Я обожал правила (часть 1 из 2)
Я большой любитель страшных историй, и, как и многие, обожаю жанр “Странные правила”. Ну вы знаете: кто-то переезжает в новый дом или устраивается на работу и в первый же день находит список правил. И естественно, герой не следует инструкциям и попадает в жуткую передрягу. Я всегда думал, что уж я-то в такой ситуации вел бы себя куда разумнее. Я просто умею следовать правилам, что тут сложного? Что сложного в том, чтобы запомнить, что в какие-то промежутки времени нельзя выходить из комнаты или, например, нужно опускать глаза, разговаривая с человеком в коричневых штанах? Я никогда не верил в то, что эти истории могут не быть вымыслом, как бы они ни маскировались под реальные, поэтому, я думаю вы сможете понять мое удивление, когда я обнаружил свой Список Правил.
Я только снял квартиру, и буквально с порога наткнулся на список, висящий в рамке у входной двери. Пожелтевший кусок пергамента, причудливый старомодный заголовок, выведенный каллиграфическим пером…
Правила Дома.
Первой моей мыслью было; “Это квартира, идиот”. А уже потом пришло осознание.
Нет. Ни за что. Этого просто не может быть!
Аккуратно я подошел ближе. Еще теплилась надежда, что это всего лишь один из пошлых мотивирующих плакатов, которые, бог знает почему, так любят лепить на стены благообразные семьи (подозреваю потому, что говорить друг с другом ртом они не в состоянии), но я ошибся. Это был настоящий список правил.
Дважды постучи, прежде чем войти в ванную.
(Ну это выполнимо.)
Всегда мой посуду после приема пищи.
(Черт, ладно, мааам.)
Если услышишь три стука, не открывай дверь.
(Стучите громче!)
Если чувствуешь, что за тобой наблюдают, не оборачивайся к Наблюдателю.
(Хм, а он стесняшка.)
Если проснешься ночью и услышишь тяжелое дыхание, накрой голову одеялом и жди утра.
(Что ж, а дети, похоже, знают в этом толк.)
По моим язвительным первым мыслям понятно, что я не придал особого значения Списку. Однако, я уже знал достаточно, чтобы не относиться к правилам легкомысленно.
Так что занося вещи в ванную, я дважды постучал по косяку и то же самое проделал на выходе. Помыл посуду, закончив с ужином. Просто на всякий случай. И был рад, что решил проявить осторожность, когда волоски на шее вдруг встали дыбом от ощущения пристального взгляда. На Наблюдателя нельзя смотреть, так что я с утроенным вниманием погрузился в телефон. Я снова постучал, отправившись чистить зубы… и осознал, что не хочу так жить.
Знаю, знаю, всего лишь один день, скажете вы, да и правила не так уж плохи. Но все истории не передают одного: это убийственно скучно!
Каждый раз стучать, заходя в ванную?
А если я устану вечером и не захочу мыть посуду?
Ну вы поняли. Это мой дом и я хочу делать в нем то, что Я хочу. Так что я не стал дальше распаковывать вещи и написал хозяину с вопросом, нет ли в комплексе другой пустующей квартиры.
Мне повезло. Осталось только попросить домовладельца позволить переехать. Он даже не удивился, наверное я не первый сбегаю от странных правил. И знаете, это меня так разозлило! Неужели сложно было предупредить? Но радость от возможности съехать без скандала и головной боли перевесила, и уже на следующий день я расставлял свое барахло по новой квартире (убедившись для начала, что нигде не висит еще одного списка). Целую неделю я спокойно жил на новом месте, не стучал, мыл посуду, когда хотел, и крепко спал.
А потом вдруг обнаружил конверт, приклеенный скотчем к входной двери. А внутри это:
Все время оставляй кухонное окно открытым на проветривание.
Никогда не смотри на потолок в ванной после захода солнца.
Если слышишь звон колокольчика, крутись на месте, пока он не стихнет.
Никогда не оставляй посуду в раковине.
Всегда накрывай дополнительное место за столом.
Стучи, прежде чем войти в любую дверь.
Тяжело опустившись на пол, я выпустил из рук пергамент и зажмурился, желая только одного: чтобы чертов листок исчез, и все стало как прежде. Но чуда не произошло. Судорожно вздохнув, я бросился на кухню – немедленно нужно помыть посуду и открыть окно! И как же я был счастлив, что в моей дешевой квартире гостиная и кухня занимали одну комнату, без всяких дверей.
Из меня как будто вытянули все силы. Понурый, я побрел в спальню, постучав по косяку, и рухнул на кровать, размазывая слезы. Снова переезжать… Но на этот раз домовладелец может оказаться не таким понимающим, так что я собрался, сел и крепко задумался над ситуацией, в которой оказался.
Ну эти правила не такие жуткие, как предыдущие, скажем честно. Никаких Наблюдателей, никакого Дыхания. Это же хорошо? Возможно я справлюсь? Буду оставлять окно приоткрытым, найду новое место для грязной посуды…
Ну вы поняли. Я решил остаться. Остаться и потихоньку искать новую квартиру, чтобы съехать, когда это станет невыносимым.
Следовать Правилам в собственном доме – та еще обуза. Но через неделю я почти привык. Нет, они не стали второй натурой, но я делал, что говорят, потому что не хотел выяснять, что случиться в случае неповиновения. Я стучал в дверь, я мыл посуду (хотя в основном просто брал еду навынос и ел в машине), я не смотрел в потолок, крутился и надевал свитер, потому что с улицы тянуло холодом.
Я даже начал чувствовать свое превосходство, получил право комментировать истории других о правилах в пренебрежительном тоне: “Пффф, слабак, да я бы с этим справился на раз-два!”
А потом нашел карточку на своем столе в офисе.
В полдень задержи дыхание на 15 секунд.
Хлопай себя по правому колену каждый раз, когда кто-то чихает.
Заканчивай каждое письмо двумя точками.
Если видишь тень в углу офиса, попроси у нее прощения за то, что помешал.
Я остолбенел. Что за черт?! Нет, я знал, что происходит, просто ну как, КАК мне в это было поверить? Вдруг кто-то чихнул, и я на автомате хлопнул себя по правому колену. Нет, так не пойдет. Мне нужно просто отдохнуть. Я быстро набрал письмо своему боссу, попросив предоставить мне несколько дней за мой счет, сославшись на личные обстоятельства. Черт! Чуть не забыл поставить в конце две точки! Хорошо, что вспомнил об этом за секунду до того, как нажал “отправить”. У меня мировой босс, она почти сразу ответила и сказала решать проблемы так долго, сколько понадобится.
Я сгреб вещи и только чудом заставил себя спокойно дойти до машины, а не бежать сломя голову.
Что за херня происходит? Никогда не слышал, чтобы у кого-то было два списка правил разом! Ну как мне было это все запомнить? Быть может просто пожить в машине, пока все не уляжется?.. Белый лист бумаги махал мне уголком из-под щетки дворника на лобовом стекле машины. Замерев на мгновение, я убедил себя, что это всего лишь штраф за парковку или вроде того, глубоко вдохнул и осторожно пошел к машине.
Слезы затуманили мне зрение, я почти не разбирал строк того, что оказалось новым списком правил…
Если проезжаешь на желтый, поцелуй указательный палец и коснись им потолка автомобиля.
Никогда не включай музыку громче, чем на уровень 9.
Никогда не поворачивай в одну и ту же сторону два раза подряд.
Если радио прикажет тебе повернуть – подчинись.
Не ешь и не пей в машине.
Даже не думай о побеге.
***
Пришлось нелегко, но я все же смог добраться домой, следуя всем Правилам. Самым сложным было не думать о побеге. Правила преследовали меня, и, казалось, что нигде не осталось безопасного места.
Я думал о том, чтобы переехать к родителям.
Думал о том, чтобы продать машину и пересесть на автобус до конца моих дней.
Думал о том, как брошу все и буду жить в коробке под мостом.
Думал обо всем этом и понимал, что ничего не поможет.
Глубокий вдох и выдох, вдох и выдох. Я сидел в машине, припаркованной у дома, и пытался успокоиться. Набраться храбрости, чтобы снова встретиться с правилами квартиры.
Подняться на этаж. Постучать в дверь. Войти. Плюхнуться на диван и погрязнуть в мыслях о неизбежном… Я потер глаза, взъерошил волосы, потянулся. Пошарил глазами вокруг в поисках пульта от телевизора… А нашел пергамент в рамке, прибитый у входной двери. Пожелтевший кусок пергамента, причудливый старомодный заголовок, выведенный каллиграфическим пером…
Правила Дома.
Дважды постучи, прежде чем войти в ванную…
Я закрыл лицо руками и зарыдал. Спасения не было.
***
Я пишу это на планшете, с головой укрывшись одеялом на кровати. Тяжелое дыхание разносится по каждому сантиметру спальни. Я могу продержаться до рассвета.
Но жизнь под гнетом Правил беспросветна.
~
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Песнь мертвого сердца
Тяжелый стук в дверь заставил женщину за столом вздрогнуть. Она удивленно посмотрела на мужа, но тот лишь пожал плечами, даже не отрываясь от вечерней газеты. Вообще, такое чтение за ужином порядком ее раздражало, но она молчала, как и положено всякой хорошей жене. Часы на кухне показывали начало одиннадцатого. Кто бы это мог быть? Женщина отодвинула тарелку с мясным гуляшом, встала из-за стола. Разгладила синий передник и пошла открывать. Проходя мимо зеркала, мимолетом взглянула в отражение, поправила прическу. Гость, может быть и незваный, но это не значило, что его можно встречать в растрепанном виде.
