Это перевод истории с Reddit

Позвольте начать с того, что я не был хорошим человеком. Я воровал, обманывал и лгал, лишь бы продвинуться дальше в жизни, и каждый грех вёл к следующему. Вернее, так было раньше. Теперь я просто сижу в своей камере, пишу и пытаюсь найти покаяние.

Понимаете, то, что я был плохим человеком, и стало моей погибелью. В одну ночь я отправился с друзьями покататься ради забавы. Мы напились до беспамятства и угнали «Chevy Equinox» у моего соседа, смеясь, как безумцы. Но едва мы успели отъехать миль на пять, как за нами на хвост сел полицейский патруль, красные и синие огни мелькали прямо в зеркале. Конечно, я, будучи идиотом, решил удирать. Я вжал педаль в пол и наблюдал, как стрелка спидометра растёт, пока мы мчались мимо колонн машин. Но коп всё равно догнал и одним ударом бампера отправил нашу машину в занос. Мы потеряли управление, пролетели через разделитель и вылетели навстречу потоку. Лобовое столкновение с чёрным внедорожником на общей скорости в 160 миль в час.

Дальше — тьма. Я плыл сквозь какое-то сонное забытьё. Очнулся в ослепительно белой комнате, за чем-то вроде обеденного стола. На столе лежали тарелки с сырой гниющей плотью, облепленной мухами и кишащей личинками. Напротив меня сидела женщина. Она сияла божественной красотой и смотрела на меня с материнской нежностью в глазах.

— Здравствуй, — сказала она.

— Эм… привет, — пробормотал я, нервничая. Я тут же спросил, не в раю ли я. Она засмеялась и ответила:

— О нет, дорогой, это очень далеко от рая.

Она склонилась над столом, перебирая тарелки, и выбрала одну. На ней лежала гниющая свиная нога, окровавленная, сочащаяся зелёной мерзкой жидкостью. Я с ужасом смотрел, как женщина берёт вилку и нож, отрезает кусок раздувшегося мяса и с наслаждением засовывает его в рот. Она замычала от удовольствия. Мне хотелось вырвать прямо на стол, но я сдержался и только спросил, что, во имя Бога, она делает.

— Ты натворил много плохого, верно, Донавин? — ответила она, давясь гнилью и кровью. — Ты ведь прихватил с собой целую семью, когда умер.

Запах жёг мне ноздри, по лицу выступил пот. Я не знал, что сказать. Просто сидел, тоня в стыде.

— Двадцать лет, а на руках уже столько крови. Столько лжи, лишь бы мой стол был накрыт.

Она уже умудрилась полностью сожрать эту ногу и резко схватила следующую тарелку. На ней лежал вздувшийся коровий язык, мокрый и скользкий, воняющий так, что не передать словами. Она разрезала его ножом, и из разреза брызнули кровь и гной прямо на её белую блузку. Но ей было всё равно — она быстро проглотила его за несколько укусов.

— Давай поговорим о том, что ты сказал, когда отправился кататься с дружками, — воскликнула она. — Что это было? Ах да. Ты сказал своей матери, что идёшь в приют для бездомных, чтобы отдать еду и одеяла, верно? А потом сбежал с друзьями, чтобы угнать машину у бедного соседа?

Это было правдой. Я действительно сказал то, чтобы мать отпустила меня после заката.

Я не мог ответить. Только опустил глаза, горя от стыда.

— Ложь, ложь, ложь… о, какие вкусные лжи, — пропела она, втягивая длинные кишки.

— И это лишь один из эпизодов, верно, дитя? Здесь хватит грехов, чтобы пировать вечность! — её голос прогремел. — Ложь, воровство, жадность — всё это на моём столе.

Она схватила тарелку с почкой, чёрной и губчатой. Рой мух полетел вместе с куском мяса в её рот. Она жевала жадно, и кровавые брызги слизи летели с её губ.

Я потерял дар речи.

— Да, я бы тоже молчала на твоём месте, — сказала она. — Скажи-ка, зачем ты так пил? Ты же знал, что законный возраст — 21, а тебе было всего 19, и вот теперь ты трясёшься от ломки.

— Я… э… — заикнулся я. — Прости. Я ошибался, я идиот. Я не знаю, зачем столько пил.

— Нет, Донавин. Глупо — это не спать до полуночи в школьный день. А твои поступки привели к смерти тебя и ещё восьми человек. Может, спросим их мнение?

Она взмахнула рукой, и тут же появились мои друзья и семья, в которую мы врезались. Они стояли у стен стола, изломанные, изуродованные. Мой друг Мэттью был почти обезглавлен, из шеи била кровь. Череп Дэниела был раздавлен, глаз болтался на нерве. Двое других выглядели так, будто им свернули шеи, кости торчали из-под кожи.

Самым страшным был сын той семьи. Его челюсть висела на петле, нижние зубы были полностью выбиты.

— Это похоже на глупость? — издевательски спросила женщина.

Меня вывернуло. Я раскрыл рот, и изнутри потекли тысячи личинок, заливая стол.

— Пожалуйста! — взмолился я. — Прости меня! Я изменюсь, дай мне шанс измениться!

Моё лицо горело и было залито потом, сопли текли из носа, глаза полны слёз.

— О, поверь, Донавин, ты вернёшься обратно. Но сначала мы насладимся этим ужином. Ты едва притронулся к своей еде.

Вилка и нож возникли у меня в руках сами собой. Вопреки моей воле я начал резать гниющий желчный пузырь. Я изо всех сил пытался удержать вилку от рта, но сила была слишком велика. Как только мясо коснулось языка, меня снова вырвало гнилью.

Женщина хлопала в ладоши от радости и продолжала трапезу. Мы сидели, ели эту падаль, казалось, целую вечность, пока мои разлагающиеся жертвы наблюдали.

Остались две тарелки: зловонный мозг, сочившийся жидкостью, и почерневшее сердце, кишащее насекомыми.

Женщина подвинула мне тарелку с мозгом. Когда я разрезал его, он чавкнул и брызнул. Я уже не мог даже блевать и только глотал орган кусок за куском, пока тело не заставило меня поднять тарелку и выпить соки.

Когда тарелка опустела, женщина вскрикнула от восторга.

