Режиссёр Эльдар Рязанов рассказывает о съёмках своего нового фильма «Вокзал для двоих» (1982)
Сюжет «Кинопанорамы»
Источник - https://t.me/oldretrovideo/644
Показать полностью
0 просмотренных постов скрыто
Когда у нас в стране закончилась настоящая музыка?
«Настоящая музыка». Вот уже много лет поклонники разных исполнителей ломают копья на тему «когда скатилась наша музыка?». Перестроечная молодежь («выкидыши перестройки») , воспитанные на Цое, Шевчуке и Летове, жестко критикуют фанатов «Руки вверх», Шатунова или Клавы Коки. Давайте разберемся.
А есть ли разница между Цоем, Летовым, Инстасамкой или Клавой Кокой?
На самом деле НЕТ. И пусть утрется говнарское сообщество, доказывая обратное. И Цой, и Летов, и Инстасамка с Кокой, и Наутилус с Глюкозами и Алсу - это шоу-бизнес. Сколько бы рокеры ни создавали вокруг своих кумиров образы бескорыстных певцов, бросающих вызов всему и вся, на деле с самого начала все они были чисто коммерческими проектами. Тот же Айзеншпис продюсировал Цоя и Катю Лель, а также говорил что «Я и безголосого сделаю звездой», после чего сделал звездой Влада Сташевского. Имелся ли в этом высказывании намек на ведерщика Робертовича - не знаю. То, что рок изначально был коммерческой музыкой, доказывает то, что с самого начала, когда еще роцкеры выступали на квартирниках, они это делали за деньги.
А был ли протест? Говнарское сообщество считает, что рок - это музыка протеста. Де-роцкеры выступают против системы. Так ли это на самом деле? Вопрос риторический. Вы представьте, для начала, сколько нужно денег для создания рок-группы. Это не шансон, где один исполнитель с гитарой может выйти и петь. Это электронное оборудование и очень дорогая техника. Этим объясняется тот факт, что все первые роцкеры были выходцами из обеспеченных семей: Намин - из высших кремлевских кругов, Макаревич - из семьи архитектора.
И самый важный вопрос. А являются ли все эти люди музыкантами?
Отвечу сразу: НЕТ. Это музыканты - любители.
Как становились звездами в СССР до перестройки? Первое - это талант. Исполнители учились на певцов, им ставили вокал, они участвовали (чуть ли ни с детства) в различных музыкальных конкурсах, в которых становились лучшими у себя на курсе, потом в городе, потом в области, потом в республике,и только потом выходили на Союзный уровень и становились известными на всю страну. Так стали певцами все звезды первой величины от Кобзона и Магомаева до Пугачевой, Леонтьева и Ротару.
А как стали известными рок-исполнители? Через Ленинградский и Свердловский рок-клубы, созданные Комитетом Государственной Безопасности. Естественно, что идти по дорожке советских певцов они не могли: профессиональным исполнителям кочегары и художники проиграли бы на самых первых этапах, и союзный уровень им не светил. А через КГБшный рок-клуб можно было не только прыгнуть, не имея никаких вокальных данных, на профессиональную сцену, но и получать от Комитета из-за границы пластинки Курей, Смитов и прочих исполнителей, на которых можно основывать свое творчество.
Таким образом, именно перестройка открыла путь на Большую сцену для бездарностей. Да, эти бездарности стали мегапопулярны благодаря в первую очередь пропагандисткой машине. Например Тальков и Цой, не имея актерского образования, «оказались» в главных ролях фильмов. И это в СССР, где стать актером тоже было непросто! А тут главные роли в фильмах отдаются кочегару и певцу-любителю, не имеющему никакого профильного образования.
Ну а Инстасамки, Клавы Коки и Алсу полезли уже в брешь, которую пробили в культуре Цои и Летовы. А теперь имеем, что имеем.
Выделить можно разве что Кипелова, который являлся профессиональным певцом, солистом «Лейся, песня», а потому с легкостью уделал профессиональным вокалом всех остальных.
Все таки шоу-бизнес это Шоу и Бизнес, а не талант. Главное, чтобы умели себя подать и раскрутили, а потом можно 40 лет петь как можешь, даже не пытаясь поставить себе вокал. Зачем, если пипл хавает и так?
А теперь мы удивляемся, почему у нас такие плохие песни и тексты вроде «Не зови меня зая, зови меня замуж» или «За деньги - Да». Хотя точно так же проходили и «Осень, в небе жгут корабли» и «Лихой фонарь ожидания мотается». Видимо, поэты туда тоже проходят по знакомству или по протекции.
И пока ситуация не изменится, мы так и будем слушать музыкосодержащие продукты, а музыка так и останется мертвой. К огромному сожалению. С другой стороны, пипл схавает и это, поэтому никто особо не старается.
На этом всё. И пусть говнари разнесут меня в комментариях, но с точки зрения настоящей музыки Цой, Тальков и Летов ничем не отличаются от Клавы Коки, Инстасамки или Мота с Егором Кридом. Что то, что то - не Искусство. Ну а сравнивать Цоя или Шевчука с Кобзоном и Магомаевым это как сравнивать команду КХЛ со сборной Советского Союза по хоккею.
Как говорится «Верните Музыку, без музыки тоска…»
Показать полностью
Юрий Стоянов, От Городка до Вампиров средней полосы 3: как изменилась жизнь советского актёра
За кулисами перемен: невероятный путь Юрия Стоянова
Давайте честно: кто ещё в нашем кино и на телевидении умеет так менять маски, удивлять и всё же оставаться “своим в доску”, как Юрий Стоянов? На мой взгляд — таких единицы, если вообще есть.
Ведь этот человек прославился как весёлый, остроумный “товарищ из «Городка»”, но смог доказать — одна эпоха меняется другой, а настоящий артист только раскрывается сильнее!
Согласны, это интригует?
Сегодня расскажу вам настоящую историю — как советский актёр из одесских улочек стал символом и современной мистики, и настоящей народной любви. Серьёзно, многие думали, что Стоянов надолго “остался” в славе “Городка”. Но новая волна — вот она: “Вампиры средней полосы”, да ещё и 3-й сезон!
Что помогло Юрию пройти через все перемены? Как он пережил утрату, нашёл себя и теперь снова собирает аплодисменты — уже у молодёжи? Читайте до конца — будет много неожиданного и, честно, очень живого. 😉
1. Детство и корни: Одесситы такие одесситы
Ну как тут не улыбнуться? Родился Юра в обычной интеллигентной семье: мама — учительница, папа — врач. Всё то самое советское детство, когда обязательно — книги на полках, разговоры о том “как жить по совести”, звонкий смех и домашний борщ.
— Юра всегда был болтуном, всегда придумывал свои сценки! — так вспоминали его друзья.
