Бабушки такие бабушки.. Вроде милые одуваны..
Но почему-то игнорируют душ, аргумент "мы ж не шахтеры".. Так что наслаждаемся ароматами гладиолусов.

Поделился взглядом "изнутри" по поводу происходящего в здравоохранении России, и каким образом это негативно сказывается на пациентах.

Статья опубликована в ТГ-канале "Медицинской России" (группа ВК);
Мой ТГ - канал о здоровье детей (группа ВК).

Когда я работал на участке, моя норма обслуживания пациентов составляла 28 человек в день. То есть, чтобы поликлиника получила свою обычную денежку из фонда ОМС, каждый участковый педиатр должен был обслуживать по 28 пациентов ежедневно. Если норма выполнена не будет, то части финансирования от ОМС поликлиника не получит. В таком случае могут быть снижены зарплаты медработников или затраты на закупки различных расходников, например, лабораторных.

В связи с этим от заведующих поступает следующее распоряжение (в устной форме, конечно же): «Ничего не знаю, но чтобы по 28 обслуженных пациентов ежедневно было!».

Бывают дни, когда в поликлиниках перегруз, и случается более 50 пациентов. В педиатрии — это зимнее время. Зато летом дети реже болеют, чаще уезжают в лагерь или к бабушке, а значит, количество приемов в день сокращается до 5–10 человек. Поэтому врачу приходится писать липовые осмотры. Например, врачи создают новую запись на пациента, который давно не посещал поликлинику, а сейчас как-будто пришел за справкой или за направлением на анализы.

Конечно же, это обход системы, чтобы поликлиника получила своё финансирование. При этом врач подставляет себя, ведь делается официальная запись о присутствии пациента на приеме. А что если он переехал в другой город или госпитализирован в больницу?

А в стационарах врачи могут обходить систему, например, с помощью так называемых «пациентов-однодневок». Если обращается человек, которому не нужна госпитализация, его оформляют так, будто он пробыл в отделении день и получил все осмотры и необходимое лечение. А на самом деле пациента просто «развернули» домой.

А что если врач не захочет делать подобные приписки и формировать липовые осмотры? Зарплата доктора на 70% зависит от надбавок и премий, которые распределяются начальством. А руководство заинтересовано в специалистах, которые выполняют все предписанные нормативы. Такие врачи и получат все положенные надбавки. В противном случае неугодному врачу могут быть созданы невыносимые условия труда.

Государству нужны красивые цифры, их и требуют от руководства медицинских организаций. А руководство в свою очередь волнует не реальное качество оказанной помощи, а выполнение плана. Если доктор не занимается самообразованием, лечит по древним стандартам, не следит за медицинскими трендами — он все равно считается хорошим врачом, потому что регулярно «выполняет» план. Высшее руководство государства видит лишь цифры в отчетах, согласно которым всё очень хорошо. А если проблем нет, то зачем выделять финансы?

Среди всей этой бюрократической суеты теряется суть врачевания — забота о пациенте: «Зачем я буду тратить время на самообразование и заботу о больном, если хвалят и поощряют того, кто делает цифры в отчётах?». Врач оказывается в системе, где быть хорошим врачом, значит выполнять план в обход этой же самой системы. А про пациентов и уровень умений и знаний врача речи вообще не идёт.

Врачи, которые горят медициной и пытаются реально помогать пациентам, быстро гаснут в таких условиях — наступает выгорание.

И если попробовать угнаться за двумя зайцами: и о пациенте подумать, и план выполнить, то что-то одно придется делать бесплатно в своё свободное время.

А ещё подмечу интересный парадокс: одна из целей государства заключается в том, чтобы люди меньше болели. При этом фонд ОМС требует, чтобы койки в стационарах не пустовали, и очереди в кабинет не знали своего конца и края. А значит, если не будет больных людей, то врачи останутся без денег.

А какие у Вас мысли по этому поводу?