— Теперь, Донавин, — сказала она, положив руку мне на плечо. — Запомни это, когда окажешься в камере. И подумай, насколько хуже всё станет, если ты не остановишься сегодня.

Со щелчком пальцев я вернулся в тело. Меня выворачивало от боли, я висел вниз головой. Бензин капал с потолка, пожарные тащили меня из горящих обломков. Обе машины были в хлам, разбросанные по трассе. Меня положили в карету скорой помощи, надели наручники, и рядом тут же встали полицейские.

Я провёл недели в больнице, прикованный к койке. Потом состоялся суд. Снисхождения не было, да я и не ждал его. Теперь мои дни проходят в камере, за письмом и воспоминаниями, в покаянии. Пусть эта история станет предупреждением: быть плохим — не хорошо. Из зла не выйдет ничего доброго. Берегите себя и других. Не повторяйте мою ошибку. Не ешьте мясо.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

В прошлом году мы с друзьями решили устроить трёхдневный поход по тропе Уачита. Мы с Беном и Шоном уже проходили разные участки этой двухсотдесятимильной тропы и хотели закрыть ещё одну часть до конца лета. В этот раз мы выбрали участок, у начала которого был кемпинг. Решили воспользоваться этой возможностью.

Мы оставили машину Бена у рейнджерской станции возле предполагаемого финиша и подъехали на моей к лагерю. Солнце уже садилось, но место было оживлённым. Дети катались на велосипедах, семьи жарили еду у грилей, смеялись и разговаривали. Обычно я предпочитаю уединённые места, где можно поставить палатку и насладиться тишиной, но атмосфера напомнила мне детство, когда родители брали меня в такие вот лагеря.

Пока мы ставили палатки, стемнело, и воздух наполнился треском множества костров. Мы поужинали хот-догами, запили всё пивом и отправились спать.

Наутро меня разбудили далёкие крики. Я приподнялся на локтях, пытаясь расслышать слова. Но прежде чем разобрал, в стенку палатки несколько раз ударили ладонью. Я выполз из спальника, расстегнул молнию и высунул голову наружу. Было холодно. Бен и Шон возле своих палаток надевали ботинки.

— Давай, одевайся, — сказал Бен.

— Что случилось?

— Ребёнок пропал, наверное, ночью ушёл, — ответил Шон, затягивая шнурки.

Я быстро начал одеваться. Сердце сжалось, когда крики стали множиться — всё больше людей звали ребёнка по имени.

— Сара! Сара! Сара!

Я надеялся, что девочка просто пошла в душ или на детскую площадку, но в голове крутились истории о пропавших детях, которых потом находили мёртвыми за много миль, а иногда и не находили вовсе.

Бен и Шон уже звали у кромки леса. Я торопливо завязал ботинки и присоединился к ним.

— Мы знаем, как она выглядит? — спросил я.

— Карие волосы, голубые глаза, восемь лет. Сара, — сказал кто-то сзади.

Мы обернулись — парень лет двадцати шёл к нам вместе с ещё двумя, парнем и девушкой, тоже с рюкзаками.

— Есть идеи, куда она могла пойти? — спросил Шон.

— Нет. Отец говорит, что она спала в палатке, когда он лёг около одиннадцати. А когда они проснулись полчаса назад, её уже не было. Пропали и кроссовки с фонариком.

— В санузел смотрели? — спросил я, указывая на кирпичное здание посреди лагеря.

— Да, — сказала девушка. — Безрезультатно.

— Мы собираемся проверить начало тропы, пока рейнджеры организуют поиск. Спросили разрешения, они не против. Поможете? — спросил первый парень.

— Конечно, — ответил Бен и посмотрел на нас с Шоном. Мы кивнули. — Возьмём рюкзаки и встретимся с вами через пять минут.

Мы заскочили в лагерь, набросали самое необходимое. Я забыл свою бутылку с водой в машине, но Шон, как всегда подготовленный, дал запасную. Мы надели рюкзаки и пошли к тропе, оставив палатки.

Крики постепенно стихали — люди собирались вокруг рейнджера в центре лагеря. Мимо нас вёл беседу ещё один рейнджер: он сидел рядом с женщиной, наверное, матерью Сары, рыдавшей в розовую подушку-единорога, а отец девочки говорил с помощником шерифа. Мы обменялись взглядами и пошли дальше. На лицах — решимость, в которой сквозила грусть.

Новых товарищей звали Джеймс, Кристен и Пол. Мы собрались у карты в начале тропы и составили план. Через долину шло несколько маршрутов: «Главная улица» — восьмимильное кольцо, соединяющееся с Уачита на вершине; «Водопад Бейкера» — четыре мили до водопада; и «Виста» — пять миль на север в гору.

Решили разделиться парами. Пол с Кристен пошли на «Висту», Шон с Джеймсом — к водопаду, а Бен и я — по «Главной улице». Договорились встретиться через семь часов у начала тропы, до темноты. Обменялись номерами телефонов и записали номер рейнджеров, хотя связи, скорее всего, не будет.

Мы двинулись вперёд. Пол и Кристен ушли на север, а мы с остальными пошли на восток. Разговаривали мало, иногда звали Сару, стараясь не шуметь лишнего, чтобы не пропустить её ответ.

К полудню мы дошли до развилки. Шон и Джеймс свернули к водопаду, а мы с Беном пошли дальше. День был бы чудесным, если бы не обстоятельства. Но любоваться природой я не мог.

Со временем крики Шона и Джеймса стихли. Тропа пошла круче вверх, стало тяжелее. Я стал звать реже — не хватало дыхания. Бен тоже начал уставать. Мы решили сделать привал. Сели у скал, сняли рюкзаки, перекусили батончиками, прислушиваясь к тишине.

И вдруг я услышал резкий крик. Сначала подумал — птица. Но в нём было что-то человеческое. Я замер, коснулся плеча Бена.

— Слышишь?

Крик повторился — глухой, детский.

Мы вскочили.

— Сара!

Крик ответил.

— Чёрт, она там! — воскликнул Бен. Мы кинулись в сторону скал, оставив рюкзаки.

— Сара, кричи, мы идём! — закричал я.

Чем выше мы поднимались, тем яснее становился её голос. Впереди за деревьями показалось плато, заросли редели, земля покрылась серыми плоскими камнями, не похожими на те, что были ниже. На открытом месте среди камней стояла девочка. Точнее, её голос звучал именно оттуда.