В школе он ставил спектакли (сам писал сценарии!), выступал на утренниках со своими стихами, а ещё почему-то серьёзно увлёкся фехтованием. Может быть, уже тогда внутри него жил артист… да нет, не “может”, а точно!
Одесский характер — это всё-таки непростая штука. Юмор, быстрота реакции и умение повернуть любую ситуацию в комедию — всё это у Стоянова было буквально в крови.
Родители мечтали для сына о серьёзной карьере, но…
— Я хочу быть артистом, — твёрдо заявил Юра.
Не ВГИК, а именно ГИТИС — там он рассчитывал научиться всему, не ограничиваясь только кино. Хотел не просто играть — жить сценой. Вот так и вырос будущий любимец страны: “под музыку, смех, анекдот и лёгкий флёр одесского авантюризма”.
2. Театр, первые роли: и школа, и испытание
Мало кто знает, но “звезда Городка” прежде всего театрал! После ГИТИСа он попадает в Большой драматический театр имени Товстоногова — это была не просто работа, а почти армия: дисциплина, интенсив, настоящая актёрская закалка.
Молодых никто там не жалел, зато именно там Стоянов научился стоять на сцене честно — не халтурить, чувствовать публику, уважать текст и партнёров.
А ещё, конечно, появились первые роли в кино.
Сначала эпизоды — короткие, но с изюминкой: его сразу отмечали и зрители, и коллеги. Стоянова ни с кем не спутаешь! Даже небольшая роль могла “выстрелить”, если это был Юрий Стоянов — уже тогда в нём жил человек-праздник.
3. “Городок”: когда все страны любили смеяться
Вот для чего нужна настоящая магия телевизора! Начало 90-х: все вокруг нервничают, перемены непонятны, будущее пугает. И появляется “Городок”!
Эта пара — Стоянов и Олейников — стала просто легендой.
— Давай попробуем сделать не просто юмор, а честное зеркало нашей жизни! — будто слышим мы их за кадром.
И они сделали — невероятно смешно, очень человечно и всегда актуально. Скетчи, миниатюры, пародии… герои “Городка” жили нашими заботами (и глупостями!), а советская сатира превращалась в тёплую иронию.
Премии, слава? Конечно! Но самое важное — ни одна пятница не обходилась без этой программы. Люди смотрели и узнавали себя — смеялись, жаловались, но всё равно возвращались к “Городку” снова и снова.
А сам Стоянов? Он рос вместе со своим героем — открывался, становился глубже, и всё увереннее ощущал: юмор — это не защита, а способ быть ближе к людям.
4. После “Городка”: одиночество звезды, новые горизонты
Всё уходит. Даже “Городок” — ушёл, оставив боль и пустоту после ухода Ильи Олейникова. Тут и правда, было очень тяжело.
Что дальше? Как быть, когда теряешь близкого друга и сценического напарника?
Стоянов не остался заложником одной роли — он начал новый путь. Кто-то боялся за него, кто-то, честно, уже списал со счетов. Но Юрий удивил всех — пошёл в драму, примерил тяжёлые, трагические образы. Снимался, работал в театре, открывал какое-то новое, “серьёзное” лицо.
Вот что значит — быть настоящим актёром: не бояться меняться, искать себя, жить не “по формуле”, а по зову сердца. Время менялось, вкусы людей тоже — а Стоянов всегда находил свою волну.
5. “Вампиры средней полосы”: самое неожиданное перевоплощение
А вот тут — полный переворот! Сами подумайте — народный юморист и вдруг… патриарх-вампир в мегапопулярном мистическом сериале?!
Стоянов сыграл так, что даже скептики поверили: вампиры могут быть не только злыми, но и… родными, ироничными, почти нашими! Его герой — не просто клыкастый “хозяин”, а настоящий батя для своей необычной семье.
Весь прежний опыт неожиданно пригодился: и театр, и одесский юмор, и целая галерея “Городковских” характеров.
Сериал взорвал все рейтинги: смотрят вообще все — от тинейджеров до бабушек. Мемы, цитаты, овации!
И вот теперь Стоянов снова герой — не прошлого, а самой настоящей современности.
6. Стоянов вне сцены: семья, ценности, взгляд на мир
Знаете, почему у него столько энергии и улыбки?
Потому что семья — его тыл. Стоянов говорит об этом часто: жена, дети, внуки. Он любит простые вещи — читает, гуляет, иногда сам удивляется, что столько лет выдержал в этой профессии!
Его правила просты: жить по-настоящему, никогда не предавать себя и не участвовать “в пустых делах”. Даже роль всегда выбирает по сердцу, а не ради гонорара.
Есть в этом какая-то одесская правдивость — и мудрость, и самоирония, и доброта. Именно поэтому его прощают, когда он вдруг снова становится “тем самым Юрой”.
7. Главный парадокс и секрет Стоянова
В чём “фишка” нашего героя?
Он остался живым, своим, несмотря на шум, славу и все эти перевоплощения
Советский сатирик? — Да, в прошлом.
Современный патриарх-вампир? — Да, и сейчас.
Но главное — он не устал любить жизнь, не устал удивляться и смеяться над собой.
Улыбка, ирония, честность — вот его характер. Сегодня он ближе, чем когда-либо: для молодёжи Строга — мем, для родителей — идол “Городка”, а для всех вместе — знак настоящего таланта.
А теперь — ваш ход!
Представьте: наша культура, телевидение — без “Городка”, без новых Вампиров, без Юрия Стоянова… Смогли бы мы так смеяться? Так поддерживать друг друга в трудные времена? 🤔
Юрий Стоянов и сейчас на волне — и, уверяю, впереди будут новые роли, смелые проекты, неожиданные перевоплощения. Он не скажет последнее слово — потому что это слово всегда за зрителем.
А вы что думаете?
Вспоминаете ли “Городок” или уже полюбили Стоянова в мистике?
Пишите в комментариях!
Источник: Киномания, жмите и переходите
Показать полностью
10
Комедийный фильм Операция Ы и другие приключения Шурика, тогда и сейчас: как изменилась жизнь актеров
Вступление
Помните этого смешного парня в очках? А те самые пресловутые слова:
– За ним!
– На работу!
Кажется, что мы все знаем “Операцию Ы” наизусть. Но ведь кликаешь по “включить”, и не можешь оторваться — снова, как в детстве, смешно, тепло и знакомо до щекотки. Этот фильм — не просто кино, это частичка нашей молодости, детства и семейного веселья.
Но... Задумывались ли вы, куда унеслись судьбы этих любимых актёров после славы? Как прожили они свою жизнь? Кто остался на вершине успеха, а кто столкнулся с трудностями? Давайте разберёмся! 😉
1. Эпоха “Операции Ы”: Как и почему фильм стал народным
1965 год. Москва. “Мосфильм.” Леня Гайдай собирает звёзд: смеются, спорят, пишут под диктовку. Каждый костюм — выверен, каждое движение — точно в цель. В стране оттепель, люди ищут счастья, простых радостей и лёгкого юмора. Именно это и подарил им фильм — три весёлых истории: “Напарник”, “Операция Ы”, “Наваждение”.
