10
Как только почувствуешь страсть, похоть, страх, злобу, вспомни, кто ты: вспомни, что ты не тело, а душа, и тотчас же затихнет то, что взволновало тебя.

А что же говорили по этому поводу античные философы-стоики? Давайте вспомним 23-е письмо Луция Сенеки:

Все, чем тешится чернь, дает наслаждение слабое и поверхностное, всякая радость, если она приходит извне, лишена прочной основы. Зато та, о которой я говорю и к которой пытаюсь привести тебя, нерушима и необъятна изнутри. Прошу тебя, милый Луцилий, сделай то, что только и может дать тебе счастье: отбрось и растопчи все, что блестит снаружи, что можно получить из чужих рук, стремись к истинному благу и радуйся лишь тому, что твое.

<…> Запомни, что тело, хоть без него и не обойтись, для нас более необходимо, чем важно; наслаждения, доставляемые им, пусты и мимолетны, за ними следует раскаянье, а если их не обуздывать строгим воздержанием, они обратятся в свою противоположность. Я говорю так: наслаждение стоит на краю откоса и скатится к страданию, если не соблюсти меры, а соблюсти ее в том, что кажется благом, очень трудно. Только жадность к истинному благу безопасна.

<...> «Но что это такое, — спросишь ты, — и откуда берется?» — Я отвечу: его дают чистая совесть, честные намерения, правильные поступки, презрение к случайному, ровный ход спокойной жизни, катящейся по одной колее.

Или, например, первое размышление из Энхиридиона, с которого начинает Эпиктет:

Из существующих вещей одни находятся в нашей власти, другие нет. В нашей власти мнение, стремление, желание, уклонение — одним словом все, что является нашим. Вне пределов нашей власти — наше тело, имущество, доброе имя, государственная карьера, одним словом — все, что не наше.

<...> Итак, помни: если ты станешь рабское по природе считать свободным, а чужое своим, то будешь терпеть затруднения, горе, потрясения, начнешь винить богов и людей. Но если ты будешь только свое считать своим, а чужое, как оно и есть на самом деле, чужим, никто и никогда не сможет тебя принудить, никто не сможет тебе препятствовать, а ты не станешь никого порицать, не будешь никого винить, ничего не совершишь против своей воли, никто не причинит тебе вреда. У тебя не будет врагов, ибо ты неуязвим.

Интеллигенция всех времен произрастала из античной мудрости!

§ 5. Вообще не клянись, если это возможно. В противном случае по возможности отказывайся.

§ 6. Пиры с людьми посторонними и непричастными к мудрости отвергай. Но если когда-нибудь доведется, внимательно следи за тем, чтобы не опуститься до поведения невежды. Знай, что если друг твой замаран, то общаясь с ним, даже если сам был чист, неизбежно замараешься.

§ 7. Заботы о теле принимай не далее необходимого, например пищу, питье, одежду, жилище, прислугу, а все, что касается славы и удовольствия, отсеки напрочь.

§ 8. Что касается любовных утех, то, насколько возможно, следует хранить чистоту до брака. Прикоснувшись к любовным утехам, следует брать себе из них то, что законно. Однако не будь в тягость тем, кто им предан, не изобличай их и не разноси повсюду, что сам ты к ним не причастен.

§ 9. Если сообщат, что кто-то плохо отзывается о тебе, не старайся оправдываться. Напротив, ответь: «Этот человек не знал о прочих моих пороках, иначе он не ограничился бы только этими».

§ 10. Нет надобности часто посещать зрелища. Если когда-нибудь выпадет случай, покажи, что не заботишься ни о чем, кроме самого себя. Это значит — желай, чтобы происходило то, что происходит, и чтобы побеждал тот, кто побеждает. Ведь таким образом ты не испытаешь затруднений. Однако полностью воздержись от крика, смеха и сильных телодвижений. Ведь из подобного рода вещей явствует, что ты в восторге от зрелища.

§ 11. Не присутствуй легкомысленно и бездумно на публичных чтениях, но, коли доведется, сохраняй серьезность и спокойствие и одновременно не будь никому в тягость.

