этот момент, не являюсь плохим человеком.

Благо, мозги пашут в норм режиме после "обнуления".

Чтобы вспомнить себя, я начал прибегать к методам из фильма "50 первых поцелуев", так как процесс моего восприятия должен быть без прерываний на обнуления.

Для этого я на смартфоне на рабочем столе выделил себе целую страницу с кусочками записей в штатный блокнот. Вот собственно то, к чему я и вел. Это те записи, направленные себе, что помогают мне даже после обнуления вспомнить все, вспомнить себя, а может даже строить себя, чтобы фундамент моего я и моего опыта был крепок, а не шаток:

Привет, товарищ, друг и брат! Внимай мне пока есть чем слышать и чем видеть. Я уверен, что ты читаешь это уже спустя время, на опыте говоришь, что это уже давно понято и принято. Что же, я рад этому, а сейчас стоит помнить, что жена тебе близкий человек, что существуют границы дозволенного, что существуют языки в широком понимании, на которых все по разному говорят и, что нужно уметь говорить на языке других, чтобы те, другие, тебя понимали и наоборот.

Жить можно и слушая других, но это путь в никуда. Действия определяют отношения. Слова - пустой звук. Образы предпочтительнее чем мысли, кои я так часто и с надеждой жду. Опыт показал, что я не дожидаюсь их никогда. А действия помогут мне выстроить якорочки, чтобы быть и оставаться в этом мире.

Мир прекрасен только лишь из-за нашего отношения к этому. Мир не прекрасен и не ужасен. Наше отношение - все! Оно образующе к любому событию, и определяет твое счастье или грусть, чувак.

Будь собой, стой на своем, но знай, что ты до сих пор подросток, что надо вырасти из этапа бунтарства.

Образы помогут даже в действиях, можно развивать и дальше образное мышление.

Любить значит опекать, действовать по отношению к другому человеку, чувствовать его, внимать ему, слушать его, делать выводы. Любовь широкое понятие, не останавливающееся на мелочах. Это широкий размах, это грандиозный размах. Любовь отношениястроящий элемент, база эмпатии, база грамотных отношений.

Хочешь говорить на языке любви, пойми его.

Не лезь в залупу, знай, что залупа не есть твое место, ты достоин быть и озарять других радостью. Свет внутри меня, а не от других, не нуждаюсь в чьих-то поощрениях, жалостях. Жалость приводит к моральной разрухе. Жалость вызывает привыкание и деградантство.

Маски не надевать, границы строить, пытаться и достигать поставленных целей. Не жить мечтами, быть приземленным не значит не иметь душу.

Другие мне не указ. Осуждение - манипулирование моими действиями, осуждаемо самих же мною. Не осуждай, да и не осуждаем будешь.

Убрать с лексикона слова манипулирования. Ощути вкус слов, ощути их силу, ощути их единство и неповторимость, научись языку, ты можешь, у тебя получится, я в тебя верю, чувак.

Даже если не будешь это читать, то не удаляй, пусть придет время и удивись всей той прозорливости, которая тысячи раз появлялась в тебе, но не находила пристанища в твоей душе и голове, посему было забыто и кануто в лету.

Это мой голос, это мои слова, это мое отношение, это мои желания, мои стремления и моя красная нить!

Не обвиняй супругу ни в чем, умей поддержать в сложное время, не путайся под ногами, буди ласково, научись будить, не проигрывай в голове, будто она уже ругает тебя, не настраивайся на ругань, не говори ей, что она с каждого пол-оборота готова тебя ругать, не делай назло, взвешивай свои слова, смотри наперед. Она уставшая все время, будь понимающим, у нее депрессия нескончаемая и отсутствие аппетита и у нее нет сил.

Этап не достигнут по пониманию людей. Я ошибался, что стоит начинать с себя, нужно было это делать одновременно, но ведь на двух стульях не усидишь. Тогда, мне стоит думать о других, думать и думать, понимать их мотивы, каждого, что делает каждый в этом мире, чтобы жить, каких усилий он прилагает, чтобы жить и как он страдает. Флаг мне в руки и поехали!