Почему лента взлетела на такой пьедестал?
Потому что была настоящей! Все герои — словно взяты из жизни:
Шурик — парень-студент, готовящий шпоры ночью.
Трус, Балбес, Бывалый — такие есть в любой компании друзей.
И, главное, здесь никто не идеален. Это делает приключения только смешнее и ближе!
Фильм моментально стал хитом: миллионы зрителей, цитаты в каждом дворе, даже стиль общения поменялся. Под “оперативные” шутки играли свадьбы, строили дружбу, и ругались, конечно, тоже с улыбкой сквозь зубы.
Александр Демьяненко (Шурик)
Шурик — был “родной” для всех.
2. Краткие портреты — кто есть кто в “Операции Ы”
- Александр Демьяненко (Шурик) — интеллигент в очках, добрый, наивный, изобретательный. Даже спустя десятилетия — любимец публики!
- Георгий Вицин (Трус) — король испуга, гениальный комик с огромными глазами. Его панические гримасы не забудет никто.
- Юрий Никулин (Балбес) — тот самый парень, который всё время вляпывается, но всегда по-доброму.
- Евгений Моргунов (Бывалый) — главный в трио, “мачо” в кепке, всегда серьёзен, но очень комичен.
Георгий Вицин (Трус)
- Наталья Селезнёва (Лида) — идеал умницы и красавицы. Первая любовь всех “шуриков” страны.
- Алексей Смирнов (Федя) — кажется простачком, но на самом деле ироничный и обаятельный актер.
Согласитесь, этот ансамбль не просто “актеры”, а НАШИ — по фамильному, душевному, очень советскому.
3. Слава и её цена: жизнь после “Шурика”
Хочется верить: сыграл классную роль — и живи себе, катайся по волнам успеха. Но всё иначе!
Юрий Никулин (Балбес)
Александр Демьяненко (Шурик), несмотря на любовь миллионов, испытал и обратную сторону славы. Куда бы он ни пришёл, его везде узнавали, звали только “Шурик”. Как он говорил с горькой улыбкой:
– Я и рад, что меня все помнят, но иногда хочется быть просто собой...
Юрий Никулин, Георгий Вицин — посмеялись бы, если бы знали, что их “троица” станет вечным брендом кино. Их приглашают всюду — только вместе, только в привычных образах. А им хотелось чего-то большего...
Евгений Моргунов даже пробовал себя как режиссёр, но все равно остался “Бывалым” в глазах зрителей.
Наталья Селезнёва с улыбкой вспоминала, как после фильма её принимали за настоящую студентку и приглашали на “научные конференции” (шутка ли?!).
4. Судьбы героев: тогда и сейчас
- Александр Демьяненко (Шурик) вынужденно стал заложником своей узнаваемости, хотя всю жизнь мечтал о разных, серьёзных ролях. Снимался очень много, стал авторитетом для нового поколения актеров. Последние годы жизни посвятил телевидению и семье.
Александр Демьяненко (Шурик)
- Георгий Вицин (Трус) оказался очень застенчивым и ранимым в жизни. Любил искусство, рисовал пастелью, уходил от шума и суеты. После “Операции Ы” ещё десятки ролей, но в памяти — всегда Трус.
- Юрий Никулин (Балбес) — вот кто действительно прожил яркую жизнь! И цирк, и кино, и статус народного любимца. Его любили все: от детей до стариков. Даже спустя годы он признавался, что его лучшая роль — роль хорошего человека.
Евгений Моргунов (Бывалый)
- Евгений Моргунов (Бывалый) был совсем не похож на своего героя — гораздо дружелюбнее и мягче. Пытался снимать свое кино, пробовал себя в сатире, но всегда оставался для всех “тем самым Бывалым”.
- Наталья Селезнёва (Лида) стала лицом сразу нескольких эпох кино, играла романтических героинь, делилась опытом с молодыми актерами. О её природном обаянии говорили все, кто с ней работал.
- Алексей Смирнов (Федя) через смех и роль “простачка” скрыл много личных бед — война, утраты, болезни. О нем говорят — большой артист и очень тёплый человек.
Наталья Селезнёва (Лида)
Удивительно: у каждого — своя история, своё счастье и свой крест славы. Где-то радость, где-то разочарование, где-то настоящая человеческая трагедия.
5. Наследие “Операции Ы”: что осталось сегодня
Шесть десятилетий — а фильм всё так же крутят по ТВ, цитируют в соцсетях, ставят влюблённые студенты на сцене. “Я не трус, но я боюсь!” — фраза стала народной. Мемы, анекдоты, ремейки и даже тематические вечеринки в стиле “Операции Ы”.
Георгий Вицин (Трус)
Сегодня новая молодёжь находит в “Шурике” свои, современные смыслы — кто-то учится смелости, кто-то иронии, кто-то просто заряжается доброй энергией. Фильм как будто не стареет, а обновляется! Именно этим объясняется его необыкновенная популярность.
И знаете, часто говорят:
“Включил только посмотреть пару сцен... а глянул — и досмотрел до конца!” 😅
6. Интрига: неожиданный итог
Ну и кто же стал самым успешным из всех любимцев?
Алексей Смирнов (Федя)
Кто-то скажет — Никулин, ведь его карьера была долгой и яркой, и в цирке, и на экране.
Кто-то выберет Селезнёву за то, что сумела остаться на виду и быть символом лёгкости и красоты.
А для кого-то навсегда на первом месте — “Шурик” Демьяненко, как олицетворение той мечты, на которую всегда хочется равняться.
Но, если честно, “Операция Ы” изменила жизнь не только им. Она — спутник уже наших воспоминаний. Что-то большее, чем фильм. Это разговор с любимой бабушкой, вечер на кухне с друзьями, или юмор, который спасает от хандры лучше любого лекарства. Это кино — частичка всех нас.
Заключение
“Операция Ы и другие приключения Шурика” — не просто золотая классика. Это зеркало эпохи, памятник нашим эмоциям, отношениям, воспоминаниям. Так и хочется крикнуть: спасибо, что были и остаетесь с нами!
А теперь — ваш ход! 😊
Вспомните свою любимую сцену из этого фильма, напишите в комментарии. ❤️
А какая история или цитата “Операции Ы” дорогая лично вам? Жду ваших историй в комментариях! 😉
Источник: Киномания
Показать полностью
12
Семейный кинопросмотр в СССР
Сейчас современным зумерам не понять, что ностальгия по временам СССР у людей, заставших ту великой эпоху, связана прежде всего с человеческими отношениями. Да даже вот здесь на Пикабу стоило рассказать о семейных застольях и посиделках, как сразу появились вот такие комментарии:
Причём оставил это высказывание человек, явно не родившийся в нулевые. Но это очередной показатель того, как мы меняемся, как меняется наше отношение к близким и родным, как меняется наши отношения к семейной традиции. И вот именно ещё об одной семейной традиции мне хотелось бы поговорить.