§ 12. Всякий раз, когда ты собираешься с кем-то встретиться, особенно если он из числа влиятельных людей, представь себе, что сделал бы в этом случае Сократ или Зенон, и у тебя не будет сомнений в том, как следует достойно вести себя на предстоящей встрече.

§ 13. Всякий раз, когда ты пойдешь к кому-то из людей влиятельных, представь себе, что ты не застанешь его дома, что перед тобой не отворят дверь, или, наоборот, влепят тебе ею в лоб, наконец, что человек тот и думать о тебе забыл. И если приличествует идти при таких обстоятельствах, то, придя, терпи все происходящее и не говори самому себе, что дело того не стоило. Это означало бы вести себя как профан и обижаться на внешние вещи.

§ 14. В беседах не упоминай часто и неуместно о своих делах и невзгодах. Ведь насколько тебе приятно вспоминать о пережитом, настолько же другим будет малоприятно слушать о твоих злоключениях.

§ 15. Пусть не возникнет желания вызывать смех. Такое поведение есть скользкий путь к невежеству, оно ослабляет уважение к тебе окружающих.

§ 16. Опасно впадать в сквернословие. Всякий раз, когда произойдет нечто подобное, выскажи, если это будет уместно, свое порицание в адрес сквернослова, а если это будет не к месту, то, умолкнув, залившись краской и сделав скорбное лицо, дай понять, что ты в негодовании от сказанного.

End.

Подписывайся на Telegram-канал Гераклитовы слёзы

Точно так обстоит дело и здесь. Тебя не позвали на пир? Ведь ты не дал столько, за сколько продается этот пир, а продается он за похвалы и угождения. Итак, заплати ту цену, за которую продается этот обед, коли тебе есть в этом выгода. А если ты стремишься и это получить и то не упустить — ты жаден и глуп.

Стало быть, ты не имеешь ничего взамен обеда? Тебе нет нужды восхвалять, кого не хочешь, и терпеть наглость его превратников.

Сопоставление жизни с пиром - распространенный сюжет в античной литературе. Разумный сотрапезник его вовремя покидает. Обычно это являлось метафорой смерти и принятия её как неизбежности:

Что тебя, смертный, гнетет и тревожит безмерно печалью Горькою? Что изнываешь и плачешь при мысле о смерти? Ведь коль минувшая жизнь пошла тебе впрок перед этим, И не напрасно прошли и исчезли все ее блага, Будто в пробитый сосуд налитые, утекши бесследно, Что ж не уходишь, как гость, пресыщенный пиршеством жизни, И не вкушаешь, глупец, равнодушно покой безмятежный?

— Лукреций._ III, 933—939 (пер. Ф. А. Петровского)

Вот оттого-то мы редко найдем, кто сказал бы, что прожил, Счастливо век свой, и, кончив свой путь выходил бы из жизни, Точно как гость благодарный, насытясь, выходит из пира.

— Гораций._ Сат. 1,1,117—119 (пер. М. Дмитриева)

В размышлении Эпиктета речь идет о римском безнравственном обычае, когда гости размещались за столом и угощались в соответствии с их социальным рангом. Так человека не привыкшего оббивать пороги, угождать богатым и влиятельным, считали никчемным, ведущим бесславную жизнь, и поэтому реже приглашали на пиры; не берали в советчики.

Ни тогда ни сегодня без связей ничего не добиться. "Самую большую цену мы платим за собственную скромность", - писал Фридрих Ницше. Человека робкого и привыкшего поступать только по совести, вряд ли ждет разумная оценка со стороны толпы. То, что люди привыкли считать "успехом", базируется на совершенно иных качествах. Если ты не угождаешь "устроителю пира", то как можно получить то же, что и угождающие? "Под лежачий камень вода не течет", - гласит народный фольклор, а знаменитое булгаковское: "Сильный сам придет и всё даст", - плохо работает в жизни.