Я обязан решать, чтобы потом не говорить и не винить кого угодно, в том, что они решили за меня. Это подлог, это подло и не пахнет даже "спасибо"м для тех, кто действительно вызвался мне помогать.

Кто все эти люди? Какую роль играют в моей жизни? Стоит ли их слушать? И как их отсеивать?

Я обязан не ныть, многие делают и не ноют, будь что будет, не буду ныть!

Проблемы у всех, они же решают их, не ноют совсем. Что я докажу всем, если буду ныть, чтоб они снисходительно ко мне относились? Чтоб понимали, что я страдаю? А понимаю ли я и хочу ли понимать как они страдают? Или все таки я решил, что все крутится вокруг меня?!

Я не пуп земли!

Я выздоровею, каждый пункт становится мне яснее и яснее. Начинаю выполнять пункты раз за разом, раз за разом. Не выходя за рамки приличия.

Поставить себя на место других, как бы я чувствовал себя на месте других. Попробуй решать загадки, будто ты стал на секунду ими, что бы ты сделал, чтобы решить что-то, что на данном этапе их жизни так важно для них?

Я смогу выздороветь, когда смогу чувствовать полноценно людей! Цель поставлена) осталось ее достигнуть.

Все слова что мне говорят- зеркало их души, их отношения, внимательно внимай каждому слову, не пропускай мимо ушей ничего! И тогда ты сможешь осчастливить их, и свою супругу, самого близкого для тебя человека, которую ты смеешь обижать своим безразличием!!

Берись за бошку и пиши и пиши и пиши каждый день, пока невтемяшишь себе в голову принципы здравого смысла!

И да, ты огромный молодец, что решился взяться за себя) я люблю тебя, чувак. Ты отличный парень, ты не достоин жить как чмошники, ты достоин быть как все, обладать правами всех, и не бойся предпринимать попытки, ведь кто не рискует, тот не рискует. В нашем случае, риск это жить, да так, чтобы и тебе, милый мой, попался кусочек, лакомый кусочек, который порадует твою душу и вскормит ее!

Удачи тебе, братюнь, в этом нелегком деле!

Кому то покажется это смешным, кому то, что очень много воды. Но поймите, что все находятся на разных этапах становления личности. Мой же этап может еще далеко не достигать вашего. С удовольствием приму все комменты, буду рад услышать вас. Спасибо всем, что помогаете

Героиня нашего нового интервью потрясающая и смелая девушка Юлия, диагноз которой шизоаффективное расстройство депрессивного типа. Первые симптомы болезни возникли в 2011 году в США, а в следующем году Юлия оказалась там в больнице с диагнозом "депрессия с психозом". Нашей героине пришлось вернуться в Россию, где ей диагностировали шизофрению, а спустя какое-то время уже снова в стационаре диагноз поменяли на ШАР. Сегодня Юля работает бекэнд программисткой в компании Mail Ru Group, увлекается Вин-Чунь (китайская школа ушу - прим.ред.) и своей историей вселяет надежду, что психиатрический диагноз - это не приговор.

Анна: Каждая история человека с психическим расстройством имеет свое начало. Когда началась ваша и впервые выяснилось, что у вас есть ментальные особенности?

Юлия: Я всю жизнь была странной белой вороной. В юности нашла описание шизоидного расстройства личности в блоге одного из психиатров и подумала: «Блин, да это же про меня!». Чем больше я углублялась в эту тему, тем больше обнаруживала сходства со своим состоянием.

Неблагоприятная обстановка была и в семье (частые скандалы, отец пил), и в школе. В детский сад я не ходила, когда пошла в школу – не умела общаться с детьми, но была очень умной отличницей. Причем в этой школе учились дети из благополучных семей, а я из бедной, в общем, меня очень не любили. Естественно, я замкнулась и жила как «вещь в себе», никого не пускала в свою внутреннюю жизнь – а смысл? Никто не поймет. Я была маленьким роботом: в школе училась идеально, побеждала на олимпиадах, получила золотую медаль, без экзаменов поступила в институт.