Зеленый витраж на двери мелко задрожал от повторного удара. Она щелкнула замком, потянулась к ручке, но дверь распахнулась сама, словно от порыва сильного ветра. На пороге стоял мужчина в длинном плаще, цвета спелой вишни. На голове у него была черная фетровая шляпа, а в правой руке он держал кожаный саквояж. Мужчина снял головной убор, слегка поклонился и сухо улыбнулся. На его худом, землистом лице, улыбка смотрелась не очень к месту.
- Позволите войти?
За этим вопросом последовала немая пауза, затем женщина опомнилась, посторонилась и смущенно затараторила.
- Войти? Ну конечно! Госп,.. - она осеклась, смущенно хихикнула, совсем, как школьница. - Простите. Конечно же, входите!
Мужчина снова едва заметно кивнул, переступил порог.
- А вы?..
- Марта! Я, Марта!
Хозяйка дома приняла у позднего гостя плащ. Повесила на вешалку в прихожей. Сняла первую попавшуюся куртку, торопливо засеменила вперед мужчины, провожая его в столовую. По дороге ловко накинула куртку на зеркало, в которое смотрелась буквально несколько минут назад.
- Роберт! Дорогой, ты не поверишь, кто к нам пришел!
Муж недовольно оторвался от вечерних новостей, посмотрел поверх страницы и побледнел, увидев вошедшего. Засуетился, отбросил газету в сторону. Вскочив с места, задел массивным животом стол, отчего стоявшая на нем посуда мелодично звякнула.
- Это вы?! Какая неожиданность! Прошу вас, присаживайтесь! Чувствуйте себя, как дома! Марта, сходи в погреб, принеси нам бутылку хереса! Да возьми постарше! Такое событие необходимо отпраздновать!
- Ох, не утруждайтесь, - гость расстегнул темно-бордовый пиджак тончайшей шерсти, чинно сел напротив Роберта. Поставил рядом саквояж, открыл его и начал доставать какие-то бумаги. - Я тороплюсь, поэтому давайте сразу приступим к делу.
- Само собой, как скажете! - мужчина не решался сесть.
К нему подошла взволнованная жена, и теперь они напоминали пару студентов, застигнутых врасплох за чем-то неприличным.
- Прежде всего, - продолжил человек в костюме. - Разрешите поздравить вас с выигрышем в ежегодной Лотерее.
- Я знала, знала, что нам когда-нибудь повезет!
Не скрывая слез радости, Марта кинулась на шею мужу.
- Да, вам повезло, - гость растянул тонкие бескровные губы в очередном подобии улыбки, - Вы попали в тройку счастливчиков во всем мире. Официально о результатах будет объявлено завтра вечером. Но прежде, я уточню: вы осознаете всю ответственность, которая ложится на победителей?
- Конечно, - голос Роберта дрогнул, - Мы начали копить на это с самого рождения Кристофера. Плюс, я хорошо получаю на службе, а Марта прошла курсы...
- Достаточно, - мягко перебил его пришедший, - Я рад, что вы так серьезно подошли к участию в Лотерее. Прошу, это сертификат победителей.
Он достал из внутреннего кармана пиджака черную пластиковую карточку с золотой тисненой буквой "D" по центру.
- В него встроен чип, на котором уже активированы тридцать бесплатных посещений центра донорской крови. В дальнейшем, вы обязаны будете вносить средства на эту карту, соответствующие следующим тридцати посещениям. Если вдруг у вас возникнут финансовые затруднения, пожалуйста, сообщите об этом заблаговременно. Цикл питания ребенка не должен нарушаться.
Оба супруга активно закивали.
- Также, этот сертификат дает вам право на получении скидки в магазинах "Мой первый клык", пожизненный бесплатный проезд на общественном транспорте и разовый беспроцентный займ, сроком до 5 лет. Завтра вас посетит комиссия из ночной школы "Последний рассвет". Очень рекомендую отнестись к их визиту максимально серьезно. Вам должно быть известно, кем становятся выпускники этого учебного заведения. Элитой современного общества. Вашей семье удалось вытянуть счастливый билет, да. Но судьба Кристофера по-прежнему в ваших руках. Есть какие-то вопросы?
- Нет-нет, что вы! Все предельно понятно! - выдохнул Роберт, который до сих пор думал, что ему все это снится.
Еще бы, его сыну выпал такой шанс! Получить почти бесконечное могущество, стать не каким-то там пресмыкающимся фамильяром (которых, безусловно все тоже очень уважали), но вампиром!
Вершителем судеб!
Безусловно, придется немного ужаться в повседневных расходах. Обучение, оплата банка крови, переделка дома под новые нужды Кристофера - все это довольно накладно, даже с учетом отложенных средств. Но оно того стоило. В конце концов, можно считать, что это были инвестиции в блестящее будущее ребенка. Да и о завидной судьбе "золотых родителей", как их называли в различных ток-шоу, знали все.
- Хорошо, - гость поднялся, - Я оставляю вам перечень начальных инструкций, особое внимание уделите разделу безопасность и контроль жажды. Где сейчас мальчик?
- Спит у себя в комнате, на втором этаже, - торопливо ответила Марта, - Разбудить, чтобы он спустился?
- Не стоит, я поднимусь к нему сам.
Спустя полчаса, хозяйка дома стояла в прихожей, подавая мужчине плащ.
- Для нас было огромной честью принимать вас в своем доме, - немного смущенно сказала она, - Все это так неожиданно, так волнительно. Особенно, именно ваш визит, граф.
- Понимаю, - вампир снова изобразил улыбку, - Обычно, я отправляю кого-то из своих коллег, но в этом году решил развеяться от дел и навестить победителей лично. Еще раз, поздравляю.
Оказавшись на улице, он немного постоял, вдыхая свежий ночной воздух. Вампир немного слукавил, когда прощался с трепещущей перед ним женщиной. Нет, ему действительно осточертела ежедневная рутина и захотелось как-то встряхнуться. Но правда была в том, что последние годы его снедало неведомое доселе чувство. Скука, граничащая с депрессией.
Хотя, казалось бы - с чего вдруг? Он добился всего, что хотел. Мировое господство было не за горами. За прошедшие со дня гибели Ван Хельсинга сто лет, под железной пятой вампиров оказались почти все страны. Легко и непринужденно. Что парадоксально, убил его не он, а такие же люди, желавшие могущества и бессмертия. Соседи подожгли дом и, когда несчастный охотник выскочил наружу - подняли того на вилы. Вот и все. Бесславный конец грозного истребителя исчадий тьмы.
Дракула грустно усмехнулся, вспоминая о яростных сражениях с непримиримым профессором. Как однажды Ван Хельсинг умудрился заминировать весь замок, родовое гнездо графа. Тогда ему удалось спастись, только благодаря тайному ходу, проделанному в скале, всего за год до этого. В отместку, Князь Тьмы похитил Мину, одну из дочерей Ван Хельсинга. А она влюбилась в него, назло суровому отцу.
Да-а. Было же время. Яростное, напряженное. Полное событий и невероятных поворотов в их кровопролитном противостоянии. Вампир вспомнил подобострастное выражение лиц хозяев дома, где он только что побывал, и передернулся. Насекомые, бесхребетные дрожащие твари. Весь город, полный...
Внезапно его осенило. Неужели!? Не может быть!
Подсознание сыграло с ним злую шутку, отправив именно сюда? Бросить опостылевшие дела, чтобы, к удивлению остальных, лично заявиться всего лишь к очередным победителям придуманной им когда-то Лотереи. Он потянулся вверх белесой плотной мглой. Оказавшись над городом, осмотрелся.
Центральная площадь с ратушей и фонтаном в виде бронзовой русалки. На въезде сверкала синей неоновой вывеской бензоколонка, но раньше! Раньше там стояла церковь! Взгляд метнулся правее. Он увидел заброшенные шахты, в которых профессор когда-то прятал свое оружие. Ну конечно!
Именно в этом, тогда еще небольшом городишке, предали и убили Абрахама.
Нависший над городом туман ожил, поплыл к окраине, в сторону кладбища.
Могила, когда-то легендарного, а теперь презираемого всеми, охотника на вампиров представляла собой удручающее зрелище. Надгробная плита была вся исписана похабными надписями, часть железной ограды повалена, вокруг валялись пустые жестяные банки из-под пива и множество окурков. Владыке ночи показалось даже, что в куче мусора виднеются несколько презервативов.
Он присел на низенькую каменную скамейку. Рядом поставил черный саквояж. Брезгливо толкнул от себя разбитую бутылку. Какое-то время сидел молча, собираясь с мыслями. Неожиданно для себя, тихо проговорил:
- Ну здравствуй, старый друг. Мы через столько прошли вместе, позволь мне называть тебя так.
Ответом ему была тишина. Лишь слабый ветер коснулся прохладой бледного лица.
- Кто мог предположить, что все закончится таким образом, да?
Вампир грустно усмехнулся.
- Что, пока ты боролся со мной, упустил из виду своего главного врага. Тех самых людей, которых ты стремился защитить. Не поверишь, насколько мир изменился всего за сто лет. Теперь выстраиваются в очереди, чтобы стать хотя-бы нашими прислужниками. Они готовы жрать дождевых червей вместе с землей, ради всего лишь толики моего могущества. Можешь себе представить? И что же? Весь мир у моих ног, а я? Я сижу тут, с тобой. Предаюсь странной грусти на могиле врага.