Эпиктет рассуждает, что в принципе несправедливо было бы желать получить обед, не заплатив за него ту цену, за которую он продается другому. Если ты встал на путь философии и тебе чужды все эти "внешние" вещи, игры в успех и высокий статус, если тебе достаточно имеющегося, значит ты не делаешь того, что делают остальные. Почему тогда ты хочешь к себе того же самого отношения? Ты не платишь за обед столько же, сколько лизоблюды.

Более того, даже не участвуя в обеде, на самом деле ты получаешь не меньше, чем обедающий, потому что другой жертвует своими человеческими качествами, а ты остаешься свободным. Ты не хвалишь того, кого не хочешь, не терпишь унижений в его прихожей. Пусть ты не заплатил за латук, но ты всё еще имеешь нерастраченный обол.

А даже если бы перечисленные вещи, вроде внимания власть имущих, являлись благом, то почему бы не порадоваться за ближнего, которому они достались? Желание сделать мир лучше, распространить благо повсеместно - это желание достойное человека, находящееся в его власти. Если же оказанное внимание на пиру является злом, то зачем огорчаться, что оно не досталось тебе?

Симпликий говорит:

Таким образом, хороший человек не считает для себя позором не достичь этого. Если эти вещи представляют собой благо, то он будет рад, что их получил другой, а если зло, — что не получил их сам. Так <Эпиктет> устранил огорчение, возникающее из-за недостижения названных выше вещей, исходя при этом из принципа «полезности». Если эти вещи — благо, то <Эпиктет> доказал, что большим благом будет не желать завладеть ими. В этом состоит Богоподобие человека. Если же они — зло, то неполучение их есть благо.

End.

Подписывайся на Telegram-канал Гераклитовы слёзы

„Но наша родина, — говорит он, — останется без помощи, которая в моих силах“. Опять-таки, без какой-такой помощи? По твоей вине она лишится портиков и бань? Ну и что с того? Кузнец не делает для нее обуви, а сапожник оружия. Достаточно, если каждый будет делать свое дело. „Но если ты воспитаешь другого гражданина, верного и одновременно скромного, не окажешь ли ты этим услугу отечеству?". Безусловно. Но если, желая оказать родине услугу, ты потеряешь свои качества, сможешь ли ты быть ей полезен, став бессовестным и вероломным?

„Итак, — говорит он, — какое место я займу в государстве?". То, какое сможешь, оставаясь при этом верным и скромным. А если, желая оказать услугу государству, ты утратишь свои качества, какая польза будет ему от тебя, бесчестного и вероломного?».

Эпиктет начинает размышление с того, что люди вместо самосовершенствования пытаются искать отмазки, прикрывая их благими мотивами. Например, если перестать карабкаться по карьерной лестнице, заботиться о накоплении имущества, подмазываться к людям со связями и т.п., то ты рискуешь выпасть из нормальной общественной жизни, лишаясь почета и уважения. На тебя будут смотреть презрительно, что в таком-то возрасте ты ничего не добился и не нажил. Более того, ты лишаешься возможности помочь своим друзьям, семье или отчизне, а это сродни "бесчестью".

"Но что ты называешь помощью?", - иронично спрашивает Эпиктет. Если ты знаешь, как можно заработать деньги, чтобы помочь ближним, оставаясь при этом скромным, верным и великодушным, подскажи этот путь. Если же вы хотите, чтобы деньги добывались грязными способами по принципу "после нас хоть потоп", лишь бы себе нахапать побольше, то это вы впадаете в бесчестье. Не больше ли пользы получит семья и друзья от хорошего верного человека рядом? От интересных разговоров с ним, от мотивации на преодоление любых трудностей и от безусловной поддержки? Нет настолько бездарного человека, который не может заработать самый минимум, чтобы не умереть с голоду, а остальное - дело упорства и желания. Главное, чтобы это было без потери лица.