Звоночки о том, что на самом деле со мной не все в порядке, были. Постоянное психологическое напряжение в семье и вне ее вылилось в своего рода «невроз». Мне как бы подсознательно были неприятны как родственники, так и окружающий мир в целом, я хотела от всего этого отгородиться. Начиная с подросткового возраста это выражалось в «двинутости» на чистоте. Я испытывала сильное чувство брезгливости к людям. Мыла с хлоркой ванну перед использованием. Самостоятельно стирала одежду и раскладывала ее в чистые пакетики, чтобы выстиранная одежда ни с чем не соприкасалась и чтобы никто кроме меня ее не трогал, она была «стерильная». Старалась не касаться пола, он казался грязным. Если касалась пола какой-то частью тела – мылась, если на пол падала одежда – я ее стирала. Когда начала жить в квартире (до института жила в частном доме с родителями), когда соседи готовили на кухне – по сто раз все перемывала после них, а когда ванной – драила ее хлоркой. На новый год я устраивала тотальную уборку – мыла с хлоркой все шкафы, все перестирывала – до такой степени, что стирала себе руки. В новом году все должно быть «стерильным», нетронутым.

Родители у меня простые люди, в плане психических проблем и тому подобного они полностью безграмотны. Уже тогда было заметно, что у меня «подтекает крыша», но что они делали? Они все это видели и смеялись надо мной. Такого рода «сдвиги» безвозвратно пропали сразу же, как только я пересекла океан и оказалась в Америке (в 21 год я на свои деньги поехала в США по обмену). Думаю, потому, что все осталось позади, я чувствовала, что заново дышу.

Мой отъезд в США был сопряжен с жутким скандалом. Родители, особенно отец, не хотели меня отпускать. Я поехала на свои деньги, предупредив только маму, отец узнал об этом, когда я уже улетела. На самом деле я просто хотела сбежать, все равно куда. Куда угодно, хоть в Папуа Новую Гвинею, лишь бы подальше.

В Америке я начала социализироваться, познавать новые грани жизни и общения, у меня появились друзья. Я наблюдала за людьми и отношениями между ними. До этого я была довольно «социопатична» и думала, что отношения – это фарс из притворства и манипуляций. Потому, например, что мои родители постоянно ругались и мирились, и я думала, что к чужим людям относятся лучше, а родственник все равно никуда не денется с подводной лодки. Люди друг друга ненавидят, врут и притворяются, живут вместе из нужды. Иногда я так думала.

В конце концов, после всех своих социальных экспериментов, размышлений о своей асоциальности и ее причинах, чтения тематической литературы, анализа отношений в семье, у меня началась депрессия. Я начала ругаться с родителями по почте, винила их в своем «шизоидном расстройстве». Еще я прочитала про так называемую «abandonment depression» и думала, что я прохожу через нее. Я задолбалась быть «домиком с нарисованными окнами», где никто не видит, что на самом деле находится внутри. Видно, что ребенок хорошо учится, ну и ладно. И я начала честно высказывать родителям то, что я чувствовала все это время.

Мне хотелось показать родителям, что на самом деле творится внутри меня и я подсознательно надеялась, что они меня поймут и направят на верный путь, но все закончилось печально. Меня не поняли, сказали, что мои самокопания это чушь, меня поливали грязью, называли неблагодарной, пытались внушить чувство вины. В общем, была грязная свара и мы прекратили общение.

Мне было плохо, хотелось сдохнуть, начала слышать голоса. У меня была паранойя, мне казалось, что за мной все следят, обсуждают любой мой пост в соцсетях, что мою почту взломали и читают, делают выводы, насмехаются. Я чувствовала себя неадекватной и мне казалось, что все видят эту неадекватность. Целыми днями лежала в кровати и не вставала, забила на работу и учебу, меня отчислили и хотели отменить мой студенческий статус – в этом случае я стала бы нелегалом и была бы вынуждена покинуть страну. Но мне было плевать, я лежала в постели и думала, что все равно умру. В конце концов я разбила окно утюгом и соседи вызвали полицию. Меня отвезли в психушку, это была моя первая госпитализация. Мне поставили диагноз «депрессия с психозом», именно так было написано в бумагах, с которыми меня выписали. Сказали, что это не шизофрения, хотя сначала подозревали именно ее. У врачей в России другое мнение, тут мне сразу поставили шизофрению и сменили диагноз только спустя какое-то время.