Помимо застолья в советское время была ещё одна такая фишка, объединяющее поколения. Это телевизор. Я не застал времени, когда появились самые первые, если не ошибаюсь, КВН их называли. Но мои родители до сих пор любят вспоминать то ощущение праздника, что подарил им этот чудо-агрегат.
Как говорят, во время первого просмотра все соседи в гостях были. А я же как человек, заставший уже закат СССР, отлично помню вечерний кинопоказ. В то время фильмы показывали до программы "Время" (видимо, чтобы люди выспавшимися утром шли на работу). И это ещё было советское киноискусство, когда режиссёры умудрялись создавать фильмы без всяких спецэффектов, но зато такие, что их забыть было невозможно.
Причём это абсолютно не зависело от жанра. Вспомните какие книжные экранизации снимали? Чего только стоит сага о мушкетёрах режиссёра Георгия Юнгвальда-Хилькевич. А драмы, над которыми до прихода всяких Мануэл и Мариан, умылась слезами вся страна. История фронтовика Будулая, созданная Александром Бланком, останется навсегда культовым фильмом. Да, конечно, телевизор был тогда один в квартире. Нередко всей семьёй мы жили в одной комнате. Выбора у нас, детей, просто не было. Но нас не нужно было заставлять смотреть эти фильмы. Мы сами им радовались.
А сколько фильмов о животных снимали? Наверняка же, сейчас ведь каждый вспомнит свой советский фильм о четвероногих или пернатых друзьях. И это были не голливудские виртуальные роботы, а настоящие живые актёры, с которыми работали профессиональные дрессировщики. Я, например, навсегда запомнил историю про рысь Кунака режиссёра Агаси Бабаяна. Уже после первого фильма этой серии я, будучи детсадовцем, решил стать лесником. А если и писателем, то обязательно натуралистом.
Выбор фильмов банк невелик. Все советские блокбастеры, а уж тем более зарубежные, можно было просмотреть только в кинотеатрах. Потому мы смотрели, то что нам показывают. Но при этом прививали хороший вкус. И смотрели все вместе: дети разных возрастов, родители, бабушки, дедушки, даже представители более старшего поколения (а в некоторых семьях и такое бывало и считалось нормой). И, как ни странно, вечера у телевизора объединяли семьи. До сих пор вспоминаю, как при просмотре фильмов о войне моя бабушка вздрагивала, если слышался звук выстрела.
Сейчас, как уже писал, и жалость к героям исчезла, да даже к соседу не всегда испытываем эмпатию. А кино из искусства постепенно превратилось в жвачку. Смотреть его стало удобно, есть всё что угодно и любого жанра, смотри хоть с телефона, хоть с планшета, а хочешь по телеку врубай smart TV. Только вот смотрим-то с кем? Также всей роднёй? С дедушками и соседями? Иногда с женой. Иногда с детьми. Иногда с коллегами по работе, если те вдруг нагрянут на юбилей. Но чаще всего в одиночестве, что давно уже стало нормой...
Показать полностью
2
Владимир Мукусев: «Ельцин вычеркнул меня из профессии»
Сегодня д/р последнего романтика советского ТВ Владимира Мукусева. Через год ему уже 75 стукнет. Из нашей давней беседы:
ВСЯ ВЛАСТЬ ТАБУРЕТКАМ?
– Как-то беседовал с «Лысым» (любовное прозвище руководителя программы «Взгляд» Анатолия Лысенко – Е.Д.) и его тезис: в 1990 году в парламент можно было выбрать и табуретку, если эта табуретка стояла в студии программы, которую с восторгом и воодушевлением смотрело 170 миллионов зрителей.
– Начальником, а точнее руководителем программы «Взгляд», ее отцом-основателем, в прямом смысле слова крестным, давшим ей имя, был главный редактор Молодежной редакции ЦТ Эдуард Михайлович Сагалаев. Непосредственно подготовкой каждого выпуска занимались по очереди три главных выпускающих – Андрей Шипилов, Станислав Ползиков и Владимир Мукусев. А делался «Взгляд» в отделе, которым руководил Сергей Ломакин.
Вот, собственно и все начальники, которых ты, конечно, помнишь. А еще «Взгляд» делали три десятка первоклассных корреспондентов, режиссеров, а помогали им в этом прекрасные операторы, музыкальные редакторы, ассистенты, администраторы, то есть всего в нашей команде работали около семидесяти человек.
Но, были во «Взгляде», как и в редакции в целом люди, как говорили, «для мебели». Впрочем, «табуретками» их никто не называл. К ним относился и, названый тобой, «руководитель». Смысл его существования сводился к выписыванию пропусков и вытиранию носов нашим молодым случайным и поначалу крайне неумелым ведущим. Сагалаев объяснял существование в редакции этого «ценного кадра» пожиманием плеч, киванием головой куда-то в потолок, при этом он бледнел, сжимал кулаки, а по скулам его ходили желваки. Так что, насчет выборов «табуреток» в парламент все это от удушающей злобы, зависти и ощущения бессмысленности прожитой жизни. Да и господин Ельцин вряд ли в 93 расстрелял бы Верховный Совете, состоявший из «табуреток», а в 91-м никто бы не заставил людей защищать ценой своей жизни «табуреточный» парламент. Но это так, к слову…
ВЛАД ЛИСТЬЕВ: ВСЯ ПРАВДА
– На днях был день рождения Листьева. Ты был его наставником и товарищем. Когда ты видел его в последний раз?
– Январь 1991 года. В родной «молодежке» (Главной редакции программ для молодежи Центрального телевидения – Е.Д.) идет разборка, суд, а, вернее, судилище образца 37-го года. Организатор и главный судья – инструктор отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ некто Пономарев, сунутый к нам начальником редакции агонизирующей коммунистической властью.
Подсудимые – я и мое интервью журналу «Огонек». В качестве присяжных несколько десятков моих коллег, с большинством из которых я проехал, пролетел и прошел ни одну тысячу километров по нашей стране, работая более десяти лет бок о бок с ними. Радовался общим победам и переживал общие поражения. Дружил, учился, жил одним словом. С ними сидят и наши молодые коллеги по «Взгляду», в том числе, Влад.