Дракула умолк, словно вслушиваясь во что-то.
- Смеешься? Да, ты прав. Это действительно забавно.
Внезапно ночную тьму прорезал яркий луч фонаря. Совсем еще молодой голос, тем не менее грозно спросил:
- Кто здесь? Кладбище закрыто ночью!
- Я просто хотел,.. - начал Дракула, но его перебили.
- Плевать мне, чего ты хотел! Убирайся отсюда! Оставьте могилу моего прадеда в покое! Сколько можно...
В этот момент фонарь выхватил из темноты лицо вампира и говоривший запнулся.
- Вы?
- Да, я, - Дракула поморщился от резкого света, - Давно со мной никто не разговаривал в подобном тоне. Да уберите уже вы свой светильник!
Молодой человек увел луч в сторону, нерешительно подошел.
- Зачем вы здесь? Вернулись позлорадствовать? Мало вам того, что происходит вокруг?
Грозный хозяин тьмы неожиданно громко рассмеялся.
- А вы, юноша, судя по всему, весь в своего предка! Такая же отчаянная смелость. Позвольте узнать, что вы здесь делаете?
- Работаю. Я сторож на этом кладбище. Нашей семье не приходится рассчитывать на нечто большее, благодаря вам.
- Я бы поспорил о причинах. Но, что же вы так плохо ухаживаете за могилой? Форменная помойка, если не сказать хуже.
- Вообще-то, я каждую неделю привожу тут все в порядок, - с вызовом ответил внук Ван Хельсинга, - Но люди...
- Вот вам и причина не завидного положения. Почему не уехали? Не сменили фамилию?
- Потому что это мой дом!
Дракула встал, поднял кусок валяющейся ограды и с силой воткнул в землю, возвращая ее на прежнее место.
- Понимаю, родная земля держит крепче веревки. Как вас зовут?
- Джакомо.
- Джакомо Ван Хельсинг, - медленно проговорил вампир, будто пробуя имя на вкус. - Уничтожающий. Неплохо. А на что же вы рассчитываете, мой юный друг, прозябая в родном городе?
- Я вам не друг! И никогда не буду им! Пусть даже вы убьете меня прямо сейчас! - запальчиво воскликнул Джакомо, - Когда-нибудь все изменится! Ваша власть не будет вечной! Мы...
- Вы прочли дневники и нашли тайное убежище Ван Хельсинга в шахтах, - криво усмехнулся Дракула. - Я слышал, что перед смертью профессор разрабатывал какое-то сверхоружие против меня. Да? Это оказалось правдой? Подозреваю, у вас есть сообщники? Сколько их? Двое? Трое?
Юноша молчал, понимая, что сказал слишком много. Гораздо больше, чем следовало знать древнему врагу. Но тот вдруг подошел к нему и радостно обнял. Молодой человек пораженно замер.
- Ни слова больше, дорогой мой! Не говорите ничего! Не хочу ничего знать. Просто великолепно! Но вы столь юны и беспечны. Так нельзя, поверьте мне. Особенно, когда дело касается борьбы с вампирами. Помню, ваш прадед почти загнал меня в угол, в Праге. Какая это была битва! Настоящая облава. Всего за одну ночь, Абрахам перебил почти всех моих слуг! Если бы не предательство одного из его учеников, который подменил серебро на свинец … да-а-а… Послушайте меня, - Дракула чуть отстранился и наставительно покачал длинным когтистым пальцем. - Соратников стоит выбирать очень внимательно.
Джакомо стоял, совершенно сбитый с толку реакцией проклятого кровососа. Хотя, наверняка это была какая-то хитрая уловка. Без сомнений. Он много читал о коварстве повелителя вампиров в дневниках великого предка.
- Я не понимаю, о чем вы, - пробормотал молодой человек, освобождаясь от холодных объятий.
- Само собой. Но! Скажу вам по большому секрету, что небольшие очаги сопротивления еще кое-где остались. Несколько человек в Бразилии, трое во Франции, еще кто-то был в России. Всех сейчас не вспомню. Я не обращал на них особого внимания. Так, никчемные крикуны. Однако, если их объединит такой отчаянный храбрец, как вы, да еще и потомок великого Ван Хельсинга! Хо-хо!
Дракула снова сел на скамейку. Он начал барабанить острыми ногтями по камню, что-то обдумывая.
- Остается еще вопрос финансирования. Чтобы вы там ни нашли в шахтах, это все необходимо переводить на рельсы современной науки. Улучшать, дополнять. Да, определенно! Я открою благотворительный фонд, скажем, для спасения древесных лягушек где-нибудь в Азии. Организую парочку подставных фирм, которые дадут стабильный доход. Но управляться вы будете с ними сами. Все будет зависеть только от вас. Да! Именно так мы и сделаем! Я обеспечу всей необходимой базой. А вы, голубчик, уж постарайтесь не подвести меня. Давайте зададим друг другу хорошую трепку, а? Как в старые добрые времена!
Вампир встал, показал юноше на саквояж.
- Там вы найдете некоторую мою рабочую документацию. Планы на региональное расширение, адреса банков крови, запланированные перемещения фамильяров. Мелочь, но для начала сойдет. Изучайте. Вскоре я с вами свяжусь.
Он повернулся к могиле.
- Спасибо, мой старый друг. Я рад, что навестил тебя, Абрахам. Спасибо.
Джакомо показалось, что голос вампира дрогнул в конце фразы. Фигура Дракулы подернулась дымкой, превращаясь в серый туман. Мгновение спустя, юноша остался один. Постоял немного озираясь по сторонам.
- Наверное, лучше об этом никому не рассказывать, - пробормотал он, подхватил оставленный саквояж и пошел в сторону своего маленького домика на окраине кладбища.
А туман летел над облаками. Туман ликовал. Наконец-то! В бесконечной суете скучной жизни вновь появился смысл. Азарт. Когда опасность будоражит темную кровь. Когда ему снова придется не жить, а выживать. Сражаться!
Как в старые добрые времена.
Его мертвое сердце пело.
Наш сын объявил о помолвке
– Мама, папа, мы хотим кое-что вам сказать, – начинает мой сын, выуживая бутылку шампанского из недр рюкзака. – Подождите, я принесу бокалы.
Мне остается только наблюдать, как он бежит через гостиную к буфету, распахивает дверцу и цепляет между пальцев четыре фужера для шампанского. Бросаю короткий взгляд на жену: щеки порозовели, ногти снова впились в старую корку на запястье… Она не отрывает глаз от Линдси, слегка подергивая уголком рта. На дружелюбном лице Линдси сияет улыбка.
– Дыши, – шепчу я жене, видя, как напрягаются ее плечи. – Все будет хорошо.
Линдси – девушка нашего сына Бенджамина. Он оторваться от нее не может, и, каждый раз, когда мы зовем его на ужин, заставляет приглашать и ее. Бенджамину почти тридцать, и мы конечно ожидали, что он остепениться, но надеялись, что с ним рядом будет кто-то… более похожий на него. Похожий на нас.
– Милый, по какому поводу шампанское?.. – спрашивает жена дрожащим голосом. – Т-тебя наконец-то повысили?
– Нет, – фыркает Бенджамин, водружая бокалы на кофейный столик. – Нет, меня не повысили. Проклятый Алистер, чтоб ему провалиться. Да и черт с ним, у нас с Линдси куда более важные новости!
Кожей ощущаю, как тревога охватывает мою жену и растекается по комнате. И замечаю, что по ее запястью снова струится кровь… хватаю ее руку и крепко сжимаю ладонь. Бенджамин и Линдси, как будто, ничего не замечают.
– Итак, – Бенджи наливает шампанское, – Мама, папа, мы с Линдси вместе уже больше года, и…
Ногти жены впиваются в мою ладонь.
– …мы нежно любим друг друга и хотим каждую минуту проводить вместе…
Капли пота выступают над моей верхней губой.
– …Поэтому мы решили пожениться!
У меня кровь застывает в жилах. Жена бледнеет, и я понимаю, что она чувствует тот же ужас. Бенджамин не отрывает от нас глаз, видимо, ожидая аплодисментов и восторга, но в комнате стоит звенящая тишина. Проходит пара томительных секунд, и его лицо меняется.
– ЧТО?! Что вы так смотрите?
– Бенджамин, – я пытаюсь выиграть время, – мы… мы понимаем, что… Линдси важна для тебя… Но мы не можем поддерживать эту связь…
– Что? – Он просто живое воплощение недоумения. – Почему? Линдси – любовь всей моей жизни!
Украдкой смотрю на Линдси – она сидит на краешке дивана, скрестив ноги. Черное платье без бретелек едва держится у нее на груди, свободно ниспадая до колен. Дружелюбное выражение не сходит с ее лица.
– Бен, мы думаем, что тебе… стоит обратиться к профессионалу, – начинает жена. – Ты такой красивый молодой человек, а вокруг столько хороших женщин!..
Бенджамин с резким свистом втягивает воздух через сжатые зубы. Жена съеживается рядом со мной.
– Линдси – идеальная женщина! Да вы взгляните на нее, Бога ради! Покажите мне кого-то, более совершенного! У нее идеальная кожа, идеальные волосы, идеальное тело! Да за такое тело жизнь отдать не жалко! К тому же… – Он выдыхает, утирая пот со лба. – Я должен жениться на ней, как джентльмен. У нас будет ребенок.
