— Фу, какой цинизм! — раздался манерный голос.

Друзья обернулись. В воздухе пританцовывал Эмпидилион — местный красавчик. Он не ел насекомых, а питался цветочным нектаром. Про него все шептались, что он какой-то не такой.

— Подумаешь, феечка! — злословили самцы из семейства Диптера о цветолюбе.

— Верх цинизма и скупердяйства, — продолжал Эмпидилион, — дарить даме несъедобные, некрасивые, жёсткие останки этой несчастной уховёртки.

— А зачем я буду напрягаться? — удивился Эмпидох. — Мне главное отвлечь Эмпидонку на время секса, чтобы она мне голову не откусила и всё.

— А как же романтика? — вопросил Эмпидилион, красуясь и поворачиваясь то одним, то другим боком к друзьям, весь красивый и романтичный.

— Какая романтика? — хмыкнул Эмпидох. — Мне главное безопасный секс. Да я, вообще, могу сэкономить, одну часть уховёртки дам Эмпидонке сейчас, другую в следующий раз.

— Ужас, ужас, ужас! — Эмпидилион приложил лапки к красивым щекам. — Это верх скупердяйства! А на будущее имей в виду, если нужна безопасность во время секса, то я совсем мирный, — и, глянув кокетливо, улетел.

— Что он хотел сказать этим? — Эмпидоша даже прекратил поиски подарка.

— Он себя предлагает, — гнусно засмеялся Эмпидох.

Эмпидоша на это не нашёлся, что сказать, и с удвоенным рвением принялся ловить мошек в полёте. Идея пришла внезапно.

Между тонкими веточками была натянута нежная паутинка. Эмпидоша плёл её вот уже два дня. Остались последние петельки. Получилась красивая воздушная пелеринка.

— Хорошо вышло, — говорили собравшиеся самцы, — только обидно будет и жаль парня, если Эмпидилия съест его во время секса.

Эмпидоша не слушал никого и украшал своё изделие живыми мошками. Они красиво трепыхались на серебристо-белом кружеве, как чёрные драгоценные камешки. Эмпидилии должно понравиться.

— Удачи тебе, парень! — сказали товарищи, когда Эмпидоша собрал свой подарок в лапку и полетел к возлюбленной.

Они танцевали в воздухе и сверкали искорками на фоне неба. А потом Эмпидоша преподнёс свой дар Эмпидилии. А потом у них была долгая-долгая любовь. И Эмпидилия не стала его есть.

— Видимо, подарок понравился, — переговаривались самцы, узрев возвращавшегося целым и невредимым Эмпидошу.

Эмпидох успел станцевать со своей Эмпидонкой, подарить ей кусок хитина уховёртки и совершить на глазах у всех быстрый коитус.

Все видели, как Эмпидонка, очень довольная, крутит в лапке несъедобные и некрасивые останки и улыбается, в то время, пока Эмпидох совокупляется с ней.

— Эти непостижимые женщины, — крутили головами самцы, — не угадаешь, что им понравится. Иной раз подаришь лепесток, а она бросает его вниз и съедает тебя. А тут мусор ей вручили, а она довольная, как слон.

— А я однажды подарил своей живую муху, — вспомнил один из самцов, — так она быстро съела её и набросилась на меня. Еле успел отцепиться и улететь.

— Опасно в наше время быть самцом, — решили товарищи, — вон Эмпидилион хитрый, пьёт нектар и с самками совсем не совокупляется. Ничем не рискует.

— Не жалуйтесь на свою жизнь. Трутням пчёл намного сложнее, — Эмпидох отдыхал на ветке после сексуальных утех, — у них члены отрываются с частью брюшка во время эякуляции и они дохнут.

— Самцы гибнут смертью храбрых во время спаривания, — хихикнул Эмпидоша.

— Как страшно жить! — воскликнул Эмпидилион, прикладывая ладошки к красивым щекам и выпучивая и без того выпученные глазки.

— Зато оставим после себя потомство, — ответил Эмпидох, — а это главное, зачем мы, безмозглые, живём. Оплодотворим, как можно больше самок, и тогда можно умирать.