Анна: У вас были доверительные отношения с врачами, поставившим диагноз?

Юлия: С теми, кто поставил диагноз, таких отношений не было. В основном психиатры спрашивали меня про симптомы, выписывали таблетки, никакого общения о лирике жизни. Я лечилась бесплатно в простом ПНД, там не особо этим всем интересуются. А психотерапевта, с которым можно было бы поговорить, у нас в городке просто не было.

Я очень долго думала о психотерапии и решилась только недавно, когда переехала в Москву. Придирчиво выбирала, нашла частного терапевта. С ней я подробно все это обсудила и мне подтвердили, что я не идиотка и не выдумываю, как очень часто можно услышать от простых людей :) С психотерапевтом у меня очень хорошие отношения.

Анна: Помимо психотерапии получаете ли вы в данный момент фармакологическое лечение? Корректирует ли врач назначенную медикаментозную терапию?

Юлия: Моя психотерапевтка работает частным образом, поэтому она не может выписывать рецепты, хотя у нее есть психиатрическое образование. Сейчас я принимаю 100 мг амисульпирида на ночь, это маленькая поддерживающая дозировка, плюс каберголин, чтобы сбить гиперпролактинемию, вызванную нейролептиками. Рецепты выписывает психиатр из моего маленького городка, мама получает лекарства и отправляет по почте.

Анна: Стало ли вам лучше на фоне приёма лекарств? Если не брать во внимание побочный эффект в виде гиперпролактинемии.

Юлия: Не знаю, лекарства – это такая тонкая штука. Пьешь их и как будто ничего не меняется. Не понятно, то ли я выкарабкалась сама собой, то ли мне действительно помогли препараты. Видимо, у них долгий накопительный эффект. Было такое, что пьешь их в ударных дозировках, а все равно фигово и психоз не кончается, и депрессия все такая же, но постепенно я прихожу в себя. После первых двух приступов это занимало очень долгое время, сейчас я довольно быстро выгребаю, даже если меня что-то зацепит. Стараюсь не бросать таблетки на всякий случай. Такого эффекта, чтоб выпил таблеточек и скоро тебе зашибись, нет.

Когда меня госпитализировали второй раз, уже в России, я совсем не могла спать из-за голосов. В гестапо была такая пытка, когда человека круглые сутки допрашивают, не дают спать и следователи меняются – вот примерно так я себя чувствовала. Никакой феназепам и реланиум меня не брал. В больнице мне ставили капельницы с чем-то убойным и я спала. Это, наверное, тот случай, когда эффект видно сразу.

Анна: Какое время прошло от начала лечения препаратами до наступления стойкой ремиссии?

Юлия: Точно не помню. Сначала, думаю, пару лет, потом я временно очухалась и очень хорошо себя чувствовала, года на полтора отменили таблетки. Потом опять поплохело, но это не шло ни в какое сравнение с прошлыми эпизодами. Мне снова выписали таблетки, подняли дозировку, обошлось без стационара. Какое-то время я их принимала и при этом умудрялась работать и вести обычную жизнь. В самые тяжелые дни я говорила на работе, что болею, отменяла тренировки. Сейчас все относительно неплохо, уже года полтора, а болею я с 2012-го года.

Анна: Какой прогноз дают ваши врачи?

Юлия: Даже не знаю, про это мы обычно не разговариваем. Я просто прихожу на прием к участковому психиатру, описываю симптомы и их динамику (лучше/хуже), все это записывается в карту, а я получаю рецепты.

Когда мне впервые поставили диагноз в России, мне сказали: «Посмотрим, все индивидуально, жизнь штука длинная, кто-то только один раз шубанул и больше к нам не приходил, а кто-то из стационара не вылезает».