Ошеломленно смотрю на сына. Я… просто не знаю, как на это реагировать. Пот течет холодными струями по спине… Неужели он сошел с ума?.. Неужели это тот случай, когда нужно валить человека на землю и вызывать полицию?..
– Р-ребенок? – шепчет моя жена, в ужасе закрыв рот рукой. – Но к-как…
Пришла пора вмешаться. Я должен вмешаться. Поднимаюсь на ноги и кладу руки на плечи Бенджамина.
– Сынок, Линдси – не человек. Линдси – секс-кукла. Она не способна забеременеть, не способна родить, ты же должен это понимать! Давай присядем, заварим чай и поговорим, как разумные люди.
Оставив сына, направляюсь на кухню, но следующие его слова заставляют меня остолбенеть.
– Ты ошибаешься, папа. Линдси беременна. – Он обходит диван и поднимает куклу на ноги. – А если не веришь, то как ты объяснишь вот это?
Бенджамин задирает подол черного платья, обнажая кружевные трусики… От одного этого зрелища мне уже нехорошо, но потом… Ее живот. Странный бугорок на ее животе, такой неуместно большой на таком маленьком теле. От низа, до самой груди из куклы выпирает нечто, будто начинка из фаршированной индейки.
Жена с визгом взлетает с дивана, а я могу только смотреть на жуткое зрелище, чувствуя как волосы встают дыбом.
– Ч-что это?
– Наш ребенок, – закатывает глаза Бенджамин. – Ты что, внезапно ослеп?
– Бенджамин. Секс-кукла не может иметь детей. Она не может размножаться. Пожалуйста, перестань, ты пугаешь свою мать.
Очередная гневная тирада уже готова сорваться с уст Бенджи, но взглянув на мать, он не решается продолжать. Только падает на диван и закрывает лицо руками.
– Хорошо, – печально говорит он. – Когда мы узнали, что Линдси не может забеременеть, мы стали искать варианты… И мы усыновили ребенка.
– Усыновили? – Я с трудом могу все это переварить, Боже. – Но… где ребенок?
Сын бросает на меня скорбный взгляд.
– Линдси настояла на том, что сама хочет выносить ребенка.
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Птица выполнила мое желание. Теперь я вижу невероятные чудеса и кошмары
~
Спустя несколько дней после своего тридцатого дня рождения я спасла жизнь голубой сойке, спугнув свою кошку в нужный момент. В благодарность птица предложила выполнить мое желание. К несчастью, сойка очень спешила и дала мне всего 15 секунд на выбор.
– Я всегда хотела быть меньше, – ответила я. Девушка ростом 6 футов 6 дюймов постоянно страдает от пялящихся прохожих и напоминаний, что мир создан не для таких дылд. Сложно подобрать одежду, в машинах слишком тесно, а хотят встречаться со мной только фетишисты.
– Хорошо! – ответила сойка, прежде чем улететь на поиск червячков.
На следующий день я проснулась с ростом 5 футов 8 дюймов. И просто восхитительно расположилась в машине. Как будто в самолете мне подняли билет до первого класса. Никто на улице даже не обратил на меня внимания. Я отправилась в Мейси и обновила гардероб. Все село как влитое.
Я распахнула двери, руки приятно оттягивали пакеты с одеждой и мне пришлось приложить усилия, чтобы не запеть.
На следующее утро во мне было 4 фута 5 дюймов. Новая одежда уже не подходила. Люди снаружи снова пялились. Я не дотягивалась до педалей. Выбежала во двор и начала орать на сойку, но она упорхнула. А может это была другая птица.
Вернулась внутрь и расплакалась под телевизор. В течение дня одеяло все росло, а, когда я измерила рост перед сном, получилось уже 3 фута 3 дюйма.
Следующим утром я была уже не выше фута. Жутко было выбираться из постели. Я цеплялась за простынь и карабкалась по матрасу, и наконец, приземлилась в кучу на полу.
Позаимствовала одежду у старенькой куклы Барби, которую племянница забыла у меня в офисе, и направилась к кошачьей двери. Снаружи снова кричала на птиц, а они смотрели на меня голодным взглядом.
– За что ты так со мной? – кричала я. – Я же спасла тебя.
Голубая сойка подлетела и осмотрела меня.
– Ты. Мышь? – спросила она. – Ты. Забавная.
И тут я поняла, что сойка не была злой, она была тупой.
– Пожалуйста, – сказала я. – Ты можешь отменить мое желание?
– Червяк! – прокричала птица и улетела драться с другой птицей за обрывок веревки.
К вечеру я была уже не выше дюйма. Впервые меня посетил ужас. Я буду становиться все меньше. Вероятно, в конце концов исчезну. А может и нет.
Кто знает, можно ли бесконечно уменьшаться. Я не уверена. Но я знала, что старая жизнь для меня кончилась, по сути я уже умерла, крошечный призрак, бродящий незаметно для мира.
В ту ночь я устраивалась на ночлег в бумажной салфетке, которую уронила несколькими днями ранее, трясясь от холода и страха, и размышляла, что принесет завтра.
Утром сложно было оценить насколько я уменьшилась. Волокна салфетки тянулись во всех направлениях точно толстые нити паутины.
Вокруг я ощущала движение мерзких клещей, которые возвышались надо мной как жуткие чудовища. Они окидывали меня голодными взглядами и разевали свои пасти, полные бритвенно острых зубов. Я могла вообразить, как они рвут мое тело на кусочки меньшие, чем стеклянная крошка. И я бежала, преодолевая по несколько дюймов в час, вопя, что не хочу умирать.
Вскоре я оказалась среди невозможных вирусов, чьи шевелящиеся, похожие на волоски, отростки вытягивались случайным образом, угрожая повредить кожу легчайшим прикосновением. Во вселенной больше не было порядка, а наоборот царил хаос. Нигде не было разума, только движение. Я начала воспринимать волны светы, как если бы у них на самом деле была длина. Вскоре они стали больше моего роста.
Разум прояснился. Как будто причудливые складки мозга вытянулись в бесконечную струну. Я бы тряслась от ужаса, но тело тоже стало другим. Я была уже не вполне человеком.
И тут мир опустел. Расстояние между объектами стало казаться бесконечным, хотя время от времени в воздухе возникало гудение электронов или еще чего-то неизвестного.
Я уже приготовилась исчезнуть. Никогда ни во что не верила до встречи с беспомощной птицей с невероятной силой. Может, стоило позвать ее. Вместо этого оказалось, что я молюсь вслух. А потом голос исчез в гуле всего вокруг.
Но вместо это я ощутила новую тяжесть внутри. Взглянула на пальцы и увидела украшавшие их бесконечные кольца, и там, где могли бы быть рубины и сапфиры, была красные карлики и черные дыры. Целые галактики были родинками и шрамами на моих руках.
Но я продолжала схлопываться. Вскоре, самой большой звездой, украшавшей меня, оказалось родное солнце, а потом и оно исчезло, уступив место газовым гигантам, а потом меньшим скалистым мирам.
На шестой день уменьшения я стала небом.
А на седьмой проснулась в собственной постели.
Кошка запрыгнула на кровать, когда я села, и положила на одеяло истерзанную голубую сойку.
– Хорошая девочка, – сказала я, погладив ее своей огромной уродливой рукой.
~
Перевела Заикина Екатерина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Красное (2)
Васька ойкнула, и Макс задвинул ее подальше в коридор. Он первым вошел в комнату, покрутил головой, подошел кровати.
- Осторожно, Макс… подала голос Васька, но он не обернулся.
- Это просто старые шмотки, набитые бумагой, - сказал он. – Заходите.
На кровати лежала кукла – из старомодного синтетического спортивного костюма торчали комки мятой газетной бумаги, голову тряпичного уродца составлял древний противогаз. Стеклянные круглые глазницы были запылены и смотрели мертво и пугающе.
Васька зашла осторожно, ступая, словно по льду. Подошла к стене, увешанной рисунками.
- Ребят, гляньте. Интересно, кто это рисовал…
Сашка всмотрелся в один мастерски выполненный карандашный рисунок: худой голый старик сидел в инвалидном кресле, а ноги его, истончаясь в тощих бедрах, вплетались в спицы колеса, сливаясь с ним в одно целое. На другом рисунке вытянутая тонконогая девушка придерживала огромный прозрачный живот, в матке висело огромное глазное яблоко вместо человеческого зародыша.
- Смотрите, у всех рисунков одна подпись!
- Михаил Чеботаев, – прочел Руслан на одном рисунке.
- Мда, рисовал Михаил Чеботаев офигенно, а с башкой только у него явно была беда, – сказал Сашка, рассматривая следующий рисунок.
Руслан подошел кровати, разорвал кружево паутины с вплетенными листьями и мелкими веточками и наклонился над куклой. В этот момент по комнате прокатился протяжный хриплый вдох, и мальчишки замерли, а Васька тихо пискнула.
Грудь куклы приподнялась, из противогаза вырвался хриплый шумный вдох, шланг противогаза дрогнул. Васька отпрянула, а Макс наоборот, подошел ближе. Сашка увидел, как приподнялась и опала грудь куклы, чучело будто несмело пробовало дышать. Глазницы противогаза запотели, и Макс тихо выматерился.
- Ребят, пойдемте… - несмело начала Васька, но Руслан сел на краешек кровати и приложил к куртке в районе груди, слегка примяв комканые газеты. Кукла шумно дышала, и ладони Руслана двигались вверх-вниз.
- Блин, отойди от него, Русь, ты чего? – ошалело сказал Макс.