Да и как другие могут решить, что мы впали в бесчестье? Если бесчестье - это зло, то оно зависит только от нас. Только нам решать, поступим ли мы согласно добродетели, или будем совершать низкие поступки, противоречащие ей. Если мы никому не мешаем, никому не вредим и живем по совести, то неважно, какого мнения придерживаются остальные, ведь это бесчестье существует только у них в голове. Мы не можем отвечать за чужую систему ценностей, особенно если она потребленческая и всё измеряется мнимым социальным успехом.

Симпликий, комментируя Эпиктета, поясняет:

[Эпиктет] опровергает это возражение, исходя из принципа «в нашей власти» и из представления о том, что друг, верный принципам дружбы, полезнее того, кто дает деньги и власть. Он исходит из принципа «в нашей власти», поскольку деньги, политическое влияние и почести не в нашей власти. Если ими случайно обладает кто-то из философствующих, то пусть он с готовностью делится ими, считая при этом, что из этого он больше благодетельствует себя, нежели друзей. А если он ничего этого не имеет, то тем самым не наносит никакой обиды дружбе. Ибо кто может дать другому то, чего не имеет сам?

<...> «Приобрети себе, чтобы и нам досталось», — друзья добиваются, чтобы ты потерял свое собственное благо — речь идет о благе разумной души — и все это лишь для того, чтобы они получили то, что для них и благом-то не является. Ибо то, чего они ищут, не есть благо разумной души, с помощью которой человек является человеком. Все это предметы домогательств неразумных стремлений. Неблагодарны эти друзья и несправедливы. Несправедливы, потому что недружественны, ибо дружба — это равенство, как утверждали пифагорейцы, и еще потому, что несправедливо желать ввергнуть своего друга в наихудшие из зол, лишь бы исполнить свои неразумные стремления. Неблагодарны они, оттого что требуют такое от друга, отдавшего себя общению с ними, и еще потому, что не способны видеть различие в том, что в своем угождении терпит их друг, и что при этом приобретут они.

<...> насколько более ценны для разумных людей будут такие друзья, чем те, кто дают им деньги? Ибо мы видим, что верные друзья полезнее и для приятного времяпрепровождения, и в совете, и в сохранении самого дорогого и ценного, и в опасностях, и в болезнях, и после смерти, поскольку у них нет разногласий со своими друзьями. Итак, если они действительно являются друзьями, то будут помогать, пусть даже ради собственной своей выгоды, своему другу оставаться верным и скромным. Они не станут требовать от него сделать то, из-за чего он утратит возможность оставаться верным и полезным своим друзьям.

То же самое относится и к отчизне. Неужели для нормального государства не будет лучше, если высокоморальный человек останется верен своим принципам и благодаря верным наставлениям и мудрости будет растить и направлять других граждан? Или будет лучше, если в поисках наживы и мнимых результатов человек станет коррупционером, и за счет своих успехов будет давить окружающих?

Стране достаточно, чтобы каждый совестливо занимался своим делом: сапожник производил обувь, кузнец - оружие, рыбак добывал рыбу и т.д. Занимай своё место в своей нише и выполняй возложенные на тебя обязанности добросовестно, а если ты еще и не чужд философии, если достаточно мудрости, чтобы научить другого хорошему - именно это есть наилучшая польза для любого государства.

<...> какое место ты сможешь занимать в своем городе, занимай его, сохраняя свою верность и скромность. А если ты хочешь приносить пользу деньгами, банями и портиками, то утратишь свою верность и скромность. Ты не принесешь этим пользы отчизне, поскольку сделаешься вероломным и бесстыдным. Так что же лучше для отечества — иметь верных и скромных граждан или портики и бани?

<...> Однако в испорченных государствах такой человек будет воздерживаться от общественных дел, поскольку он будет вызывать раздражение у плохих сограждан, и сам будет недоволен ими. Он не может служить тем, кто управляет дурными согражданами, и одновременно с этим сохранять свою верность и скромность. Поэтому, отстраняя от себя необходимость исправлять то, что не поддается лечению, он переселится, если представится возможность, в другое, лучшее государство.