В последнее время я вообще не хожу к врачу, так как уехала в Москву и пока что нормально себя чувствую. Мама вместо меня получает рецепты на таблетки и высылает мне. Мой московский терапевт говорит, что мои проблемы можно решить психотерапией. Мол, если я буду довольна жизнью и все будет хорошо, если научусь грамотно справляться со стрессом и своими реакциями – есть большая вероятность того, что и состояние мое будет стабильным.

Анна: Находясь в отношениях с другим человеком, вы бы стали скрывать от партнера свой диагноз? Хотите ли вы создать семью?

Юлия: Насчет семьи, честно говоря, не знаю. На данный момент мне не очень хочется. Во-первых, я не в экстазе от ведения хозяйства, домашних дел и детей. А в России все это традиционно взваливается на женские плечи, что мне кажется дико несправедливым. Если уж и заключать брак, то с каким-нибудь профеминистически настроенным, прогрессивным мужчиной, который будет вместе со мной тащить детей и быт. Традиционный брак – где надо хранить очаг, создавать уют, быть на вторых ролях, облизывать и поддерживать мужа и вот это вот все – не для меня. Мы с психотерапевткой обсуждали возможность встречаться с девушками. В принципе, я научилась плевать на мнение общества и дурацкую нормативность, и подумала: «А почему бы и нет?».

Вообще все мои попытки завязать отношения с противоположным полом были похожи на серию антропологических экспериментов – либо из любопытства, либо из-за социального давления типа «у тебя должен быть мужик». Честно говоря, отношения для меня тема сложная, ввиду того, что у меня шизоидная структура личности, поэтому я не могу сказать заранее что и как получится.

От своего партнера скрывать диагноз я не буду, но и сразу не скажу. Сначала мы пообщаемся и он поймет, что я вполне адекватный человек, а потом уже можно и сказать. Если говорить сразу, думаю, потенциальный партнер может испугаться, особенно если ничего про это не знает. Сначала я скрывала диагноз ото всех, у меня были друзья, которые были не в курсе моего диагноза и очень удивились, когда узнали.

Анна: Что бы хотели сказать людям с ментальными особенностями?

Юлия: Я бы хотела пожелать вам скорейшего улучшения и стойкой ремиссии. А также напомнить, что все вы, вне зависимости от того, как получается справляться с болезнью, большие молодцы. Вы все воины. Даже если со стороны кажется, что человек ничего не делает и неделями лежит в постели, на самом деле в этот момент он борется. Хвалите себя за каждый шаг, сделанный на этом пути, пускай он и выглядит незначительным в глазах окружающих.

Хочу сказать, что вы не одиноки. Я знаю что такое стигма, обесценивание, страх пойти к врачу, страх говорить открыто о своей болезни, страх, что ты не справишься, что ты никчемный придурок, что тебе нет места в этом мире нормальных людей. Не отчаивайтесь и не сдавайтесь.

Когда я приехала в Москву, я познакомилась со множеством людей с различными психическими особенностями. Здесь появилось движение психоактивизма, которое я поддерживаю. Мы не должны быть невидимыми, не должны прятаться, общество необходимо просвещать и образовывать. Постарайтесь не реагировать, если необразованное большинство выливает на вас свои «суждений теплые помои». Дайте себе право быть собой, не вините себя за свою болезнь.

Отсюда

«Необходимое послесловие.

Легко основать порядок в обществе, подчинив каждого его члена незыблемым правилам. Легко воспитывать слепца, который, не протестуя, подчинялся бы поводырю. Насколько же труднее освободить человека, научив его властвовать над собой.

Антуан де Сент Экзюпери

«Теперь о психиатрах. Есть впечатление, что надев белый халат, они включают в своих головах расстройство аутистического спектра. И что их этому обучают в массовом порядке в мединститутах: «неформальное общение с пациентом» есть «нарушение психиатрической этики». Даже младший медицинский персонал «наблюдает» за пациентами, как за зверьём в зоопарке, не очень имея, даже при желании, возможности общаться по — человечески.