Тишина и покой — именно об этом так давно грезил Семенов, и его мечта наконец сбылась — спасибо двенадцатиперстной кишке и ее язве.

В гастроэнтерологическом отделении городской больницы №5 Семенов чувствовал себя как в Эдеме. Диетическое питание, сон, полезные вещества внутривенно, хорошее армирование в стенах, не пропускающее мобильную связь, отсутствие любой деятельности, отзывчивые медсестры — за такое не жалко и желудком пострадать. В стенах больницы все работало как часы —даже кишечник Семенова. Все здесь было строго и, как следствие, идеально, пока в палату к Семенову не определили Ваню Маслова.

Маслов был настоящим бунтарем и проблемой режима. Он щипал за задницы всех медсестер, вне зависимости от возраста и размера иглы в руках, в столовую таскал целый набор вонючих приправ: перец, карри, кинзу, тимьян, а еще громко рассказывал похабные анекдоты, от которых все, кроме Семенова, почему-то ржали как лошади. Этот тип смог раздобыть wi-fi, сигареты и уважение всего лежачего коллектива — и все это в течение первого дня пребывания в стационаре.

Все были рады этому пассажиру — все, кроме Семенова, который яро выражал свой протест недовольной физиономией.

— Дюша, эй, Дюш, ты спишь? — донеслось до Семенова сквозь крепкие приторные сновидения.

— Меня зовут Андрей Евгеньевич, — злобно прошептал Семенов, увидев нависшее над ним лицо Вани Маслова.

— Евгенич, вставай, чего разлегся? — улыбался своей масляной улыбкой Маслов.

— Вы зачем меня посреди ночи будите? Отбой же был.

— Был, пять минут назад, — показал Ваня на настенные часы, где большая стрелка показывала начало одиннадцатого. — Я тут сегодня шел мимо местного учебного класса и заметил там проектор.

— И?

— Они класс не заперли. У меня в машине флешка есть с фильмами, а у Вадика — ноутбук, — заговорщицки хихикнул Маслов.

— Какой еще Вадик?

— Как это — какой? Вон тот, который у окна спит.

Ваня говорил о человеке, что находился в этом отделении дольше, чем главврач больницы на своем посту. Сам Семенов не привык с кем-то знакомиться, считая пустой треп вредным для лечения.

— К чему вы клоните? — осторожно спросил он.

— Как это — к чему? Тебе, наверное, капельницы с тормозной жидкостью сегодня поставили, — еле сдерживал смех Маслов.

— Не тебе, а Вам.

— Не-е, нам вообще еще ничего не назначили. Короче. Надо забрать проектор из класса и флешку из машины. Ты что на себя берешь?

— Ничего из предложенного, — буркнул Семенов и хотел было повернуться на другой бок, как вдруг почувствовал, что его силой вытаскивают за плечи из кровати.

— Отлично, значит будешь отвлекать сестру на посту. — Маслов каким-то невероятным способом умудрился мгновенно поднять Семенова на ноги, при этом обув его в тапочки, а затем выпихнуть в коридор. — Минут на пятнадцать ее отвлеки, — подбивал Ваня пытающегося протиснуться назад в палату Семенова.

— Не впутывайте меня, отстаньте, вы не имеете права, — чуть ли не пантомимой изъяснялся Семенов, не смея нарушать покой пациентов других палат.

— Если не поможешь, я всем расскажу, что ты на эндоскопистку заглядываешься и специально по пять раз в месяц на прием приходишь, чтобы она тебя гладила по головке, пока ты там «кишку» глотаешь.

— Да как… Да откуда вы… — ошарашенный Семенов не мог составить предложение, потому что задыхался от смущения.

— Давай, Евгенич, я знаю, что у тебя получится. С твоим-то подбородком и теми идеальными анализами, за которые тебя хвалил врач, любая санитарка тебя сожрет с аппетитом и без. Пользуйся своими обаянием, — с этими словами он подтолкнул Семенова к посту медсестры, а сам скрылся за углом.