В упомянутом интервью я, возможно излишне эмоционально, рассказал о том, как умирает «Взгляд», редакция, журналистика в целом. Умирает, потому что появилась возможность не зарабатывать, а воровать деньги: с помощью заказных сюжетов («джинсы» по-нашему), рекламы гастролей попсы, и просто рекламы. Появились даже коммерческие структуры, которые от имени «Взгляда» что-то продавали и покупали, не имея никакого на это права. Суда не получилось. А получилась коллективная трусость и предательство. Большинству это было очевидно, и они старались уйти, убежать, провалиться сквозь землю, лишь бы не встретиться со мной взглядом. Когда все закончилось, я подошел к Листьеву и сказал: «Влад, послушай меня внимательно. Я готов забыть все, что сейчас произошло, и начать наши отношения с чистого листа. Предлагаю полететь тебе со мной в Новосибирск и создать там действительно независимую, в отличие от «ВИДа», новую телекомпанию. Местные ребята помогут с помещением и техникой. Я уже договорился. Перспективы фантастические – в идеале – десятки новых структур, объединенных в Ассоциацию независимых телекомпаний Сибири и Дальнего Востока. То есть, будем создавать альтернативу Гостелерадио СССР. Решайся. Едем».
На что он, достав из кармана (впервые мною увиденную) нераспечатанную пачку стодолларовых купюр, риторически спросил: «Ты хочешь, чтобы я вот это променял на Сибирь?» При этом он глядел на меня поверх очков так, что, хотя мы были примерно одного роста, мне казалось, будто он смотрит сверху вниз, как на не очень умного, совсем больного человека, который не понимает элементарных вещей. Я уже знал, что учредительные документы созданного и мною «ВИДа» в тайне от меня подделаны. И я не только перестал быть одним из его руководителей, но моей фамилии нет даже в списке акционеров. Уже тогда это были большие деньги. Я сказал: «Знаешь, Влад, если так пойдет дело, вы рано или поздно перестреляете друг друга». На следующий день я улетел в Сибирь и расстался с Останкино на многие годы. Забыл или, во всяком случае, постарался забыть моих коллег, так откровенно предавших меня. Да и сам разговор с Владом, который, как, оказалось, был последним. В следующий раз я увидел Листьева лежащим в гробу. Причем именно в тех же очках. Чья-то шкодливая рука надела ему, уже мертвому, эти очки.
- Многим смерть Владислава была на руку…
- «Cui prodest?» «Кому выгодно?» – главный вопрос со времен римского права резонно поставил перед собой и первый расследователь дела Листьева, следователь по особо важным делам Генеральной Прокуратуры РФ Борис Уваров. Понятно, что у него были десятки версий, но с самого начала он вплотную занялся финансовой деятельностью «ВИДа». И тут же встретил яростное сопротивление.
Помнишь, ту истерику на всех телеканалах и в газетах: «Убит Листьев. Прошел один день. Прокуратура молчит. Листьев убит, два дня, прокуратура молчит. Три дня, четыре дня и так далее». Вся Москва была буквально заклеена плакатами с одним словом: «Влад». К сожалению, общей истерии поддались и трезвомыслящие журналисты. О «преступной» бездеятельности прокуратуры не писал тогда разве что ленивый. Ежедневно с самого верха от следственной группы требовали не работы, а отчетов с результатами. Все это действительно привело к коллапсу следственной группы. Робкие попытки получить хоть какие-нибудь документы из Останкино было практически невозможно. Следователи вызывали тех, кто был связан с Листьевым по работе. А в ответ получали в их телепередачах обвинения в бездействии. Дошло до идиотизма и издевательства. Уваров посылал свои вопросы в Останкино в письменном виде курьером. А в качестве ответа получал фотографии Листьева в гробу.
Теленачальники откровенно издевались над следствием, чувствуя под кремлевской «крышей» полную безопасность. Тома дел Листьева ежедневно буквально вспухали от бесконечных рассказов типа, как я дружил с Владиком, людей желавших помочь следствию, но не знавших фактически ничего. Обо всем этом мне рассказывал сам Борис Уваров во время многочасовой беседы со мной, в прокуратуре спустя примерно три месяца после трагедии. И это настоящий профессионал - «важняк», за плечами которого такие дела, как «узбекское», гибель теплохода «Нахимов» и сотня других, дал слабину. Вероятно, впервые в своей жизни он рассказал о самой перспективной с его точки зрения версии (о причастности к убийству коллег из ближнего окружения) и о том сопротивлении, с которым встретились следователи в газетном интервью. Реакция была мгновенной. Уварова отстранили от дела, а само дело было развалено. Продолжить расследование с огромным трудом пытались его коллеги. Максимального результата достиг следователь Петр Трибой. Но, по его словам, когда он практически вышел на заказчиков убийства, повторилась история с Уваровым.
Кстати, именно Трибой задал мне сакраментальный вопрос: «Скажите, Владимир, как журналист, получавший в 91-ом 150 рублей в месяц, смог заработать в 95-ом 16 млн. долларов»? Действительно, Влад к началу 1995 года сосредоточил в своих руках значительные материальные средства компании. Тем, кто Влада устранил, надо было сохранить структуру, убрав оттуда Листьева, и только на убийстве и сосредоточить внимание следствия. Понятно, что это всего лишь мои домыслы, не более того.
- О смерти Влада я узнал, находясь в Нижнем Новгороде из новостей. Это был шок. Полагаю, что он был у всех приглашенных в студию. Но он, этот шок, стал быстро проходить во время того прямого эфира. И вот почему. В нашей четвертой студии останкинского ТВ, «взглядовской», действительно, «взглядовской» студии, собрались человек сто – журналисты, политики, артисты. «Взглядовцев» было всего трое: Политок (Александр Политковский – Е.Д.), Дима Захаров и я. Понятно, что и вести этот эфир должны были бы мы. И нам самим было, что сказать.
И вдруг, как нанятый тамада на чужой свадьбе, в студии появился Евгений Киселев. Он начал отрабатывать некий сценарий, в котором, как выяснилось, места для нас, «взглядовцев», не оказалось.
Когда мы это осознали, программа закончилась. Но прошел и шок. Я стал смотреть на происходящее совсем другими глазами. Я понял, что Киселева, скорее всего, использовали в темную. Так появилась первая версия – режиссеры этого «шоу» и режиссеры убийства – если не одни и те же люди, то, безусловно, связаны друг с другом. Косвенно эту версию подтвердил и великий Владимир Ворошилов (автор и режиссер программы «Что? Где? Когда?» - Е.Д.). После прощания с Владом он скал мне: «А знаешь, почему убийц никогда не найдут? Потому что их никто не видит, хотя они и стояли ближе всех к гробу». К сожалению, скорее всего, мастер был прав. Все, что происходило последние 15 лет в Останкино, отчетливо доказывает это.