Но Руслан будто его не слышал, он приложил ухо к груди чучела и тихо прошептал:
- Оно дышит…
Комнату наполнило дыхание куклы – она хрипела, глотая воздух и выдыхая его через противогаз. Руслан прильнул к кукле, стараясь дышать в такт с ним, подстраиваясь под его неровный такт. Васька тихо вскрикнула – глазницы противогаза вдруг окрасило пурпурным, будто изнутри резиновой черепушки заклубился красный пар.
- Оно красное… – как будто с удовольствием сказал Руслан.
Сашка стоял, завороженный – кукла и Руслан дышали в одном ритме, и он вдруг самым краем глаза где-то сбоку увидел микроскопическое движение, будто едва заметно шевельнулась штора, которой не было. Он чувствовал всей кожей, как рядом с ним, совсем рядом растет, пухнет, ширится нечто, что он совсем не хотел видеть. Сашка, замер, тяжело дыша, стараясь не двигать глазами.
Очнулся он толчка – его швырнул к выходу Макс, который, оказывается, орал ему прямо в лицо:
- Санек! Очнись! Очнись!
Сашка помотал головой и его тут же рванула за рукав Васька, а Макс оторвал Руслана от куклы и потащил к выходу, награждая пинками.
Вывалились они в узкий коридор, где обессиленный Сашка сполз по стене на пол, схватился руками за щеки.
- Что это… Там что-то было, - прошептал он.
- Красное… - сказал Руслан и потер глаза. – Это какой-то пиздец.
Он вдруг схватил Сашка за куртку спереди, поднял его с пола и зашипел:
- Это ты нас сюда притащил! Ты! И ты будешь говорить, что нихера не знал?! Урод! Я тебя
скормлю этой красной паутине, если мы отсюда не выйдем!
- Мальчишки, прекратите! – взвизгнула Васька.
Сашка коротко и сильно ударил его грубым ботинком в голень, и Руслан выпустил его, взвыв от боли. Макс рывком отшвырнул Руслана к стене и спокойно сказал:
- Я сам тебя в эту паутину кину, если будешь истерить. Сейчас мы в одной лодке, а морду ему начистишь, когда выйдем. Может, я тебе даже помогу.
Только сейчас Сашка разглядел, что коридор был густо облеплен дверями, нарушая все мыслимые и немыслимые правила архитектуры. Дверь была на потолке, крошечные дверки лепились на стенах, даже на полу обескураженный Сашка две узкие, шириной в ладонь, двери. В конце коридор раздваивался, но когда они дошли до развилки, то увидели, что с обеих сторон – тупики. Они обошли коридорчик, разглядывая двери, и Макс сказал:
- Что ж, будем соваться во все проемы, в которые только протиснемся.
Васька тронула его за рукав.
- Макс, ты нас выведешь? – спросила она.
Даже сейчас Сашку резануло – она так ему верила. Почему она не спросила его или Руслана? Почему именно Макса?
- Мы выйдем! – упрямо выставив лоб вперед, сказал Макс. – Холл лестницы должен быть где-то рядом.
Он открыл первую доступную им дверь, и Сашка увидел, что она открывалась в комнату давешнего бомжа, который сидел на полу и безмятежно поглощал китайскую лапшу из стаканчика.
Руслан, которого не успел удержать Макс, сразу бросился вперед с перекосившимся от злобы лицом.
- Ты! Козлина! Это из-за тебя все!
- Да отцепись ты от него! – Макс с трудом оторвал руки Руслана от горла бомжа. – Иначе он нам точно ничего не скажет!
- А я предупреждал! – крикнул бомж, выставил ладонь вперед и отпрыгнул на безопасное место.
– Вы же не послушали!
- Это ты сделал?! – зло бросил Руслан. – Ты все это устроил?
- А я мог бы?! – развел руками бомж и обвел комнату взглядом, как бы говоря – каким образом?
- Что это такое? Что это за красное, о котором вы говорили? – спросила Васька.
- А я не знаю, – бомж взял с подоконника пачку сигарет, и Сашка с удивлением отметил, что это были недешевые Честерфилд.
Руслан дернулся, и бомж испуганно повторил:
- Я правда не знаю! Я никогда не смотрел на него… в упор. Я видел эдак, краешком глаза, не разобрать. Знаю только что оно красное, оно и само себя так называет.
- Тебя как зовут-то? – со вздохом спросил Макс.
- Нашатырь. Ну, то есть Валера. Валера Нашатырь.
- Ну, рассказывай, Валера Нашатырь, все, что ты знаешь об этой херне.
Бомж закурил, плюхнулся обратно на свой тюфяк, потер нос, держа сигарету на отлете, и сказал:
- Садитесь. Это долгая история… В-общем, я в этой школе тридцать лет назад работал учителем химии. Специнтернат для отморозков, таких немало по стране было. И уж поверьте, не было среди них бедненьких мальчиков, укравших с голоду булочку. Один соседку, девчонку десяти лет изнасиловал и убил, двое других забрались в дом к односельчанам, вырезали всю семью во сне, дом подожгли. Не пьяные, на наркоманы. Просто так. Захотелось. Те еще мрази. Некоторым пацанам давали таблетки, ну, была такая терапия…
- Опыты что ли проводили? – перебил его Руслан.
- Да нет, – поморщился Нашатырь. – Какие к черту опыты, фильмов насмотрелись что ли.
Нормальный зарегистрированный препарат, его во многих таких подобных заведениях давали слишком борзым парням. Под присмотром психиатра, разумеется. Побочек минимум, результативность хорошая. Ну, сон у некоторых нарушался, а так сплошные плюсы. Успеваемость вырастала, уровень агрессии снижался. В общем, никаких проблем не было, пока не выписали эти таблетки Чеботаеву.
- Мы видели его рисунки! Михаил Чеботаев! – воскликнула Васька.
- Во-во, – Нашатырь покачал в воздухе рукой с зажатой меж пальцев сигаретой. – Вот Мишка и начал рисовать после этих таблеток. Ну, то есть он и до этого рисовал, и весьма неплохо, его работы даже посылали на конкурсы какие-то… Да не суть. Сначала уровень его мастерства резко возрос, но на это никто не обратил внимания, в общем и целом таблетки так и должны были действовать – концентрируют внимание, повышают усидчивость и все такое. Но рисунки становились все более и более пугающими.
- Мы видели, старик, вросший в коляску, и прочая херь, - подал голос Сашка.
Валера махнул рукой:
- Эти рисунки – фигня, они странные, но не более. Сюрреализм. Он начал выдавать по настоящему жуткие вещи. Самый первый рисунок назывался «Лестницы». Он изображал пространство с неевклидовой геометрией – ну, может, знаете, такие конструкции, которые не могут существовать в реальности.
- Треугольник Пенроуза, – подал голос Сашка.
- Точно! Лестницы перетекали одна в другую, грань одной оказывалась в невозможной плоскости… Короче, смотрится забавно, сюрреалисты такое любят.
- Ну и что, что в этом ужасного? – спросил заинтересованный Макс.
- А то, что пацаны, которые смотрели на этот рисунок, терялись в пространстве. Один не мог найти выход в спальне, тыкался лбом в стену в полуметре от двери. Другой не смог спуститься по лестнице – кричал, что ступени постоянно меняют направление… Короче, сначала все решили, что они где-то добыли дури и просто обдолбались. Но потом в комнату зашел воспитатель, глянул на рисунок и забился под кровать. Мы его оттуда часа два выковыривали – отбивался руками и ногами и вопил, что только под кроватью пространство трехмерное, а везде – прибавилось четвертое измерение. И видеть он не хочет то, что оттуда лезет.
- А вы видели этот рисунок? - подала голос Васька.
- Нет. Старший воспитатель снял и разорвал лист.
- А что с ними потом было? С пацанами этими и воспитателем?
- Ничего, все прошло через какое-то время. Что, в общем-то, и уверило нас, что дело в дури. Но потом все стало хуже. Он снова и снова выдавал свои странные рисунки. Один из них я видел – это были сотни карандашных параллельных тонких линий, и только в середине некоторые линии будто чуточку, на полволосины толще, чем остальные. И чем дольше я смотрел на этот рисунок, тем больше создавалось впечатление, что за ними кто-то есть. Или что-то. И это что-то пытается проникнуть сюда через бумагу. Вот только я-то не ширялся ничем, это я знал точно.
Вести себя Мишка стал тоже все более странно – утром мальчишки находили свои кеды и кроссовки выстроенными в одну линию, уходящую из спальни. Он постоянно мерил рост, делая отметки на косяке – и каждый раз получал разную величину… И этот не было отклонением в 1-2 сантиметра, что в общем то нормально, а в 10, 15 и даже 20 сантиметров. Однажды на уроке труда он сделал такой исковерканный стул – к нему даже приближаться боялись, мы с трудовиком сожгли его нахрен во дворе.
В конце концов, крыша у него совсем съехала. Он постоянно повторял «красное, оно красное» и чертил каракули на стене – бумагу ему перестали выдавать. В общем, свезли его окончательно в психушку, и я потом слышал, что там его странности сошли на нет, и его даже вроде бы выпустили, но к нам он уже не вернулся.
- Так это все из-за него?
- Не совсем, – медленно покачал головой Нашатырь. – Это мои догадки, конечно, но я думаю, Чеботаев был вообще ни причем. Ему просто не повезло, особая физиология, что-то с центральной нервной системой... Так получилось, что таблетки так воздействовали на его мозги, что помогли ему приоткрыть какое-то измерение, прикоснуться к чему-то запредельному. Оно и без Мишки существовало наверняка, только Чеботаев ему как бы… осветил путь что ли. Показал наш человеческий мир, оказавшись с ним в одной плоскости. Но это только мои умозаключения, что там на самом деле, черт его знает.