— Сара, где ты? — крикнул Бен.

— Здесь внизу! — пропищал детский голос.

В центре площадки был круглый провал, около двух метров в диаметре, чёрный, как бездна. Кромка выглядела слишком правильной, словно выложенной.

— Боже… Сара, ты там? — крикнул я в дыру.

— Да! — раздалось в ответ со слезами.

Голос звучал далеко внизу.

— Ты ранена?

— Я… не могу встать… — разрыдалась она.

— Чёрт… Бен, у тебя верёвка есть?

— Нет. У тебя?

— Тоже нет… Сара, ты не истекаешь кровью?

— Не думаю… — еле слышно ответила она.

Было ясно, что спускаться опасно — камни могли обрушиться. Я достал телефон — связи не было. У Бена тоже. Я сказал ему бежать за помощью, а сам останусь.

— Держись, Сара, помощь уже рядом.

Когда шаги Бена стихли, я снова позвал её. Она долго молчала, потом слабым голосом попросила:

— Пожалуйста, спустись ко мне… Тут очень темно.

Я включил фонарик, посветил внутрь, но света хватило лишь на пару метров. Я не видел её.

— Мы вытащим тебя, но сейчас я не смогу спуститься — небезопасно.

Она зарыдала. Я подумал спустить ей фонарь или еду, но оставил рюкзак внизу. Там был налобник и шнур.

— В рюкзаке фонарь и еда. Я схожу…

— Не уходи! — вдруг закричала она, пронзительно, со злостью.

— Ладно, ладно, я здесь.

Я снова осмотрел край. Слишком правильный круг, будто выкопанный. Камни сложены нарочно.

— Сара, как ты туда попала?

— Упала…

— Отсюда или есть другой вход?

Она замялась.

— Поскользнулась и упала сверху.

Но обвалов нигде не было. Структура выглядела устойчивой.

— Я не могу выбраться, нога болит… Пожалуйста, спустись, я боюсь.

Я задумался. Но спуститься было нереально.

— Мне жаль, но это небезопасно.

Она замолчала.

— Ты хочешь пить? — спросил я, вспомнив бутылку на поясе.

— Да.

Я снял бутылку.

— Видишь меня?

— Угу.

— Отлично. Отойди к стенке, я брошу.

— Хорошо.

Я подождал, но движения не услышал.

— Сара, ты отошла?

— Да.

— Ты уверена? Бутылка тяжёлая…

— Я отошла! — вдруг закричала она.

— Ладно… — пробормотал я и бросил. Звука падения не было.

— Ты поймала?

Молчание.

— Сара?!

— Я поймала, — сказала она вдруг спокойно.

Я выдохнул с облегчением. Но сердце билось странно.

Прошёл час, потом ещё. Бен всё не возвращался. Я начал ждать звуков помощи. Но вдруг из ямы раздался жуткий крик.

— Сара! Что там?!

— Питер, здесь кто-то есть! — закричала она.

— Что?! Кто?!

— Не знаю! Спустись! Пожалуйста!

— Я брошу телефон, включишь свет!

Я снял носок, завернул в него телефон с фонариком и бросил вниз. Свет исчез в темноте. Крики стихли.

— Сара? Ты поймала?

Молчание.

— Сара! Ответь!

— Я поймала, — сказала она спокойно.

— Фонарь работает? Я не вижу света.

Пауза.

— Сломался.

— Ну ладно… Ты в порядке?

— Спустись ко мне, Питер, — жалобно попросила она.

— Подожди… Как ты знаешь моё имя?

Она долго молчала.

— Отвечай! Как ты знаешь моё имя?

— На бутылке написано, глупенький, — хихикнула она.

Но это была не моя бутылка. Мне её дал Шон. Имя на ней не было.

— Спускайся, — прошептала она сипло.

— Нет.

— Спускайся! — крикнула она.

Я отступил назад. Голос заорал, меняя тон, и больше не был похож на детский.

Из ямы донёсся звук, будто кость скребла по камню. Крики усилились, уже не человеческие.

Я сорвался и побежал вниз по склону. Сзади раздавались нечеловеческие вопли. Я упал, ударился бедром, поднялся и снова побежал. Добежал до тропы и встретил рейнджера.

— Нет! Не ходите туда! — закричал я.

— Успокойся, ты в безопасности. Ты ранен? — спросил он.

— Нет… Но нельзя туда! Это не Сара!..

— Всё в порядке. Сару нашли. Твои друзья встретили её на «Висте».

Он взял меня за плечи и повёл вниз.

— А Бен? Он спустился?

— Да, он и остальные ждут тебя в лагере. Вы молодцы, спасибо.

Я пытался отдышаться.

— Что за яма там? Что там внутри?

Рейнджер вздохнул и мельком посмотрел на меня.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он с кривой улыбкой.

В лагере мы встретились с Беном и Шоном. Они засыпали меня вопросами, но рейнджеры уже закрывали кемпинг и тропы. Мы собрали вещи и уехали.

По дороге я рассказал, что произошло. Бен сказал, что когда сообщил рейнджеру про яму, тот побледнел и приказал ему оставаться на месте, пока не приведёт меня. А Сару нашли Пол и Кристен. Она рассказала, что ночью пошла в туалет, а из леса услышала голос матери. Пошла за ним и заблудилась.

Шон до сих пор думает, что мы разыграли его. Но мы с Беном знаем, что видели и слышали.

С тех пор я больше не хожу в походы. И, наверное, не скоро решусь.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Глава 1. Какой смысл в этом убийстве?

Следователь Алёна Афанасьева стояла в ночи посреди хвойного леса. Она была в замешательстве, рассматривая в свете фонаря изуродованное тело, лежащее на земле. В протоколе осмотра места происшествия Алёна коснулась ручкой поля для заполнения раздела “описание трупа”, но делать записи не спешила: не знала, с чего начать. Такого рода физические повреждения тридцатилетняя девушка за свою недолгую карьеру в следственном комитете еще не встречала.

Началось все с того, что в провинциальном городке Потерянное за минувшую неделю пропали четыре человека. Город был со всех сторон окружен лесом и находился в Козельском районе, в двухсот пятидесяти километрах от Москвы. Население Потерянного составляло чуть более одиннадцати тысяч жителей. В город вела всего одна асфальтированная дорога, проложенная от Козельска сквозь густой еловый лес. Десять километров лесной дороги отделяли Потерянное от остального мира.