- Листьев в свое время отказался от депутатской гонки. В марте 1990 года трое ведущих программы «Взгляд» получили депутатские мандаты. И вот ты – народный депутат РСФСР (1990-1993), член Совета национальностей Верховного совета РФ, член комитета по правам человека, член фракции «Радикальные демократы» блока «Коалиция реформ», участник создания фракции «Демократическая Россия», Московской депутатской группы (МДГ) и группы «Гласность». Как и когда ты узнал, что стал народным избранником?
- В три часа ночи мне позвонили из избирательной комиссии и сказали, что хотя подсчеты только предварительные, но отрыв такой огромный, что меня можно поздравить вполне официально. Толкнул жену, сообщаю ей новость. Таня сонно отвечает: «Никогда раньше не спала с депутатом». Весь пафос ситуации как бы приспустила. Оделись. Таганский гастроном едва ли не единственный в стране работал ночью. Купили армянского коньяка, закуску какую-то, приехали в избирком отмечать. Через пару дней все результаты были обнародованы в прессе.
- Супруга Таня Листова – мать тележурналиста Елизаветы Листовой?
– Да. И внучка композитора и пианиста Константина Яковлевича Листова, написавшего дюжину оперетт и песни, среди которых знаменитые «В парке Чаир», «Тачанка», «В землянке» и, как говорят мои студенты, хит всех времен и народов «Севастопольский вальс».
- А племянница твоя замужем за другим музыкантом.
– Да, Александра, дочь моей покойной сестры Светланы вышла замуж за Константина Кинчева, лидера легендарной «Алисы».
- Я их, кстати, в свое время и познакомил. Мир тесен. Ты почти ничего, между прочим, не пишешь про семью в своей сенсационной книге «Разберёмся…». Какова реакция среди коллег на твой публицистический труд?
– Политковский на презентации книги в Доме Журналиста сказал: «Кто-то же должен был написать – про все, что мы пережили – правду. Написал Мукусев. Нормально». Мне было приятно, потому, что в устах Политка «нормально» это высшая похвала. Тираж разлетелся, как горячие пирожки. Так что, может быть, прав обозреватель «Литературки» Александр Кондрашов, сказав о ней, что это тот редкий случай, когда он рекомендует прочитать книгу всем. Он даже сравнил ее с исповедью и документом эпохи. Сам же я вижу ее очевидные недостатки, главный из которых - многословность, все-таки, почти 600 страниц. В соревновании с Интернетом можно победить не только смыслом, но и компактностью. Но, не скрою, мне приятно, что во всех мне известных вузах страны, где изучают филологию и журналистику, эту книгу рекомендуют, как учебник.
– Я помню твой рассказ о том, как февральскими ночами 1990 года люди на чёрных «волгах» пасли тебя, расклеивавшего предвыборные листовки, и зачищали «взглядовскую» агитацию. Как отношения со спецслужбами складывались у депутата Мукусева?
– Первый съезд Народных депутатов специальным решением создал что-то вроде комиссии по расследованию противодействия выборам КГБ. Наша комиссия была, фактически первой попыткой поставить работу спецслужб под контроль только-только нарождающемуся тогда гражданскому обществу. И к чести чекистов, надо сказать, они хоть и с трудом, но шли нам на встречу. Они сами говорили, что хотят заниматься своим главным делом – безопасностью страны, а не сгнившего режима. То есть перестроечные процессы шли и в абсолютно закрытом до этого ведомстве.
Кстати, именно в то время Лубянка поделилась с нами и «святая святых» каждой спецслужбы. Именами некоторых телеинформаторов. Меня тогда поразили не фамилии тех, кто писал на меня доносы, а их количество. Сегодня все они при должностях, деньгах, обласканы властью.
В свое время Борис Березовский в полной мере использовал свою близость к спецслужбам. Напомню, что при Ельцине он занимал должность заместителя секретаря Совета Безопасности. На своем личном телевидении ОРТ он создал властные «вертикальки» из стукачей, то есть тех, кто когда-то выполнял «деликатные поручения» органов. В итоге он сэкономил огромные деньги в 1996 году, когда стало ясно, что тот, кто владеет первой кнопкой, тот и станет президентом.
Но для этого нужно было сделать так, чтобы страна проголосовала не головой, а «сердцем». И первый канал сделал это, практически бесплатно. Потому, что страх перед разоблачением куда более серьезный стимул для выполнения любого приказа, чем материальное вознаграждение. Кстати, «ноу-хау» Березовского потом в полной мере воспользовалась и нынешняя власть, полностью подчинив себе все центральные телевизионные каналы и не уволив ни одного «подберезовика». Но, в то же время она себя загнала в угол.
Нынешний Президент так и не смог преодолеть, в общем-то, понятного чувства брезгливости и переступить порог «Останкино». Вероятно, он помнил своего экранного коллегу по прежней работе – Штирлица, который вряд ли стал отвечать на вопросы агента Клауса, если бы тому поручили вести телевизионные программы.
– И все-таки ты был во власти три года? Что ты сделал реально, как депутат, за что тебе не стыдно?
– Прежде всего, мне не стыдно, что я участвовал в единственном за историю Съезда Народных депутатов, практически единогласным голосовании за декларацию о суверенитете Российской Федерации. День голосования, сегодня, между прочим, это общенациональный праздник 12 июня, День России. Ни о какой независимости мы тогда не говорили. В полном тексте звучала формулировка «…о суверенитете России в составе обновленного Союза». Мы были последними в «параде суверенитетов» бывших друзей по Союзу и делали все, чтобы возникли условия для создания нового Союза.
Декларация, кстати, свела к минимуму возможные территориальные притязания бывших «братских» республик к России. Критики Декларации, как-то забыли и о том, что она позволила тогда Российскому правительству собрать на территории России все ядерные силы бывшего СССР.
СУД ДА ДЕЛО
- Но с тем же правительством ты судился и не без успеха…
– В 1992 году я подал иск в Конституционный суд о защите прав вкладчиков Сбербанка. Ответчиками были президент Ельцин и премьер Гайдар. Мне удалось убедить суд, что деньги вкладчиков никуда не исчезли со сберкнижек в результате «шоковой терапии» Это внутренний долг государства и долг этот государство обязано вернуть. Механизм возврата разработали тогда прекрасные экономисты Николай Петраков, Николай Шмелев и Лариса Пияшева. Ни о какой гиперинфляции речи не шло. Суд я выиграл.
Но когда об этом узнал Ельцин, как рассказывал мне его помощник Лев Суханов, он потребовал некие документы и долго вычеркивал мою фамилию из какого-то списка, пока не порвал бумагу, процарапал стол и не сломал ручку. В итоге он вычеркнул меня не из неизвестного мне списка, а фактически из профессии. Работа в Верховном Совете в чем-то была продолжением моей журналистской «взглядовской» деятельности.