- А после его ухода что было? – спросил Макс.
- А ничего, все прекратилось. Школу прикрыли через пару лет, девяностые по стране вовсю шпарили… Но видимо эта штука, она никуда не делась, затаилась, впала в спячку. И набрала тут силу.
- Но есть же какой-то способ отсюда выйти? – спросил Сашка.
Сердце у него упало, когда Валера покачал головой:
- Если и есть, я его не знаю. Оно не выпускает, да и не больно хочу. Оно вон пожрать дает, даже сигареты в последнее время стали появляться, - бомж кивнул на пачку. – Ну, скучновато по первости было, да я тут книжки наладился читать. Интересные.
Сашка бросил взгляд на стопку книг, сверху лежал томик Стругацких с размашистым названием «Пикник на обочине».
- А ты как сюда попал?
- Приехал в леске грибов набрать, продать в городе хотел. В интернат от дождя забежал, да так и не вышел – оно не пускает. Комнаты меняются, меняется расположение… В окна орал, думал, может кто услышит, грибников тут немало. Да все без толку… то ли звук не проходит, то ли боятся соваться на эдакие вопли. Думал, помру уже – воду набрал еще в банки через окно, дожди часто шли, а жрачки не было недели две, грибы свои сырые еще в первые дни сожрал. Ну и однажды открываю дверь, смотрю – около двери в кружок обувь выложена, а в кружке – коробка пластиковая с картошкой вареной. С горячей. Решил, глюки от голода начались… В общем, теперь обхожу комнаты, каждый день оно мне пожрать оставляет.
- Оно вас кормит? – округлила глаза Васька. – Как это?!
Нашатырь пожал плечами.
- А черт знает, просто нахожу лотки с едой по всей школе. Как кота, блин, подкармливает - усмехнулся Нашатырь.
- Зачем ему это нужно? – подал голос Макс.
- Точно не знаю,- Нашатырь выпустил струйку дыма в потолок, - но, кажется, мое присутствие не дает ему окончательно уснуть. Ну, я-то живой, и оно как бы… проявляется от моего присутствия. Знаете, некоторые химические процессы возможно только рядом с катализатором. Вот моя жизненная энергия – такой катализатор. А вы для него просто фонтан энергии, вы молодые, здоровые. Вот оно с ума и сходит…
- А вы тут давно? – спросила Васька.
- А черт его знает, – пожал плечами Валера и кивнул на стену, покрытую палочками. – Сначала считал, потом со счета сбился. Лет пять примерно.
- Скоооолько? – задохнулся Сашка.
Пацаны переглянулись.
- Может поменьше, черт знает, не помню. Пару раз заходили парни вроде вас, тоже снимали… Оно с ними быстро разделалось.
- А ты откуда знаешь? – сказал Макс. – Ты видел, как они умерли?
- Нет, – покачал головой Валера. – Но я чувствую, когда кто-то становится его частью.
- Господи, это безумие какое-то, - простонал Сашка. – Привидение, которое кормит бомжа в заброшенном специнтернате.
Нашатырь усмехнулся.
- Привидение… Нет, ребят, это не привидение. Эта штука… совсем иного свойства, призраки, и все эта муть ну по сути ведь человеческое. А эта хрень… вообще из другого теста. Я чувствую.
- Что же нам делать..? Ты тут давно, все равно что-то знаешь об этой штуке.
Валера задумался.
- Я думаю, вам надо войти с этим в контакт. Попробовать… ну, попросить, что ли.
- Ну а ты что не вошел? – подозрительно прищурился Руслан.
- А мне зачем? – усмехнулся Валера. – Меня тут кормят, крыша опять же над головой. Че мне делать-то, опять на вокзале от ментов бегать? Да и потом... крышняк плавится, когда оно к тебе в башку лезет, не хочу я еще и с катушек слететь. Мне хватает того, что я иногда вижу… краешком глаза. Лицом к лицу – не хочу.
Они распрощались с Нашатырем, вышли из учительской и сгрудились около двери.
- Ну чего делать будем? Входить с ним в контакт? – спросил Руслан, прислонившись к стене.
Сашка задумчиво потер щеку:
- По-моему это плохая идея. Я ебнуться не хочу, как тогда, с этим уродом в противогазе.
Макс кивнул:
- Я тоже считаю, что это так себе затея, только на самый крайний случай, если больше не будет выхода. Пока ищем обходные пути.
За поворотом коридора, ведущего в загнутый аппендикс, послышались торопливые шаги, и скоро в проеме показался Серега в совершенно безумном виде – всю одежду, кроме трусов, он снял, а на голову повязал какую-то линялую тряпку, когда-то очевидно, бывшую красной. Серега на секунду остановился, глядя на пацанов, улыбнулся широкой улыбкой и бросился к ним. Сашка инстинктивно прижался к стене, Макс заслонил собой Ваську. Но Серега пронесся мимо них, добежал до двери учительской и скрылся в Валерином обиталище. Руслан переглянулся с Максом и поспешно рванул на себя дверь. Валера Нашатырь спокойно сидел на своем грязном матрасе и читал «Пикник на обочине», покуривая Честерфилд. Сереги в комнате не было.
- А где… - растерянно проговорил Сашка…
- Что..? – ошалело уставился бомж на вошедших.
- Сюда пацан только что забегал голый… наш друг. Он от этого всего с катушек слетел, – сказал Макс.
- Не было тут никого. Если ваш друг вот так прыгает из комнаты в неизвестно куда, значит, он уже принадлежит ему. Можете не искать и не спасать – он часть этого. Часть Красного.
И Валера спокойно перевернул страницу.
Две другие доступные им двери вели в никуда – одна в темный чулан с одинокой шваброй, вторая открылась в кирпичную стену. Зато третья обнаружила за собой огромный зал со сценой. Посреди зала громоздилось нечто, что Сашка поначалу принял за огромную куча мусора, состоящую в основном из тряпок и матрасов. Но, приглядевшись, чертыхнулся и отступил на шаг назад – все помещение было занято тушей великана, непостижимым образом слепленного из стопок скрученных гимнастических матов, подушек и матрасов. Огромное брюхо с выемкой пупа почти касалось высокого потолка, грандиозная башка покоилась на руке – лицо существа было недвижимым и безмятежным. Толстые щеки топорщились грязными боками подушек, глаза были сотканы из перекрученных в жгуты занавесок. Полосатые матрасы, составлявшие его грузное тело, были связаны между собой в узлы и цепочки узлов, и страшно было подумать, какая сила способна перекрутить и завязать толстые матрасы. Существо тяжело и неподвижно лежало на пыльном полу, заполняя собой почти весь зал.
- Блядь! – с чувством сказал Руслан.
Василиса посмотрела на Макса, и Сашку снова охватило раздражение, даже отступил страх перед передрягой, в которую они попали. Великий стратег тоже нашелся!
- Мы можем пройти, - подал голос Сашка. – Если идти по краешку, осторожно, мы его не заденем.
Оно вроде не шевелится – пыль на полу нетронута.
- Стойте тут! – кинул Макс.
Он вошел в спортзал, осмотрелся, осторожно приблизился к существу, потыкал пальцем подушку, которая изображала ладонь существа, пнул ногой. Груда была недвижима и нема, и только жужжание запоздалой мухи наполняло гулкое помещение.
- Неживое оно… - неуверенно протянул Руслан.
Макс обреченно сказал:
- Если оно шевельнется, размажет нас по стенам.
Сашка ощутил, как покрывается холодным потом спина, но со злым решительным лицом вошел в спортзал.
Двигались они, как партизаны в тылу врага – Васька кралась на цыпочках, Макс пригнул голову, ступая по-кошачьи. Руслан, прежде чем сделать шаг, пробовал половицу – не скрипнет ли. Огромная тряпичная кукла до одури пугала, высилась чудовищной тушей. Им оставалась узкая кромка крашенного в болотный цвет дощатого пола между стеной и башкой великана. Хотя кукла не двигалась и не издавала ни малейшего звука, Сашка был уверен, что она живая, сердце его колотилось сильно и часто. Когда они обогнули голову, Макс одними губами сказал:
- Блин…
Дверь была перекрыта пальцем существа, свернутым из толстых ковровых дорожек. Сашка прикинул – можно перелезть, и они сгрудились около кучи тряпья в нерешительности.
- Пошли… Все равно иного хода нет, – прошептал Руслан, но Макс медлил, покусывая губу.
Тогда Руслан взгромоздился на рулон из дорожек, на котором угадывался даже вдавленный ноготь, перекинул ногу. В эту же секунду существо издало возглас, похожий на рев слона, и вскинуло ручищу. Руслана подбросило к лозунгу над сценой, откуда он рухнул на отчаянно зазвеневшие доски пола. Существо заворочалось, задвигало руками, приподняло голову и с мягким лопающимся звуком ударило теменем в потолок. Разорвались несколько подушек, и Сашку окатило дождем из серых слежавшихся перьев.
- Быстро! – заорал Макс, рванул за руку Ваську.
Они в несколько прыжков оказались у двери – рука твари им больше не мешала. Страшно закричала обернувшаяся Васька, когда увидела, как брызнули на пыльный пол кровь и мозги Руслана – существо обрушило на него колено.