Алёну назначили вести дело о пропаже людей. Девушка приехала из Москвы несколько часов назад, и только она разложила вещи в арендованной государством квартире, как ее вызвали на осмотр места преступления. Растерзанный обнаженный труп мужчины нашел в лесу житель с окраины городка, когда вышел перед сном выгулять собаку. Тело принадлежало одному из пропавших.

Следственная группа, не считая Алёны, была сформирована из местных полицейских. Правда познакомиться поближе со своими новыми сотрудниками следователь еще не успела.

- Алёна Максимовна, - произнес рослый полицейский, подходя к ней.

- Под ноги смотрите! - накричала на него девушка, когда неуклюжий мужчина чуть не споткнулся о труп.

- Ой, - робко произнес он басом и отшатнулся в сторону, - прошу прощения. Темно же.

- Пожалуйста, будьте осторожны, и главное, ничего тут не трогайте. Хорошо?

- Да, конечно, простите... Я чего хотел сказать-то... У нас лента кончилась.

Полицейского звали Фёдор Кошкин. Было ему двадцать семь лет и носил он звание младшего лейтенанта. Алёна попросила его обмотать красно-белой сигнальной лентой область в радиусе десять метров от тела и никого лишнего в эту зону не впускать.

- В прошлый раз всю ленту израсходовали, - невнятно бубнил круглолицый упитанный Фёдор, - я говорил, что купить надо. Они поехали в хозяйственный, но не купили. Кинологу все потратили на…

Алёна с недовольным вздохом обернулась. Свет фонарей во тьме слепил ей глаза. Девушка, щурясь, пыталась найти капитана полиции Сергея Петровича Даля. Он, как и Кошкин, входил в следственную группу (а четвертым, и последним членом группы был криминалист Володя Пак, но он сюда еще не подоспел). Также тут находились три рядовых полицейских, обеспечивающих безопасность и местные жители, которых собралось уже человек десять.

- Сергей Петрович! - Алёна подняла руку, - вы?!

Она продолжала всматриваться сквозь деревья в силуэты людей. Галдеж становился все громче.

- Да! – ответил Капитан и неспешно направился к Алёне.

- Фёдор, - серьезным тоном произнесла девушка, - вы пока идите объясните зевакам, что тут им не театр, пусть расходятся. Здесь могут находиться только сотрудники полиции.

- Да это же наши, чего такого-то, - Федя пожал плечами, - они ближе не пойдут.

Девушка снова вздохнула.

- Вот же разворотило его, - подойдя к телу, произнес капитан, - да… ну дела…

- Сергей Петрович, - начала Алёна, - вы дозвонились до криминалиста?

- Что-то не берет, - ответил капитан, продолжая разглядывать труп. Покойный лежал на спине, раскинув руки в стороны. Сергей Петрович, покачивая головой, три раза цокнул, а потом принялся чесать затылок и приговаривать себе под нос:

- Да… такое дело в нашем Потерянном, это конечно… да… ноги-руки… ух… всё изуродовано… караул…

- Так до него и не дозвониться, - усмехнулся Федя, - первое мая же. Пак говорил, что на шашлыки идет.

- Это куда еще? – спросил капитан.

- Вроде на ближнее. Он и палатку у меня одолжил.

Алёна закрыла глаза. Медленно провела рукой по лицу, ощущая, как у нее начинают пульсировать виски.

- Боже, - подумала следователь, - а я ведь и не сомневалась, что тут все будет именно так…

Девушка поежилась – прохлада весенней ночи заползла ей под одежду. Алёна вставила ручку в нагрудный карман джинсовой куртки и села на корточки возле головы погибшего.

Пытаясь отгородиться от неуместной болтовни ее новых коллег, она принялась за работу.

- Глаза не просто выколоты, - проговаривала она в уме, светя фонарем под разными углами на изувеченное лицо, - а разрезаны. Склера распорота будто скальпелем (подносит фонарик практически вплотную к остаткам левого глаза), стекловидное тело наполовину извлечено из глазницы, хрусталик и роговица лежат на щеке.

Алёна поднесла телефон ко второму глазу.

- Повреждения такие же, но разрез склеры сделан под другим углом. Стекловидное тело почти все осталось в глазнице.

Девушка осветила вскрытую черепную коробку.

- Череп расколот, похоже, тяжелым предметом. Видны следы ударов. Лобная и теменная кости выломаны и вынуты. Головной мозг лежит на грунте. Разорван на две части небрежно, но от спинного мозга не отделен.

Она перевела взгляд снова на лицо.

- Носовой хрящ срезан. Щеки разрезаны почти до мочек ушей. Язык практически вырван, кажется, за него тянули. Нижняя челюсть отделена от черепа, держится на клочках кожи. Зубы на месте.

Алёна встала. Засунув телефон в нагрудный карман так, чтоб торчала лишь часть с включенным фонарем, девушка принялась записывать в протокол увиденные повреждения.

- Когда упаковывать его? – спросил у Алёны капитан.

- Когда я закончу осмотр, - ответила следователь, не отвлекаясь от текста.

- А когда вы закончите осмотр?

- Когда все осмотрю.

Продолжая писать, периферическим зрением Алёна заметила, что Сергей Петрович слегка дернулся в сторону, будто хотел уйти, но резко передумал. Потом он в нерешительности заерзал, поправляя фуражку и кашлянул в кулак. Почесал нос…

- Давайте сделаем осмотр по фото, - проговорила про себя Алёна, предполагая, что именно это собирается предложить капитан.

- Может…это… ну… - начал Сергей Петрович, - сфотографируем все как следует и протокол уже… ну… потом заполните?

Алёна молчала.

- Хочу закончить пораньше, - произнесла она в мыслях.

- Хотелось бы тут не торчать долго. Пораньше бы уйти, - сказал капитан.

- Нам еще к патологоанатому везти тело. Он, кстати, у вас не на шашлыках? – спросила девушка, закончив делать очередную запись и посмотрела в глаза Сергею Петровичу.