— Вы почему не спите? — грозно спросила женщина у бледного, как стены вокруг, пациента.

В глазах у Семенова потемнело. Он чувствовал, как миллиметры ртутного столба поползли вверх. Он забыл, как говорить, забыл, как дышать. Его хваленое обаяние улетучивалось в приоткрытое окно. Собрав всю волю в кулак, приосанившись и зачесав остатки волос назад, Семенов положил локоток на поверхность стойки, расслабил каменные брови и, предварительно чихнув в ладонь, произнес томным голосом:

— Что-то не спится, — и подмигнул.

Медсестра понимающе кивнула и страстно улыбнулась. Уже через минуту Семенов стоял в процедурном кабинете со спущенными штанами и получал укол феназепама внутримышечно.

— Блин, Евгенич, мало отвлек — мы не успели прошмыгнуть, — накинулся Маслов, когда Семенова вернули в койку.

— Оставьте меня в покое, я не умею флиртовать, — вяло произнес Семенов.

— Это мы уже поняли, поэтому план был пересмотрен: ты отправляешься за флешкой.

— Никуда я не пой… — Семенов не успел договорить и провалиться в сон, как понял, что сидит на подоконнике у распахнутого окна, с повязанной на поясе простыней.

— Надо помочь, Евгенич, ради общего дела. Мы тут со скуки помрем. Я у морга припарковался, так как у больницы вся парковка была занята. Машину я тебе отсюда с брелка открою, флешка в магнитоле торчит. Запомни: черный Хундай, номер 373.

— Я никуда не пой… — снова открыл было рот Семенов, но его уже вытолкнули в окно и начали быстро стравливать с третьего этажа. Семенов разразился благим матом в немом крике.

Ночь была холодная и облачная. Рассмотреть что-либо было и так непросто, а в совокупности с растекающимся по крови седативным препаратом — практически невозможно. Семенов бросился к главному входу, собираясь сдать всех с потрохами. На вялых ногах он, петляя, шел по неосвещенной территории, ориентируясь лбом, налетая им на нерабочие фонарные столбы.

— Зараза, — пробубнил Семенов, когда перед его взором предстало серое одноэтажное здание с табличкой «Морг».

«Плевать, заберу флешку и обратно. Если хотя бы еще раз меня тронут, буду орать», — решил он, подходя к парковке, где его уже ждал целый ряд черных Хундаев.

Номер Семенов не запомнил. Он начал действовать от противного и просто дергал за все ручки подряд, пока не наткнулся на снятую с сигнализации машину.

Наконец одна из дверей поддалась, и Семенов попал в салон. Из магнитолы торчала заветная флешка, за которую он дернул изо всей силы и вырвал вместе с плохо установленной магнитолой.

«Так тебе и надо, гад», — расплылся в хмельной улыбке Семенов и вдобавок к вырванной магнитоле вывел пальцем на пыльном лобовом стекле неприличное слово.

***

Коварный препарат, который вкололи Семенову, действовал стремительно. Мужчина, словно завсегдатай рюмочных, еле добрался назад. Он уже был готов заснуть на этих теплых огромных трубах, которые тянулись вдоль всей территории, но на горизонте замаячила сплетенная из простыней веревка.

Обвязавшись, Семенов дернул три условных раза, и его потянули наверх. Правда, почему-то не в то окно.

— Ты кто? — спросили перебинтованные с ног до головы мумии из хирургического отделения, куда втянули Семенова.

— Я из гастроэвлтвмлтдот, — промямлил что-то нечленораздельное Семенов.

— Этот походу из психдиспансера сбежал, — сделал вывод один из пациентов.

— Мжн я остнсь у вас? — умолял Семенов.

— Нельзя, мы своего человека из магазина ждем. Сегодня в гастроэнтерологии кино показывают, мы хавчик ждем. Так что давай, иди отсюда.

Семенов попытался объясниться, но не смог. Его вытолкнули назад в окно, и он чуть было действительно не стал новым пациентом хирургического отделения, летя вниз головой. Спас его возвращающийся с огромными пакетами больной, который смягчил приземление своим большим мягким телом и воздушной кукурузой.