Они вывалились в обычный коридор – без дверей на потолке, без странных окон, который оканчивался тупиком с единственной дверью. Васька не переставала кричать, прижимая ладони к щекам. Макс прижал ее к себе, и она сникла, тихо завсхлипывала, уткнувшись ему в плечо.
- Пиздец… - потрясенно сказал Сашка. – Это пиздец…
Он видел, что Макс сам перепуган до смерти – лицо побелело, губы тряслись. Но он не переставал утешать Ваську, гладя ее по волосам.
- Мы выберемся, выберемся… – повторял он.
- Я больше не пойду никуда! – вскрикнула Васька и повернула к Сашке совершенно мокрое лицо.
– Давайте сделаем, как сказал бомж!
- Я так понимаю, это не везде возможно, – задумчиво протянул Сашка. – Нужны эти странные комнаты для… соприкосновения.
Они с опаской открыли дверь в тупичке и Васька ахнула. Мощные стволы деревьев росли из дощатого пола и макушками врастали в потолок. Ветви змеились по потолку, переплетались, образуя узорчатую корку. Листья на деревьях были осенние, желтые. Они тихо спались с потолка, устилали ковром пол.
- Как красиво, - выдохнула Васька.
- Угу, красиво, - угрюмо кивнул Сашка. – Главное, чтоб нас тут не размазало нахрен.
Они ступили на шумную, шуршащую листву. Макс вглядывался в каждое дерево, ожидая подвоха. Но комната была невидима и тиха, и только листья медленно опускались им под ноги.
- Смотрите... – прошептал Макс и указал на одно из деревьев.
В просвете толстой, потрескавшейся коры на гладком стволе проступало деревянное лицо с глазами, окрашенными красной плотной краской.
- И еще! – громко прошептала Васька, вытянув указательный палец на другое дерево.
Лица молчаливо и недвижно наблюдали за ними алыми глазами, но ничто не нарушало покоя комнаты. Васька подошла к стволу, коснулась кончиком пальца деревянной щеки. Где-то высоко, на этаже выше прокатился далекий гул, и Васька задрала лицо к потолку и сказала:
- Это оно.
- Пойдемте, - угрюмо сказал Сашка. – Мне не нравится находиться рядом с этим.
Но Васька прислонила ладонь к деревянному слепому лицу и закрыла глаза.
- Пойдем… – тронул ее за руку Макс.
Васька очнулась и долгим печальным взглядом посмотрела на него, и Сашка увидел, как ее глаза наполнились слезами.
- Пойдем, – повторил Макс. – Не время реветь.
Они осторожно заглянули в проем – он вел в просторную светлую комнату, освещенную ярким, клонящимся к закату солнцем. Выглядела она не опасно – пыльные парты, кучи старых учебников.
- Всего две двери, - протянула Васька.
Одна была приоткрыта, и Сашка увидел знакомый перевернутый спортивный зал.
- Это точно тупик, - деловито сказал он и взялся за ручку второй двери.
В сумасшедшем, вывернутом наизнанку, неправильном мире интерната даже эта комната выглядела как сон, полный кошмаров. Почти все пространство было занято чем-то, похожим на кишки разной толщины. Словно кольца Сатурна, они двигалось в одной плоскости, но в разных направлениях, судорожно сжимались и разжимались в розовом свете. Белесые кишки с синеватым отливом закрывали своей массой противоположную стену, и было непонятно, есть ли там выход. Макс осторожно вытянул руку, выходя за предел дверного проема, и вдруг розовый свет дрогнул и пошел кругами, словно потревоженная вода.
- Как жидкость… – проговорила потрясенная Васька.
Она тоже сунула ладонь в этот подрагивающий, мерцающим розовым свет, и он заколебался, пришел в волнение.
Макс пригнулся, всмотрелся в узкую полоску пространства комнаты, не занятого змеистой массой:
- Хрен знает... дверей вроде не видно.
Он отошел от двери, сел на грязную парту, достал вейп и с сомнением сказал:
- Можно конечно проползти под этой фигней и посмотреть, что на той стене, но непонятно, можно ли там дышать...
Васька повернулась к нему и посмотрела долгим, непонятно-отчаянным взглядом.
- Так что, тупик? – обреченно произнесла она.
Макс пожал плечами, выпустил колечко дыма к потолку.
- Да почему сразу тупик, у нас есть варианты.
- Это какие же? – с сарказмом сказал Сашка, раздраженный его спокойствием.
- Можно вернуться обратно, например. Здесь же все меняется… Может, появились новые проходы. Или…
Он встал, выудил из кучи хлама учебник и подошел к двери, ведущей в спортзал.
- Или можно проверить еще раз эту шкатулку с секретом.
Он замахнулся, чтобы метнуть журнал в зал, и тут от розового проема метнулась фигура, в которой Сашка с изумлением узнал Серегу. По-прежнему в одних трусах и с грязной тряпкой на голове, он длинными прыжками подбежал к Максу и втолкнул его в пустой гимнастический зал. И Серега, и Макс исчезли в пространстве зала спустя пару секунд, и Васька громко ахнула. Они с Сашкой замерли, и закричала она, только тогда, когда сзади раздался грохот. На засыпанную побелкой и ошметками краски упало тело Макса – страшно изувеченное, прочерченное глубокими ранами, залитое кровью. Нетронутым осталось только его лицо. Спокойно и даже немного удивленно он смотрел в потолок, уже совершенно равнодушный к тому, выберутся они отсюда или нет.
Васька опустилась на колени на дощатый пол, закрыла глаза ладонями протяжно, с подвываниями, заплакала. Сашка осторожно подошел к Максу, чувствуя, как бьется где то в горле сердце, шумно сглотнул. Он прикрыл ему веки, хотя белая полоска глазного яблока продолжала светиться из-за густых черных ресниц.
Смерть Макса вызвала в нем тупую обреченность – Сашка только сейчас осознал, что несмотря ни на что, так же слепо верил ему, как и Васька. Пока Макс был с ними, ничего не было кончено, но сейчас…
Всхлипывая, Васька поднялась, взяла с подоконника свернутую, серую от грязи тюлевую занавеску, расправила ее и прикрыла этим убогим саваном Макса. Она прикоснулась губами к его щеке через тюль и что-то неслышно для Сашки ему прошептала.
- Ну что, попробуем сделать так, как сказал Макс? – сухим голосом спросил Сашка.
Васька покачала головой, села на пол, прислонившись к стене.
- Все, не могу больше… я устала.
Он присел рядом с ней, взял за маленькую теплую ладонь. Васька прикрыла глаза, давая поднимающиеся всхлипы. Сашка хотел сказать ей, что они обязательно выберутся, обязательно, но слова застряли у него в горле – он не мог произнести то, во что сам не верил. Вместо этого он прислонился щекой к ее макушке, глядя, как догорает закат над верхушками золоченых берез.
- А знаешь, все-таки в этом есть какая-то красота, - тихо сказала Васька, не открывая глаз. –Есть в этих комнатах есть что-то завораживающее.
- Ты серьезно?
- А тебе так не кажется? – Васька посмотрела на него сбоку.
Саша помолчал и вдруг неожиданно для себя выпалил:
- Мне кажется, ты красивая. Очень красивая.
Васька грустно улыбнулась краешком губ.
- И ты мне нравишься… очень, – сказал Сашка. Сейчас был тот момент, когда было совершенно безразлично, как она отреагирует.
- Я знаю, – скупо ответила Васька.
- Это было так заметно?
Она вздохнула и кивнула:
- Конечно.
Сашка обнял ее за плечи, чувствуя, как усталость наваливается, словно тяжелая подушка. Васька положила ему голову на плечо, и он прикрыл веки, старясь не думать, что им делать дальше. Сашке показалось, что он задремал на пару секунд, но когда он открыл глаза, то увидел, что солнце село, и темноту комнаты освещает только тихий розовый свет из дверного проема. Васька пошевелилась, выскользнула из его объятий и подошла к розовой комнате.
- Знаешь, я ведь сделала это, - сказала она и повернула голову так, что он видел только
окрашенный розовым щеку.
- Что?
- Я прислушалась, как советовал Нашатырь. В той комнате с деревянными лицами. Бомж был прав – оно вообще не имеет никакого отношения к человеческому миру, вообще.
- И ты узнала, как отсюда выйти? – спросил Сашка, с трудом ворочая языком в пересохшем рту.
- Да.
- Почему же не сказала?
Васька повернулась к нему, розовые огни плясали в ее блестящих глазах.
- Нужно принести жертву.
- То есть кому-то умереть? А разве недостаточно было Егора, Макса и Руслана?
- Нет, их смерть не была жертвой. Жертва должна быть добровольной, с полным сознанием того, что ты делаешь это, чтобы спасти других. Поэтому я не сказала. Макс он… наверняка бы это сделал.
Сашка встал, сделал пару шагов туда-сюда.
- То есть, выйти отсюда можем либо ты, либо я?
Она кивнула, закусив губу. Сашка взъерошил волосы, потер лицо ладонями.
- Сложный выбор…
- Ничего сложного, - ответила Васька. – Я думала об этом, пока ты спал.
Она приблизилась к розовому свечению, оглянулась на него и сказала:
- У тебя будет мало времени, минут десять, не больше. Не упусти его.