- С чего это ему быть на шашлыках? – с важным видом недовольно ответил капитан, - у нас тут, знаете ли, не детский сад. Все работают. Да, бывает… бывают… эти, как их… форсмажоры! Так это везде может произойти. Да и вообще, я тут вспомнил, что Пак заболел. Он мне говорил, что ему нужен больничный.

Следователь обошла труп и села на корточки возле живота. Ручку она вновь убрала в нагрудный карман, а вместо нее взяла телефон и осветила разрез, идущий от стыка ключиц на грудной клетке вверх по горлу к подбородку, свисающему на коже на левую сторону от шеи. Алёна перевела фонарь на вскрытый живот.

Стенка живота была отделена от тела. Верхняя граница среза шла вдоль реберных дуг. По бокам разрез был ограничен задними подмышечными линиями от рёберных дуг до гребней подвздошных костей. Нижняя граница среза была образована передними отрезками подвздошных гребней и линиями, проведёнными на уровне паховых складок. Вырезанная брюшная стенка лежала возле трупа, свернутая в трубку у правой руки.

- Я тут надолго, - сказала девушка и продолжила записывать повреждения в протокол.

- Надолго, так надолго, - бодро сказал капитан, - я что, против что ли? Работа превыше всего!

- Ну да, ну да, - тихо произнесла Алёна.

- Я тогда это… отойду… если что нужно, кричите, я недалеко буду, - неуверенно сказал капитан.

Сергей Петрович, постояв пару секунд, понял, что девушка ничего ему отвечать не собирается. Мужчина попятился назад, а потом резко развернулся и зашагал в сторону столпившихся жителей.

Закончив описывать срезанную стенку живота, Алёна заглянула в брюшную полость. На первый взгляд все органы были внутри тела, но располагались не на своих местах, или не так, как им было положено природой – печень перевернута, желудок вырван и лежал поверх небрежно спутанного кишечника, на месте желудка было сердце, вытянутое из-под грудной клетки, но не отделенное от артерий.

Алёна встала и подняла взор к звездному небу, небольшое пятно которого просматривалось сквозь густые лапы елей. Труп нашли на востоке от города. За спиной Алёны в пятистах метрах находилось Потерянное, а впереди был лишь лес, тянущийся на двадцать километров и заканчивающийся полем, которое пересекала автомобильная трасса. С западной стороны от Потерянного как раз и шла дорога на Козельск. Западная часть леса была самая узкая – десять километров. Южнее и севернее лес раскинулся километров на тридцать. Алёна исходила этот лес вдоль и поперек за те годы, что прожила тут. Жили они вдвоем с отцом. Возможно, если бы его не застрелили при ограблении магазина, в котором он работал продавцом, жизнь Алёны сложилась бы иначе. Убийца отца не был найден. Это событие побудило девушку связать свою судьбу с раскрытием преступлений. Через год после его гибели, в девятнадцать лет, она уехала поступать в Московскую академию Следственного комитета. И вот, спустя одиннадцать лет, воля случая, а точнее - приказ начальства, завел ее вновь в Потерянное, куда Алёна надеялась никогда больше не возвращаться.

Опустился туман. Виной ему была речка Потеря, которая проходила в километре восточнее и, петляя, тянулась с севера на юг. Народ начал расходиться - капитан все же решил повлиять на непрошенных гостей. Становилось все тише… и тише… и тише… Вскоре остался слышен лишь треск сверчков. Алёна смотрела сквозь черные стволы елей, вглядываясь во тьму леса, и до сих пор не могла поверить, что она снова тут, в этом проклятом злачном городе… в Потерянном. В месте, которое она ненавидела всем сердцем. Но начальство выбрало именно её.

- Ты там многих знаешь, - говорил ей шеф, - места для тебя знакомые, а еще ты лучшая. Самая лучшая! Неужели ты никогда не мечтала поймать серийного убийцу? Это дело тебе по зубам. Тебе, и только тебе!

На тот момент труп еще не был найден, и никто не был уверен, с убийцей они имеют дело или нет. Но сейчас уже не было сомнений.

Алена продолжила осмотр.

- Гениталии отрезаны и лежат возле бедра. Правая нога не повреждена. На левой ноге от колена и до тазобедренного сустава идет глубокий разрез четырехглавой мышцы бедра. Коленная чашечка отрезана, висит сбоку на коже. Икроножная мышца частично срезана, отодвинута от голени и держится на куске кожи возле колена. Стопы не тронуты. Правая рука не тронута. На бицепсе левой руки продольный разрез от плечевого сустава до локтя. Кисть и предплечье разрезаны вдоль до локтевого сустава. Лучевая и локтевая кости разведены в стороны.

Личность погибшего установили практически сразу, еще до приезда Алёны – сорокапятилетний Белов Алексей Степанович, работавший охранником в школе. Школа тут была единственная. Алёна закончила эту школу, но охранника этого девушка не знала, как и он не знал её. Мужчина пришел работать туда уже после Алёниного выпускного. А вот капитан полиции Сергей Петрович Алёну помнил еще с подросткового возраста. Да и ему сообщили сверху, кто будет руководить следствием. Алёна его тоже помнила, правда узнала не сразу, ведь за минувшие годы он сильно потолстел и отрастил усы. Буквально только что девушка поняла, что это он! Тот самый полицейский, который занимался расследованием убийства ее отца! Алёна помнила, как он разводил руками, когда ему задавали вопросы о том, почему убийца все еще не найден. Презрение, ненависть и брезгливость ко всему их отделу у Алёны остались до сих пор.

Федю Кошкина следователь не помнила. Он был младше нее на три года, а с младшими Алёна тогда не водилась. У нее вообще друзей было не много. Она прекрасно проводила время в одиночестве. До тех пор, пока в её жизни не появился Василий Ласкин, но об этом позже...

Сейчас Алёна отогнала гнетущие мысли о прошлом. Записав данные в протокол, она достала телефон и сделала несколько десятков фотографий трупа с разных сторон. Потом подошла к своей следственной горе-группе.

- Всё? Уезжаем? – с надеждой и тоской спросил Сергей Петрович.

- Я скажу, когда будет всё, - холодно прозвучало в ответ.

Алёна обратилась к пенсионеру, стоящему возле капитана:

- Вы нашли труп, правильно?

- Совершенно верно.

- Во сколько примерно это случилось? – следователь коснулась ручкой блокнота. Приготовилась записывать.