Например, еще во «Взгляде» я начал расследование о выплате денежной компенсации тем, кто был угнан в Германию и работал там подневольно в годы Великой Отечественной войны. Мне удалось вместе с немецкими друзьями, депутатами и журналистами сперва предложить, а затем и провести через Бундестаг закон об этих выплатах. Но когда власти нашей страны узнали об этом, господин Ельцин увидел лишь происки депутата Мукусева, который «опять влез не в свое дело». А сам потом на этих выплатах пиарился во всю.
Через некоторое время моя работа в Верховном Совете стала, не только осмысленна, но и профессиональна. В это время шла активная работа над проектом новой конституции. Все, что касалось прав и свобод граждан, разрабатывал наш Комитет по правам человека. И я горжусь тем, что под проектом Конституции, по которой живет страна, есть и моя подпись.
Но есть и то, за что мне невыносимо стыдно и даже больно и сегодня. Я получал множество писем не только от своих избирателей, но и со всей страны. Срабатывала «взглядовская» популярность. Писали в основном пожилые люди, ветераны войны с просьбами помочь с пенсиями, больницами, жильем. В большинство писем были вложены подлинники документов, трудовые книжки, справки, часто напечатанные на папиросной бумаге, где-нибудь в канцелярии прифронтового госпиталя. Дескать, такой-то, находился на излечении столько-то, выписан и отбыл в часть. Бумажки эти буквально рассыпались в руках. По мере возможности помогал, чем мог. Посылал запросы, ходатайства, просьбы, а документы отправлял обратно. Дел таких были тысячи. И все это сгорело в октябре 1993, вместе с моим кабинетом на 18 этаже в здании Верховного Совета, расстрелянного и сожженного Ельциным.
А если учесть, что в архивах и в работе нашего комитета находились десятки тысяч дел, связанных не только с войной, но и с ГУЛАГом, репрессиями, реабилитациями, то становится страшно, какое количество людей так и не дождались нашей помощи и потеряли всякую надежду на справедливое решение своих проблем. И хоть нет тут моей вины, но горечь от этого с годами не уходит.
Если бы Чубайс сделал преемником Ельцина другого премьера, не Путина.
РАЗОБРАЛИСЬ
– А как сложилась твоя судьба после 1993-го? Я время от времени видел тебя на телевизионных экранах…
– Это были лишь короткие эпизоды на маленьких каналах: на РЕН-ТВ и ТВЦ. Ельцинский запрет доставал меня и там.
В начале 90-х Михаил Полторанин, тогдашний министр по печати предложил мне возглавить Первый канал. Я согласился с одним условием – немедленная передача всех материалов проверок деятельности Останкино, проведенных по требованию Верховного Совета в Генпрокуратуру. Согласно этим документам все, что происходило тогда на телевидении, имело юридическое название – мошенничество в особо крупных размерах. А попросту чудовищное разворовывание спонсорских, рекламных и бюджетных средств, бесконтрольная сдача студий под склады, распродажа дорогостоящей аппаратуры и техники. А с телеэкрана при этом неслось: «Мы сидим, а денежки идут». И многие миллионы бывших советских граждан создавали миллиардные состояния хозяевам финансовых пирамид. Полторанин на мои условия вроде бы согласился.
Но тут, же в некоторых газетах прошла информация, что я в запое, мало того, что у меня цирроз печени и дни мои сочтены. Информация эта была любезно доведена до Черномырдина и он, естественно, отказался от моей кандидатуры. С подобным черным пиаром я встретился еще раз через несколько лет, когда получил предложение одного из зампредов правительства возглавить вновь создаваемый холдинг ВГТРК. Уже существовал Интернет, и накануне рассмотрения кандидатур в сети появилась информация, что я болен СПИДом и заразил меня одесский докер негр по имени Чарли. Причем были указаны даже адрес больницы, где-то на Соколиной горе и номер моей истории болезни. Одним словом, против меня уже работали настоящие профессионалы.
Понятно, что «узнав об этом», учредители нового холдинга мою кандидатуру отклонили, а начальником 2-го канала стал Швыдкой. Но все это – ерунда. Я горжусь тем, что стоял у истоков более 2-х десятков региональных кампаний, в основном в Сибири. То есть я начинал настоящее Российское телевидение, а не сегодняшний отдел пропаганды по промыванию мозгов.
– Думаешь, возможно появление нового «Взгляда»?
– Думаю, нет. «Взгляд» остался там, где была перестройка, гласность, Горбачев и все, что с этим связано. И когда сегодня появляются, то «новые», то «русские», то еще какие-то «Взгляды» все это попытка завоевать зрителей на нашей былой популярности. Другое дело, что на экране нет ни одной телевизионной программы, которая стала бы, как когда-то «Взгляд», мостиком между властью и обществом, властью и страной, властью и людьми. А такой диалог необходим. Хотя бы для того, чтобы общество наше из электорального стада наконец-то действительно превращалось в общество людей, при том, гражданское.
Показать полностью
21
"В руках у этой женщины находилось все информационное пространство Советского Союза"
Умерла легенда советского телевидения Калерия Кислова
Она была на день старше чужестранной королевы Елизаветы II - зато на добрый десяток лет моложе душой. Никакой королеве не снилось - что ей довелось по своей должности успеть увидеть, пережить и пропустить через себя. Почти 30 лет Калерия Венедиктовна Кислова была главным режиссером главной информационной программы страны - программы "Время".
Лауреат Государственной премии СССР, режиссер Всесоюзной телевизионной программы "Время" Калерия Кислова. 1977 год. /Агеев А. Агеев Н./ ТАСС.
Это она транслировала московскую Олимпиаду, где придумала кадр, облетевший весь мир, - взмывающего над Москвой мишку. Это она снимала похороны генсеков, парады и демонстрации. И она же записала последнее обращение Бориса Ельцина - со второго дубля, потому что на первом по лицу уходящего президента текли слезы.
Конечно, вместе с ней была команда, и все равно: прежде всего это была - она.
Когда-то у нас случился разговор с легендой телевидения - и вышел он особенно доверительным по простой причине: Калерия Кислова была сибирячка, а я с Дальнего Востока. Земляки, знаете ли. То, что она рассказывала о себе и своем "Времени", сегодня уже наша общая история.
Вот, что она рассказывала о себе и своей жизни на телевидении:
От обожаемого до жалкого - один шаг
Честно скажу, я не понимаю напыщенных фраз типа таких, что "по телевизору нечего смотреть". Такие слова больше характеризуют говорящего, а не телевизор. Нечего смотреть - не смотри. Никто же не заставляет. Одновременно вещают сотни каналов, идут тысячи программ, на любой цвет и вкус. Выбрать может каждый, кто хочет.
У меня в доме телевизор работает всегда, я не люблю тишину, поэтому врубаю телевизор. Ну вот идет программа про ведущую программы "Время" Катю Андрееву, как я ее могу не посмотреть? Я Катю знаю много лет, и мне она интересна. Знаю ее мужа Душана, он югослав, замечательный человек. Его все близкие по праву зовут Душкой.
