Фашисты латвии

23 июня 1941 года. Их было двое. Двое пограничников из Брестского погранотряда дали бой колонне немецких мотоциклистов.

Их ранили, схватили, поставили в линию для расстрела. Вот только подготовка затянулась из-за того, что расстреливаемые вели себя спокойно и уверенно. Смеялись над немцами, издевались и шутили. Досталось и молодому германскому офицеру отдавшему приказ.

После того как всё было кончено, он написал вечером в своём дневнике:

"Эти русские солдаты совсем не боялись нас. Это была не бравада и напускная храбрость. Мне даже на секунду показалось, что это я стоял на их месте. Отвратительное ощущение...
Они ушли с улыбкой на губах, и я готов поклясться, что не только у меня, но и у моих солдат пробежали мурашки по спине и неприятный холодок, в тот момент когда их тела коснулись земли. Они были абсолютно уверены, что за них отомстят, а мы проиграем войну".

Шёл июнь 1941 года...

P. S. Те самые "кровавые" НКВДшники, которые показали себя в первые дни войны так, что земля горела под ногами врага.

На фото: Советские пограничники перед расстрелом.
Район Бреста, 23 июня 1941 года.

UPD. Уточнение к посту:

#comment_241535346

Утром Шарфф пришел к пленному летчику, радостно приветствовал его, угодил вкуснейшей выпечкой своей жены и пригласил на прогулку по живописной немецкой деревне. Он вел с ним дружескую беседу, во время которой высказал ошибочную версию, что, должно быть, у американцев не хватает нужных химикатов, поскольку их трассирующие пули в какой-то момент оставляют белый, а не красный след. Летчик тут же его поправил – никаких проблем нет, так сделано специально – белый след подсказывает стрелку, что у него скоро кончатся боеприпасы. Так немцы получили важную для них информацию.

Шарфф мог разговорить 90% пленных летчиков союзников. И делал это, используя весьма нетрадиционные методы, а именно — доброжелательность. Шарфф был призван в 1939 году, но свободное владение английским спасло его от передовой. Он дослужился до ефрейтора и был переведен в военную разведку, где изучал методы допросов. В 1943 году Шарфф начал допрос пленных американских летчиков. Он разработал свою собственную систему допроса, главными компонентами которой были две вещи – отказ от применения насилия и создание впечатления того, что допрос на самом деле не ведется. Он никогда не задавал прямых вопросов о тех сведениях, которые хотел получить. Шарфф говорил, что он уже и так знает все и лишь нуждается в уточнениях. 
Шарфф внимательно исследовал личные вещи заключенных и затем использовать эту информацию, чтобы создать впечатление, что нацисты имели подробные досье на каждого летчика Союзников. Помимо этого, Шарфф убеждал летчиков в том, что он защищает их интересы и жизнь, а не просто пытается извлечь из них информацию. Ведь если летчики будут запираться, он будет просто вынужден передать их в жестокое гестапо. А там, сами знаете – пытают. Во время специально устроенных конфликтов с администрацией лагеря Шарфф постоянно вставал на сторону пленных, не допуская жестокого обращения с ними. Таким образом он завоевывал их доверие. 
Так как Шарфф был всего лишь ефрейтором, он получил разрешение носить гражданскую одежду. В лагере для военнопленных это выглядело очень необычно, создавая у летчиков впечатление, что с ними общается очень высокопоставленный немецкий офицер.
Для того, чтобы пленные чувствовали себя более комфортно, он организовывал для них поездки в зоопарки и к местным достопримечательностям. Гулял с ними по лесу, взяв перед этим с них слово, что летчики не попытаются бежать – ведь он верит их слову. 
После войны Шарфф не был осужден. В 1948 году его пригласили в Америку ВВС США, чтобы дать несколько лекций о своих методах допроса из первых рук. Американские военные позже включили его методы в свои учебные планы в школах для допросов. Многие его приемы до сих пор используют в армии США. Шарфф переехал в Америку в 1950 году и продолжил карьеру в качестве художника. Его мозаики украшают Капитолий штата Калифорния (мраморный мозаичный пол), Университет Южной Калифорнии и колледж Дикси штата Юта.