- Ну… - старик нахмурил брови, глядя сквозь Алёну, - где-то в пол двенадцатого я вышел, и без десяти где-то… да, где-то так. Примерно… где-то без десяти.

- Как вас зовут?

- Гольц Осип Анатольевич.

(Следователь записывает имя)

- Вы никого больше не видели, пока шли по лесу?

- Нет, никого. В такое время тут только я шатаюсь.

- Не опасно так ночью ходить по темноте?

- Всегда с Клаусом хожу по этой тропинке до речки и назад. А что мне темнота? У нас возле дома что ли светлее? Один фонарный столб на двор, и тот перестал работать. Да и я с собой фонарь беру.

- Как вы обнаружили тело?

- Так это не я обнаружил. Это Клаус обнаружил.

- Клаус, это ваша собака?

- Да.

- Как это было? Можно подробнее?

- Ну как-как… Идем мы идем… Как обычно всё. Я с фонарем иду. Вдруг он убег в сторону. Лает, лает. Я его зову. Он не идет. Не идет и не идет, твою мать. Я к нему… Свечу под ноги, чтоб не кувыркнуться тут, и о-па! Лежит весь в крови! Я аж чуть не рухнул на месте. Клауса взял на поводок и назад, домой. Из дома сразу Петровичу набрал.

Алёна, не перебивая, делала заметки.

- У нас тут медведей и волков нет, - продолжил пенсионер, - это явно что-то нечистое.

Алёна подняла глаза на Осипа.

- Нечистое? – переспросила следователь.

- Ну а кто еще мог такое сотворить с Лешкой?

Игнорируя последние слова свидетеля, Алёна произнесла:

- Осип Анатольевич, адрес и телефон ваш пожалуйста скажите.

После того, как следователь записала личные данные свидетеля, она снова подошла к трупу. Стоя в ночной тьме перед освещенным фонарем изрезанным телом, Алёна смотрелась тут инородно. Стройная, ухоженная молодая девушка, с прямыми русыми волосами чуть ниже плеч, с утонченными чертами лица, с большими голубыми глазами и с совсем немного задранным вверх кончиком носика, она совершенно не вписывалась во весь этот кровавый антураж. В Москве в отделе за Алёной пытался ухаживать практически каждый сотрудник, и каждый был отвергнут. Одевалась она скромно – обтягивающие джинсы, однотонная майка или кофта, обычно заправленная штаны, и чаще всего кроссовки или кеды. Бывали случаи, когда следователь позволяла себе надеть обувь на высоком каблуке, и тогда, когда она проходила мимо коллег мужского пола, рабочий процесс их на время застывал: сотрудники провожали взглядом Алёну, легко идущую, закрывшуюся в своих мыслях и ни на кого не обращающую внимания.

Алёна была не замужем. Отношения с противоположным полом конечно же у нее были еще с одиннадцатого класса. Правда парней, которым повезло овладеть такой независимой дамой, было немного. К тридцати годам их оказалось всего четверо, и до совместного проживания дело никогда не доходило. С последним своим молодым человеком девушка рассталась пять лет назад и с тех пор решила, что ей никто больше не нужен.

Алёну можно было назвать красивой по общим меркам современного общества. Но на природную красоту ей было наплевать. Она даже не красилась. А то время, что можно было провести у косметолога, она с радостью тратила на шахматы, которые, как она считала, помогали ей тренировать логическое мышление, память и аналитику, что необходимо в работе следователя.

Алёна пыталась развивать навык мышления, хотя и без этого она была достаточно умна. Сказать сходу – что значит быть умным, сложно. В первую очередь, высокоинтеллектуальный человек способен лучше собирать информацию и анализировать концепции и принципы, после чего делать более правильные выводы, отражающие реальность, и правильно понимать мир, окружающих людей и истинно трактовать события. Сбор информации, правильный анализ и вывод - эти когнитивные процессы в сознании Алёны всегда были запущены, что бы она ни делала.

Великие умы обсуждают идеи и парадигмы в любых областях, от искусства до науки. Средние умы обсуждают события. Малые умы обсуждают видео-шоу, других людей, их одежду, их деньги, отношения и повадки. По этой причине Алёна и была одиночкой по жизни.

Может ли умный человек быть по-настоящему счастлив? Ведь как сказано в книге Екклесиаста “Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь”, что можно трактовать так – чем больше человек понимает себя, мир, окружающих людей и процессы, тем больше он осознает их несовершенство, и тем сильнее печаль такого человека.

Но печальной Алёна не была. Скорее наоборот - счастливой, правда только тогда, когда перед ней вставала очередная следственная задача, дающая ей смысл в дальнейшем существовании.

Красивая, умная и одинокая – настоящая Мэри Сью в мире кошмаров.

Девушка на мгновенье оглянулась: Сергей Петрович что-то говорил Феде, а трое рядовых полицейских курили. Свидетель отправился домой. Алёна обошла труп и остановилась возле головы.

В графу “предварительные версии” девушка записала следующее:

“Судя по следам рук на шее, мужчина был задушен. Исходя из состояния тела, смерть наступила не более десяти часов назад. Тянущихся от трупа следов крови нет, следовательно, увечья на теле нанесены здесь. Каков мотив? Пока, вероятно, это похоже на какой-то ритуал. Убийца должен быть физически крепким, чтоб голыми руками убить такого рослого человека.”

- Сергей Петрович, - произнесла Алёна, - не могли бы вы подойти.

Капитан деловито зашагал к следователю.

- Сергей Петрович, у вас тут смогут снять отпечатки пальцев с тела? – спросила Алёна.

- С тела? – капитан нахмурился, - это как, с тела?

В судебно-медицинской криминалистике весьма часто возникают ситуации, требующие снятия отпечатков пальца преступника с кожи погибшей жертвы. Особенно при отсутствии иных улик следователи часто просто умоляют о таком чуде. Те, кто сталкивался с подобной проблемой, ясно осознают всю головную боль, связанную с этим процессом. Сама находка таких отпечатков может считаться удачей, а уж их успешный перенос с дальнейшей идентификацией смело можно записывать как личную победу. Отпечаток на живой коже живёт не долго - по разным данным около двадцати минут, хотя есть мнение, что в определённых условиях, при минимальном потоотделении и без контакта с одеждой может сохраниться до полутора часов. А вот отпечатки, оставленные на трупах, удавалось снимать самое позднее - после двух суток с момента наступления смерти.