Не мной замечено, что работа на телевидении часто сносит головы тем, кто там работает. Телевидение дает узнаваемость, симпатии аудитории, внимание, улыбки и комплименты.
Телевидение как цианистый калий. Люди отравляются им и до последнего вздоха хотят быть на экране.
Человек из телевизора в силу вышеперечисленных моментов может быть приглашен в какие-то властные кабинеты, перед ним иногда открываются высокие двери. Но телевидение, как ничто другое, требует ума. От обожания до смешного и жалкого - один шаг. Бывает, что и полшага. Об этом надо всегда помнить.
Мне благодаря профессии довелось побывать в разных кабинетах, от генерального секретаря ЦК КПСС до президента России. Я всегда знала и понимала, что это временное явление…
Телевидение, как никто другой, требует формы. В том числе и физической.
Скажу вам как на духу, я никогда не была на экране, я режиссер и поэтому всегда за кадром. Но я ушла из программы "Время" только потому, что мне стало неудобно в многочисленных анкетах писать год своего рождения.
Думаю, вот придут документы, люди скажут: "Ну ничего себе... тетенька…" Я ушла из главных режиссеров программы "Время", когда мне было под восемьдесят. Вовремя надо уходить, вовремя. И это первой сказала не я.
Тракторист, которого обожал весь мир
Мой Михаил Горбачев? Он был колхозный тракторист, которого потом признал и зауважал весь мир. Так иногда бывает.
Когда Михаил Сергеевич пришел к власти, он поменял всех: официанток, секретарей, охрану, фотографа, всех корреспондентов, которые были в пуле, заставили поменять. Не тронули только меня, но я была в полной уверенности, что случилась некая заминка, и ждала "отбой" со дня на день. По сей день не догадываюсь, почему меня оставили.
Кстати, свою первую поездку в качестве генсека Горбачев совершил в Ленинград. Он никого из телевизионщиков с собой не взял. Никого! Можете сегодня представить, чтобы руководитель страны поехал с рабочей поездкой и без телевидения? А тогда так было…
Запись обращения президента СССР М.С. Горбачева по поводу референдума о сохранении СССР. В центре кадра режиссер Калерия Кислова. 1991 год. Фото: Владимир Мусаэльян/ТАСС.
Горбачев, как и Андропов, в начале своей работы на посту руководителя страны не понимал, что такое телевидение. Я помню, как убеждала Андропова, что телевидение - это хорошо. Он привык работать только с фотографом. Понимаете, руководить КГБ - это же закрытая специфика. Юрий Владимирович мне так и говорил: "Мы перекормили телезрителя…"
А потом Горбачев запросто мог позвонить мне на работу и сказать: "Калерия, здравствуй! Мне нужно с тобой посоветоваться, сможешь часам к восьми приехать ко мне, в Кремлевский кабинет?"
Я приезжала, он мог показать мне какую-нибудь телевизионную запись, узнать мое мнение. Иногда туда приезжала и Раиса Максимовна, один раз мы с ней просидели чуть не до полуночи, его ждали. Он был на переговорах с какой-то иностранной делегацией, а переговоры затянулись.
Имела ли Раиса Максимовна на него влияние? Нет, мне кажется там была настоящая любовь. Это была любовь больше, чем жизнь.
Поражало то, что семья для Михаила Сергеевича была святым понятием. Поверьте, я давно живу на свете и мужчин видела много. Он был предан Раисе Максимовне, в самом лучшем смысле этого слова. По-моему, у него никаких "левых" мыслей никогда не было. Мыслей, а не шагов…
Я просто видела это по его глазам. Последняя наша поездка с ним была в Вашингтон. Это был май 1991 года. Раиса Максимовна улетела на вертолете с Барбарой Буш на какое-то мероприятие. Я зашла к нему перед съемкой, воротник поправить, припудрить, мы же гримеров с собой не брали. Все сами делали. Вижу, на нем лица нет, бледный как полотно.
"Понимаешь, Раиса должна была час назад прилететь, а ее все нет", - с дрожью в голосе говорит он. Я стала его успокаивать, говорить, что встреча затянулась. А он был сам не свой.
Началось мероприятие с его участием. Вдруг вижу, он просиял, говорю оператору: "Быстро бери крупный план". Смотрю, в дверях стоит Раиса Максимовна, он увидел ее и просто расцвел.
Горбачев запросто мог позвонить мне на работу и сказать: "Калерия, здравствуй! Мне нужно с тобой посоветоваться, сможешь приехать в Кремль?"
Еще запомнила, как хоронили Раису Горбачеву.
Меня ребята из его охраны хорошо знали и проводили к Михаилу Сергеевичу еще до того, как привезли гроб с телом покойной.
Подошла к нему, он мне все рассказывал, как боролись за ее жизнь, как она тяжело уходила. Он был такой несчастный, такой раздавленный, вы себе даже представить не можете.
В день ее похорон Михаил Сергеевич был просто сломлен. Казалось, под ним земли не было. Помню, он стоял у окна и смотрел на улицу, чуть отодвинув штору. Потом неожиданно говорит мне: "Знаешь, она должна была умереть, чтобы ее люди полюбили. Посмотри, какая очередь!" И заплакал…
Телевизионная студия в Останкино. Четвертый сеанс спутниковой связи между Москвой и и Вашинтгоном.1983 год. Фото: Виталий Арутюнов/РИА Новости.
Слеза Ельцина
Есть какие-то моменты, которые остались в памяти навсегда. Один из них - это последнее новогоднее поздравление Бориса Николаевича Ельцина в качестве президента России. Ельцин в отличие от Горбачева всех без исключения называл на "вы". Помню, мы записали праздничное обращение. И Борис Николаевич мне говорит: "Калерия, вы тут все оставьте, я думаю, что вы ко мне еще приедете…" Я говорю: "Борис Николаевич, да все хорошо, нет никаких проблем, все нормально смонтируется, все хорошо записали.." Он многозначительно кашлянул и промолчал.
А 30 декабря 1999 года, вечером, нам сообщили, что Борис Николаевич хочет завтра в 10 часов утра перезаписываться еще раз.
Я собрала опять всю группу, мы поехали в Кремль. Обычно он выходил сначала здороваться со всеми. Меня обнимет, чмокнет. А потом уйдет причесываться, попудриться. А тут он не выходит. Странно, думаю...
Без четверти десять Валентин Юмашев вынес текст для телесуфлера, и только тогда я увидела знаменитую фразу: "Я ухожу…"
Все стало понятно в одну секунду. Борис Николаевич вышел молчаливый и предельно собранный. Обращение записали со второго дубля. На первом дубле у него потекла слеза…
Показать полностью
3