— Ага, быть съеденным самкой! Тоже мне мечта! — хмыкнул Эмпидилион и улетел танцевать.

— Зато миллионы моих детей, унаследовавшие мои гены, будут продолжать меня, — Эмпидох потянулся и лёг спать.

Вечерело. Небо становилось сиреневым и зажигались первые звёздочки. В воздухе свежело, потянуло прохладой. Толкунчики располагались на ночлег. Завтра будет новый прекрасный день, наполненный солнцем, танцами, любовью и драмой.

Примечания:

Способен ли толкунчик справиться с уховёрткой с её твёрдым покровом, не могу утверждать точно.

Она взята как пример насекомого с жёстким хитином, который один из героев подарит самке.

Три участницы самочьей колонии термитов вместе с клонированным потомством

Учёные нашли ответ на этот вопрос.

В 2018 году исследователи из Сиднейского университета (Австралия) и Университета Киото (Япония) обнаружили, что термиты вида Glyptotermes nakajimai зачастую образуют колонии, состоящие только из самок.

Ранее подобное явление наблюдалось только у некоторых муравьёв и медоносных пчёл, но им для размножения всё равно нужны самцы, а эти термиты обходятся без них.

Популяции G. nakajimai без каких-либо признаков наличия самцов были найдены в отдалённых прибрежных районах Японии. У маток в этих колониях были пустые семяприёмники (орган насекомого, где хранится сперма после спаривания), тогда как у маток в смешанных популяциях семени там всегда достаточно. При этом все яйца в женских колониях были неоплодотворёнными.

Заинтригованные учёные продолжили наблюдения за насекомыми. Они пришли к выводу, что женские колонии возникли ещё в прошлом веке в результате скрещивания одной линии термитов с другой.

Термиты обычно занимаются половым размножением, при котором для производства потомства требуются как мужские, так и женские гаметы (половые клетки). Бесполое размножение обеспечивается партеногенезом, при котором зародыш спонтанно появляется в неоплодотворенной яйцеклетке.

Учёные объясняют, что среди термитов распространены близкородственные связи, которые часто приводят к вредным генетическим последствиям.

«Потомки термитов могут наследовать гнёзда от своих родителей, что избавляет их от необходимости сталкиваться с опасностями внешнего мира и создавать свои собственные гнезда. Проблема с наследованием гнёзд заключается в том, что оно приводит к инбридингу – сестры спариваются с братьями, а дети могут даже спариваться с родителями», – хаявил Натан Ло, соавтор исследования из Сиднейского университета.

Но эти гибридные колонии образовались не в результате инбридинга. Учёные предполагают, что самки из одной колонии скрещивались с самцами из другой колонии. Это произошло в прошлом веке, когда одну группу термитов случайно перевезли с небольшого острова на материковую часть Японии. Скрещивание с местными термитами привело к образованию сильных и устойчивых популяций, а поскольку самки G. nakajimai имеют инструмент партеногенеза, они начали постепенно вытеснять самцов, не нуждаясь в них.

«Наличие этих полностью женских колоний предполагает, что самцы не всегда нужны для поддержания сложных сообществ животных, что является захватывающим открытием», – пишут учёные.

Исследователи предостерегают, что женские колонии термитов со временем могут стать проблемой. Полностью женские гибриды кажутся более сильными, чем их негибридные версии. Более того, самки клонируют себя, поэтому им не нужны самцы для размножения. Таким образом, эти бесполые колонии могут расти вдвое быстрее, чем обычные.

Исследователи предупреждают, что термиты G. nakajimai имеют значительный инвазивный потенциал, если вытеснят «двуполые» колонии и распространятся в другие части мира.

«У нас уже есть несколько очень опасных видов термитов в Австралии. Наше исследование подчеркивает важность того, чтобы не пустить к нам ещё и зарубежных термитов. Если они смешают с нашими местными термитами, это может привести к появлению ещё более неприятных родословных термитов», – объясняет Ло.

Источник