Наконец Семенов нашел нужный канат и, снова обвязавшись, дернул. Оказавшись в родном отделении, он вручил флешку Маслову, который уже наладил импровизированный кинозал. На стене растянули простыню, к ноутбуку подключили «одолженный» из класса проектор, в палату тем временем подтягивались новые знакомые Семенова из хирургии с чипсами и попкорном.

Флешку вставили в ноутбук и включили первый попавшийся фильм с названием «Вскрытие».

— А что за кино у тебя там? — спросил Вадик у Маслова.

— Понятия не имею, ужастики какие-то.

На экране и правда начались ужастики. После первых сцен у людей пропал аппетит, а спустя десять минут просмотра в напряженном молчании, Ваня решил нажать на «стоп» и изучить содержимое флешки.

— Евгенич, ты нафига машину патологоанатома вскрыл? — в очередной раз растолкал он спящего Семенова.

— В смысле — патологоанатома? — от медикаментов в крови Семенова не осталось и следа, а сон вышел вместе с холодным потом.

— Да там сплошные видео со вскрытий. Я же тебе описал машину.

— Да идите вы в баню со своей машиной! Со своим кинопоказом! Со своей флешкой! — заголосил Семенов, не в силах больше сдерживаться.

Зарубцевавшееся язва начала разрубцовываться.

— Тихо ты, все понятно, чего кричать-то… Ляг, отдохни, — начал успокаивать его Маслов. — У Вадика на ноутбуке есть какие-то фильмы, их и посмотрим.

— Что?! — не верил своим ушам Семенов. — Да вы совсем, что ли, ох-ох-ох…

— Задыхается, кажется, — крикнул Маслов. — Зовите сестру!

Этой же ночью Семенова перевели в другую палату, где он спокойно проспал до самого утра.

Новый день начался, как раньше — до появления в больнице Маслова. Семенов ел, пил, спал и выздоравливал, а происшествия прошлой ночи считал кошмарным сном. По больнице лениво расползались слухи о странных вандалах, которые напали ночью на машину патологоанатома и украли флешку с исследованиями и успокаивающей музыкой, а заодно обвинили человека в непристойных вещах, оставив надпись на стекле. Правда, потом проверили видеокамеры и оказалось, что патологоанатом приворовывает медикаменты по ночам, а надпись как нельзя точно подтвердила его сущность.

Все возвращалось на круги своя, пока следующей ночью Семенова снова не разбудили.

— Евгенич, я тебя по всему крылу искал, — нависла над ним физиономия Маслова.

— Отстань, демон!

— Ладно-ладно, прости за вчерашнее, понимаю, вышло некрасиво. Тут просто такое дело… У нас сегодня очередной кинопоказ. Приходи!

— Я сейчас медсестре вас сдам, а завтра — главврачу!

— Медсестру я тоже пригласил. И эту… эндоскопистку. Все уже в нашей палате, ждут начала, тебя одного не хватает.

— Как это? Как у вас получилось? — вытаращил глаза Семенов.

— Хорошая рекламная кампания. Вчера всем так понравилось, что нам разрешили по-тихому каждую ночь собираться. А эндоскопистка — это моя соседка по даче, я ей рассказал о твоем мужестве и уговорил прийти. Она ждет.

— Правда? — просиял лицом Семенов. На радостях его язва рассосалась почти бесследно.

— Правда. Только есть один нюанс. Вадика выписали сегодня. Нам ноутбук нужен с фильмами, а опыт в побегах тут только у тебя. Добежишь до круглосуточного магазина техники через дорогу? Мы тут скинулись на дешевенький ноутбук, после выписки оставишь его себе. Ну что, по рукам?

Семенов не успел даже подумать, как его уже спускали на веревке вниз, а молочного цвета луна подсвечивала дорогу к новым ночным приключениям.

Александр Райн