Скромность, довольство малым и непринятие общих стереотипов могут вызывать непонимание и презрение со стороны окружающих. Что делать в такой ситуации, пытаясь остаться собой? Стараться не перечить, особенно власть имущим, в принципе воздерживаться от словесных перепалок и выражения своего мнения, поскольку в нездоровом обществе ты не будешь услышан, а гнева на себя навлечешь сполна. В наше время - уголовных статей.

Следует заниматься своим делом и жить в согласии с природой. Да, такой путь труден и "чужим среди своих" живется непросто, однако, стоит учиться черпать вдохновение в самом себе, когда это заслужено; в собственной несломленности и силах бороться за наилучшее.

Впрочем, нам следует знать, что скверно устроенные государства и в целом вредят душе, и в особенности, гасят в ней божественный свет. В этих государствах не ценятся прекрасные занятия и уничтожаются примеры хорошей и правильной жизни. По этой причине такие государства полностью препятствуют воспитанию души и мешают укоренению в ней правильных норм поведения. Но если в таком государстве обнаружится причастная божественному уделу душа, то она, пройдя в нем суровые упражнения, выказывает большую степень совершенства в добродетели.

End.

Подписывайся на Telegram-канал Гераклитовы слёзы

Другая крайность, когда встав на путь исправления, человек навязчиво бросается переучивать окружающих, сыпать назиданиями и советами, даже если его об этом не просят. Симпликий поясняет:

... пребывающие лишь в своей фантазии и уповании на превосходство философского образа жизни над жизнью прочих людей, начинают, словно уже достигли такой жизни, превозноситься над другими. Это происходит потому, что на самом деле они еще ничего не достигли. Ибо ничто не является столь чуждым философии и счастливой жизни, как надменность и пустая заносчивость, игнорирующая божественный призыв: «Познай самого себя», — который является началом и завершением всякой философии и блаженной жизни.

Преимущества, которые даёт осознанная жизнь, нужно демонстрировать на практике, через внутренние и внешние успехи. Слова здесь не требуются. Незачем вызывать ненависть и насмешки, приковывать к себе лишнее внимание, когда проще доказать на деле, как убеждения способствуют личностному росту и процветанию. Тогда тобою станут восхищаться, ну или просто продолжат завидовать.

Он [Эпиктет] призывает твердо держаться избранной нами счастливой жизни, поскольку к ней направляет нас Бог. Ибо философия — это величайший из даров, данных людям Богом. Даже сами насмешники демонстрируют свое глубокое уважение, если, высмеивая наши недостатки, говорят: «Откуда ни возьмись пришел к нам философ». А если мы своим кротким и взвешенным нравом до конца сохраним нашу цель, то они и сами еще более изумятся, наблюдая в человеке прежде высмеянном, красоту и величие философии.

Но если ты спасуешь перед этими людьми и они снова затянут в своё болото, над тобой еще больше станут насмехаться и еще меньше будут уважать. Люди отлично чувствуют слабость. Если от любых положительных начинаний тебя так легко отвернуть, значит нет ни характера, ни воли.

Со всей справедливостью ты станешь мишенью для последующего осмеяния. Ты покинул место в строю, на которое был поставлен и был выбит с него столь бессильными противниками — смехом, издевательствами и тому подобным. Такой человек будет осмеян дважды и поделом, причем здравомыслящие люди согласятся с этим, раз уж он спасовал перед насмешками людей неразумных и несправедливых.

С другой стороны, изменение жизни очень хорошо проявляет окружающих. Оно покажет, кому ты действительно дорог и кто будет рад твоим успехам. А вот нужны ли остальные? Нужно ли вообще выслушивать мнения неразумных и погрязших в пороках? Вопрос, на мой взгляд, риторический.

Мы любим почести не ради них самих и не ради почитающих нас и не помещаем наше благо вовне. Мы видим в почестях свидетельство того, что обладаем некоторым благом, достойным почести. Поэтому не следует принимать почести от первого встречного, но лишь от людей разумных, свидетельству которых можно верить.

End.

Подписывайся на Telegram-канал Гераклитовы слёзы