И она вошла в розовую субстанцию, которая тут же подхватила, поволокла ее наверх. Кольцо из толстых кишок сначала завертелось быстрее, потом расступилось, и Сашка увидел, что в центре комнаты висит огромный зародыш. И то, что ни считали жилами и кишками, оказалось огромной пуповиной, крепящейся к его животу. Весь изломанный, неправильный, со скошенным лбом и приплюснутым уродливым лицом он медленно поворачивалось к Ваське, которую с безвольно раскинутыми руками влекла неведомая сила. Когда она приблизилась к зародышу, пуповина снова сомкнула свои кольца, и Сашка не увидел, что с ней стало. Тут же с грохотом на стене отвалился пласт штукатурки, за которой открылась заляпанная цементом дверь. Сашка рванул дверь на себя – и открыл в тот самый холл с наваленными стульями и горой старомодной обуви. Он нерешительно оглянулся на убыстряющиеся завихрения пуповины и бросился через холл.
Дверь холла без препятствий выпустила его в свежий сентябрь – за стенами специнтерната сильно похолодало, ледяная роса и туман опустились на землю. Сашка по инерции пробежал несколько шагов по некошеной густой траве, упал на колени и только тут позволил себе заплакать. Вдалеке загудела запоздалая электричка, а он все не мог встать, качаясь как китайский болванчик и размазывая по лицу слезы.
Ответ на пост «Порчу навели»
Прямо как с меня списано! Купил я тоже значит дом. С участком в шесть соток. И тут началось! Вы бы знали как в семье начали ругаться! Ой, и дрались, и в запой уходили. Даже участковый приходил, когда в запое значит дрались мы. Соседи вызывали, боялись что сами нас поубивают. В общем кончилось как то мое терпение, решил я к ведуну местному сходить, а ну как на нас порчу навели или еще какое колдунство черное. И что бы вы думали? Так и есть! Сказал ведун Михалыч - "Покуда вы, мудаки, будете на своих шести сотках проклятых картошку сажать, поливать ее, удобрять, окучивать да жуков поганых, колорадских ездить собирать все лето - не будет в вашей семье счастья!" И чудо! Как только подзабили мы хуй на эти огородные дела - все в нашей семье стало как раньше, легко да гладко! А картошку мы покупаем.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Моя девушка встала неожиданно рано сегодня утром. И лучше бы я не знал почему
– Я вынесу мусор, – объявляет она, когда я вхожу на кухню.
Неожиданно увидеть ее на ногах в такую рань, после вчерашней ночи. Когда Моника проводит пятничный вечер с друзьями, она обычно до обеда отсыпается.
– Хорошо, милая, – отвечаю я, не придав этому значения. – Спасибо!
Подхватив коробку хлопьев, падаю на стул и думаю, что она, должно быть, вчера пришла домой рано, а я просто все проспал.
Нет, обычно я просыпаюсь, как только ключ поворачивается в замке, но она наверное постаралась вести себя тихо. Или просто переночевала у подруги?
– Как вчера все прошло? – подаю голос, как только входная дверь снова хлопает. – Во сколько ты вернулась?
Тишина.
Озадаченно отвлекаюсь от хлопьев, смотрю в коридор, ожидая, что Моника вот-вот выйдет из-за угла, но ничего не происходит.
– Милая?..
Моника появляется в дверях с непроницаемым выражением лица. Она не выглядит пьяной или не в себе, но и нормальной тоже не выглядит. Пальцы беспокойно сплетаются, глаза мечутся, избегая моего взгляда.
– Моника? – спешно откашливаюсь, сглатывая комок в горле. – В чем дело?
Она глубоко вздыхает, как будто что-то хочет сказать, но только качает головой, ссутулившись.
– Надо вынести мусор…
Ошеломленно таращусь на нее:
– Но ты же только что вынесла?
Она снова качает головой, шаркает к шкафчику с мусорным ведром, открывает его и достает еще один пакет. А потом поворачивается на каблуках и исчезает из кухни.
Такое поведение для нее совершенно нетипично. Такая молчаливая… Что-то случилось вчера ночью? Или я как-то ее расстроил? И откуда столько мусорных пакетов?..
Входная дверь хлопает за ее спиной, а я вскакиваю с места и открываю шкаф, ожидая… не знаю, чего ожидая. Но в шкафчике только пустое ведро.
– Что происходит? – спрашиваю я, дождавшись, когда она снова вернется, с теми же пустыми глазами. – Хочешь об этом поговорить?
Она как будто сомневается.
– Моника?
– Хорошо, – наконец отвечает она. – Но сначала мне надо вынести мусор.
Моника открывает шкафчик… и вытаскивает очередной здоровый черный пакет. Меня прошибает пот.
– Да что за хрень? – щиплю себя за руку, словно хочу убедиться, что это не сон. – Откуда ты их берешь?..
Она не отвечает и не реагирует. Просто разворачивается и выходит прочь из квартиры.
Да что происходит?! Мгновение назад шкаф был пуст. Откуда берутся все эти пакеты? Почему она не достала все сразу?..
Выхожу следом за Моникой, аккуратно прикрывая за собой дверь, и крадусь по коридору. Я просто обязан узнать, что происходит. Моника никогда не изъявляла желания возиться с мусором: говорила, что от мусоропровода у нее мурашки по коже. Мы жили на шестом этаже в конце коридора, с чего вдруг она решила столько идти, ради одного единственного пакета? Да еще и несколько раз?
Дверь в конце коридора приоткрыта. Слабый скрежет открывающейся крышки мусоропровода коробит, как скрип ногтя по стеклу. Внезапно понимаю, что не знаю, что делать. Разве не будет странно, если она увидит меня, притаившимся за дверью? И что я ей скажу?
Кожу покалывает от возбуждения, сердце колотится, как сумасшедшее.
Ну что я так волнуюсь? Это всего лишь Моника. Наверное поссорилась с кем-то из друзей, или опять не могла уснуть из-за моего храпа. Я просто войду и…
И больше никогда не забуду то, что вижу.
Моника сидит на дверце мусоропровода, свесив ноги в желоб. Всем телом она сползает все ниже, пачкая ладони в остатках мусора. Она поворачивает голову на звук моих шагов и, на мгновение, пустота в ее глазах сменяется узнаванием.
– Моника! – бросаюсь я к ней, – что ты…
Слишком поздно. Напуганная моим криком или внезапным появлением, она не удерживается и соскальзывает в темноту мусоропровода. Хриплый вой отражается от жестяных стенок.
Глухой удар.
Хочу кричать, но не могу выдавить ни звука. Страх пронзает меня, как электрический разряд. Сломя голову, я мчусь вниз по лестнице в контору домовладельца.
– Дайте мне ключ от мусоросборника! – Черт, да я еле дышу. – Моя девушка внутри!
Он смотрит на меня поверх очков, словно на сумасшедшего.
– Это невозможно. Есть только один ключ и он у меня.
Я весь мокрый: липкий пот пропитал одежду, а по лицу текут слезы. Наверняка я выгляжу ужасно, но какая к черту разница?!
– Она упала в мусоропровод… – хватаюсь за край стола, чтобы не упасть. – …с шестого этажа…
Все происходит быстро.
Скорая, полиция.
Они не сразу говорят, что нашли. Все настаивают что нужно сесть, выпить воды, суют мне в руки буклеты психотерапевтов и психической гигиены…
– Пожалуйста. Просто скажите… просто скажите…
Но никто меня не слушает.
Как будто прошли уже часы с тех пор, как она упала. Никто не сказал мне ни слова. Не дал ни намека, чтобы хоть как-то собрать воедино события этого утра. Примерно минут через двадцать, скорая уезжает.
Не понимаю. Даже если… даже если Моника сильно ранена, ее же должны были забрать в больницу? Почему они уехали?
Офицер, беспокойно морщась, присаживается рядом.
– Сынок… – медленно начинает он, отслеживая мою реакцию. – Твоя девушка… ее больше нет…
Закрываю лицо руками. Конечно. Конечно ее больше нет. Она прыгнула в гребыный желоб, пролетела, бог знает сколько метров вниз, и разбилась.
– …но история не сходится. – Офицер прищуривается, не отводя от меня глаз. – Ты сказал, что она прыгнула в мусоропровод, но…
Он глубоко вздыхает, трет наморщенный лоб.
– …мы нашли ее. Точнее ее части… в… в мусорном мешке.
У меня кровь застывает в жилах. Я не понимаю, что он говорит… Губы шевелятся, но звуки не складываются в слова. В мусорном мешке?.. Как это понимать?
Офицер говорит, что мешок пролежал среди мусора не меньше, чем несколько часов до того, как я вызвал полицию. Говорит, что нет сомнений, что останки принадлежат Монике. Спрашивает, знаю ли я что-либо об этом.
А потом, – гораздо более мягко, чем раньше – сообщает, что будет ждать меня на допрос.
***
Бесконечное утро. Когда мне позволяют вернуться домой, я думаю только о том, чтобы упасть в постель, заснуть и надеяться, что это был всего-лишь страшный сон.
Но, как только я вхожу в спальню, входная дверь хлопает.
– Кто там? – какой хриплый и слабый у меня голос.
Тишина.
Страх наполняет мое существо, стесняя дыхание. Медленно и тихо, на цыпочкая крадусь в кухню…
Нет, не может быть такого…
Она стоит над шкафчиком для мусора, с очередным черным пакетом в руках. Резко оборачивается и, наконец, смотрит мне в глаза.
– Я вынесу мусор.
Как же так? Моника стоит передо мной и говорит о мусоре так, будто мы разыгрываем самую обыденную сценку в мире.
В слабой попытке удержать ее, задаю первый вопрос, что приходит в голову. Хотя и так знаю ответ.
– Что… что в пакете, милая?
~
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.