Сейчас программы распознавания речи способны опознать значение слов в зависимости от контекста, а психиатры, как кажется, пройти тест Тьюринга в рабочее время не смогут. Многозначность слов и ситуации для них теряется, зато мимика и поведение человека всегда означают соответствующие симптомы.

Задаваемые вопросы наводящие или уточняющие — в них уже содержится некая информация, и сопротивляться этому трудно, для этого нужна спецподготовка, как для переговоров с террористами на захваченном ими объекте. Притом несогласие с доктором тоже трактуется однозначно — как отсутствие критики.

Есть такое понятие у Бейтсона - «двойная связь», так вот это оно. Согласие с психиатром есть признание своего неадекватного поведения, и несогласие тоже квалифицируется, как проявление болезни.

Есть ещё такая вещь. Состояние человека, даже реально нездорового психически, может быть связано с тяжелейшей ситуацией — с родственниками, соседями, сослуживцами. Но при беседе с психиатром это всё нарочито выносится за рамки, как малосущественное, либо определяется, как проявление болезни, а не её причина или провоцирующий фактор.

И из всего конгломерата переживаний остаётся депрессия, агрессия, тревога, {…} а человек, признанный больным, теряет последние возможности разрешения проблемной ситуации. Или детдомовский ребёнок, который при отсутствии нормальных социальных навыков и при катастрофически неудовлетворённых эмоциональных потребностях в условиях очень специфической среды начинает компенсировать дискомфорт неуместными, неадекватными способами.

Причины такого поведения, педагогическая запущенность выносятся за рамки — остаётся агрессия и «неадекватное» поведение, вполне адекватное обстоятельствам в понимании обычных людей, но для психиатров требующие лекарственной коррекции. Хотя то, что это способ наказания — как для медиков, так и для воспитателей этих учреждений — секрет полишинеля...»

Виктория В. В. Фрагмент из письма к автору.»

«Необходимо Вам сказать, что меня лечили в недобровольном порядке больше трёх месяцев, и я целый месяц из них не общался со своим лечащим врачом, то есть вообще с ней не разговаривал, а со всеми остальными врачами, младшим медицинским персоналом и санитарами, а так же больными общался доброжелательно. Через месяц такого поведения мне заменили врача на Александра Михайловича Липовецкого, это был настолько тактичный человек, что при первом же его посещении в присутствие двух других врачей — психиатров, он громко заорал мне: «Ну, сознавайся, что говорят «голоса» в твоей голове?!». А такой предположение он сделал по вот какой причине: в первый же день по приезду в психушку я встретил в туалете для больных с виду агрессивного больного, который выразительно почёсывая кулаки, спросил у меня с угрозой: «Ты по каким причинам в психушке? От Армии косишь? Родину не любишь? В Армии служить не хочешь?». Так как мы с этим больным в туалете были одни, то я ему из перепуга ответил так: «Родину я очень люблю! Служить в Армии я хочу, но мне не разрешают психиатры, так как у меня в голове живёт инопланетянин и отдаёт мне приказы, которые я выполняю!». Как я узнал через много лет, сняв копию с выписки из истории болезни, мой психиатр на следующий после этого разговора с больным день записал в моей истории болезни, что я ему лично жаловался на присутствие в затылочной части черепной коробки инопланетянина, который отдаёт мне императивные указания, которые я, в свою очередь, беспрекословно выполняю! Ещё Александр Михайлович Липовецкий записал в мою историю болезни, что я со своими родителями не общаюсь по две, а то и по три недели, лишь по необходимости пишу им записки. Это тоже является ложью и клеветой, как и наличие инопланетянина в черепушке. Вообще из того, что я рассказывал на своих беседах с Александром Михайловичем Липовецким, он выхватывал только то, что помогало найти у меня шизофрению, а в каком контексте это было сказано, он не учитывал, подгоняя диагноз...»

Виктор Е. П. Фрагмент из сообщения на форуме «Шиза.нет» форумчанина «student77”.