- Да, с тела, - повторила Алёна.

- А как это, с тела? – то ли капитан валял дурака, то ли и правда не знал, как это делается.

- Создаем облачко графитовой субмикронной пыли, вертя кисточкой как можно ближе к коже, но не касаясь её, и очень осторожно. Как только проявится отпечаток, аккуратно накладываем пластер. После того как пластер затвердеет, снимаем его и фотографируем его внутреннюю поверхность.

- Ох, - зафыркал Сергей Петрович, - вы знаете, боюсь, что мы не делаем такое.

- Кто бы сомневался, - девушка отвела взгляд от капитана.

- Вы всё? – спросил Сергей Петрович.

- Да, - ответила следователь, - едем сейчас к патологоанатому.

- Только он на работу придет уже утром.

- Я понимаю. Но тело-то надо отвезти?

- А… ну да… да, конечно.

Вся книга бесплатно тут https://author.today/reader/297438/2703976

Аннотация:

Изувеченные необъяснимым образом тела находят в окрестностях провинциального городка, окруженного лесом. Полиция зашла в тупик, пытаясь вычислить маньяка. Жители города уверены, что убийцей является сам дьявол. Но всё оказывается гораздо страшнее... Главных героев ждет долгое путешествие в мир ужаса, откуда практически нет шансов вернуться живыми.

Примечание автора:

Начало книги обычное, но стандартного, классического сюжета здесь ждать не стоит. Эта история уведет вас туда, куда вы не ждете...

Книги бесплатно. Макс Максимов. Фантастика-ужасы. Четверо людей оказались в параллельной вселенной в ужасной копии земного города:

Алёна, стоя абсолютно голая, выдвинула лезвие ножика и навела фонарь на одну из застывших тварей в белом халате. Девушка поднесла лезвие к шее существа, под его левое ухо и вонзила нож в плоть. Вынула и снова вонзила. Кровь из сонной артерии под давлением хлынула из раны. Алёна переключила внимание на следующего - второму врачу она распорола горло от верха кадыка до мочки левого уха. Это оказалось проще и быстрее, чем вонзать и вынимать лезвие по несколько раз, пытаясь найти артерию. Девушка, стоя на месте, и лишь вертясь из стороны в сторону, резала сонные артерии обездвиженным созданиям. Ноги Алёны уже хлюпали по липкой вязкой крови. Когда те, до кого она могла дотянуться, были мертвы, она решила, что надо идти от дальней стены кабинета к выходу.

- Все в порядке?! – раздался крик Васи из-за двери.

- Да! – ответила Алёна, - дело только началось! Мне потребуется минут десять!

Сначала Алёна считала тварей, но после пятого десятка сбилась со счета. Девушка изрезала уже половину существ в помещении. Она была вся в крови. Из-за того, что приходилось постоянно или присаживаться, или наклоняться вперед так, чтоб не наклонять при этом раненную голову, у нее заломило в пояснице.

- Кто бы мог подумать, - сказала она сама себе, - болит поясница от того, что я режу горла. Голая. В параллельном мире. С распиленной головой.

Алёна распрямилась, выставила руки в стороны, потянулась и продолжила. Существу в виде матери и сына она перерезала оба горла.

Крови в кабинете было уже по щиколотку.

Возле одного из псевдо-мужчин Алёна остановилась. На полу у кровати валялась спиленная верхняя часть черепа и мозг, не разделенный на полушария. Очевидно, это был мозг этого существа. Но в голову его был небрежно вставлен другой мозг, человеческий. Это был мозг Сергея Петровича.

Спустя пятнадцать минут она добралась до выхода и окинула фонарем трупы врачей. Вся комната была красная от крови, как, собственно, и сама Алёна.

- Я всё! – крикнула она, - выхожу! Отвернитесь!

- Отвернулись! – ответил Ласкин.

Девушка вышла в коридор. У стены напротив спиной к Алёне стояли одетые Вася и Федя. На полу лежала одежда девушки. Первым делом она схватила трусы и надела их. Потом лифчик. А далее и остальную одежду Алёна принялась натягивать на свое грязное кровавое с головы до пят тело.

Вся книга “Я мыслю, значит, я существую” бесплатно тут https://author.today/reader/297438/2703976

Это перевод истории с Reddit

Мой телефон прислал «Amber Alert» с моим именем. Оно продолжало обновляться прямо снаружи моей двери.

В 2:17 ночи мой телефон разорвал тишину комнаты тем самым сиреноподобным звуком Amber Alert. В статус-баре горело «T-Mobile LTE — 2:17 AM», а баннер гласил:

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ Это приказ Amber Alert. Получатель: Дэнни. Немедленно спрячьтесь. Не открывайте дверь. Уровень угрозы: ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ.

Я живу в Лос-Фелис, Лос-Анджелес, третий этаж над прачечной с монетоприёмниками, где уже год мигает сломанная неоновая вывеска «DRY R». Всего шесть квартир. Старый красный кирпич. Я выключил лампу и сполз на пол рядом с кроватью, чувствуя себя одновременно идиотом и человеком, у которого сердце сейчас вырвется наружу через зубы.

Я проверил Twitter, местные новости, прогноз погоды — ничего. Ни у кого больше не было такого оповещения. Когда я убрал баннер, он появился снова с тем же временем.

2:21 ночи, новое обновление:

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Они внутри вашего здания. Не покидайте квартиру. Сохраняйте тишину. Избегайте окон.

Через две секунды дверь на лестницу в конце коридора с лязгом распахнулась. Это были не мягкие виноватые шаги соседа, вернувшегося поздно, а тяжёлые, размеренные удары ног. Они остановились у моей двери. Я медленно, как в молитве, провернул засов.

Телефон снова завибрировал.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Они у вашей двери. Не приближайтесь к глазку. Не говорите.

Наш лифт по ночам скрипит ремнями, и этот скрежет висел в стенах, как зубная боль. Под дверью я видел, как остановилась тень. Вентиляционная решётка загремела так, будто кто-то прижал к ней ладонь.

Раздался другой звук — сообщение от Майи.

Майя (2:23): не спишь? у меня телефон выдал этот звук оповещения, но никакого текста нет. это от тебя?

Я: у меня пришло с моим именем. оставаться на месте. кто-то стоит у моей двери.

Майя: звоню 911. сиди тихо.

Она позвонила; я не взял трубку. Через несколько секунд:

Майя (2:25): 911 говорят, никаких происшествий нет. наверное, подделка? хочешь, я приеду?

Новый баннер прямо поверх её текста:

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Не пускайте Майю Ранхель. Риск компрометации: ВЫСОКИЙ. Сохраняйте тишину.

Увидеть её полное имя в сообщении заставило мой скальп похолодеть. Я сделал скриншот; вспышка экрана заставила тень за дверью переменить положение.

Я сам позвонил 911. «В чём ваша проблема?» — спросила диспетчер.

Я назвал адрес и имя. «Я получаю персонализированные чрезвычайные оповещения. Они обновляются каждую минуту. В них сказано, что кто-то стоит у моей двери».

«Мы не рассылаем адресные оповещения, — сказала она, быстро печатая. — Если кто-то пытается войти, мы можем направить патруль. Только не открывайте вашу—»

Сиренный тон вкрался в звонок, слабый и неправильный, словно играл прямо поверх её голоса. Линия зашипела и оборвалась.

2:31 ночи.

Майя: выезжаю. 10 минут. посигналю. не поднимусь, пока не напишешь.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Не открывайте дверь даже униформированным. Замечены подражатели в секторе.

Три мягких стука в дверь. Не настойчивых. Терпеливых. Пауза; затем ещё три. Ремни лифта снова скрипнули, хотя кабина не двигалась.

Ещё одно оповещение, быстрее:

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Извлечение через окно через 3 минуты. Не сопротивляйтесь.

Слово «извлечение» сжало всё моё нутро. Мое окно выходит в переулок, где ржавая пожарная лестница. Я запихнул полотенце под дверь и дрожащими руками заклеил чек поверх глазка.

Голос в коридоре был таким спокойным и знакомым, что я чуть не ответил автоматически. «Эй, чувак. Не спишь?» Он звучал в точности, как голос Дрю с верхнего этажа. Но Дрю съехал в июне.

Телефон сам включил камеру, переключил на селфи, потом экран почернел, будто снаружи кто-то закрыл объектив. Когда картинка вернулась, на одном кадре за моей спиной дверь спальни была приоткрыта, и в щели торчала высокая фигура; в следующую секунду снова было только моё лицо, бледное и трясущееся.

2:38. Лифт скрипнул в третий раз, а кондиционер включился так сильно, что затряслись решётки.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ОБНОВЛЕНО Сбой аутентификации диспетчера. Сохраняйте темноту. Если приблизятся: не произносите своё имя.

На экране вспыхнул вызов «Без номера». Я не тронул его. На третьем звонке телефон сам переключился на громкую связь. Сирена хрипнула, и спокойный голос сказал: «Приносим извинения за неудобства. Оставайтесь неподвижным». Я смахнул звук. За дверью тот же голос повторил — абсолютно в том же ритме, словно кто-то нажал «play» дважды: «Эй, чувак. Не спишь?»

2:56. С улицы донёсся двойной сигнал клаксонa, глухой сквозь стекло.

Прямо за дверью, торопливо и сбивчиво: «Это я. Открывай».

Майя (2:56): паркуюсь, почти пришла

«Это я. Открывай». Майя (2:56): паркуюсь, почти пришла

Фраза и пауза были абсолютно идентичны. Полотенце под порогом приподнялось на миллиметр, словно сквозь щель просочилось дыхание.

2:59.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ФИНАЛ Время истекло. Извините.

Всё стихло. Кондиционер остановился на полуслове. Давление в здании изменилось; у меня заложило уши. Где-то наверху кран взвизгнул и умолк.

Должно быть, я вырубился. Когда свет коснулся жалюзи, было 6:41. Телефон показывал 3%, хотя я оставил его на зарядке. История оповещений была пуста.

Я ногой отодвинул полотенце. На пыльной полосе паркета снаружи — один след. Босой. Взрослый. Каждый палец отпечатан. Большой палец расплющен, ноготь толстый и жёлтый, будто его раздавливали много раз.

Никакой визитки от LAPD. Никакой плёнки на глазке. Чек, который я приклеил, исчез.

Майя (7:03): ты спал?? я так и не приехала. развернулась на 5-й, стало плохо. сорян.

Она клялась, что не выходила из дома. Прислала фото своих кухонных часов с котом на столешнице, сделанное в 3:00, как доказательство. Фото приборной панели, что она отправила раньше, в переписке исчезло. Мои скриншоты тоже. В чате сообщение перескочило с 2:23 сразу на 7:03, словно телефон провалился сквозь ночь.

Я позвонил по номеру «не для экстренных случаев». «Беспроводные оповещения не нацеливаются на отдельных людей», — сказал оператор. «Обратитесь к своему оператору связи». Я спросил, приезжали ли патрули к моему адресу между 2 и 3 ночи. «Нет записей», — скучно ответил он.

Я приоткрыл дверь. В коридоре пахло антисептиком и тёплым пластиком. Лифт стоял открытым на моём этаже, будто его вызвали и никто не вошёл. Дверь на лестницу была подпёрта посылкой, которую я не узнавал.

Я попытался стереть след влажной салфеткой. Пальцы размазались. Пятка не оттиралась. Чем мокрее становилось дерево, тем темнее проступал отпечаток, словно доски его впитывали.

Сейчас 11:12 утра. Телефон продолжает иногда подрагивать фантомными вибрациями без сообщений на экране. Я слышу скрип лифтовых ремней, даже когда лифт не двигается, будто сам звук остался где-то внутри.

Когда я писал последние строки, сирена хрипнула один раз — всего секунду — и баннер вспыхнул и исчез так быстро, что я успел прочитать только первую строчку:

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ — ВОЗОБНОВЛЕНО Получатель: Дэнни Не отвечайте на проверочный звонок.

Раздался один единственный стук. Не дружелюбный. Чистый, деревянный, словно удар судейского молотка прямо в центр двери.

Телефон снова звонит — «Без номера» — а экран всё время меркнет, как будто перед камерой что-то проходит.

Я кладу телефон экраном вниз. Если он зазвонит — это не я.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit